Другая жизнь

Утро встретило обитателей Каперны свинцовыми тучами. Они нависли над городом, как коршун над жертвой, и выбирали более подходящее время, чтобы залить все водой и устроить шторм на море. В такие дни Ассоль было особенно тревожно. Воображение рисовало страшные морские бури, которые могут застать ее любимого на пути к ней, и она жалела, что не в состоянии его предупредить об опасности. Но ведь любви не страшны преграды. Эта мысль давала ей силы и надежду. Меннерс не медлил и приступил к выполнению своего плана. Проснувшись и быстро одевшись, он отправился в ближайший полицейский участок, где рассказал выдуманную историю про коварство Лонгрена. Молодой комиссар, видимо, наслышанный о непростых отношениях двух семей, поверил в каждое слово, и уже к полудню зачинщик драки сидел напротив него, охраняемый конвоем и рассказывающий о ночном происшествии. Хин не допускал мысли, что в его плане пойдет что-то не так, поэтому вернулся домой и с нетерпением ждал прихода Ассоль. Девушка, сломленная несчастным горем, не знала, куда идти. Денег, чтобы заплатить грозивший отцу штраф, у нее не было, а просить было неоткуда. Мысли, хаотично мечущиеся в ее голове в поисках решения, услужливо подкинули идею пойти к Хину, но она гнала ее, как можно, дальше, зная, чем все может обернуться. Даже если ей и удастся выпросить у него деньги, то вернуть Меннерс затребует в два, а то и в три большую сумму. Ей ни за что не заработать таких денег. Но ведь отцу грозит каторга! Она вскочила с места и принялась ходить от одной стены к другой. — А что если, если я наймусь к Меннерсу в таверну петь? Он так давно хотел заполучить меня в качестве певицы. Я попрошу его заплатить штраф, а в обмен на это буду петь каждый вечер! — ее глаза заблестели. — В подобном, кажется, нет ничего предосудительного и плохого. Папа будет спасен, а я всего лишь буду отлучаться из маяка вечером часа на два-три. Впрочем, это поможет мне иногда отвлечься от тяжелых мыслей, и время пойдет быстрее. Она улыбнулась своим размышлениям и, окрыленная найденным решением непростой проблемы, бросилась к мосту, ведущему в город. Ассоль бежала по тихим в непогожий день улицам, пока не достигла таверны Меннерса. Холодный и порывистый ветер поднимал пыль на ее пути, заставляя девушку жмуриться и останавливаться, ожидая окончания, но все же растрепанная и неопрятная она выбежала в маленькое строение около дороги, ведущей путников в Каперну. Было лишь пять часов вечера, посему здесь находилось только небольшое количество прислуги, о чем-то тихо перешёптывающиеся в дальнем углу. Меннерс, водружавший очередную бочку пива на полку, обернулся на звук хлопнувшей двери и ликующе улыбнулся. Что скрывать, он ждал ее появления весь день. — Дочь Лонгрена в моей таверне, какая честь, — парень наигранно восхитился. — Зачем ты пришла? Прислуга, ожидающая интересного разговора, затихла и прислушалась. — Я бы никогда не обратилась к тебе, если бы жизнь не вынудила меня, — тихо начала она. При виде этой хищной и самоуверенной улыбке ей становилось не по себе: весь запал исчезал куда-то. — Помоги мне, ты ведь знаешь, что мой отец вовсе не хотел драться с тобой. — Правда? Именно поэтому он и не дал мне пройти мимо, а полез в словесную перепалку? — хмыкнул он. — Если бы я не удрал оттуда, то сегодня бы нашли мое тело недалеко от того проклятого моста. Он ведь уже убил одного человека, что мешает преступлению повториться? — парень медленно наступал на девушку. — Это все ложь. Мой отец не виновен в смерти твоего! — она занесла руку, чтобы дать Хину пощечину, но тот ловко перехватил ее, сжимая хрупкое запястье длинными пальцами. В этот момент со стороны ветхой лестницы, требующей ремонта и ведущей только в спальни хозяев во избежание несчастных случаев с посетителями, послышался громкий скрип — госпожа Меннерс, услышав крики внизу, пришла осведомиться о происшествии, но только ее взгляд пал на Ассоль, как женщина зло блеснула глазами. — Сколько раз я тебе говорила, тебе здесь не место, сумасшедшая! — она покачала головой и, сложив руки на груди, остановилась у подножья лестницы. — Убирайся прочь и не надейся на спасение своего отца. Он давно заслуживает каторги и наконец ее получит. Но девушка остановила свой взгляд на парне и тихо произнесла. — Я буду работать у тебя. Ты хотел, чтобы я пела здесь? Я согласна. Только помоги мне, — ее глаза наполнились слезами. — Господи, я согласна на любую работу! — в отчаяние воскликнула девушка, вырывая свою руку из его. — Я буду мыть полы, посуду, приносить еду и готовить, только избавь моего отца от каторги и тюрьмы! — Ты не будешь работать, никогда не будешь. Ты станешь моей женой, — его голос казался таким властным и уверенным, что девушка вздрогнула и отшатнулась к двери. — Я не позволю свершиться этому браку! — заявила госпожа Меннерс. — И не позволю тебе заплатить штраф! — Замолчи! — парень прикрикнул на мать. — Не лезь не в свое дело! Проваливай в свою комнату! — он решительно подтолкнул ее к лестнице, желая избавиться от глупых, по его мнению, советов. Женщине, не такой сильной, как в молодости, ничего не осталось, как подчиниться, но и уйти вовсе она не хотела, остановившись в коридоре и прислушиваясь к разговору. — Если ты пообещаешь мне стать моей женой, — уже мягче и спокойнее произнес Хин, подходя к Ассоль, — твоего отца отпустят уже завтра утром. Забрать заявление мне не позволит мать, а вот к деньгам она не имеет никакого отношения. — Нет, слышишь, нет! — девушка замотала головой. — Я буду работать, но не выйду за тебя замуж никогда! — У меня нет нужны в работника, — холодно и отстраненно сказал парень. — Но ты сам говорил, что… — Это было давно, — парировал он, не дав договорить. — Ты же знаешь, что мне больше не к кому обратиться, — поникла Ассоль. — Возможно, — Меннерс вернулся к стойке, ни сказав больше не слова. Девушка опустилась на стул и закрыла лицо руками. «Господи, неужели нет никакой надежды на другой выход? Неужели мне придется принять его приглашение и оказаться от мечты? Но бросить отца в беде — это так низко. Он ведь самый близкий и дорогой человек. Значит, я пожертвую ради него собой. Так будет правильно, » — Ассоль тяжело вздохнула. — Хин, я согласна. Меннерс, стоящий к ней спиной, прикрыл глаза от удовольствия победы и достижения цели. — Хорошо, Ассоль, завтра же твоего отца выпустят. Можешь ждать его к обеду. Но и ты помни о своём обещании. — Я никогда не отказываюсь от своих слов, — выдохнула она и направилась к двери. Стоило ей добраться до маяка, как по щекам потекли слезы, и она упала на кровать, беззвучно рыдая.