Письмо Алисе

— Чувствуйте себя как дома. –сказал Стив своим гостям, приглашая зайти в комнату, дверь которой он им открыл. — Не стесняйтесь, для вас уже все подготовлено. Бун поблагодарил Стива и вошел в комнату, за ним зашел Вольд. — Извините, но мне придётся вас оставить. Дела, сами понимаете. Ключи оставлю вот тут, — Стив положил ключи на столик, находящийся недалеко от двери, — Хорошего вам вечера. Стив ушел, закрыв за собой дверь, оставив Буна и Вольда одних. Бун принялся выбирать себе место в комнате. Комната представляла из себя просторную гостиную с двумя кровать-диванами, в центре стоял книжный столик, на котором Вольд уже положил книжку, от которой все дорогу не отрывал глаз. У окна стоял стол, на котором были разбросаны бумаги, тетрадь и множество различных принадлежностей для письма. Слева расположена был шкаф, забитый книгами самых разных жанров и авторов. А у стены напротив двери величаво расположился камин, рядом с ним два кресла, один своей формой напоминал руку человека, но немного искаженную, а второе кресло было простое на вид. — И зачем нас поселили в гостиной? Нельзя было определить нас в спальню? На диване что-ли спать? — недовольно кинул Вольд. -Смотри. — Вольд кинулся к дивану и одним аккуратным движением получил кровать. — Вот кровать. Меня всё устраивает, в особенности камин. Люблю посидеть у огня вечерами. — Ну что ж, хорошо, что есть где поспать. Но зачем было сюда ехать? Бун подошел близко к Вольду и встал перед ним: — Я не хотел, чтобы лишние уши услышали об этом. Так спокойнее, а Стиву я доверяю, он нас не обманет и не продаст. — Ну за такое бессмысленно продавать, зря так беспокоишься об этом. И вообще, все это какая-то детская игра. — Просто… так безопаснее. — Бун не мог найти слов оправданий, его сердце не могло найти оправданий. — Так спокойнее и легче будет. Вольд, пытаясь подтвердить свою мысль о том, что глупо было сюда ехать для обсуждения сборника, но после лишь тяжело вздохнул, не найдя подходящих слов. Бун молча сел в кресло, которое напоминало своей формой руку человека, а Вольд сел в рядом стоящее кресло. — С чего начнём? — начал Бун. — Со стихов, с «Выслушай». — Что скажешь? — Ты сказал, что это самые первые стихи? Я бы сказал, что написано неплохо. В целом, конечно же. Во-первых, ритм сбивается. Вот послушай, — Вольд берёт книжку, лежащею на столике, открывает ее и начинает читать, — «Мы изредка глазами встречаемся с тобой, с тобою иногда ведём обычный разговор.» Слышишь? — Не особо. А у тебя неплохо получается читать стихи. — подметил Бун. — Не льсти мне, говори по существу. Неужели ты не слышишь, как ритм сбивается? — Не знаю, что ты там слышишь, всё замечательно. — Бун немного наклонился вперед и опёрся локтями на ноги. — Мне кажется ты придираешься. Да и чего ты так заостряешь внимание на такой маленькой детали? — Во-вторых, когда я читал, мне казалось, что я тут лишний, что я перехватил чужое письмо и читаю откровение, что это написано не мне, не для меня. Короче говоря, мне неприятно читать это, даже не из-за того, что ритм сбивается, — слова «ритм сбивается» Вольд ярко выделил голосом, —, а из-за того, что это написано не для читателя. Бун молчал около трёх секунд и сказал: — Я понял. Но вот мне понравилось читать. Это не просто стих, это крик души. Когда я читаю, я слышу, как чувства льются водопадом, пылают огнем, слышу, как кричит душа автора, слышу ее искреннюю просьбу простить ее за всё. — Бун поднялся с кресла, выпрямился и начал говорить с такой выразительностью, что за такого актёра дрались бы театры. — «Я прошу, прошу тебя, Меня ты обними, Пойми, что я люблю тебя, За всё меня прости…» Слышишь, как кричит душа? Слышишь, сколько чувств в этих словах? — Да слышу я, слышу. Вот из-за этого я и сказал, что в целом неплохо. Кстати, у меня такой вопрос: в книге напечатаны оригиналы? — показывает книгу, из которой читал отрывок стиха. — Да. — кивнул Бун. — Так вот, я сделал несколько пометок в этой книге. — Вольд подходит в Буну и даёт ему книгу. — В этом стихе шесть пунктуационных ошибок! Как можно сделать так много ошибок в одном стихе? Бун смотрит на стих. Вольд для удобства пронумеровал каждую строчку текста. Справа от строчек написаны комментарии, говорящие об ошибках в тексте. «3.Хоть раз, хоть раз, (Хоть раз, хоть раз) 4.Услышь, же ты меня… (Услышь же ты меня… Стыдно) 5.Услышь ты крик отчаянный, (Услышь ты крик отчаянный) 6.Измученной души, 7.Израненной, изорванной, (Израненной, изорванной) 8.От грусти и тоски. 11.Хоть раз, хоть раз, (Хоть раз, хоть раз) 12.Ты мимо не пройди… 19.Пойми что я люблю тебя, (Пойми, что я люблю тебя, ) 20.За всё меня прости…» Пока бун читал, Вольд говорил о том, что ему жутко стыдно за автора, что автор делает наиглупейшие ошибки в тексте, что запятые должны стоять там, где они нужны, а не после каждого слова. — … я бы такие ошибки даже в пьяном угаре бы не сделал. Да я даже не стал бы такое публиковать куда-то. Тут столько ошибок, что мне жалко читателей –закончил Вольд. — Что ты так бросаешься на девчонку? Это же был порыв души, она хотела передать чувства, которые скопились в ней за долгое время… — Или же показать свою «грамотность». — не дал закончить Буну Вольд. — Как будто ты сам никогда не делал ошибок. — Я бы хотя бы проверил всё, прежде публиковать такое. — последнее слово Вольд подчеркнул. — Такое?! — резко прикрикнул Бун. — Оно написано хорошо, отлично звучит. Мне, как человеку, который имеет хороший опыт в поэзии, нравится стихотворение. — Ух, опытный ты мой стихотворец, — с издёвкой произнёс Вольд, — сколько стихотворных метров ты можешь мне назвать? — Ямб, хорей, дахтиль… — быстро перечислял Бун, загибая пальцы на руке. — Дактиль. — поправил Вольд. – Да, сколько опыта в тебе, сейчас взорвёшься это количества… — Захлопнись уже. — Бун бросает книгу на журнальный стол. — Как пожелаешь. — сказал с раздражением Вольд. Вольд взял книжку со стола и направился к письменному столу. Бун откинулся на спинку кресла, и замер. Голова забилась мыслями. У некоторых ученых бывают случаи, когда они просто замирают и думают, они забиты своей идеей и глаза часто их мертвы. Но у Буна глаза живые, он не думает о словах или запятых, не думает о формулах или числах, он думает о человеке. — «Единую тень… чей-то силуэт.» — шёпотом произносит Бун. Вольд сел на стул, стоящий у стола, включил лампу, взял ручку и начал свое дело. Глаза его бегали по строчкам, руки делали пометки одной за другой. Лицо серьезное, глаза ходили сухо, как будто на экзамене работу проверяет. Остановившись на несколько мгновений, Вольд взглянул на Буна. Бун сидел без малейших движений, а глаза смотрели вдаль. Кого он там видит? Бун моргнул. Он поднялся и пошел к выходу из комнаты. Бун молча вышел из комнаты, ни сказав ни слова.