Раса проклятых

Милли и Кэндис не знали, что им делать. Выполняя просьбу Асуры, они отвели Тессу в лагерь, но так и не достигли палатки, в которую они хотели поселить седоволосую. Всё потому, что она вдруг встала, как вкопанная, и казалось, что теперь её не смогли бы сдвинуть с места даже два десятка хорошо сложенных мужчин. Что уж там говорить о двух девушках? Всё дело было во взглядах. На S-02 пристально смотрела толпа незнакомцев, и в их глазах виделись и изумление, и страх, и трепет. Для неё всё это излишнее внимание было, по меньшей мере, неприятным. На неё всю жизнь смотрели, как на какое-то противоестественное создание, и она надеялась, что хотя бы среди сородичей ей больше не придётся это терпеть. Бледные губы Тессы едва заметно дрогнули, и по лагерю загулял сильный ветер. Далеко не до всех Объектов дошло, что это дело рук S-02, и в любой момент ситуация может резко ухудшиться, но те, кто сообразил, что к чему, оцепенели от ужаса. — Тесса, ну, ты что? — шепнула Милли, надеясь как-то успокоить седоволосую девушку, но та, казалось, не слышала её. Ветер становился всё мощнее, пригибая палатки к земле и поднявшая в воздух пепел, оставшийся от недавних костров. А затем всё прекратилось. Асура, выбравшись из машины, почуял неладное и, вовремя подоспев, взял сестру за плечи. В тот же миг она успокоилась, и стремительные порывы ветра вдруг прекратились. Тесса встряхнула головой и, поняв, что случилось, виновато взглянула на брата. Его лицо при этом выражало непоколебимое спокойствие. — Я не хотела, — пролепетала девушка. — Ничего, всё нормально, — дальше S-01 повёл сестру уже сам и вскоре два сильнейших Объекта скрылись в одной из палаток. Кэндис долго и сосредоточенно смотрела им вслед, хмурясь. — Похоже, что неуравновешенность — это у них семейное… — пробормотала девушка себе под нос. Николас, Калеб и Лили явились вскоре после Асуры. S-310, который теперь берёг деву-кошку, как зеницу ока, обнял её со спины, приложив ладони к её животу, и шепнул: — Всё в порядке? — в ответ на что Милли неуверенно кивнула. — А я вот на этот счёт не уверена, — добавила цыганка. Ник в эту самую минуту метался меж двух огней и не знал, стоит ли обмануть подругу, сказать ей правду или вообще послать всю эту затею с эволюцией к чёртовой матери. В любом случае, он подумывал принять решение прямо сейчас, но тут заметил среди нововетвенников Чада, твёрдо стоявшего на ногах и выглядевшего вполне здоровым. Рядом с ним была Мэри, и если телепортер выдавливал из себя улыбку, то целительница не скрывала своё мрачное настроение. — Позже нам нужно будет кое-что обсудить, — сказал Тёрнер и зашагал к другу, решив, что это сейчас важнее всего. — Мэри, я готов тебя расцеловать! — выпалил он, пожимая руку телепортера и неосознанно улыбаясь во все тридцать два зуба. — Ты сотворила настоящее чудо! — Ты преувеличиваешь, — сдержано ответила девушка, то и дело поглядывая на Чада и всем своим видом как бы говоря ему: «Скажи правду! Ну же, скажи!». Однако телепортер лишь едва заметно качал головой ей в ответ. — Я серьёзно! Ты посмотри на него! Снова в строю! Так ведь? — Чад на мгновение задумался над ответом. Затем виновато посмотрел на Мэри, вымаливая прощение, и, вернувшись взглядом к Нику, широко улыбнулся. — Разумеется. Вы снова можете на меня положиться, — лидер «Новой ветви», будучи чуть ли не на седьмом небе от счастья, похлопал друга по плечу. — Замечательно. Но ты всё же отдохни ещё хотя бы несколько дней, так, на всякий случай, — телепортер неуверенно кивнул, и Тёрнер, ещё раз похлопав его по плечу, направился к Кэндис. От одной только мысли о предстоявшем разговоре почти вся его радость от хороших новостей тут же сошла на нет. — Я не хочу лгать ради тебя, — тихо сказала целительница, так, чтобы невидимка её не услышал. — Ну, так не лги. Просто не говори правду. *** Ник и Кэндис зашли в отдельный шатёр и уже в течение нескольких минут молчали. Цыганка всё ждала, когда же Тёрнер объяснит ей, в