Не бывает Дыма без огня

Заранее предупреждаю: жестокости будет непривычно много. Простите. Наверное, автор сошёл с ума. Как ты могла уснуть, когда вариантов больше не оставалось? Если Уголёк не убежал, то он может быть сейчас лишь в одном месте. Но если так, то это очень и очень плохо. Ты и не думала спать, нервно расхаживая по комнате. Уж к ночи-то зверёк точно должен был вернуться, чтобы уснуть с хозяйкой на тёплой постели. Или с ним что-то случилось, или он ушёл к единственному человеку, которого любил так же, как тебя. А этот человек и человеком-то уже не был… И долго ты ещё собираешься бояться всякий раз, как идёшь к Тревору? Ведь ты уже знала, чего ожидать от чрезвычайника, так почему же сердце вновь бьётся, как птица в клетке? Правда, на этот раз у тебя были основания опасаться за Уголька. Ты очень боялась найти его там, в темнице, рядом с ужасным созданием хирургии. И нашла. Ты не сразу поняла, что тёмное пятно на коленях у Трева и есть твой Уголёк. Картина, которую ты увидела, как только зашла, поразила тебя. Ты немного потёрла глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Уголёк удобно устроился на коленях чрезвычайника, топча лапами его джинсы. Котик громко мурчал, выпуская и втягивая коготки. Но даже не это было самым удивительным. Скованные в наручниках руки Тревора неуверенно, неловко почёсывали зверька между ушами. Сам пленник выглядел крайне растерянным. Он снова едва заметно дрожал. Его собственные движения удивляли его, словно палцы были чужими, и он не отрывал взгляда от ласкающегося к нему котёнка. Трев даже не сразу заметил, как ты вошла. Но когда ощутил твоё присутствие, тут же отдёрнул руки от Уголька и вскинул на тебя свой волчий взор: — Зачем ты подсунула мне свою крысу? — совладев с собой, спросил он, пытаясь казаться всё таким же бесчувственным. Но это трудно получалось, когда в его ладони тыкался мокрым носом чёрный котик, а комната наполнилась урчанием зверька. — Уголёк — не крыса, он мой подарок, — напомнила ты. — Он сам пришёл к тебе. Наверное, соскучился. — Он такой тёплый, — в этой фразе не было и следа злобы. Скорее, изумление. Ты снова едва справилась с приступом накатившей жалости. Бедный Трев, что он чувствует, сидя в этой тёмной промозглой комнате, раз для него первично ощущение тепла. Но теперь твоя надежда вновь ожила, засияла ярким светом. Ему не придётся долго оставаться здесь. Он меняется на глазах. — Животные не доверяют людям без души, — в этих словах звучала плохо скрываемая радость. — Не говори о том, чего не знаешь, — эти слова вывели Тревора из себя. Почему он так упорно противится? Как будто он боится стать лучше. — Я знаю, — с непонятно откуда взявшейся силой ты взглянула в жёлтые глаза. Ты уже не боялась. — Я тебя знаю, Трев. Я знаю, что ты не монстр. А до этого я знала, что ты жив. Пожалуйста, поверь мне. Мы никогда тебя не бросали. Мы собирались брать Комиссию штурмом, только за тем, чтобы найти тебя. Дымники собирались умирать десятками, чтобы только помочь тебе. На этот раз чрезвычайник внимательно слушал тебя, мрачно глядя исподлобья. Он запоминал и размышлял. Казалось, его страшило то, что ты говорила, опровергая его чувство ненависти, которое он так давно хранил в душе. — А ещё я знаю, что ты всё ещё можешь любить. Я вижу это. Ты любишь Уголька, ведь он так искренне предан тебе. Он не знает, что ты — монстр, он до сих пор привязан к тебе, как и прежде. А ещё ты любишь меня. Ты ведь пытался защитить меня. Я знаю, любишь. Не могло всё так измениться. В тот день, последний, ты всё ещё помнил обо мне, — ты не хотела причинять ему боль воспоминаниями, но для