Осознание

Глава 22.       - Дурак, - Алиса оставалась верна своему прежнему репертуару, окончательно проснувшись, выдала вполне ожидаемое от нее слово, закутавшись в одеяло и отодвинувшись к стенке. Видимо, после прошедшей ночи ее состояние окончательно нормализовалась, и перед Эдвардом была все та же озорная девчонка, какую встретил здесь в свой первый день.       - Вот так новости, - он усмехнулся, поднимаясь с кровати, - Мне кажется, что этой ночью ты была несколько другого обо мне мнения, - и тут же сообразив, как двояко прозвучала эта фраза, замолчал, пытаясь подобрать более подходящее выражение. Хотя, что вообще можно было думать после того, как они большую часть ночи провели под одним одеялом, даже если это было предложением со стороны Алисы. Это достаточно серьезный повод, чтобы вести ее под венец, но, девушка, кажется, совсем не это имела в виду.       - Вот потому и дурак, - задорно улыбнувшись, выдала Алиса, неожиданно пихнув его ногой из-под одеяла, - Всю ночь провел с девушкой в одной кровати, небось, уже навоображал себе черт знает что! - кажется это была попытка его задеть, но Эдвард только покачал головой, удивляясь такой смене поведения. Еще вчера едва не сошла с ума из-за слившейся памяти, сейчас снова начинала пошло шутить, как ни в чем не бывало.       - Не считай себя идеалом, - посмотрев на нее через плечо, ответил девушке, надевая рубашку и застегивая пуговицы, - И уж тем более, не считай меня сумасшедшим, который только об одном думать и может…       - Что?! – Алиса, скорчив разозленную мордашку, даже вылезла из-под одеяла, но Эдвард только и ждал этого момента, чтобы сразу же ее обнять. Девушка только возмущенно пискнула, когда прижал ее к кровати и навалившись сверху. Оказавшись в таком положении, широко раскрыла глаза, став похожей на загнанную в угол кошку, не знавшую, что может последовать дальше. Поколебавшись ровно секунду, раздумывая, может ли себе позволить такое, Эдвард ее поцеловал, еще раз ощутив вкус ее губ, и она ответила, сразу же обмякнув в его объятиях.       - Не шути так больше, ладно? – попросил Эдвард, когда все-таки смог оторваться от ее губ. Янтарные глаза Алисы находились всего лишь в нескольких сантиметрах от его собственных, и видел в них безумствующие огоньки радости и счастья, точно такие же, какие, наверное, плясали и в его собственных.       - Дурак, - повторилась девушка, а потом снова потянулась к нему, подарив еще один поцелуй, длившийся даже дольше первого, - А может, я была бы и не против… - и снова задорно улыбнулась, и Эдварду стоило большого труда удержать контроль над собственным телом.       - Только при Ульянке этого не говори, - улыбнулся Эдвард, а потом и вовсе чуть не рассмеялся, когда на лице девушке появилось выражение удивления, совсем забывшей о своей соседке. Оставив ее на кровати, сразу же снова зарывшуюся под одеяло, он все-таки оделся и потянулся, заодно выглянув в окно. Разбудившее сначала его солнце постепенно скрывалось за тяжелыми свинцовыми облаками, наползающими с противоположной стороны и висевшими гораздо ниже, чем привычные его взгляду белые барашки, - Кажется, утро будет не таким добрым… Одевайся, жду тебя снаружи, - кивнув Алисе и посмотрев на все еще сладко сопевшую Ульяну, обнимавшую подушку, Эдвард вышел за дверь.       Лагерю словно надоела вечная жара, и сейчас решил порадовать пионеров свежим ветерком, гоняющим по плиткам дорожки земляную пыль и сорванные с деревьев листочки. Осторожно прикрыв за собой дверь и убедившись, что сейчас никаких других пионеров нет поблизости, Эдвард присел на крыльце перед домиком, ожидая рыжих и раздумывая, что можно сказать Ольге Дмитриевне, когда все-таки поинтересуется, где же пропадал целый день. Первой, как ни странно, выскочила Ульяна, вечный двигатель в красной упаковке с надписью «СССР». Проскакав по ступенькам, девчонка, недолго думая, сразу повисла на шее Эдварда.       - С добрым утром! – гаркнула ему чуть ли не в самое ухо, озарив его еще своей широкой, во весь рот, счастливой улыбкой. Вечно счастливая, Ульяна была зарядом позитива даже для такого логического и холодного существа, как Эдвард, заставляя улыбаться даже без всякого повода.       - И ты проснулась, перпетуум-мобиле рыжий? – усмехнулся Эдвард, но девочка неожиданно сделала обиженную мордашку и отцепилась от него.       - Сам такой! – выдала она, похожая на надувшийся помидор с торчащими в разные стороны хвостами, – Пепетум-мобил! – неправильно выговорив слово, снова улыбнулась, весьма довольная собой, что смогла его повторить.       - Это значит «вечный двигатель», - рассмеялся Эдвард, стукнув ее по носику пальцем, - Такую озорную девчонку, как ты, по-другому и назвать не могу.       - А давай наперегонки к умывальникам! – вероятно, простив его, девчонка схватила за руку и потянула за собой, упираясь ножками в землю, когда отказался за ней следовать. Сообразив, что даже с места его сдвинуть не сможет, опять повернулась к нему с обиженным видом, - Ну теперь что?       - Подождем Алису, - ответил ей Эдвард спокойным тоном, подцепив травинку из тех, что росли рядом с крыльцом, и зажав ее между зубов, - Посиди хотя бы несколько минут, еще целый день впереди.       - Скучный ты! – заявила Ульяна, но все-таки села рядом с ним, елозя ногами по земле и явно не зная, чем еще заняться, - У тебя с Алиской все серьезно, так ведь?       - Наверное, - кивнул Эдвард, посмотрев на медленно сереющее небо над головой, - Никогда бы не подумал, что смогу снова полюбить… Ульян, это такое странное чувство... даже не знаю, как его описать…       - Но ведь это так здорово! – возмутилась Ульяна, - Когда кого-то любишь! Ведь так? Целоваться можно, гулять вместе, всегда кто-то рядом! Люди всегда счастливы, когда любят друг друга! – заявила ему уверенным тоном.       - Если бы, - усмехнулся Эдвард и посмотрел на свою собеседницу, сидевшую с самым серьезным видом, - Это так же предполагает и большую ответственность за этого человека. Далеко не всегда все бывает таким счастливым, как может показаться с первого взгляда. Любовь делает человека уязвимым…       - Кого ждем? – из домика вышла Алиса, своим появлением не дав Эдварду договорить. Как всегда, вместо того, чтобы застегнуть рубашку на все пуговицы, завязала ее узлом на уровне груди, - Чего сидим?       - Теперь уже никого не ждем, - кивнул Эдвард, поднимаясь, - А вот ты и не особо торопилась…       - Лень, - буркнула Алиса, сложив руки на груди, - Ты видел, какое небо? Дождь пойдет. Вообще не стоило сегодня из домика выходить…       Все втроем они направились к умывальникам, где уже галдели пионеры, плескаясь и брызгаясь ледяной водой. Проснувшись позже, Эдвард вынужден был торопливо умываться у первого освободившегося крана, ловя на себе любопытные взгляды. Конечно, история с его вчерашним исчезновением уже распространилась по всему лагерю и теперь стоит ожидать множества лишних вопросов, на которые все равно не собирался отвечать. Рыжие практически сразу куда-то исчезли, оставив его одного в поисках свободного крана. Только огненная шевелюра Ульяны мелькнула в кучке ее сверстников, а Алиса, кажется, решила, что здесь он и самостоятельно справиться сможет, без ее присутствия.       Освободив место для другого пионера, Эдвард отошел в сторону, взглядом выискивая хоть кого-то знакомого, но в этот момент услышал радостный визг, заставивший его оглянуться. И только успел заметить длинные косы Слави, прежде чем она повисла у него на шее.       - Эдвард! Ты нашелся! – радостно затараторила девушка, держа его за плечи, - А мы тебя вчера всем отрядом искали! Ольга Дмитриевна себе места не находила! Все за тебя нервничали, а ты все никак не находился! – вдруг сообразив, что сейчас привлекает к себе всеобщее внимание, помощница вожатой отступила на шаг, густо покраснев, и снова начав разматывать свою косу, пытаясь справиться со стеснением, - И я тоже волновалась… Думала, что с тобой что-то случилось…       - Как видишь, я цел и здоров, северное чудо, - Эдвард взял ее за руки, освобождая многострадальную косу, - И все же должен быть тебе благодарен, что за меня беспокоилась. Очень рад, что хоть кому-то я здесь не безразличен, - от этих слов Славя смутилась окончательно, но хотя бы нашла в себе достаточно храбрости для улыбки.       - Больше не теряйся, ладно? – попросила Славя, посмотрев на него своими большими голубыми глазами, в которых Эдвард просто тонул, стоило только пересечься с ней взглядами, - И где ты был, не расскажешь?       - В лесу заблудился, - выдал Эдвард первое, что взбрело в голову, - Направление потерял, пришлось поплутать, прежде чем вернулся, - конечно, врать, глядя в эти глаза, было очень тяжело, чувствовал отвращение к самому себе, но правда в данном случае выглядела бы намного хуже. Эти девушки даже не подозревали, чем лагерь является на самом деле, и не было никакого смысла им говорить об этом, только зря бы напугал, если вообще кто-то смог поверить в такие слова.       - Ой, страшно было? – Славя испугалась за него каким-то странным, запоздалым страхом, словно в этом насаждении деревьев, что разрослись около лагеря, могло быть что-то действительно опасное, - В лесу же можно и совсем потеряться! У меня дома один раз мальчик потерялся в лесу так, что его лесники три дня искали!       - Славя, я нашелся, и со мной ничего не случилось, - улыбнулся Эдвард, - Не такой уж этот лес и страшный, никаких чудищ в нем не водится.       - Вожатая будет рада, что ты нашелся, и… - улыбнулась девушка, но закончить начатую фразу у нее не получилось, поскольку появилась Алиса, с мокрыми волосами, но невероятно собой довольная. Эдвард сразу почувствовал разряд, прошедший между девушками, и Славя словно померкла на глазах, сразу запнувшись и став холоднее, чем в начале, - Привет, Алис…       - Привет, - ответила ей рыжая и, решив, что на этом ее внимание помощнице вожатой будет достаточно, потащила Эдварда в сторону, по пути довольно чувствительно ткнув его кулаком под ребра. Он успел только кивнуть ей головой на прощание, но удержаться под натиском рыжей красавицы, чей единственный аргумент был в том, что сейчас уже начнется завтрак, был не в состоянии.       - О чем ты с ней разговаривал? – по пути в столовую спросила Алиса, оглядываясь на других пионеров, поскольку сейчас Эдвард, как герой вчерашнего переполоха в лагере, находился в центре внимания. Как и она сама, сейчас идущая рядом и почему-то сильно этого смущавшаяся, хотя ее прежнее поведение, буквально заставлявшее весь пионерский лагерь обращать на нее внимание, говорило о прямо противоположных вещах.       - Она была рада меня видеть, что цел и невредим, - спокойным голосом ответил Эдвард, - Вы же тут, получается, целую спасательную экспедицию пытались организовать. А Славя с ее талантом активиста просто не могла в этом не участвовать.       - А ты значит… - Алиса протянула сначала, но потом сама же покачала головой, - Не думаю, что хочу это знать. Мне еще нужно усвоить то, что ты сказал… Алиса Селезнева, чтоб тебя! – девушка вдруг улыбнулась и толкнула Эдварда локтем в бок, снова упомянув это неизвестное Эдварду имя.       - Да кто это такая? – только хотел было он спросить, но его прервало появление вожатой, выглядевшей одновременно злой и довольной.       - Эдвард! – изобразив самое суровое выражение лица, на которое только была способна, Ольга Дмитриевна шла против движения тянущихся в сторону столовой пионеров как тяжелый крейсер через метеоритное поле, - Эдвард Тристан! Немедленно остановитесь! – то, что она перешла на «вы», уже ничего хорошего не обещало, и Эдвард поторопился изобразить выражение страха на своем лице.       - Доброе утро, Ольга Дмитриевна, - кивнул в ответ на ее серьезный вид, обещавший ему, кажется, все возможные страдания из тех, что способны обрушиться на человечество. Даже Алиса поторопилась убраться в сторону, чтобы не попасть под первый площадный залп вожатой изо всех орудий.       - Эдвард! Где ты был! Почему ты не ночевал дома? Как все это понимать?! – на него сразу вывалился поток вопросов, пока вожатая боролась с желанием просто схватить его за шею и придушить. Изобразив на лице страх и сожаление, Эдвард старательно ковырял босоножкой плитки дорожки, пока пионеры старательно делали вид, что ничего не случилось, но при этом каждый считал своим долгом поглазеть на отчитываемого вожатой новичка, умудрившегося вчера потеряться. Ольга Дмитриевна при этом даже и не думала останавливаться, - Из-за тебя весь лагерь подняли! Я уже хотела начальству писать, что пионер пропал! Ты хоть представляешь, что происходило! Я весь отряд на поиски отправила!       - Ольга Дмит… - Эдвард в очередной раз пытался вставить хотя бы слово в этот поток обвинений, стараясь выглядеть как можно более раскаивающимся, но каждый раз его снова прерывала распылившаяся вожатая. Теперь уже в красках описывающая, как из-за него весь лагерь стоял на ушах, а так же его многообещающее будущее с теми характеристиками, какие на него напишет и в школу, и в комсомол. Хотелось рассмеяться от таких угроз, но все еще упорно сдерживался, не желая обижать эту девушку, которая вчера за него явно волновалась.       - Ольга Дмитриевна! Эдвард не виноват! – его спасение пришло в виде белокурой девушки с длинными косами, ставшей прямо под грозные очи вожатой, уже способной плавить полиметаллические структуры одним только взглядом. Неожиданно обнаружив перед собой совершенно другую мишень, Ольга Дмитриевна остановилось, с удивлением смотря на свою помощницу, помешавшую уже готовому к приведению в исполнение смертному приговору. Славя, сжав кулачки, выдала единственный аргумент, имевшийся в ее арсенале, но со всей твердостью, на которую только была способна, - Он в лесу заблудился! Он вчера весь день по лесу плутал, а вы на него так накинулись! И он сам вернулся!       - В лесу заблудился? – удивилась вожатая, посмотрев на Эдварда поверх Слави, - Как ты там оказался? Пионерам нельзя далеко в лес заходить…       - Ягоды собирал, - Эдвард не знал, что ему сейчас надо делать, то ли благодарить Славю за помощь, в которой и особой необходимости не было, то ли пытаться отвечать на вопросы вожатой, которая вроде как отметила его повешенье с последующим расстрелом, но ситуация с каждой секундой становилась все более забавной. После того, что видел вчера, «Совенок» словно старался восстановить ту атмосферу детского лагеря, в котором в принципе не может произойти ничего страшного. Только забавные детские шалости, о каких он даже не подозревал в своем родном мире, и столь же забавные угрозы вожатой, которая сама еще больше походила на ребенка. Подвинув Славю в сторону, не желая прятаться за женской спиной, и девушка сразу же взяла его за руку, крепко сжав, пытаясь морально поддержать, в этот момент увидел Лену, стоявшую среди других пионеров. Ее холодный и острый взгляд задел даже сильнее, чем все угрозы вожатой, напомнив взгляд снайпера в оптический прицел, но как только их глаза пересеклись, девушка сразу же смутилась и отступила за спины других пионеров.       - Что? Какие ягоды? – вожатая совсем не поняла шутки, и ее агрессия все больше переходила в удивление и непонимание, а Эдвард только разочарованно вздохнул. Придется снова выдумывать на ходу еще одну историю, не ломая свою легенду настоящего пионера из этого мира.       - Ольга Дмитриевна, в лесу с тропинки сошел, задумался, а когда в себя пришел, то понял, что потерял направление, - он старался говорить спокойно, успевая продумывать свой рассказ хотя бы на одно предложение вперед. Приходилось врать, но хотя бы правдоподобно, - Навыки ориентирования у меня слабые, поэтому, кажется, пока искал дорогу обратно, заблудился еще больше… вот только недавно дорогу в лагерь снова нашел… - и развел руками, снова изображая искреннее сожаление о произошедшем.       - Что же ты сразу не сказал? – вожатая всплеснула руками, словно не понимая, что вставить хотя бы слово в ее гневные тирады довольно проблематично, - Ночь в лесу провел! Эдвард! Ты все время в какие-то неприятности влезаешь! В общем, сейчас идешь завтракать, а сразу после этого немедленно в медпункт, пусть Виола тебя осмотрит! Линейку пропустишь, но ничего страшного…       - О нет… - протянул Эдвард, когда его ложь обернулась против него же. Встречаться с этой весьма эксцентричной медсестрой с еще более эксцентричной манерой разговоров он не горел желанием, а тут еще, кажется, подразумевается и осмотр. Уж лучше в полный рост в атаку на пулеметы, еще и с флагом в руках. Умоляющим взглядом посмотрев на вожатую, он попытался вымолить прощение, - Ольга Дмитриевна, а можно без медпункта?       - Никаких «без»! Пусть медсестра тебя осмотрит и убедится, что с тобой все в порядке! – назидательным тоном заявила вожатая, пригрозив ему пальцем. Задумавшись на секунду, еще и добавила, - Славя тебя проводит и убедится, что ты не сбежишь! Понятно? – этот вопрос уже был обращен к девушке, и та кивнула в ответ. Эдвард только закатил глаза и тяжело вздохнул, а Ольга Дмитриевна довольно улыбнувшись и посчитав свой долг старшего по званию выполненным, тоже направилась к столовой.       - Тебе явно нравится меня спасать, - рассмеялся Эдвард, как только вожатая отошла, посмотрев на Славю, выглядевшую одновременно счастливой и смущенной, - Или же тебе просто нравится, чтобы я тебе был должен?       Девушка даже ответить ничего не успела, когда к их разговору присоединилась Алиса, материализовавшись словно из ниоткуда, когда вожатая исчезла из зоны прямого контакта, сразу же схватив Эдварда за другую руку.       - Ну что, досталось от вожатки? – довольно усмехнувшись, Алиса сразу же потянула его в сторону от Славяны, успев еще одарить помощницу вожатой холодным взглядом, - Пошли быстрее, а то все места займут!       - Ты меня этим каждый раз пугаешь, - напомнил ей Эдвард, заметив сразу проступившее на лице у белокурой девушки разочарование, когда пришлось отпустить его руку, утаскиваемого Алисой в сторону столовой, - придумала бы хоть что-то новое! Все равно в столовой нет ничего такого, ради чего стоит торопиться… - даже идя с Алисой, он чувствовал неприятное давящее ощущение внутри, что оставил Славяну просто так, не успев толком поблагодарить за то, что выступила в его защиту, и хорошее настроение никак не хотело возвращаться обратно, сгоняя с лица улыбку. Все-таки не желая оставлять это просто так, он задержался у самых дверей столовой, - Алиса, слушай, займи мне место, я должен…       - И чего ты должен? – сурово посмотрела на него рыжеволосая красавица, сразу остановившись, - Ну, за исключением того, чтобы составить мне компанию за завтраком? – уперев руки в бедра, она нахохлилась, сразу став похожая на взведенную гранату, готовую взорваться в любую секунду. Кажется, ее и так весьма вздорный темперамент обзавелся еще одной чертой, сильно не показывавшейся прежде, а именно, ревностью. В то время как Эдвард назвал ее своей, она в свою очередь, повесила на него точно такой же ярлык и не желала ни с кем делиться.       - Я должен поблагодарить Славю за то, что помогла с вожатой, - честно ответил ей, - не могу вот так просто ничего не сказать… - и остановился, заметив, как Алиса медленно начинает злиться, сверля его взглядом.       - То есть, ее ты благодарить должен… - прошипела девушка сквозь сжатые губы, уже собираясь что-то ему выдать, но Эдвард не желал втягиваться с ней в очередной спор насколько важно благодарить людей за поступки и почему это никак не относится к тем чувствам, какие он испытывает к ней и к остальным девушкам. И просто зажал ей рот быстрым поцелуем, схватив за талию и притянув к себе. Удивленно пискнув, девушка широко открыла глаза и сначала даже сопротивлялась, но в нужные моменты Эдвард умел быть настойчивым.       - Только посмей подумать, что мне нужен кто-то еще, кроме тебя, - оторвавшись от ее губ, прошептал ей в самое ухо, - и клянусь Небом, обижусь. Понятно? – Алиса, удивленная и смущенная одновременно, поскольку на них сейчас во все глаза смотрели все пионеры, какие только шли в столовую, лишь кивнула головой.       - Эдвард! – грозный окрик со стороны обеденного зала принадлежал, судя по всему, вожатой, наверняка видевшей эту сцену. И он еще помнил ее предупреждение, чтобы любой поцелуй с Алисой, если таковой будет, должен проходить вне поля ее зрения, значит, сейчас необходимо было спасаться бегством.       - После линейки тебя найду, - еще раз быстро поцеловав девушку, шепнул ей на ухо и отпустил, так что от неожиданности даже покачнулась, едва удержав равновесие. И прежде чем вожатая успела выскочить на крыльцо, метая громы и молнии, просто перепрыгнул через перила, сразу взяв старт с места, только подгоняемый требованиями вожатой немедленно остановиться.       Промчавшись по дорожке и убедившись, что вожатая слишком тяжела на подъем, чтобы устроить преследование, Эдвард глубоко вздохнул, приводя дыхание в более спокойный ритм, а потом рассмеялся, подумав, что только что наделал, поражаясь собственной глупости. Ведет себя как какой-то ребенок, видели бы его сейчас его вассалы, так точно бы подняли на смех. Хотя, в этом маленьком мирке, словно состоящем из кусочков счастья, слепленных друг с другом, невозможно себя чувствовать по-другому, хочется дурачиться и баловать, любить и быть любимым, забыв обо всех тех ужасах и смертях, что прежде преследовали его на каждом шагу. Пионер, Семен и все прочие, кто пытается найти выход или постепенно сходят с ума, просто не понимают, какое чудо выпало им в жизни, посмотреть на то, каким может быть мир, в котором нет привычной смерти и жестокости, а только по-детски наивное счастье, какого порой действительно сильнее всего и не хватает.       