чём дело, а он никак не решался сделать это. В его голове роился миллион мыслей, и далеко не все они были о том, о чём нужно, и имели хоть какое-то отношение к моральной дилемме, перед которой он предстал. — Как ты думаешь, — наконец, начал невидимка, — я хороший человек? Девушка-сенсор, явно не ожидавшая такого, удивлённо захлопала ресницами. Затем, присмотревшись к лицу лидера «Новой ветви» и поняв, что он всерьёз обеспокоен, она задумалась и ответила: — Хороший, настолько, насколько позволяют обстоятельства. — Обстоятельства, хах. А если обстоятельства вынудят меня стать ужасным человеком во имя благой цели?.. Что, если пожертвовав ради этой цели своей человечностью, я в конечном итоге не достигну её? Тогда все жертвы будут напрасны. Подобные мысли не дают мне спать по ночам… — Кэндис вдруг взяла невидимку за руку и тепло улыбнулась ему. — Я знаю, как трудно оставаться оптимистом в нашем жестоком мире. Знаю, что порой всех нас посещают сомнения, но ты не должен сомневаться в себе. Для лидера сомнения — непозволительная роскошь, ведь чтобы в него верили все остальные, он в первую очередь должен поверить в себя сам. — И всё же утратить моральный компас так просто. Жертвуя чем угодно ради высшей цели идеалист, сам того не заметив, превратится в чудовище. — …Может, хороший лидер и не должен быть готов пойти на что угодно? Вполне достаточно готовности сделать многое, но не всё. На что бы ты точно не смог пойти ради будущего своей расы? — Ник задумался, вспоминая все принятые им ответственные решения, и тут в памяти у него всплыл один переломный момент, когда он буквально не смог спустить курок, хотя следовало бы. — Мне не хватило бы духу хладнокровно застрелить ребёнка, глядя ему прямо в глаза, — цыганка пристально посмотрела на парня и кинулась. — Вот и черта. Твой «моральный компас» будет при тебе до тех пор, пока ты её не пересечёшь. До тех самых ты можешь считать себя хорошим человеком. — Хотел бы я, чтобы всё было так просто… Понимаешь, я всё пытаюсь… Я безуспешно пытаюсь сказать тебе, что… — невидимка пытался подобрать слова, и Кэндис внимательно его слушала, но в какой-то момент её взгляд сделался отстранённым. Она на несколько секунд уставилась в никуда, сосредотачиваясь на чём-то, и внезапно на её лице застыло выражение крайнего волнения и страха. — Ник… Кажется, я обнаружила Часовщика, — Тёрнер поперхнулся от неожиданности. — Он рядом с лагерем? — вот о чём он подумал в первую очередь. О безопасности группы. Но девушка-сенсор помотала головой. — Он очень далеко отсюда. В твоём родном городе. И с ним целая армия Объектов. — …Мне нужно связаться с родителями. *** — Тебе нужно научиться контролировать себя, — Асура говорил с Тессой спокойно и мягко, подобно тому, как родители говорят со своими детьми, пытаясь научить их чему-то или объяснить, как следует себя вести. S-02 сидела на разложенном на земле спальном мешке, прижав колени к груди, и смотрела куда-то вдаль. — Я знаю, какого тебе сейчас. За годы, проведённые в исследовательских комплексах, привыкаешь к одиночеству. Окружающие начинают казаться помехой и по большей части вызывают лишь раздражение. Их слова — словно белый шум, который не даёт наслаждаться тишиной. Хочется заставить их замолчать, оставить тебя в покое, и не дай Бог этим несчастным разозлить тебя. Тогда и вовсе хочется их уничтожить. Стереть в порошок и развеять по ветру. Это желание кажется таким естественным, потому что тяга к хаосу и разрушению у нас в крови, по какой бы то ни было причине. Я ведь прав? — Да, — Тесса подняла взгляд, удивлённо уставившись на близнеца. — Но как ты узнал? — Просто я через всё это уже прошёл. Ничего, ты привыкнешь. Главное, сдерживай своё желание убивать без причины, как бы трудно это ни было. — Но зачем? Почему бы не поддаться желанию? — Первый Объект усмехнулся и седоволосая поняла, что сказала что-то до ужаса наивное. — Потому что если мы будем убивать всякого, кто попадётся нам на глаза, вскоре в