Морем и сталью

Сердце матери то же море — Нами, окруженная детьми и мужчинами, казалась живым воплощением богини солнце, давно забытой, но почтенной и великой. Ее сын сидел у ее ног, играя ракушками, маленькая леди Соран спала у нее на руках, Санджи рядом чистил яблоки детям, Луффи лениво посапывал неподалеку, Ророноа Зоро был чуть поодаль, но так, чтобы он всегда мог дотянуться до нее взглядом. Хэнкок и Соня смотрели на нее и не могли отвести взгляда — леди Намиморе была слишком прекрасна и слишком проста, как хлеб, как море, как улыбка младенца. И чем больше Хэнкок смотрела на нее, тем больше различий между ними она замечала. Ей никогда не стать такой, как Нами, отчетливо понимала она — и это радовало ее и пугало одновременно. Сандерсония не осознавала мыслей своей сестры, она просто ревновала Намиморе к тому единственному мужчине, способному остановить сердце Хэнкок. Соня была обычной островитянкой и мыслила она просто и четко. Если Луффи понравился Хэнкок — он должен пойти за ней в ее мир, стать отцом ее детей и ее господином. Если же нет — он должен принять из рук Хэнкок свою смерть. — Он никогда не полюбит такую, как я, — спокойно ответила ей сестра, когда та спросила, когда она будет говорить с Луффи. — И мне это не нужно. Я не буду просить о его любви — я уже потеряла любовь Тайгера, и любовь этого мальчика мне пока не нужна. — Но, сестра… — умоляла Соня, — Твои глаза горят, едва он проходит рядом, сердце твое пылает. Ты смотришь на него восхищенно и с грустью, разве этого мало? Пусть он согреет твою жизнь, пусть даст тебе кров и очаг, пусть подарит тебе будущее… Разве не заслужила ты его любви после всего того, что тебе довелось пережить? — Заслужила ли я? — задумчиво спросила Хэнкок. — Не знаю. Я совершила много ошибок, Соня… Я потеряла свою старшую дочь, потеряла и сестру. Говорят, Мари сейчас в столице — разве не мы с тобой виновны в этом? Я собиралась продать и младшую дочь во имя мнимого благополучия своей страны. Теперь настало время исправлять свои ошибки. Я больше не хочу просить жалости и прощения, теперь я хочу идти вперед и не оборачиваться назад. Я хочу вернуться к своему народу и повести его вперед. Ничто другое пока не заслуживаю я. — Но ты можешь пойти вперед вместе с ним… — Соня не знала ничего, кроме как жалкой попытки залатать сердце своей сестры. — У тебя есть этот шанс, не теряй его. Иначе рыжая девочка первая ляжет в его постель, и потом ты уже не сможешь вернуть его. — Она не сделает этого, — ласково говорила Хэнкок, гладя сестру по ее волосам. — Этой девочке не нужен ни один мужчина на свете — хотя все мужчины и желают обладать ею. Пламя окрасило ее волосы, пламя первых людей. Оно будет жечь ее и вести ее вперед. И никогда она не сможет уже остановиться — ни сегодня, ни много сотен лет спустя. Ее ждет большое будущее — и ничтожная смерть, и весь мир будет проклинать ее — но и оплакивать ее тоже. — Ты обо мне говоришь? — Намиморе передала спящую Соран матери. — Счастье, что у тебя такая дочь. Я смотрю на нее и вспоминаю свою собственную. Она немного младше, но она такая же милая. Скорее всего, ее отец спрятал ее и никогда не вернет матери. — Но ты все равно пойдешь и заберешь ее, правда? — Хэнкок гордо посмотрела на Нами. — Я вскоре покину этот корабль и вернусь к своему народу. Он гордый и дикий, мой народ. Ты похожа на моих сестер. Если хочешь, я приглашу тебя к нам. Будешь сестрой нам, будешь делить с нами и огонь, и воду, и кусок хлеба. Твои дети будут в безопасности с нами, мой кров станет твоим. Ты не нравишься мне, но я вижу родственную душу в тебе. И кроме того я хочу отдать долг… — Этот долг ты должна отдать не мне, а ему… — сказала Нами, указывая на Луффи. — И у меня есть долг перед ним. Я не вижу будущего у нас, зато я вижу его будущее… Оно светлое и обагрено кровью, и его, и чужой. И у его ног на земле будет лежать корона из желтого металла. Только вот она не будет нужна ему. — Я обязательно отблагодарю его и всех вас за мое спасение, — сказала Хэнкок. — Но в следующий раз, когда мы увидимся, Намиморе, я буду тебе соперницей… Не в бою, не в жизни, не в королевской столице — но в любви. И я не уступлю тебе сердце этого мальчика, пусть даже целый мир встанет между нами. — Приходи и забери его сердце, если ты желаешь этого, — рассмеялась девушка. — В следующий раз, когда ты увидишь меня, я буду той, кем должна быть — самой свободной женщиной на земле — и никем больше… Спустя несколько дней они попрощались на берегу небольшого островка. Луффи и Санджи помогли