Я - это то, что я ем.

      Да, кстати, у Дурслей я научился также рано просыпаться. Часов в пять утра.       Поначалу пережёвывать ранние подъёмы тоже было трудно. Но потом приноровился.              Благодаря раннему просыпанию я раньше всех учащихся оказался в Большом зале, в котором кроме меня находились некоторые из преподавателей, которым, видно, тоже не надо было долго спать. Уселся за стол своего факультета и подумал: сосисок бы сейчас жаренных. Удивительно, но сосиски тут же появились.       Я понял, что в Большом зале есть некая обслуживающая магия.       Хорошенько позавтракал, заказав после сосисок ещё и яичницу.       Однокурсники только-только зашли в Большой зал, приступив к завтраку. Я же, уже позавтракавший, сидел уже просто за тем, чтобы составить компанию Невиллу и Гермионе.       Первым уроком было зельеварение, на котором преподаватель по имени Северус Снейп, как сказал бы Дадли, размазал меня по стенке, задав мне вопросы, на которые я не знал ответа. При таком раскладе я даже обрадовался, что целых одиннадцать лет прожил у Дурслей - я смог не съесть негативные эмоции, которые у меня, конечно же, возникли.       Гермиона, кстати, ответы на эти вопросы знала. Снейп её, правда, почему-то так и не вызвал. Гермиона хотела даже выкрикнуть ответ, но Невилл, проявив рассудительность, сделать этого ей не дал. Снейп вроде даже с одобрением посмотрел в его сторону.       Так в самом начале урока мы потеряли пятнадцать баллов, пять из которых я восстановил, приготовив первое в своей жизни волшебное зелье. Хорошо, что эмоции мной не владели, плюс мне в пару досталась Гермиона, которая явно хотела нашу пару возглавлять, а я решил не быть против. Хотя я чувствовал, что и я смог бы нормально руководить, но Гермиона явно знала больше меня, много что прочитала заранее.       После зельеварения я подумал о том, что всё-таки хорошо быть готовым заранее. Вот Гермиона прочитала всё заранее и могла бы ответить на три вопроса профессора Снейпа, если бы он, конечно, её вызвал. Надо будет тоже так. Скушать пару книг заранее. Тем более и хорошая столовая - то есть, библиотека - всегда открыта для желающих.       Заодно и проверю, большого ли размера у меня, в этом смысле, желудок.              После пар я отправился в библиотеку, решив почитать некоторые из своих учебников. Прежде всего я решил сосредоточиться на зельеварении - больше проблем с баллами у меня на этом предмете быть не должно. Ведь это не только мои баллы, это баллы всего нашего факультета, всей нашей семьи, как сказал бы профессор Дамблдор.       Главное - начать. Сначала я пережёвывал первые главы со скрипом и натугой, а дальше стало легче, потому как информация из первых глав помогала пережёвывать следующие. Я увлёкся так, что прочитал где-то треть учебника, когда мадам Пинс сказала мне идти в комнаты своего факультета, потому что через тридцать минут должен был наступить комендантский час. Твёрдо решив, что буду бывать в библиотеке каждый день, я стремглав помчался к портрету Полной Дамы.              Скоро привычка окупилась - я стал больше знать по всем дисциплинам, и каждый день я обязательно получал баллы для своего факультета. Иногда удавалось получить много, иногда - не очень, но факт оставался фактом - если факультет получал баллы, то одной из причин был непременно я.       Кстати, кроме профессора Снегга у меня совсем не было врагов. Наверное, это потому, что я всем казался слишком уж странным, и если у меня и были недоброжелатели, то они меня боялись. Только Невилл и Гермиона ещё сумели как-то смириться с моей очевидной даже мне странностью, видя, что зла я никому не делаю, а очень часто даже помогаю им в чём-то.       Не могу винить людей, что они боятся меня - я действительно никому не понятен. Но ведь я - это то, что я ем. А я и ел эту свою непонятную жизнь, в которой у меня умерли родители - неужели они не могли как-то спастись? В которой меня с детства воспитывали родственники, которым я был вовсе не нужен, и я не стал таким, как они, лишь потому, что они меня не любили, предоставив моё развитие мне самому, научив только читать, писать, считать, а так же - вести домашнее хозяйство.       Я же пытался как-то приладиться к этой жизни, благодаря чему и вывел свою "Философию Еды и Едока".       Почему именно "Еды и Едока"? А потому, что у Дурслей чаще всего мне не хватало именно еды. Вот я и включил воображение, вот я и стал всё приравнивать к еде. Не в буквальном, конечно, смысле. Чаще всего мне приходилось есть работу, и совсем уж редко - есть какую-нибудь книжку со сказками. Так что то, что я оказался так прожорлив к учебникам, объяснялось моим одиннадцатилетним голодом.              В квиддиче наш факультет тоже держался молодцом, но уже не благодаря мне. Хотя команда утверждала, что и благодаря мне - тоже. Глядя на то, как я ответственно подходил к зарабатыванию баллов, команда тоже стала стараться более ответственно подходить к зарабатыванию счётовых очков, после которых, конечно же, были и баллы.              Профессор Снейп же вовсе не обрадовался тому, что я теперь мог отвечать на его уроках. Баллы, конечно же, ставил, от этого он никуда деться не мог, но рад не был. И мне стало ещё интереснее, за что же он меня ненавидит.