мире никого кроме нас с тобой не останется. — …Разве это плохо? — Асура хотел что-то ответить, но вместо этого просто сел рядом сестрой и обнял её, ободряюще погладив её по плечу. Он понимал, что Тессе понадобится время, чтобы приспособиться к свободе, и сейчас видел в ней прошлую «версию» себя. Замкнутое, чуть ли не всемогущее существо, которое в течение всей его жизни училось лишь одному: ненависти. Взгляд альбиноса упал на кисть девушки, выглядывавшую из широкого рукава плаща. Шрам тут же бросился ему в глаза и он скрипнул зубами, но тут же заставил себя успокоиться. S-01 опустил свою ладонь поверх руки сестры и провёл указательным пальцем по рубцу, ощутив его неровную, грубоватую текстуру. Он думал о многом и многое хотел сказать, ведь нужно было понемногу восполнять пробелы. — Скажи, ты помнишь наших родителей? — неожиданный вопрос удивил S-02. Она несколько секунд молчала, а затем, помрачнев, призналась: — Да, но хотела бы их забыть. — Я говорю не о той убогой семье, в которой мы росли, а о наших настоящих родителях, — по тому, как глаза Тессы широко распахнулись, Асура понял, что она об этом ничего не знала. — Я вот нашёл нашу мать. Биологическую. Ну, по крайней мере, я думаю, что-то была наша мать, хотя не могу быть уверен. — Где она сейчас? Как ты её нашёл? Я могу с ней увидеться? — седоволосый видел отчаянную надежду в алых глазах сестры, и из-за этого сказать ей правду было нелегко. — …Боюсь, это невозможно, — каким-то образом одной этой фразы оказалось достаточно, чтобы девушка всё поняла. Осознание горькой истины было написано у неё на лице. — Я нашёл её уже мёртвой. — Как она умерла? — Не знаю. Не знаю о ней вообще ничего за исключением имени. «Ева» — так её останки назвала Организация, но как её звали на самом деле, я понятия не имею, — сейчас на Тессу было больно смотреть. У неё только-только появилась какая-то надежда, и тут же пришлось её отнять. S-01 хотел подбодрить её. — Знаешь, ты на неё похожа. Странное сочетание глаз Тессы, поблёскивавших от стоявших в них слёз, и счастливой, умилительной улыбки, тронуло Асуру до глубины души. Ещё какое-то время они просто сидели молча, не чувствуя нужды что-либо говорить или делать. Но потом Тесса вдруг прошептала: — Как думаешь, твои друзья нас осуждают? — вопрос застал Первого Объекта врасплох. — За то, что мы делали… на пляже. — Возможно. — Но разве есть право… — голос Тессы стал совсем тихим, — Есть право у смертных судить Богов? *** Как бы Нику того ни хотелось, и какой бы экстренной ситуация ни была, он не мог просто взять и позвонить родителям с мобильного. Организация ведь хотела поймать лидера «Новой ветви» и делала ради этого всё, что было в её силах. В том числе и прослушивала телефоны членов его семьи и давних друзей. Одной из причин, по которой от его родителей до сих пор не избавились как раз таки была надежда на то, что с их помощью Ника удастся задержать. Итак, поскольку Тёрнер не мог рисковать товарищами, он с Кэндис на всех парах отправился в город, чтобы воспользоваться телефонной будкой. Подобный звонок, разумеется, тоже можно будет отследить, но так он хотя бы не выдаст точное местоположение лагеря нововетвенников. Странная штука произошла с невидимкой. Он был полон решимости, когда семимильными шагами шёл к первой попавшейся на глаза будке, когда входил в неё и когда просовывал монетки в соответствующую щель, но когда настала пора набирать номер, уверенность его начала стремительно иссякать. Нажатие каждой новой цифры давалось ему всё труднее, невидимка покрылся испариной и под ложечкой у него засосало. Когда он приложил увесистую трубку к уху и стал слушать гудки, ему казалось, что его сейчас вырвет от волнения. А всё потому, что он вспомнил одну небольшую деталь: родители его ненавидят. — Алло? — в трубке раздался голос матери, и сердце Тёрнера упало куда-то в пятки. — Мам… — с трудом выдавил он. — Это я… Ник. Долгое, казалось, длившееся вечность, молчание стало ему