Морем и сталью

Когда корабли спустили на воду, первое, о чем подумал Сабо, это было отчаянное непрошенное желание поскорее встретиться с братьями. Теми самыми, которых он вынужденно или нарочно покинул. Эйс, конечно, был ему ближе — недаром они оба росли и мужали в одной и той же тени. Эйс олицетворял в себе все то, о чем Сабо тосковал, кем Сабо мечтал стать. Эйс был не сильно умен, зато был смел, горд и не отказывался от своих планов. Сабо всегда смотрел на него с гордостью и тоской — сам он о подобном только мечтал. Эйс легко шел против правил лорда Гарпа, Эйс учился сам и учил других, Эйсом восхищался Луффи. Сабо отчаянно желал и самому когда-нибудь набраться смелости и стать таким. Хотя бы попытаться. Теперь Эйс был далеко в море — Сабо не сомневался, Эйс точно нашел свое место в большом мире. И ему безумно хотелось встретиться с братом, обсудить старые дела и поделиться — получилось ли у них то, о чем они так мечтали. Что случилось с Луффи, Сабо тоже не знал, но о Луффи он беспокоился гораздо больше. Луффи был младше их, восторженный и счастливый. Воистину младший, Луффи учился не так быстро, а еще он был отчаянная горячая голова, желал всего и сразу — и никогда не отступал от намеченного. Напрасно Сабо искал хотя бы весточку о нем в газетных листках — Луффи словно канул в лету, исчез. Лишь однажды газета с побережья рассказала ему о пропаже наследника лорда Гарпа, а потертое фото рассказало о том, что леди Макино не сумела выносить свое первое дитя, и теперь пребывала в горести. Сабо молился за Луффи — чтобы боги вели его брата и берегли его. И иногда по ночам он отчаянно просил прощения у лорда Гарпа за то, что они все трое подвели его. Сабо надеялся сделать это самому однажды, если вдруг им будет суждено еще встретиться. Он легко принял решение братства выйти в море — и поверил в то, во что верил отец. Господин Драгон сказал, что мир ждут великие перемены, и Сабо знал, что он прав. Говорили, крон-принц, который правил страной долгие двадцать лет, умер — и смерть его была предзнаменованием. А на трон мертвого последнего настоящего принца села женщина, которую он искал долгие годы. Тот самый цветок с запада, носительница великих знаний. Именно ее знания были главным объектом поклонения братства. Говорили, что древние языки могут уничтожить цивилизацию, и некоторые братья мечтали о таком, но Сабо грезил другим. Сабо верил, что древние языки способны принести свет в темные времена, и хотел спасти всех заблудших. В его сердце не было грязи или фальши, и, быть может, поэтому он и был вынужден оставить братьев — слишком претила ему мысль снова идти за их спинами, под их защитой. Нет, он должен был найти свой путь и следовать ему, как мужчина и как человек. — Ты боишься, сын мой? — спрашивал Драгон, стоя на капитанской рубке. — Подвержен ты сомнениям? — Вовсе нет, — сказал Сабо. — Я рад снова выйти в море. Наш остров помог мне многое понять, я изучил историю и математику, стал проще и избавился от вредных привычек. Но многие вопросы все еще волнуют меня, и отныне и впредь я желаю решать их. — И ты решишь их, — кивнул ему Драгон. — Ты обязательно найдешь свое решение. Знаешь ли ты куда мы плывем? Зачем оставили насиженное место? — Чтобы найти истину? — предположил Сабо. — Или привлечь новых членов в братство. — О, нет, — покачал головой Драгон. — В этом нет смысла. Люди сами встанут под наши знамена, если за нами будет истина. Но не для этого мы вышли в море, сын мой. Мы плывем в особенное место, люди зовут его Камабакка. В место, где живет любовь. Где любви много — и нет ничего кроме нее. Там правил мейстер Ива, еще до того, как вступил в наш орден. Он мой первый союзник и главный друг. Именно он приносил нам вести из столицы — и именно с ним я желаю повидаться. Но в этот раз я желаю, чтобы вы все присутствовали при разговоре. Именно с вами я собираюсь изменить этот мир — и вы должны помочь мне определить наши цели. — Я буду рад увидеть это место, — сказал Сабо. — Но что будет дальше, отец? Тогда, когда мы соберем всех союзников и определим наши цели? Куда нам двигаться дальше? Неужели единственным решением будет