Морем и сталью

— Когда ваш отец стал королем, я искренне считал, что он самый достойный из всех людей на земле, — гордо сказал Конг. — И я считаю так до сих пор. Он был последний настоящий король, мой брат. Искренний и смелый. Его погубили не болезни и женщины — его погубила сама корона. Он служил ей и стране, и потерял все свои силы. Из-за этого вы не знали его отцовской ласки, но зато имя его будет жить в памяти народа вечность. — Я согласен с вами, — Фуджитора постучал тростью с серебряной головкой по мраморному паркету. — Я знал отца дольше всех и могу уверить — он был достойный человек с достойными помыслами. Его беспокоила судьба нации и судьба королевства. Он хотел оставить достойный след в истории… И даже будучи так занятым, он находил время для нас с Цуру. Он считал нас детьми даже тогда, когда умирал. Я не могу пожелать отца для себя лучше его величества. — Однако он сделал немного до своей смерти, — резонно заметил Акаину. — Больше сделали вы, дядя, оставаясь всего лишь крон-принцем. Немногие способны так быстро изменить вектор развития огромной страны, как вы. К тому же нас троих воспитали не отец и мать, а воспитали вы. И только благодаря вам мы стали теми, кто мы есть. — Только благодаря вам я стал королем, — не забыл напомнить о себе Аокидзи. — Теперь нет последнего короля. Есть я и есть мои братья. Мы перенесем надежды родителей и ваши, дядя, в будущее… Я планирую провести много реформ, изменить нашу жизнь и сделать страну могучей, чтобы моя дочь стала достойной наследницей трона. — Надо же какое рвение, ваше величество, — поклонился Кизару, который до сих пор считался изгоем. — Я напомню, коронация прошла только сегодня. Вы король меньше суток. Поэтому не кажется ли вам, что вы забегаете вперед? — Оставь своего брата, — отмахнулся от него Конг. — Ты дурно воспитан, маленький принц. Мать избаловала тебя, а мы потакали ей. И у тебя был шанс занять трон, если бы ты произвел своего сына на свет в браке, а не от замужней женщины. — Я выбирал сердцем, а не по расчету, дядя, — гордо заявил тот. — Я полюбил рыжее солнце, и оно подарило мне сына. Как только я верну его, я буду воспитывать его как и положено настоящему принцу. Брак и законы придумали люди. Страсть и рождение детей — это от природы, чистое действо, достойное богов. — Но ты опозорил сына хранителя предела, — напомнил ему Фуджитора. — Да еще и его дочь… Нептун грозится спросить с тебя за украденную честь своей дочери. Ей всего пятнадцать лет, Кизару. Она ребенок. И у нее теперь будет ребенок от тебя. — Пусть сочтет это за великую честь, — отмахнулся тот. — Я мужчина, я беру то, что мне нравится. К тому же леди Ширахоши сама рождена вне брака, она дочь наложницы. И ей повезло, что наследный принц выбрал ее в качестве сосуда для своего сына. — Дело не в бабах, — грубо сказал Акаину. — И не в законах. Нептун — хранитель самого богатого и большого предела. Он как король на Востоке. И теперь, благодаря тебе, Нептун презирает королевский дом. Он даже не соизволил приехать на коронацию твоего брата. А это уже показание неуважения… — Мы можем потопить его корабли, отнять у него его богатства и просто назначить нового хранителя, — пожал плечами Кизару. — Твой брат теперь король, напоминаю. Он может сделать все, что захочет. — Недостойный ответ наследного принца, — покачал головой Конг. — Племянник мой, ты не прав. Солнце само отвергло тебя, когда ты так поступил. Ты тешишь свою плоть и живешь так, как хочется тебе, но короли так не могут. Короли должны думать о будущем больше чем нищие на улицах. За королями целые судьбы… — Много ты, дядя, думал о судьбах нашей страны, — рассмеялся Кизару. — Ты выбрал в преемники самого жестокого солдафона этих земель, человека, который бьет свою королеву и отобрал у нее новорожденного ребенка, чтобы наказать ее. Аокидзи подходил на роль короля меньше всех, но ты повелся на пеленки принцессы Куины и отдал страну безумцу. Да, я считаю его безумцем. — Я отдал страну хранителю великих знаний прошлого, — спокойно ответил ему Конг. — В отличие от вас всех, Аокидзи