ответом. Мать, кажется, даже дышать забыла от удивления. — Ник?.. Мальчик мой… — как бы странно это ни прозвучало, это было неплохое начало разговора. Оно внушало надежду на то, что удастся всё объяснить. — У нас мало времени, так что слушай… — только начал Николас, но его тут же перебили: — К нам недавно приходили агенты. Спрашивали, не связывался ли ты с нами, — по дрожащему голосу стало ясно, что женщина уже расплакалась. А невидимка терпеть не мог, когда его мать плакала. В такие моменты до неё было очень трудно достучаться. — Мама, пожалуйста… — Вернись к нам, Ник! Я тебя умоляю! Ты ведь не плохой человек, тебе не место среди них! — ох, сколько же презрения и слепой злобы было в последнем слове. — Вернись! Если ты сдашься и поможешь поймать остальных, тебя пощадят! Агенты дали нам слово! — Грош цена их слову, мам. И ты знаешь, что я не могу предать их. Все они — мои сородичи. Мои братья и сёстры, — Николас понимал, что не время было говорить об этом, но он просто не мог сдержаться. — Нет, нет, нет! — у его матери уже начиналась истерика. — Мы твоя настоящая семья! Мы с отцом!!! Где-то на фоне её всхлипываний Тёрнер различил мужской голос, но не смог разобрать, о чём он спрашивал. Ответом матери стали слова: «Наш сын звонит!», а далее послышалась какая-то возня. Сердце невидимки, упавшее в пятки, вмиг вернулось на место и забилось с бешеной скоростью. Он запаниковал. — Нет, стой, не давай трубку отцу! — завопил он, но было поздно. Нику казалось, что он через телефонную трубку почувствовал презрение и укор отца, хотя тот ещё не сказал ему ни слова. — Здравствуй, сын, — зазвучал строгий голос отставного военного в годах. — Разве я не говорил тебе, чтобы ты забыл этот номер и никогда не смел нас беспокоить? — …Боюсь, обстоятельства вынудили меня тебя ослушаться, — Тёрнер уже и сам с трудом сдерживал слёзы. Слышать подобное от родни было невыносимо больно для него. — Пожалуйста, ну, хоть ты меня послушай. — Ты довёл мать до слёз, — отец, как и мать, упускал суть из виду и был в этом плане непробиваем. Это вызвало у Ника внезапную вспышку гнева. — Её доводит до слёз долбанная реклама тампонов, пап! Слушай внимательно! Вы в огромной опасности, ясно?! — отец помедлил с ответом и Ник было понадеялся, что он начал что-то, да понимать. — Ты нам угрожаешь? — Нет! Я пытаюсь спасти вас! А вы меня не слушаете!!! Никогда не слушали!!! — невидимка сдавил трубку с такой силой, что побелели костяшки его пальцев. — Сейчас в вашем городе находится очень опасный Объект! Не знаю, что он задумал, но если он знает о том, что вы — мои родители, вам нужно немедленно покинуть город! Уехать куда угодно, лишь бы подальше от него! — Так значит нас собирается убить твой приятель? — закипавшая кровь лидера «Новой ветви» застучала у него в висках. — ОН НЕ МОЙ ДРУГ! ОН МАНЬЯК-УБИЙЦА!!! — А ты тогда кто? — эта фраза буквально разбила сердце Николаса вдребезги. — То, что ты натворил в Вашингтоне… Тебе всегда нравилось позорить свою семью. С самого детства. Кто же знал, что величайший позор ты навлёк на нас, когда родился на свет чудовищем? Ник задрожал. Ещё никогда за всю свою жизнь он так не злился. Его лицо побагровело, сделавшись жестоким и суровым. Казалось, что он сейчас заорёт в трубку, но вместо этого он хрипло процедил сквозь сжатые зубы: — Вы так презираете меня за то, что я родился на свет Объектом, будто я выбрал такую судьбу. Но позвольте напомнить, на чьих плечах на самом деле лежит вина за то, что ваш сын родился с таким фатальным изъяном. Всему виной вы и ваши гены, — отец, похоже, готов был разразиться возражениями и с пеной у рта доказывать обратное, но Ник не дал ему такой возможности. — В глубине души ты знаешь, что это так. И ненавидишь ты не столько меня, сколько себя. Возможно даже, что ты и маму ненавидишь. Смотришь на неё и понимаешь, что чудовище не без причины взросло в её чреве, но не признаёшь этого. Потому что ты трус. Прямо сейчас тебе не хватает смелости забыть о наших