тебя главное сейчас было, чтобы слова достигли цели. — Операция не могла в один день тебя так изменить. Ты всё ещё любишь меня. – О, как ты верила в тот момент в эти слова. Тревор закрыл глаза и опустил голову. Он нахмурил брови и поднёс сцепленные руки ко лбу, словно сражаясь со внутренними демонами. Его широкие плечи содрогнулись. Вдруг Уголёк прекратил мурчать, и в комнате сразу же стало тихо. Котик спрыгнул с колен Трева. Его бархатная шерсть стояла дыбом. В несколько прыжков котёнок достиг окна и скрылся в ночи. Тревор распрямился и поднял на тебя глаза. В их янтарной глубине появился опасный блеск. — Что ж, Энни, я покажу тебе, как люблю тебя. Только для этого ты должна освободить мне руки. — Что? — ты напряглась. — Руки, — терпеливо повторил чрезвычайник. — Ну же, не прикидывайся, у тебя же есть ключ от моих наручников. Ключ действительно был. Но ты не собиралась так просто пользоваться им. — Я сниму с тебя наручники, и ты придушишь меня или сломаешь шею? — на всякий случай ты отодвинулась на шаг. — О нет, Энн, — Тревор вскинул брови. — Ты же сама сказала, я люблю тебя. Я не стану тебя убивать. Ну же, доверься мне. Ты медлила. Тебе казалось странным, что он так просто согласился. — Я обещаю, что не стану тебя убивать, — пленник склонил голову к плечу, как будто подзывая тебя взглядом. — Я не прошу освобождать меня от ошейника. Только руки, ну же. И он протянул к тебе руки, и ты вновь обратила внимание на ужасные багровые полосы на его запястьях: следы от наручников. Наверное, это больно. Противоречивые чувства рвали тебя на части. Ты хотела ему верить, и ты видела, как Тревор совершенно по-человечески, с нежностью поглаживал котёнка. Но ведь Уголёк убежал… И что-то было не так. Теперь в движениях и словах чрезвычайника не было нежности, только резкость и нетерпение. Разум кричал об осторожности, и только сердце не могло выдержать вида истерзанных рук. Он обещал не убивать тебя. Ты должна дать ему шанс. И ты уступила ему. Нехотя вытащив из кармана джинсов ключ, ты подошла к пленнику. Тревор наблюдал за тобой, не мигая. Едва заметная усмешка тронула его губы в самых уголках, но ты не обратила на это внимание. Ты подошла к нему и коснулась его холодных пальцев. Да, наверное, он действительно мёрзнет здесь в одной футболке. Раздался ровный щелчок, и наручники расстегнулись. В тот же миг чрезвычайник ураганом набросился на тебя, одним сильным ударом отшвырнув к стене. С поразительной скоростью он оказался рядом с тобой, прижав к холодному камню. Его движения были уверенными и сильными. Одной рукой схватив тебя за чуть отросшие волосы, Тревор рывком сорвал с твоей шеи шарф и, прежде чем ты поняла, что он собирается сделать, чрезвычайник заткнул тебе рот тканью, обматывая её вокруг твоей головы, сооружая кляп. Ты отчаянно отбивалась, упираясь руками в его грудь, но для мужчины это были лишь лёгкие толчки. На его запястье всё ещё болтались наручники. Спокойно и неторопливо он вырвал ключ из твоих ослабевших пальцев и перехватил вторую руку. Ещё секунда, и замок защёлкнулся. Тревор улыбнулся, глядя в твои наполненные ужасом глаза, и лёгким броском вышвырнул ключ за окно. Страх наполнил всё твоё существо. Что он собирается сделать с тобой? Ты замычала сквозь шарф, отлично понимая, что сейчас, ночью, тебя никто не услышит, тем более, что здание находилось чуть в стороне от лагеря. Тревор тоже отлично понимал это. Он медленно, садистски улыбнулся и схватил тебя рукой за подбородок, приподнимая над землёй. Твоя спина заскользила по шершавому камню. Чрезвычайник долго смотрел тебе в глаза, наслаждаясь страхом, наполнившим их. Он