война и кровопролитие? — А дальше настанет наше время действовать, — Драгон улыбнулся и уродливый шрам на его лице показался Сабо большим и темным. — Мы начнем учить людей нашей вере и призовем их снять с себя тяжелое иго… — Какое иго? — Сабо почувствовал, как пальцы его холодеют, — Вы же не говорите сейчас о… — Пора разрушить королевство, — спокойно сказал Драгон. — В этой стране нет будущего, нет надежды, нет веры и правды тоже нет. — Но… — пролепетал Сабо. — Я не понимаю… Отец, как страна связана с настоящей историей и будущим? Погибнут люди, если страны не будет… Культура и цивилизация — все падет в никуда… — Там, где нет ничего, есть и все, сын мой, — мудро сказал Драгон. — Едва люди откроют глаза и поймут, что все, во что они верили, лишь иллюзия, они обретут новую веру. Да, не сразу… Да, далеко не каждый найдет в себе силы принять перемены. Но те немногие достойные после боли и разочарования поднимутся на ноги и пойдут вперед. И в их новом счастливом мире не будет больше ни прошлого, ни будущего… Будет только великое настоящее. — Я не знаю, есть ли смысл у прошлого или будущего, — пробормотал Сабо. — Но я знаю, каким тяжелым путем мы пойдем к этому смыслу… Многие погибнут, отец мой. Наше братство станет первопричиной страданий? Не думаю я, что таким вы видели наше будущее. И уж точно не так я хотел бы найти настоящую историю… Не такой ценой! — Но если ты не готов платить так мало за такое великое благо, разве способен ты на подвиги или на свое путешествие? — спросил его Драгон. — Мир велик, Сабо. Ты так мал. У тебя немного времени, даже если ты не умрешь рано он болезней или чужих рук. Но если за свою короткую жизнь ты совершишь хотя бы одно великое действо, ты сможешь считаться счастливым по-настоящему… Не построенный город, не пятеро сыновей, не открытая тобой звезда на небе не способна подарить тебе всепрощение — только попытка изменить прошлое, только надежда исправить будущее… Я создал это братство ради нового мира, но не ради старых иллюзий и обид… А жертвы неизбежны на любом отрывке нашего пути. Но это жертвы во благо. Цени их. — Я должен обдумать все, — прошептал Сабо. — Никогда раньше я не мечтал разрушить то, что хранил. Я боялся этого. Я рос в обстановке любви и нежности, и я всегда ценил то малое, что у меня было. Даже при всем моем прошлом… Даже при особенностях моей семьи… Я должен обдумать, я приму решение и… — Не торопись, — легко сказал ему Драгон, погладив взъерошенные волосы на лбу Сабо. — Время и мир сами укажут тебе на правильный путь. Мы плывем в особенное место, и у нас много времени впереди. Быть может, вскоре ты убедишься в правоте моих слов или в том, что я ошибаюсь. Дай себе и мне время. И оно само приведет тебя к истине… *** Маленькая Коала плакала, и ничто не могло помочь ее первому детскому горю. Отец сам помог ей собраться с утра — не так хорошо, как это раньше делала ее тетя, но с нежностью и заботой. На нее надели красивое платье, волосы заплели в косички с бантами, как у маленькой принцессы. Все ее вещи собрали в большие сундуки, а дед подарил ей большого медведя, хотя Коала и стеснялась его брать. В последнее время дед Нептун был с ней холоден и часто оставлял ее на попечение няни, хотя раньше обожал проводить время с внучкой. Коале минуло уже четыре года, она была умной девочкой и хорошо понимала, что ее жизнь изменилась. Сначала пропала обожаемая мама. Коала видела ее не часто, но помнила ее доброту и нежность — она восхищалась рыжими волосами матери, ее смелостью. Маму забрали в море, и там она пропала, как сказал ей отец. Коала долго плакала после этого, но ей пришлось принять свою первую потерю. Потом она жила у тети и у второго деда, там ей было хорошо и спокойно. Дед обожал ее, но еще больше чем Коалу, он обожал тетю, и Коала видела, как обрадовался дед, когда за ней приехал папа. А теперь на небеса ушла ее вторая тетя, Ширахоши, с которой Коале было так спокойно и уютно. Тетя Ширахоши была плакса, но большая красавица — и вот от нее не осталось ничего, кроме крошечной плиты на кладбище, портрета и маленькой девочки, тоже Ширахоши. Дед Нептун теперь обожал свою вторую