Не бывает Дыма без огня

Рекомендуется читать под песню HIM - Right Here In My Arms Когда вы подлетели к зданию Комиссии, желудок предательски сжался в комок. Тебе было страшно, чертовски страшно. Ещё два месяца назад ты мечтала об этом дне. Мечтала о моменте, когда увидишь в зеркале своё похорошевшее лицо. Когда отправишься в город грёз, который ты каждый день видела из окна своей комнаты в Уродвилле. А теперь при мысли о новой жизни тебя била крупная дрожь, и ты с трудом боролась с желанием убежать. Спешившись, Джерард и Хэлли буквально вели тебя под руки. Нервы твои были на пределе. Ты еле сдерживала желание вырваться, убежать, спрятаться. Не дать им добраться до тебя. Наверное, если бы жители города узнали правду об операции, многие бы передумали. Тебя вон как трясёт. Только вот как донести до них эту правду, если большинство уже стали глупыми красотками и красавцами. И такой же скоро будешь ты. Спокойно, спокойно. Ты посмотрела на друзей, — они же справились, Хэлли во многом стала похожа на себя прежнюю, и даже Джи начал вспоминать, пусть и совсем чуть-чуть. Значит, и ты оклемаешься, вспомнишь. Тут же новая волна страха окатила тебя: никто не знает, что сделают с тобой те таблетки, и сможешь ли ты вообще сохранить рассудок. Вы встали перед дверью здания, зная, что камеры Комиссии уже засекли ваше прибытие. По вашей одежде быстро пробежался красный луч. Вас просканировали и угрозы, как видно, не обнаружили. Оставалось лишь ждать, чтобы вам гостеприимно открыли двери. И это не замедлило случиться. На пороге возвышалась фигура Вилле Вало. За его спиной стояли ещё два чрезвычайника. — Так-так, — змеиная усмешка появилась на тонких губах Вало, — Энн Хэтчер, Джерард Уэй и Хэлли Фостер. Чем обязаны? — Мы просто вернулись в город, — невозмутимо сказал Джерард. — Мы с Хэлли. — А я пришла сдаться, — твой голос сел, и фраза была едва слышна. — Что-что? — наклонился к тебе Вилле, прищурив зелёные глаза. — Я хочу сдаться! — более громко заявила ты, хотя ноги стали ватными, и ты готова была вот-вот хлопнуться в обморок. — Сдаться? — хмыкнул чрезвычайник. — Это можно. Проходите. И снова Хэлли и Джи почти что внесли тебя в здание. Замелькали жёлтые коридоры, одинаковые двери, только теперь мимо сновали агенты, зыркая на вас волчьими глазами. — Проводите их до кабинета Доктора Кейбл, — приказал сопровождающим вас чрезвычайникам Вилле, кивнув на Хэлли и Джи. — А с Энни мне нужно перекинуться парой слов. Ты сглотнула ком в горле. Блин, блин, блин, что этот чрезвычайник со странными глазами хочет от тебя? Теперь, когда друзья уходили от тебя по коридору, ты ощутила себя беззащитной маленькой девочкой-уродкой. Вилле властно взял тебя за запястье и затащил в одну из однообразных комнат с такими же жёлтыми стенами. В этой комнате было маленькое зарешёченное окошко, стол, сделанный из нано-металла, стеллаж с продолговатыми предметами непонятного назначения и плоский дисплей на стене, который сейчас, по-видимому, был выключен. — Энни, ты ничего не хочешь рассказать? — вкрадчиво начал Вилле. — Что я должна рассказывать? — ты нарочно опустила голову, пряча глаза. Ты помнила о странном действии взгляда чрезвычайника, которому подвергалась уже два раза. — Ты же не просто так сюда пришла, — Вало было не провести. — Либо тебя послали дружки-дымники, либо ты сама что-то замышляешь. Но я никогда не поверю, что ты просто передумала или струсила. — Я просто пришла, потому что мне стало страшно, потому что Дым разрушен, — залепетала ты. — Ложь, — отрезал Вилле. — Ваша кучка живёт и снова строит свои тараканьи норы. Ну да ничего. Попробуем по-другому. Сейчас ты мне сама всё расскажешь, как миленькая. — Нет! — вскрикнула ты и вырвалась из ослабевшей на время хватки чрезвычайника. Бежать было некуда, он заслонял вход, и ты просто прижалась к противоположной стене, закрывая глаза руками. — Ну же, Энни, — мягкий голос Вало раздавался всё ближе. — Глупо от меня бегать теперь. Ты мысленно захныкала, как маленькая девочка. Ты знала, что сейчас произойдёт и отчаянно желала оказаться в другом месте, увидеть кого-то, кто спасёт тебя, прижмёт к себе и успокоит. Но не было никого, кто бы мог тебе помочь. Только чрезвычайник, который силой оторвал твои руки от лица и приблизился к тебе, коснувшись волнистыми прядями твоей щеки. — Открой глазки, Энни, — шепнул Вилле тебе на ухо. Проклятье. Ещё