разногласиях. Сегодня ты, возможно, умрёшь из-за этой трусости, если не сможешь её побороть. А мне потом придётся жить с этим и ненавидеть себя. Так что, прошу, прислушайся к сыну, который отчаянно пытается спасти тебя, и беги вместе с матерью из города. -…Прощай, — зазвучали короткие гудки. Отец просто взял и повесил трубку. Ник упёрся ладонью в запотевшее стекло кабинки и простоял без движений незнамо сколько, опустив голову. Он стоял так до тех пор, пока Кэндис не открыла дверцу кабинки. — Мне жаль, — сказала она, видя, что юноша раздавлен неудавшейся беседой. — Ты ведь не собираешься сдаваться? — …Нет, конечно. Не хотят покидать город по-хорошему? Значит придётся применить силу. Теперь вся надежда на Чада. Слава Богу, он поправился. Всё так же спеша, невидимка и девушка-сенсор вернулись в лагерь и лидер «Новой ветви» направился прямиком к палатке телепортера, но дорогу ему преградила вылезшая из неё целительница. Сразу заметив, в каком возбуждённом состоянии был Тёрнер, она насторожилась. — Чад спит, — сказала Мэри, понимая, что Ник направлялся именно к нему. — Восстанавливает силы, как ты ему и советовал. — Боюсь, ситуация изменилась. Теперь на отдых нет времени, — Ник и сам понимал, что поступает ужасно. — Поверь, если бы у меня был выбор, я бы не стал его напрягать! Он просто должен телепортировать моих родителей в безопасное место и всё, а после сможет снова вернуться к отдыху! — В этом нет ничего простого! — неожиданно вспылила Мэри, привлекая к себе внимание некоторых Объектов. Сам Ник недоумевающее на неё уставился. Целительница прикусила губу, колеблясь, но всё же приняла решение. — Чад просил меня не рассказывать об этом, но ты должен кое о чём узнать, прежде чем попросишь его воспользоваться способностями снова… *** После небольшой беседы с Мэри для Ника всё было словно в тумане. Предел количеству дурных вестей, которые он мог выдержать за один день, не сломившись, был превышен. Как по щелчку куда-то исчезли чувство долга перед родителями, страх за их жизни, гнев, беспокойство. Даже мысль о том, что Чад обречён, не вызывала должного эмоционального отклика. Разумеется, позднее, когда он придёт в себя, Тёрнер будет убит горем, но сейчас просто на всё плюнул. Велев паре Объектов следить за новостями на случай, если станет что-то известно о действиях Часовщика, Ник направился в свой шатёр, а Кэндис, шокированная словами Мэри и недоумевавшая, почему невидимка так спокоен, пошла следом за ним. Её расспросы и попытки привести лидера «Новой ветви» в чувства ни к чему не привели. Он что-то бормотал и кивал, но на деле совсем её не слушал. Оказавшись в шатре, он первым делом достал припрятанную бутылку виски, которую изначально намеревался использовать, как дезинфицирующее средство в случае ранения и присосался к горлышку, жадно глотая огненную смесь и заливая своё горе алкоголем. Если бы Кэндис его не остановила, он, скорее всего, осушил бы всю бутылку. — Хватит, — сказала цыганка, отняв её у невидимки и строго на него взглянув. — Проблемы никуда не исчезнут, если ты просто напьёшься. Николас как-то странно на неё посмотрел, так, что у девушки холодок по спине пробежал, и шагнул ей навстречу, вытягивая руку вперёд. На мгновение Кэндис даже подумала, что лидер «Новой ветви» собрался причинить ей боль, и потому она вскрикнула, когда юноша неожиданно ухватил её за талию и притянул к себе. — Н-ник, ты чего? — залепетала Кэндис. На лице Тёрнера заиграла хмельная ухмылка. — Когда я в последний раз делал хоть что-то для себя, а не ради других, а? — он задал странный вопрос и, не дожидаясь ответа, впился в губы девушки-сенсора. Сперва Кэндис оторопела, но грубоватые ласки Ника были уж очень напористыми, да и в глубине души она давно хотела чего-то подобного, пусть и при менее удручающих обстоятельствах. Оттого и не могла долго сопротивляться. — Подожди… — выдохнула цыганка, когда Николас отпрянул от её губ лишь затем, чтобы прильнуть к шее, покрывая её поцелуями. Попутно