стал королем уже тогда, когда выбрал в жены леди Робин, последнюю хранительницу истории с Запада. Она и ее великие умения способны изменить наше будущее. Если бы она попала в руки пиратов или революционеров, она могла бы погубить страну. Но вот она мать этой страны — и теперь она самое важное наше оружие. Теперь ее знания и умения работают на благо этой страны, они способны защитить нас от великого зла и перемен. Пока вы находитесь на вершине мира, именно перемен вы должны опасаться. Ибо те, кто будут работать во имя них, желать будут только вашего низвержения. — Хранитель истории? Нико Робин? — задумчиво сказал Фуджитора. — Никогда о таком не слышал… Я знал, что лорд Саул был великим историком… Хотя это логично, что его талант передался падчерице. Он обожал ее. Перед смертью он был готов на все, лишь бы устроить ее светлое будущее. — И поэтому он передал ее нам, — Акаину молчал доселе, но теперь решил высказаться. — Я ездил туда с Аокидзи. Он умолял нас позаботиться о его дочери. Именно тогда он и рассказал нам о силе прошлого, способной изменить будущее. Он предложил одному из нас стать попечителем леди Робин, но мы тогда знали, что опасно воспитывать будущую женщину, которая однажды может полюбить и покинуть нас. И тогда мы с братом решили, что леди Робин должна стать частью семьи. Теперь она стала королевой. Это удивительное стечение обстоятельств, но я не могу не отметить, что считаю ее достойной. Быть может, даже достойнее брата. — Я ценю твою честность, — кивнул ему Аокидзи. — И доброе слово о моей жене. И твою заботу о ней, Кизару. Но это дурной тон лезть в нашу семью. Мы с леди Робин сами разберемся, как нам жить. К тому же мы любим друг друга, и у нас растет дочь. В будущем мы хотим иметь большую семью. Я планирую сделать из нее мать моих детей, королеву-мать, которая будет занята пеленками и прорезыванием зубов, тогда времени на перемены и революции не будет ни у кого. Леди Робин умна, и она смирилась со своей судьбой. Она обожает ребенка, для меня это самое важное. — В любом случае, это хороший исход, — примирительно сказал Фуджитора. — Конец прекрасен. У нас, наконец, появился король. Достоин Аокидзи или нет — время покажет. Сейчас можно только поздравить его и пожелать ему всего самого лучшего, потому что теперь его судьба станет нашей. Я хочу, чтобы добрые времена наступили в наших домах. У нас с принцессой Виолой тоже будет ребенок, Акаину стал мужем принцессы Мари, Кизару, если ты успокоишься и начнешь исправлять свои ошибки, твоя жизнь тоже покажется тебе прекрасной сказкой. Ты молод и силен, ты все еще наследный принц, любая леди полюбит тебя. Остепенись, стань снова нашим младшим братом, если сможешь, верни своего сына и воспитывай его защитником нашего отечества. Это будет лучшая судьба для тебя и для всех нас. — Спасибо за совет, — усмехнулся Кизару. — Именно так и сделаю. Но я хочу, чтобы вы все знали, настоящий король не тот, кто исполнил все условия. Настоящий король выше условностей и правил. Он сам устанавливает свои правила — и он король по праву рождения. И я прекрасно знаю, что мои братья тоже не считают тебя, Аокидзи, достойным, но предпочитают молчать. Цени мою честность — я не завишу ни от кого из вас. От поклонился, взял свою шляпу и вышел из комнаты. Оставшиеся принцы переглянулись. Поведение Кизару заставляло желать лучшего, но повлиять на него не мог никто из них. Он словно снова стал младшим сыном королевы, ее любимцем, которому позволяли все на свете, лишь бы он не плакал. — Не стоит злиться на него, — Фуджитора мягко погладил по руке оскорбленного Акаину. — Он ребенок еще. Да, повзрослевший и избалованный, но ребенок. Он сам не знает, что несет бред. Есть доля и нашей вины, как старших, что мы упустили его. — Я бы мог казнить его за неуважение ко мне, как к королю, — Аокидзи справился с собой. — Но я найду его энергии другое применение. Дядя, я собираюсь отправить Кизару на патрулирование морских границ. Как тебе? Вдалеке от дома и своих фрейлин, он быстро станет старше и умнее. А потом я женю его и посажу