уже видел точно такой же изумрудный взгляд, застывший от ужаса, но теперь он собирался развлекаться долго. Один удар в живот, и он отпустил тебя. Ты рухнула на колени на твёрдый пол, согнувшись от боли. Чрезвычайник склонился над тобой, запоминая каждое выражение искажённого мукой лица. — Боишься, Энни? — сладко спросил он. — Правильно, бойся. У нас впереди много времени, чтобы повеселиться. Тревор задрал рукав твоей куртки, осматривая царапины. Чрезвычайник провёл ногтем под красным линиям, раздирая ещё свежие порезы. Ты ощутила на своей руке капли крови. — Моя работа, — удовлетворённо констатировал Трев. — Будет ещё хуже. Он резко схватил тебя за палец и дёрнул. Раздался хруст. На глазах выступили непрошенные слёзы. — Больно? — сочувствующе спросил мучитель, вновь ища твой взгляд. — Я испытывал это много раз. Запоминай ощущения. Хватит прелюдий. Он вдруг стянул с себя футболку, обнажая великолепный торс. Твои глаза сейчас как раз были на уровне его пояса. Телосложение чрезвычайника было безупречным — под кожей перекатывались мускулы, кубики рельефно выделялись на его прессе. Любое движение Тревора можно было отследить по работе его мышц, как и теперь, когда он одним рывком разорвал на тебе куртку. Так же просто он избавился от блузки и бюстгальтера. От холода ты покрылась гусиной кожей. Хотя ты и без этого дрожала, доставляя несравненное удовольствие чрезвычайнику. Он властно впился пальцами в твои оголённые плечи, заставляя встать. Ты вжалась в стену, потихоньку осознавая, что сейчас произойдёт. Тревор расстегнул ремень на брюках и принялся за твои джинсы. Его силы было достаточно, чтобы ткань просто затрещала по швам. Разодранные штанины упали к твоим ногам. Теперь ты стояла перед Тревом в одних трусиках, прикрывая скованными руками грудь. Он оценивающе оглядел твоё тело. Было бы странно, если б он был недоволен совершенными формами красотки. Хотя, будь ты даже уродкой, в данном случае не имело для него значения. Чрезвычайник чуть притянул тебя к себе, ты запуталась ногами в джинсах и упала прямо ему на грудь. Он жёстко перехватил тебя, не давая повалиться на пол. Его руки грубо скользили по твоему телу, словно пробуя на ощупь нежную кожу. Тревор насильно прижал тебя к себе, ты чувствовала его твёрдое тело. Ты замычала и дернулась в какой-то бессмысленной попытке. Чрезвычайник крепче сжал твоё плечо, другой рукой проводя пальцами по позвоночнику. Мурашки бежали вслед за его прикосновениями. — Тише, тише, — насмешливо зашептал он, — куда же ты? Тебе было не вырваться и не убежать. Поэтому ты просто закрыла глаза, понимая, что будет с тобой сейчас. Ты вся сжалась, но напрасно. Одним энергичным движением колена он раздвинул твои ноги. Ты всё ещё не открывала глаза, но почувствовала, как он резко вошёл. Ты вся затрепетала, пытаясь сопротивляться. Тут же мощная пощёчина обожгла твою щёку. — Не смей трепыхаться, сука, — раздался у тебя над ухом его голос. Ты судорожно сучила ногами, а твои пальцы неосознанно впились в плечи чрезвычайника. Он не обращал на это внимания. Мучитель ускорялся, всё грубее и сильнее врезаясь в тебя. Это было больно. Ты замычала сквозь повязку, пока насильник забирал твои силы. Ты не могла удерживать стоны. Но они не имели ничего общего с удовольствием, которое ты получала когда-то с Джи. Не говоря уже о том, что дымнику было далеко до зверской силы чрезвычайника.