внучку, проводя с ней все свое время. Он баловал девочку, сам купал и переодевал ее — и Коала часто слышала, как он просил няню увести Коалу, чтобы не разбудить крошечную Ширахоши. Коала могла бы невзлюбить свою сестренку, но она была доброй девочкой и понимала — малышке нужнее сейчас доброта близких и их забота. У них у обеих не было мам, но у Коалы был ее отец, большой и сильный, а у Ширахоши не было никого. И она сама отдавала свои игрушки и лакомства няне, чтобы та оставила их сестренке, и искренне надеялась подружиться с крошкой, когда та подрастет. Коала сидела на коленях отца — ее вещи были собраны, и она снова поняла, что уезжает куда-то. Отец смеялся и шутил, но его взгляд почти не падал на дочь, и девочка почувствовала, что папа делает это только потому, что так надо. Рядом с папой крутилась ее новая няня, няня Бело Бетти, настоящая леди. Дед Нептун сказал, что она приехала с запада специально ради Коалы — она научит ее манерам, как настоящую леди. Няня Бетти была большая красавица и умница, высокая и стройная, настоящая принцесса, но очень строгая и серьезная. Кроме того она сказала Коале, что она ей не няня, а скорее старшая сестра или наставница и что теперь Коале предстоит большой путь, чтобы стать настоящей дочерью своего отца. — Я поеду с леди Бетти, да? — спросила Коала у папы, и тот торопливо закивал головой. — Ты поедешь далеко-далеко, но там тебе понравится… — сказал он. — В том месте не так жарко, и очень красиво. Там большие горы, много снега, растут сосны до самых небес, — сообщил он ей доверительно. — Там у тебя будет много игрушек и много радостей. — А ты поедешь со мной? — спросила девочка. — Я скучаю, когда ты оставляешь меня одну. Давай поедем вместе и будем играть там? — Папа не сможет поехать, — папа погладил ее по голове. — Я буду занят. Скоро я поеду на войну. И быть может, стану настоящим принцем. Тогда я привезу тебе много кукол и игрушек, договорились? — Я не хочу игрушек, — честно сказала девочка. — Лучше останься со мной рядом, мне этого хватит… И… Если ты не сможешь поехать, может тогда мама сможет? Я заберу маму с собой… Или тетю? — Твоя мама пропала, доченька, — ласково сказал Арлонг. — Она никогда не вернется. А тетя занята с дедом. Твой дед совсем один, ему нужна твоя тетя. Ты поедешь туда с леди Бетти, а там тебя ждут хорошие люди. Они будут любить тебя и заботиться о тебе. Сейчас я тебя с ними познакомлю. Он поставил девочку на ноги и взял ее за руку. В большом зале, где сидел дед Нептун и красавица бабушка Отохиме, Коала увидела посторонних, и тут же спряталась за спину отца. Большой мужчина, почти огромный, как гора, и рядом с ним темный дяденька в очках, похожий на доктора, который приходил к Коале, когда она болела. — Это лорд Мория, — сказал ей дед. — Не бойся, Коала, выйди на свет. Он хочет посмотреть на тебя. — Так вот какая дочь у леди Намиморе… — сказал мужчина-гора. — Ты красавица, леди Коала. Сколько тебе лет? — Четыре, — сказала девочка, когда отец подтолкнул ее в спину. — Мне четыре. Я умею писать и читать. — Это хорошо, я люблю образованных людей, — засмеялся лорд Мория. — Ты поедешь с нами, леди Коала. В мой дом. Я заберу тебя в горы, где ты сможешь играть и читать книжки. — А когда я вернусь обратно? — спросила девочка. — Папа заберет меня после войны? — Папа будет очень занят, — строго сказал ей дед. — А ты пока побудешь с лордом Морией. Там тебя ждет лорд Абсалом. Он его сын и наследник. — И твой будущий муж, — сказал доктор. — Когда ты вырастешь, ты выйдешь за него замуж. — Замуж? — девочка испугалась. — Замуж? Но зачем? Я хочу быть с папой… — Но твоя мама вышла замуж за папу и оставила деда, — засмеялся Мория. — И ты однажды вырастешь и выйдешь замуж… Но пока об этом рано говорить. Ты поедешь с нами, и там тебе очень понравится. Так решили твои дед и отец. Так решили мы… Коала с надеждой посмотрела на отца — может, он передумает — но тот не сводил взгляда с леди Бетти и ее платья с низким вырезом, и погрустнела. Отец сам оставил ее, значит, так ему и суждено… Теперь у Коалы нет ни папы, ни мамы — а есть только лорд Мория и его горы, и ничего больше.