он уже расстёгивал её плащ. — Как же твои родители? — Ничего с ними не будет. Да и не хотят они, чтобы их спасали… В пекло их, — после этого Кэндис больше не сопротивлялась и не пыталась вразумить Ника. Ей и самой сейчас необходимо было забыться, и то, что предлагал Тёрнер, казалось не такой уж плохой идеей. Однако невидимке ещё предстояло пожалеть о сказанных словах и принятых поспешных решениях. *** В родном городе Ника жило немало Объектов, но один из них заслуживал особого внимания. То была пожилая, милая женщина. Один из самых старых представителей своей расы, доживший до сего дня. Всю свою жизнь она сбегала от Организации в последний момент, всегда оставаясь на шаг впереди благодаря своему дару. Она была провидицей и ясно видела картину ближайшего будущего. Провидица знала, что Часовщик придёт в город, в котором она доживала свой век. Знала, что он поставит всех Объектов перед ужасным выбором: присоединиться к его войску и поделиться своими способностями или умереть, и даст им на раздумья всего один день. Видит Бог, она пыталась предупредить сородичей, но кто поверит «сумасшедшей» старухе? Никто не прислушался к её словам, а теперь катастрофа, о которой она всех предупреждала, была уже у порога. В буквальном смысле. Во втором часу ночи входная дверь квартиры старухи со скрипом отворилась и в прихожей послышались шаги нескольких пар ног. Запираться она не стала, поскольку знала, что за ней придут. И ожидала гостей, сидя за кухонным столом, покуривая и постепенно заполняя пепельницу окурками. Часовщик прошёл на кухню в сопровождении пары своих подопечных и помахал рукой, словно веером, развеивая сигаретный дым, витавший в воздухе. Он встретился взглядом с провидицей и зловеще улыбнулся, щурясь. Старушка же не сдвинулась с места, и ни один мускул не дрогнул на её морщинисто, полноватом лице. Одного взгляда вору способностей хватило, чтобы понять, что слухи не врали, и сейчас перед ним сидела женщина, способная предсказывать будущее. Она была одной из причин, по которой он решил начать именно с этого города. Не говоря ни слова он выдвинул один из деревянных стульев и сел за стол, прямо напротив пожилой женщины. Сложив руки в замок и упёршись в стол локтями, он чуть наклонился вперёд и стал буравить гадалку взглядом. Довольно долго тишину нарушало лишь тихое тиканье настенных часов, на которые Часовщик в итоге указал взглядом: — Они отстают на пятнадцать секунд, — как он и ожидал, ответом ему стало угрюмое молчание. Мужчина хмыкнул. — Что ж ты не сбежала, коли знала, что я приду за тобой, бабка? — Сбежать от того, что грядёт, невозможно, — прохрипела старушка, туша последнюю сигарету. Глаза Часовщика мгновенно вспыхнули любопытством. — И что же грядёт? — Бедствие. Куда более масштабное и значительное, чем ты можешь себе представить… — в этот момент в мутных зрачках провидицы будто заплясали образы из её видений. — Ты сыграешь в нём свою роль. И седоволосый король тоже… — Это Асура? — одно только упоминание S-01 вызвало у Часовщика благоговейный трепет. — Это судьба, — провидица вдруг надрывно закашляла и выудив откуда-то кружевной платочек прижала его к потрескавшимся губам. На белоснежной ткани появились алые пятна. — Он лишь… кха-кха… марионетка, как и все мы. За ниточки дёргает нечто пострашнее Объектов… Вор способностей только сейчас заметил, что старушка выглядела истощённой и признаки какого-то серьёзного недуга отчётливо угадывались на её лице. Часовщик скривился. Он терпеть не мог болезни и больных людей, в каком-то смысле страдая патофобией. — …Я подумывал заполучить твою способность, но вливать заразную кровь старухи в свои вены себе дороже. Похоже, придётся просто забрать тебя с собой, — откашлявшись, провидица злобно сверкнула глазами на Часовщика. — Ты ведь не думала, что я тебя тут брошу? Это было бы расточительством, учитывая, какая судьба ожидает этот город. Нет уж, бабка, ты отныне будешь служить мне. Часовщик сделал небрежный жест рукой