Тревор не собирался думать о твоих чувствах. Он хотел причинить тебе боль. Задрав одну твою ногу, он прибавлял темп, раздирая тебя изнутри. Ты уже кричала, окончательно срывая голос, но звуки заглушал кляп. Ты мечтала только о том, чтобы это поскорее кончилось. Твои руки безвольно повисли, ты полностью отдалась во власть садиста, с трудом опираясь на стену. Низ живота стягивала невыносимая боль. О сломанном пальце и порезах ты уже не вспоминала. Всё твое тело содрогалось в такт горячему дыханию Трева. В какой-то момент ощущения всё же сменились. Откуда-то снизу поднялось чувство невольного удовольствия, ты задрожала, изогнувшись. Тебе самой было противно от этого неконтролируемого порыва, но тело уже не слушалось тебя. Ты закатила глаза, а твои стоны участились. Ты впилась пальцами в запястье Тревора, извиваясь в его руках. Наслаждение на короткие мгновения заглушило боль. Теперь ты была готова просить ещё, невольно подавшись вперёд. Трев быстро понял, в чём дело. Схватив тебя за волосы, он заглянул тебе в глаза, усмехнулся и… отстранился. Новая хлёсткая пощёчина прошлась по твоему лицу, отрезвляя. — Нет уж, этого нам не надо, — насмешливо сказал чрезвычайник, наблюдая за отчаянием в твоих глазах. Он видел всё: и то, как заскулила от животного разочарования, и то, как судорога прошлась по всему твоему телу, и то, как к тебе вернулась боль, заставив всхлипнуть. Ты дрожала от промозглого холода, ноги плохо держали тебя, если бы не стена за спиной, ты бы непременно упала. И всё же этого было мало. Тревору нужно было видеть, как ты рыдаешь. Он снова подошёл к тебе, поднимая с пола ремень. Ты съежилась в ужасе, но нет, Трев не собирался тебя бить. Он накинул ремень на твою шею, сдавливая горло и приспуская повязку на твоих губах. Чрезвычайник с наслаждением прислушался к твоим хрипам. Силы, и без того стремительно уходившие, оставили тебя совсем, и ты повисла в руках мучителя, судорожно пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Когда перед глазами начало темнеть, Тревор наконец-то ослабил хватку. Новый удар в лицо был таким сильным, что из носа тонкой струйкой потекла кровь. — Только попробуй потерять сознание сейчас, тварь, — чрезвычайник приблизился к твоему лицу и, так и не дав тебе вдохнуть до конца, впился звериным поцелуем в твои губы. Он раздирал их до крови, давая волю языку и зубам. Одна его рука больно сжимала твою грудь, другая поддерживала, не давая свалиться на пол. Этот поцелуй не имел ничего общего с той лаской, которую этот человек дарил тебе у вечернего костра. Скорее уж, ты вспоминала собственнический поцелуй Вилле Вало. И теперь ты впервые желала, чтобы он оказался на месте Тревора. Чрезвычайник слизнул солёную кровь с твоих губ и посмотрел на тебя чуть издалека, словно любуясь. Ты чувствовала, как на бёдрах назревают синяки. Глаза были влажными. Ты наконец-то большими порциями глотала воздух, с настоящей паникой во взгляде наблюдая за своим мучителем. Чуть помедлив, Тревор вновь прикоснулся к тебе губами, спускаясь вниз по твоей шее к груди, оставляя засосы. Теперь ты могла бы кричать, но из надсаженного горла вырывался только хрип: — Пожалуйста… прекрати… пожалуйста… отпусти меня. — Отпустить? — Трев прервался, с холодным торжеством глядя тебе в глаза. - Нет, малышка Энни, мы только начали развлекаться. Он вновь схватил тебя за повреждённую руку, заставляя шипеть от боли, и швырнул на кровать. Ужас пронзил всё твоё существо. Нет, только не это, только не новая порция унижений. Ты скрючилась на кровати, всё ещё пытаясь прикрыться, спрятаться, сжаться. Раздался холодный смех. Тревор не спеша подошёл к кровати и наклонился над тобой: — Вовремя её тут поставили, правда? А иначе бы мне пришлось сделать это на полу. — Нет, — с мольбой зашептала ты, ища хоть что-то человеческое в янтарных глазах. — Прошу тебя, не надо. Мне больно, отпусти. — Тебе