и голос. Этому голосу ты не могла противиться. Веки против твоей воли поползли вверх, и ты мигом оказалась во власти змеиного взгляда. Чрезвычайник присел на колени рядом с тобой и убрал прядки волос с твоего лба. Медленно, толчками, ты проваливалась в бездну его изумрудных глаз. Всё, кроме них, потонуло вместе с твоими мыслями, чувствами и тревогами. Разжалась рука, железной хваткой страха сжимающая сердце. Теперь тебе просто хотелось смотреть в эти прекрасные глаза вечно, всегда следовать за этим взглядом. Ты с болезненным трепетом заметила, как Вилле был красив: эти тонкие черты лица, шелковистые волнистые пряди, падающие тебе на лицо, руки в замысловатых татуировках и волшебные, чудные глаза. Чрезвычайник быстро заметил желание в твоих глазах и провел рукой по твоей спине. Трепетная дрожь сотрясла всё твоё тело, ты подалась вперёд, а твоё дыхание участилось. — Тише, Энни, тише, — он слегка отстранился от тебя, наслаждаясь своей властью, — а теперь, Энни, я снова спрошу, — ты зачарованно следила на каждым движением его тонких губ, — зачем ты сюда пожаловала? Было немного сложно совершить путешествие в память, когда все твои мысли были сосредоточены на хищных глазах Вало, но ты всё же ответила, всей душой желая ему угодить: — Я решила стать красоткой, чтобы помочь Джерарду, — твой голос звучал механически. — У нас есть таблетки, одни из того комплекса, который необходим для возвращения красавцам памяти и способности нормально мыслить. Джи и Хэлли отказались их принимать, и я решила тоже стать красивой, чтобы на мне можно было опробовать действие таблеток. — Дымники собрались выкрасть тебя? — уточнил Вилле. — Да, — отвечала ты, глядя на то, каким задумчивым стал взгляд его прекрасных глаз. Тебе казалось, что ты не в силах вынести его ослепительной красоты, страсть сжигала тебя изнутри, одновременно мучила и доставляла наслаждение. — Вот и умница, Энни, — промурлыкал чрезвычайник, вновь возращаясь к разговору. — Теперь скажи, где находится Дым? Где-то в глубине твоего сознания замигал тревожный огонёк, ты заколебалась. Видя, как дрожат твои губы, чрезвычайник уверенно развернул твоё лицо к себе и повторил вопрос. — В Ржавых…Руинах, — внутренняя борьба отняла у тебя много сил, будто ты не сидела на полу комнаты, а сражалась с полчищем врагов. Ты обмякла в руках Вилле, совсем сдавшись. — Хорошо, Энн, — агент улыбался своим мыслям, — а теперь ты расскажешь мне всё с самого начала, ладно? С того момента, как ты прибыла в Дым. Я хочу знать всё. На этот раз ему даже не потребовалось смотреть на тебя. Лишь поднять на ноги и коснуться пальцами твоих волос. Ты приникла к его плечу, и поток слов сам полился с твоих губ. Ты говорила обо всём без утайки, о песнях Адама, о рисунках Джи, о вашем поцелуе с Тревором. Не скрывая ничего. Когда твой рассказ завершился, чрезвычайник долго молчал, словно складывая части головоломки. Затем Вилле снова заговорил, обходя тебя кругами, словно хищный зверь. Ты закружилась, не в силах оторвать от него взгляд. — Ты молодец, Энни, ты очень мне помогла, — шаг к тебе, — ты рассказала мне много интересных историй, — ещё шаг. — Понимаешь, Энни, я очень зол. Зол на Тревора МакНивена. Он сделал мне больно, Энни, — он оказался совсем близко, — он ударил меня по голове, Энни. До этого никто и никогда не позволял себе такого. И теперь я зол. А раз я зол, мне нужно отомстить. Понимаешь, Энни? — он коснулся твоей руки, и ты медленно кивнула, — но ты меня опередила. Всё, что я мог бы сделать, ты сама собираешься сделать с собой. Все возможности отобрала у меня операция красоты. — Вилле пощекотал пальцами твою шею, и ты прерывисто выдохнула, — я мог бы заставить тебя забыть о нём, но после операции ты итак мало что вспомнишь, — рука опустилась на твоё плечо, — я мог бы даже сделать так, чтобы ты ненавидела его, но после нескольких дней в Нью-Красотауне тебе итак будет противно видеть его лицо, — вот уже обе руки обнимают тебя за плечи, заставляя испытывать невероятные ощущения. — Я мог бы сделать тебя совершенно иной, изменить до неузнаваемости, убить всё, что делает тебя собой, но всё это, к сожалению, итак сделает операция и те таблетки. — его руки спустились ниже. — Я мог бы заставить тебя любить себя, но итак будешь моей, стоит мне появиться рядом. Ты будешь прямо у меня в руках, такая влюблённая. Ты не сможешь уйти*. — Вало