Хэнкок и Соне спуститься на землю — это был один из островов их народа, здесь они были в безопасности. Ророноа Зоро спустил на землю их сундуки и спящего ребенка — все, что осталось от их боевых кораблей, полных наложниц и воинов Амазонии. — Прощай, леди Намиморе, — сказала Хэнкок. — Прощайте, пираты Луффи, странные пираты, лучше настоящих. — Прощай, королева Хэнкок, — сказала ей Нами. — Однажды мы обязательно встретимся с тобой. Береги свою дочь. У нее большое будущее. Как и у моей. Она тогда не знала еще, что Арлонг по прибытию домой ответил торопливым согласием на предложение лорда Мории выдать его дочь, леди Коалу, за его сына, лорда Абсалома, когда девочке минет пятнадцать лет, а до тех пор передать им девочку на воспитание. Ласково перебирал он кудри соскучившегося ребенка, называя дочь ласковыми именами — но лишь лицо Нами видел он в лице дочери, и торопился поскорее избавиться от нее. Вещи Коалы были собраны, имя ее исключено из семейных гроссбухов — дочь Намиморе и Арлонга, Коала, была отдана другой семье, чтобы навсегда вычеркнуть греховную кровь первых людей из жизни великой семьи хранителя Востока. *** — Моя госпожа, — Чоппер отпер дверь, когда в нее постучала Виви. — Я собрал ваши вещи и приготовился к отъезду. — Спасибо, мой друг, — Виви выглядела счастливой, волосы струились по плечам, легкий румянец охватил ее щеки. — Завтра я покину столицу. Я только что говорила с мужем и отцом, заставив их принять мое решение. Мой брат пытался переубедить меня, но я вынудила его отправиться в путь уже сегодня с нашими слугами и скарбом. Эта война не моя, я не буду в ней участвовать. Моя дочь спит в вечных снегах, а я должна спасти мой народ. И пусть даже мой путь будет прерван, я все равно не отступлю. Благодаря тебе я многое осознала, и теперь многое кажется изменило свой цвет для меня. Я словно очнулась от долгого сна, чем я обязана тебе и леди Курехе… — Я счастлив, если моя госпожа обрела новый смысл жизни, — Чоппер поклонился ей. — Туда, куда будет держать твой путь, пойду и я, то место, где окажешься ты, станет полем боя для меня. Я поддержу любое твое начинание и не отстану от тебя. Скажи мне только, кем мне стать — воином, охранником, кормилицей, лекарем… Я смогу восполнить любую брешь, если ты того пожелаешь… — Мой друг… — ладонь Виви легла в большую руку-лапу Чоппера и сжала ее. — К сожалению, я не смогу взять тебя с собой… Я не для того привезла тебя в столицу из вечных льдов, чтобы похоронить в своих песках. Ты слишком велик для моей страны, твой гений слишком ярок… Будь моя страна свободной и чистой, я бы сама позвала тебя — но мужчины, что окружают меня, низки и низменны — и я не смогу защитить тебя от них. Мой отец жаждет богатства, мой брат объят ревностью и похотью, мой муж хочет только власти. И ты, и я помешаем им — но я их правительница, а ты покажешься им помехой. И если я желаю защитить тебя, мне придется пойти против них, мне придется восстать против моей страны — и много невинных людей пострадают. Я не желаю этого. Я не хочу больше жертв. — Я понимаю… — Чоппер склонился к ее коленям. — Я принимаю твое решение… — Но даже у меня есть друзья, — просияла лицом Виви. — Даже тут в этой стране. Я верна королеве Робин и лорду Ло, они были единственными, кто помогал мне спасти мою Рику. Я верю им, их сердцам чужды зависть и подлость. Лорд Ло великий ученый и врач, я говорила ему о тебе. Он возьмет тебя к себе, даст тебе кров и защиту, если ты пожелаешь того. Королева Робин же чистая сердцем женщина. Она молодая мать — в ее дочери ты увидишь новый смысл жизни. Она защитит тебя от моих врагов — и от самого страшного врага, что сейчас угрожает тебе, от лорда Вапора. — Но как же я оставлю тебя? — спросил Чоппер. — В разлуке с тобой мое сердце угаснет… Я мечтал показать тебе новый путь, а новый путь открыла мне ты… Разве смогу я потом смотреть в лицо матушке, если не буду следовать за тобой всюду… И в пески, и в пламя… — Я вернусь сюда, — улыбнулась Виви. — Однажды… И хочу найти тебя великим врачом, намного лучше и сильнее, чем ты был. В столице у тебя будет лаборатория, больные, практика и много других врачей, с которыми ты сможешь обмениваться мнениями. Ты воссияешь, мой друг, твой путь будет открытым и ярким. И тогда я вернусь — и мы снова пойдем вместе, рука об руку, и никто уже не разлучит нас. И если однажды Арабаста станет тем местом, где одинаково светло будет и гению, и богу — я позову тебя туда. — Долог твой путь, моя госпожа… — прошептал Чоппер, крупные слезы стекали по его