больно? — в голосе Тревора зазвучал металл, и он одним рывком оказался подле тебя. Схватив тебя за волосы, он приподнял твою голову, заставляя смотреть ему в глаза. Черты лица его были теперь по-настоящему демоническими: — Мне тоже было больно. И даже сейчас ты не сможешь представить, как. Так что терпи, сука, и не смей пытаться вопить. Он быстро развернул тебя на живот, прижав к кровати, не давая тебе сопротивляться. Боль яркой вспышкой пронзила тебя сзади. Он сделал это сразу, резко, без приготовлений. Ты пыталась кричать, но из горла вырывались лишь сдавленные хрипы и стоны. Кровь текла по ногам. Твоё дыхание сбивалось. Ты уткнулась в подушку, скуля от боли. Невольно ты прогнулась всем телом, создавая удобства своему мучителю . Сопротивляться было бесполезно — он получал всё, что хотел. Ты ждала обморока, как спасения, но каждый раз, когда тебе казалось, что сейчас наступит вожделенная темнота, новый приступ боли не давал тебе забыться. Из последних сил ты загребала пальцами ткань простыней, пытаясь выползти из-под тяжести чужого тела, но куда там. Вскоре не осталось сил и на это. Ты просто лежала, слабо вздрагивая и выгибаясь, словно послушный инструмент. Каждый новый толчок был больнее, сильнее, резче. — Теперь ты знаешь, как сильно я тебя люблю, Энни, — приговаривал он, издевательски поглаживая тебя по голове. — Теперь ты это чувствуешь. Ты плачешь? И чрезвычайник проверил, вновь взглянув тебе в лицо. Твои ресницы промокли от слёз, и его это удовлетворило: — Умница. Он кончил, напоследок проведя рукой по твоим вздрагивающим лопаткам. Мучения прекратились, только тебе было уже всё равно. Ты тихо плакала, ощущая щекой холод простыней. Не хватало сил, чтобы просто даже повернуться. Ты просто лежала в той же позе, голая, с раздвинутыми ногами и синяками по всему телу. Тревор сам властно развернул тебя и усадил к стене. Он провёл пальцами по твоим скулам, стирая слёзы. — Ну что же ты, детка? Ты не счастлива? Я же люблю тебя, ты же видела, — усмехался он. Жёлтые глаза горели от восторга. — Я мог бы снять с тебя наручники. Ох, извини, я не помню, куда дел ключи. Его насмешки уже плохо действовали на тебя. Даже если бы он в самом деле освободил твои руки, ты вряд ли бы смогла шевелить ими. Ты слегка покачивалась, сползая по стене. Темнота была готова вот-вот тебя настигнуть. Трев приблизился к тебе, касаясь губами твоей щеки, и с удовольствием смотрел, как ты слабо отстранилась, как от огня. Теперь его прикосновения вызывали у тебя нестерпимое отвращение. Чрезвычайник знал это, и его пальцы ласкали, теперь уже мягко, твою грудь и живот, пока ты закрывала глаза. Всё, что было дальше, происходило как будто бы не наяву. Ты вроде как потеряла сознание, а вроде как помнила кое-что. Как в комнату ворвались Шеннон, Скотт, Джерард и Коби. Как они вырубили чрезвычайника несколькими ударами тока. Как кто-то кричал. Как Джи бережно укутал тебя в одеяло и вынес из той темницы. Как после этого, перепоручив тебя Скотту, выхватил у Шеннона электрошокер, переставляя его на максимальное значение. Как тебя напугала ярость в глазах Уэя. Как они с Джекоби быстро направились к темнице. Как с тебя сняли наручники. Ещё не до конца уверенная, что всё это не сон, ты еле слышно прошептала Скотту, который находился рядом и прикрывал твои голые плечи одеялом: — Не убивайте его. — Никто никого не убивает, — ласково заверил тебя МакНивен. В его тёплых глазах было столько жалости, что она была практически ощутимой, — Энни, милая, закрывай глаза и спи. Всё позади. И ты послушалась, откинувшись назад и погрузившись в долгожданные объятья темноты.