вдруг зашептал тебе на ухо, и ты начала задыхаться от желания. - Я, наконец мог бы взять тебя здесь и сейчас, — внезапно Вилле оказался прямо перед тобой, резко схватив тебя за подбородок и притянув к себе. В тот момент ты перестала дышать. — Я мог бы забрать невинность у его любимой Энни, выебать тебя до потери пульса, забрать у него всё, — тебе казалось, что ты вот-вот потеряешь сознание, а твои губы шептали слово «Да», — но после операции память об этом не сохранит не только твоё сознание, но даже твоё тело, — Вилле с сожалением и досадой отпустил тебя, сделав несколько шагов назад. Ты рухнула на пол, раскидав ноги, словно сломанная кукла. Ты готова была умолять его о продолжении, всё твоё тело била крупная дрожь. Вилле стоял рядом, глядя на тебя, сидящую у его ног, беспомощную, одержимую, тянущую к нему руки, и ухмылка танцевала на его тонких губах. Торжество не покидало его изумрудный взгляд. Это уже была месть. Жаль, что этого не видит МакНивен. Вало покровительственно погладил тебя по голове и помог встать. Ты пожирала его преданными глазами, хватаясь за его рукава, прижимаясь к груди чрезвычайника. Агент обнял тебя, глядя поверх твоей головы, всё так же ликуя, и проговорил: — По крайней мере, я прослежу, чтобы твоя операция прошла тщательно. Чтобы хирурги не упустили ни одной детали, изменяя твоё сознание. И я всё же не могу не попробовать оставить свой след. Ты будешь красивой, Энн, я обещаю. Он мягко отстранил тебя от себя и снова взглянул в глаза. Заведя руку за твою спину, чрезвычайник притянул тебя к себе и, к твоему дикому восторгу, одарил тебя долгим поцелуем. Оторвавшись, Вилле облизнул губы и продолжил: — Мне даже немного жаль тебя, Энн. Такой характер, такие глаза, такое упорство и самоотверженность, и всё это пустить под нож хирургам? МакНивен идиот. Ах да, кстати, Энни, запомни, пожалуйста… Вало вперил в тебя взгляд своих хищных глаз, и ты почти ощущала, как его слова врезаются в твою память: НЕ БЫВАЕТ ДЫМА БЕЗ ОГНЯ. Вилле отошёл от тебя и отряхнул руки, будто брезгуя. Он поманил тебя за собой. Ты не помнила, сколько этажей вы проехали и сколько коридоров прошли. Чрезвычайник отвёл тебя в комнату, где не было окон, но зачем-то на полу лежал матрас. Вилле усадил тебя на него и приказал: — Сиди здесь и жди. Через несколько часов за тобой придут и отведут на операцию. Будь умницей, малышка. — Не уходи, — подняла на него умоляющий взгляд ты. Нет, нет, только не это. — До встречи в новой жизни, красотка Энн, — ухмыляясь, попрощался с тобой Вилле Вало. На выходе он задержался, ещё раз окинув взглядом твою съежившуюся, дрожащую фигурку, и за ним захлопнулась тяжёлая кованая дверь. Снаружи защелкнулся замок. Пару часов ты сидела на матрасе, обхватив колени руками, как тогда пленные дымники. Сознание обволакивал туман, в котором единственными воспоминаниями были глаза Вало и фраза, произнесённая им. Ты не замечала времени. Дверь открылась, и вошли люди в белых халатах. Они водили тебя по комнатам, в одной из которых тебя раздели и тщательно измерили, в другой взяли кровь на анализ, в третьей аккуратно сбрили волосы со всего тела, и так над тобой провели много процедур, готовящих тебя к самой операции. В отдельной комнате собрался специальный конгресс, вычисляющих специальные параметры и шаблоны для усовершенствования твоей внешности. Только сегодня там присутствовал особый гость — чрезвычайник со змеиным взглядом. Тебе дали проглотить несколько таблеток, от которых по телу разлилась расслабленность и умиротворение. На носилках тебя перенесли в уже знакомую комнату с саркофагом. Хирургические инструменты снова были на своих местах. Над тобой склонились пара красавцев-медиков с волчьими глазами. Их рты и носы были закрыты масками. Один из них набирал какую-то жидкость в шприц с длинной иглой, а вот, заметив в руках у второго скальпель, ты ощутила болезненный толчок сердца. Пелена, затянувшая рассудок, начала отступать, вернулся странный, животный страх. Нет, нет, ты не хотела всего этого, ты боишься, ты не можешь, ты не выдержишь. Ты задергалась в саркофаге, пытаясь вырваться из рук хирургов. Чрезвычайники заторопились, один из них крепко сжал твои руки, а другой вонзил в плечо острую иглу. Лица врачей стали расплываться перед глазами, и последней затравленной мыслью перед тем, как провалиться в небытие, было: «Тревор, где ты?»