лицу. — Но я не смею тебя сдерживать. Только знай… Прошу тебя — помни — что тут, в столице, тебя всегда ждет еще один друг, способный оказать тебе защиту и заботу, способный спасти тебя и пожертвовать своей жизнью во имя твоих идеалов… — Я буду помнить, — Виви с нежностью обняла руку Чоппера и отпустила ее. — А теперь собирайся… Я отведу тебя к лорду Ло и королеве Робин. Я попросила их позаботиться о тебе — и сейчас они ждут тебя. Я проведу тебя туда, чтобы ни один лихой глаз не коснулся твоего гения. Мой муж и мой отец не должны тебя увидеть, они погрязли в своих размышлениях и пороках, и не поймут моей цели. — Снег однажды придет в старые развалины Арабасты, — сказал Чоппер. — И вместе со снегом придет новая эра… Твоя страна изменится — и изменишься ты, моя госпожа. И тогда я вернусь к тебе, чтобы спасти тебя и спастись самому. И никто никогда уже не разлучит нас. — Никто никогда, — в тон ему прошептала Виви. — Никогда. *** В темноте дворцовых переходов принцесса Цуру быстро собирала вещи драгоценного сына — лорда Коби. Она старалась быть незаметной, но все равно собрала половину своих галерей, много утвари, золота, одежд, много всего того, что не понадобилось бы молодому юноше, но принцесса думала иначе — у принцессы не было времени рассуждать. — Что ты делаешь, матушка? — ужаснулась леди Хина. — Куда ты отправляешь Коби? Отсылаешь от себя? — Типун тебе на язык, — принцесса Цуру выглядела озадаченной, — Я скорее отослала бы тебя, преступная дочь, потаскушка своего собственного дяди… Я спасаю жизнь твоему брату! Вместо того, чтобы мешать, лучше помоги мне! И потише, чтобы Дофламинго или прочие лицемеры не услышали! — Но куда ты отправляешь его? — Хина пропустила мимо ушей оскорбления. — Зачем? — Ты не слышала речи короля? — ехидно спросила Цуру. — Этот остолоп мой братец решил объявить войну целому миру! Будет воевать во всех направлениях, словно он всесилен. Я не могу допустить этого! Не позволю! Мой единственный сын, мой настоящий принц, будет спасен! Я отправляю его к побережью! Там правит мой старый знакомый, я попросила его позаботиться о лорде Коби! — Но при чем тут мой брат? — Хина откинула назад непослушные волосы. — Он не будет воевать, мама! Он слабый мальчишка, какой из него воин? — Если король соберет всех на войну, его, как лорда королевской крови, точно призовут, — рассердилась Цуру. — Он ведь служит в королевской гвардии еще… И тогда мой Коби может пострадать! А я не желаю видеть, как теряю обоих своих детей… Ты стала цветком, который сорвал мой собственный дядя, но отдать брату моего сына я не собираюсь. Лорд Гарп и его молодая жена, Макино, позаботятся о Коби… Завтра я сообщу всем, что он приболел, и я отправила его на лечение. Пока война отгремит, мой сын возмужает в безопасном месте. Когда же война кончится, и мои братья перебьют друг друга, я верну Коби во дворец. Он, конечно, не принц — но он может стать им. Женится, например, на принцессе Куине, милой девчушке, когда она подрастет, и станет королем. И у нас будет лучший король на земле. А мы будем помогать ему… — Это глупый план, но пусть так… — Хина пожала плечами. — Ты всегда беспокоилась о брате, так хоть будешь спокойна… А обо беспокоиться не нужно, я позабочусь о себе. — О тебе я уже побеспокоилась, — хмыкнула мать. — Ты, конечно, не заслужила, но я приняла решение за тебя. Ты будешь воевать на восточном фронте, с пиратами за островные земли. Раз ты не вышла замуж да еще и потеряла невинность не в браке, остается отдать тебя в солдаты. Твой дядя поручит тебе целый отряд, благо ты физически сильна. На фронте тебе будет интересно. — Но я не соглашалась на это? — рассердилась дочь. — Тебе что — все равно на мои решения? Я желаю остаться тут и найти убийцу крон-принца и… — Прикуси язык, красавица, — Цуру больно вцепилась в локоть девушки. — Теперь только я принимаю тут решения! Ты слишком много себе позволяла, Хина, твой бедный отец перевернулся бы в гробу… Я отправлю тебя на фронт и точка! Победишь там — возвращайся в столицу! Нет — такова воля богов старых и новых. Но я не позволю тебе пойти по рукам! Таково мое решение и решение короля! Смирись с ним! — Ну и пусть! — Хина рассердилась. — Понимаю, кто приложил к этому руку… Принц Акаину, так ведь? Он мечтал отослать меня отсюда… Хорошо же! Я поеду туда! Лишь бы не быть в вашем аду еще и еще! И я никогда не вернусь, матушка! Никогда! — Глупая девочка… — Цуру хмыкнула, глядя в след дочери. — Главное, чтобы Коби остался жив… Остальное все неважно… Ты такая же, как и твой отец.