дома, чтобы сделать из него достойного семьянина. — Он твой брат, — грубо напомнил Акаину. — И ты не можешь отослать его только потому, что не можешь с ним справиться. — Конечно же, могу, — улыбнулся ему Аокидзи. — Я теперь могу сделать все, что посчитаю нужным. Я отец этой страны. — Вот результат твоего выбора, дядя, — Акаину рассвирепел. — Ты отдал страну второму избалованному мальчишке. Какой из тебя отец страны, мальчишка! Ты всего лишь третий по очереди, тот, кого я сам воспитывал, кто всю жизнь смотрел на меня, приоткрыв рот! — Да, я смотрел и учился, — улыбнулся Аокидзи. — И понял, что ты плохая ролевая модель. Я никогда не хотел стать таким, как ты, брат. И поэтому ты остался принцем, а я стал королем. Умей проигрывать, веди себя достойной. Будь, в конце концов, старшим не только на словах, но и на деле. — Я сейчас убью тебя, мерзавец… — помутневшие от гнева глаза с ненавистью смотрели на Аокидзи, Конг едва успел встать между ними. — Забудь все, что я говорил тебе. Ты мне больше не брат. Ты всего лишь король этой страны, но братом я тебя больше не назову. — Успокойтесь оба, — повысил голос крон-принц. — Вы ведете себя недостойно, словно маленькие дети. Я никогда бы не подумал, что вы способны проявить такое неуважение к королю, принц Акаину. Я никогда бы не подумал, что вы способны проявить такое неуважение к своему брату, ваше величество. Очнитесь. Сегодня праздник. Мы собрались тут, чтобы принять решение о нашем будущем… — Ты прав, дядя, — Аокидзи взял себя в руки. — Я прошу прощения, Акаину. Я был не прав. — Ты был не прав, — упрямо повторил за ним брат. — Ты всегда не прав, черт тебя дери. Я не хочу больше слушать все это. Мне нужен сон и моя жена, больше ничего. Он торопливо поклонился и ушел, громко хлопнув дверью, вне себя от гнева. Фуджитора покачал головой, подумав о том, что меньше всего на свете он хотел бы влезть в ссору между двумя заклятыми врагами, Аокидзи вдруг вспомнил, что он уже победил, и все эти распри не имею никакого смысла. — Я тоже пойду, — сказал он. — Дядя, брат, прошу меня простить. Сегодня самый счастливый день моей жизни, второй, после того, как у меня родилась дочь. Я хочу вернуться к королеве и принцессе Куине. Завтра начнется новая жизнь для нас троих, для целой страны. Пожалуй, мне пора. — Идите, ваше величество, — Конг склонил голову. — И подумайте о том, как наладить отношения с братьями. Это важно для всех нас. Для целой страны. Оставшись вдвоем, они с Фуджиторой допили шампанское и выкурили по трубке. Конгу всегда проще всех было именно со старшим племянником, мудрым и рассудительным, если бы не его недуг, он стал бы настоящим королем, плоть от плоти своего отца. — Думаешь, они возьмут себя в руки, эти мальчишки? — спросил он у Фуджиторы. — Что я могу сделать, чтобы наладить их отношения? Они ведь мне как дети, я воспитывал их. Больно смотреть, как родные братья ненавидят друг друга. — Ты не должен винить себя в этом, дядя, — Фуджитора стукнул тростью. — Они повзрослеют, но для этого нужны время и перемены, которых ты так страшишься. Больше ничего. Однажды они примут для себя решение — братья они или нет, но мы с тобой повлиять на них уже не сможем. Теперь они не дети больше. — Ты прав… — Конг оглянулся назад — в темных его покоях его ждали Дофламинго и леди Хина, вечные его спутники. Он подумал, что хорошо было бы провести время за беседой с первым и за любовью со второй. Фуджитора тоже хотел вернуться к жене. Они попрощались, пожелав друг другу доброй ночи. Когда на утро юная леди Хина проснулась в мятой постели крон-принца Конга, ее дяди, рядом с ней на белоснежных подушках никого не было. Красавица поднялась с постели, чтобы найти дядю — вчера он не отпускал ее из своих рук до самого рассвета. — Ты одеваешься? — спросила она, заглянув в небольшую гардеробную рядом — и тут же закричала, громко, дико, с непередаваемым ужасом. Крон-принц Конг, младший брат покойного короля и дядя нового короля, был мертв — кровь из его перерезанного горла была всюду — на стенах, на мраморном паркете, на его ночной рубашке.