и его подопечные тут же подскочили к провидице. Она попыталась опередить их и потянулась к ножу, лежавшему возле пепельницы, но один из головорезов схватил её за запястье и сдавил его до боли. Досада и злоба исказили лицо пожилой женщины, а Часовщик ухмыльнулся. — Ну-ну, не делай глупостей. Тебе ведь предстоит столь многое рассказать мне о моём будущем. — Нет… — провидица посмотрела вору способностей в глаза, и её глаза воспылали ненавистью, на которую были способны далеко не многие. — Больше ты не услышишь от меня ни единого слова, мальчишка. Старушка вдруг высунула язык, и Часовщик, не сообразив, что к чему, хотел было рассмеяться, но тут провидица резко подалась вперёд и ударилась подбородком о стол. Та самая заразная кровь, которой мужчина так брезговал, брызнула на его лицо и губы. Матерясь, он вскочил и принялся истерично стирать алые капли и отплёвываться. Провидица же, откусив собственный язык, лишилась чувств и обмякла в руках растерявшихся подопечных Часовщика. — Сумасшедшая старая ведьма!!! — заорал вор способностей, но, видя, как нервничают его подчинённые, сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Просто… отнесите её к остальным нашим людям. Позже найдём ей подходящее применение, а пока… Он снова взглянул на настенные часы, сверяясь со временем. До рассвета было ещё далеко и у Объектов, населявших город, оставалось достаточно времени, чтобы принять решение, если они этого ещё не сделали, но ожидание начало надоедать Часовщику. Он решил, что к нему присоединилось уже достаточно сородичей, и нет смысла ждать тех, кто до сих пор колеблется. Пора было переходить к следующей части его плана. — Настало время нам заявить о себе миру. *** Ника и Кэндис разбудили очень рано, когда солнце ещё не взошло. Нововетвенники прекрасно понимали, чем эти двое занимались прошлой ночью, и в каком виде они их обнаружат, если войдут в палатку, но это их не остановило. Видимо, ситуация была крайне серьёзной. Ник из-за похмелья и столь резкого пробуждения плохо соображал и всё никак не мог понять, в чём дело, хоть товарищи и пытались ему всё объяснить. В палатку разом втиснулась целая толпа Объектов и все они были напуганы до такой степени, что это пугало его. А отчего-то сочувствовавшие взгляды близких друзей вызывали у него дурное предчувствие. Невидимка всё понял лишь тогда, когда ему показали экстренный выпуск новостей. Ведущие, казалось, убитые горем, с тяжёлыми сердцами сообщали о беспрецедентной трагедии, случившейся этой ночью. О целом городе, буквально стёртом с лица земли взрывом, сравнимом по мощности лишь с ядерным. Их слова сопровождались кадрами руин и выжженной земли, сделанными с большого расстояния. То были останки его родного города. Кэндис плакала, осознавая весь ужас произошедшего. Она знала наверняка, что Часовщик был как-то к этому причастен, и что он выжил и теперь со своей группой двигался дальше, возможно, навстречу другому городу. Ей казалось, что вчера у неё была возможность каким-то образом предотвратить катастрофу, и чувство вины её убивало. Ник же просто сидел и смотрел в никуда с каменным выражением лица. Если уж девушка-сенсор ощущала вину, то страшно было даже представить, что чувствовал он. Какая ненависть к Часовщику и к себе сейчас выжигала его изнутри. — Ник, — сказала цыганка дрожащим голосом, понимая, что его нужно предостеречь. — О чём бы ты сейчас ни думал и какое бы решение ни собирался принять, учти, что у Часовщика в разы больше людей, чем у нас, и он… — Асура, — проигнорировав её слова, Тёрнер неожиданно обратился к альбиносу. Тот вышел из толпы и вопросительно качнул головой. — Та твоя недавняя просьба, насчёт адресов Объектов… S-01 был удивлён тем, что лидер «Новой ветви» заговорил о таких вещах в открытую, в присутствии стольких сородичей, но перебивать его не стал. — Я её исполню, — уверенно продолжил невидимка. — В грядущей войне нам понадобится вся твоя сила. Первый адрес для вас с Калебом я назову сегодня же.