Вот только погода портилась, заметил Эдвард, вместо уже ставшего привычным яркого солнца наблюдая на небе тяжелые свинцовые облака. Столь заметные природные явления в его родном мире обычно сопровождались сигналами тревоги и введением чрезвычайного положения на периметрах, поскольку чаще всего обозначали приближение бурь или штормов, несущих с собой шквальный ветер, способный содрать с незащищенного человека кожу вместе с мышцами, и кислотные дожди, проедающие даже костюмы защиты. Здесь же пионеры посматривали временами на него, но ни тревоги, ни даже простой обеспокоенности никто не выказывал, и здесь стоило положиться уже на опыт местных. Раз не готовятся, то и не видят в этом ничего страшного, да и с другой стороны, проходи здесь подобные климатические явления, от этого лагеря давно бы ничего не осталось, только покрытые оксидами обломки. Славю нашел на площади, сидевшую на скамейке, и смотревшую в никуда, словно и не собиралась идти на завтрак со своим вечно неунывающим видом, наоборот, сейчас чем-то расстроенную.       - Ты позволишь? – он подошел к этой же скамейке и взглядом указал на место рядом с девушкой. Та, услышав знакомый голос, посмотрела на него, снова поцарапав его только начинавшую жить душу острыми осколками печали в глазах, из-за чего появившееся хорошее настроение моментально куда-то исчезло.       - Конечно, садись, - она улыбнулась, а взгляд даже подобрел, но Эдвард уже чувствовал, что что-то не так. Может быть, он и плохо разбирался в женских чувствах, посвятив свою сознательную жизнь несколько иным вещам, но читать эмоции своего собеседника умел хорошо. Славю что-то давило, и оставлять это так просто Эдвард не собирался, поскольку в этом лагере практически все, так или иначе, оказывалось связано с его персоной, и в первую очередь эти девушки.       - Я же так и не поблагодарил тебя толком, - присев рядом, Эдвард посмотрел на девушку, теперь упорно разглядывающую землю под ногами и отказывающуюся поднимать на него взгляд, - Уже трижды твой должник, а долги привык возвращать.       - Ну что ты, в самом деле, - Славя все-таки повернулась к нему и улыбнулась, - Ничего ты мне не должен, это же мелочи какие-то.       - А вот здесь позволь мне решать, - покачал головой Эдвард, не соглашаясь с девушкой, - Ты мне помогала, а такие вещи нельзя забывать. Я тебе благодарен за это, и, что вполне логично, хочу как-то помочь. И поверь на слово, мне очень тяжело видеть, как ты грустишь, - он улыбнулся кончиками губ, увидев, как девушка удивилась, посмотрев на него своими широко распахнутыми бездонными голубыми глазами. Казалось, в них целый океан, и достаточно одного неловкого шага, чтобы соскользнуть в них и утонуть в бессильных попытках вырваться.       - И вовсе я не грущу ни о чем, - Славя попыталась натянуть на лицо маску в виде своего привычного выражения лица, но Эдвард только покачал головой, разочарованно вздохнув.       - Не ври, тебе не идет, - честно сказал ей, - Я, может быть, и дурак, в чем все больше убеждаюсь в последние дни, но вовсе не настолько, чтобы перестать понимать своих собеседников… Так, а это что? – он удивленно посмотрел на небо, от куда на него только что упала довольно крупная капля воды. Темное свинцовое небо стало словно еще ближе, нависая на «Совенком» так, что кажется, будто еще чуть-чуть, и зацепит краем облаков верхушки флагштока. А водные капли продолжали падать, через пару секунд почувствовал еще одну, а еще через секунду третью, вполне ощутимо приземлившуюся ему на ничем не прикрытую голову.       - Дождь пошел, - Славя тоже посмотрела на небо и улыбнулась, - первый за эту смену. Наверное, сильный будет, после такой жары…       - Дождь? – переспросил Эдвард, в котором снова проснулись старые инстинкты, призывавшие бояться непогоды, которая в его родном мире не приносила ничего, кроме больших неприятностей. Враждебный человеку мир мог угрожать со всех сторон, и достаточно любой, даже незначительной ошибки, чтобы погибнуть страшной и мучительной смертью. «Совенок» был куда миролюбивее, но отточенные годами инстинкты, хоть и ослабли за последнее время, но тут же просыпались, как только происходило что-то, прежде не виденное и удивительное. Простой водный дождь был одним из таких явлений, Эдвард помнил лишь кислотные осадки, во время которых передвигаться вне защищенных и укрепленных стен можно было только при использовании бронетехники. Чувствуя, как на него падают тяжелые водные капли, Эдвард улыбнулся, - Дождь… простой дождь…       - Намокнем же, - всполошилась Славя, поднимаясь со своего места и за руку поднимая Эдварда, - Пошли, надо куда-нибудь под крышу, пока он совсем не разошелся, - девушка все еще бросала взгляды на потемневшее небо, изливавшиеся на землю дождем, действительно с каждой пройденной секундой становясь все сильнее и сильнее. В принципе, возможность промокнуть Эдварда нисколько не смущала, но приятного здесь, действительно было мало.       - Тогда быстрее идем, - кивнул Славе, по привычке поднимая воротник, и потащил ее к столовой. Девушка, не отпуская его руки, торопливо семенила за его широкими шагами, все время утаскивая его под ветви деревьев, поскольку там было несколько суше, а дождь, словно решивший рассчитаться с лагерем за целую неделю солнечной погоды, за время, потребовавшееся им на путь до столовой, всего за минуту превратился в настоящие струи воды, непрерывным потоком падающие на землю им оставлявшие на лагерных дорожках большие и местами глубокие лужи. Боясь то ли промокнуть, то ли отстать от него, помощница вожатой вжалась в Эдварда, пока добирались до столовой, а в последнем рывке к крыльцу прямо через собиравшиеся лужи буквально тащил ее на себе, испуганно ойкнувшей и не успевавшей за его шагами.       - Успели! – обрадованно выдала Славя, когда забежали под крыльцо, оглядываясь на дождь, который становился только сильнее, уже с явным намерением утопить «Совенок» в низвергающихся с неба потоков воды. К тому же уже порядком усилился и ветер, налетавший порывами, так что стоять на крыльце довольно холодно.       - Почти, - ответил Эдвард, сам промокший за эти две минуты, с усмешкой кивнул на Славины косы, сейчас тяжелые и сырые, плетьми висящие за спиной, на тоже успевшей промокнуть форме, - пошли внутрь, пока не замерзла, - приобняв девушку, закрывая ее от ветра, открыл дверь столовой. Где до сих пор все было забито народом. Галдящие пионеры, явно не желавшие мокнуть под дождем, все так же сидели на своих местах, живо осуждая, что же теперь случится с запланированным на сегодня распорядком дня, но, из-за такой толпы хотя бы есть шанс не попасться на глаза Ольге Дмитриевне.       Зато не получилось скрыться от Алисы, явно поджидавшей его у дверей. И первое, что почувствовал Эдвард, оказался довольно чувствительный подзатыльник, из-за неожиданности даже щелкнув зубами, и сразу же развернулся, готовый к продолжению схватки. В такой толпе, где еще почти каждый что-то говорит, неудивительно пропустить удар со спины, но прямо перед собой увидел рассерженную мордашку Алисы, пытающейся взглядом проделать в нем пару лишних отверстий.       - Получил? – буркнула девушка в ответ на его непонимающее выражение лица.       - Получил, - кивнул в ответ, потерев ушибленное место. Все еще стоявшая рядом Славя удивленно переводила взгляд с одного на другого, но в этот момент досталось и ей, прежде чем Эдвард успел среагировать.       - И ты иди отсюда! – рыкнула Алиса на помощницу вожатой, - Я с Эдом разговариваю! – прозвучало даже слишком резко, и лицо девушки сразу же приобрело обиженное выражение лица, не понимавшей, в чем виновата.       - Алиса… - попытался он предупредить возможное продолжение, но рыжая, кажется, перешагнула черту, за которой заканчивался самоконтроль.       - Нечего на чужих парней вешаться! - Неожиданно крепко схватив его за руку, девушка практически выплюнула в сторону Слави. От этих слов даже Эдвард застыл как ошпаренный, не ожидавший ничего подобного.       - Я… Да я… Да я даже… - растерявшаяся и обиженная Славя, с почти сразу же навернувшимися на глазами слезами, вдруг оттолкнула Эдварда, и выбежала обратно за дверь, оставив всех остальных пионеров с вытянутыми от удивления лицами. Даже Алиса удивилась, несколько остуженная реакцией помощницы вожатой и ледяным взглядом Эдварда.       - Ты что сейчас сделала? – прошипел он сквозь зубы, повернувшись к ней, таким тоном, что Алиса сразу же остыла, посмотрев на него с удивлением и непониманием.       - Сам хорош! – вдруг рявкнула и на него, - Что ты с ней все время ходишь? – тут до нее тоже начало доходить, что вся сцена происходит на глазах у остальных пионеров, даже забывших об остальных разговорах, заинтересованные той сценой, что разворачивалась перед дверьми столовой. Только раз дав своему темпераменту раскрыться полностью, уже не собиралась отступать, - Да, я такая! Хотите что-то еще услышать?! Интересно, да?! Идите вы все лесом! Надоели! – и тоже, оттолкнув Эдварда, выскочила за дверь, оставив всех в состоянии легкого шока.       - Святое Небо! – чуть ли не взвыл он, когда дверь столовой снова захлопнулась, - Да почему же все не так?! Что же у вас не в порядке?!       - Эдвард! – уже схватился за ручку двери, когда услышал строгий окрик вожатой, пробравшейся сквозь толпу и явно рассчитывающей сейчас отчитать его за поцелуй и всю эту сцену, но у него совершенно не было никакого настроения изображать из себя ответственного пионера.       - Ольга Дмитриевна! – рявкнул он чуть ли не на всю столовую, сразу ее остановив, - Не до вас! Подождите! – и прежде чем успела что-то ему ответить, тоже вышел за дверь, под хлеставший за окном дождь.       Снаружи погода, кажется, окончательно сошла с ума, дождь хлестал со всех сторон, изгибаясь под порывами ветра и налетая с разных сторон, так что уже через несколько секунд Эдвард был мокрый настолько, словно прямо в одежде прыгнул в бассейн. Подняв воротник и выругавшись сквозь зубы, успел заметить рыжую шевелюру Алисы и бросился следом за ней, шлепая прямо по лужам, продолжая проклинаться себя последними словами за тот идиотизм, который совершает прямо сейчас. Догнать девушку не было проблемой, она пряталась под деревьями от дождя, явно уже жалея, что вышла наружу, тоже промокнув и сложив руки на груди. Эдвард налетел на нее, не зная, что сейчас с ней делать, то ли накричать, то ли, наоборот, сжать в объятиях.       - Что это сейчас было такое? – смахнув с лица капли воды, спросил девушку с ходу, вбегая под тоже дерево, где и она пряталась от, кажется, прохудившегося неба, - Что еще за сцены?       - Отстань, - буркнула Алиса, попытавшись отвернуться в другую сторону, - Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Из-за тебя же все!       - Из-за меня? – вот теперь он удивился, не ожидая ничего подобного, но погода все-таки давала о себе знать, так что взял девушку за руку, - Ладно, сейчас не самое время для споров, пошли обратно под крышу, еще простудиться тебе не хватало.       - Никуда я не пойду, - ответила тем же тоном девушка, вырывая у него свою ладонь, - Они все видели… Я… Я не думала, что могу повести себя так… Ты вынудил.       - Ты на меня из-за Слави обиделась? – конечно, такого не мог заметить только идиот, но сейчас Эдвард хотел услышать эти слова именно от нее. Пускай сама разберется в своих мыслях, прежде чем в чем-то еще его обвинять, - Зачем вся эта ревность?       - Дурак! – сразу насупилась девушка, - Дурак! Да я тебя… Да я из-за тебя! А ты! Ты! Дурак! Да чтобы я… Чтобы еще раз!       - Сама ты дура! – вдруг воскликнул Эдвард, - А я еще больший дурак, потому что влюбился в тебя до беспамятства! – кажется, это самое ненормальное и бессмысленное признание в любви. Просто так, под проливным дождем и порывистым ветром, под ветвями какого-то грубого дерева, Эдвард все-таки признался, вслух произнеся те слова, какие считал одними из глупейших, какие только придумало человечество.       - Что? – от только что услышанного Алиса моментально растерялась, сразу забыв обо всем, что уже собиралась ему высказать, - Что ты сейчас сказал?       - Люблю я тебя, вот что я сказал! – Эдвард крепко обнял девушку, - ты мне дороже жизни, дороже смерти и судьбы! Дороже всех богатств земных и небесных! Я никогда не думал, что смогу когда-нибудь еще раз сказать эти слова, но сейчас и здесь говорю их тебе! – пристально посмотрев в ее глаза, он прижался к ее лбу своим, - Понимаешь? Кровью и честью своей я клянусь тебе здесь и сейчас, что люблю лишь тебя одну, Алиса Двачевская…       - Эд… - девушка практически плакала, а потом вдруг прижалась к нему, тоже крепко обняв, - Эд, мне еще никто не говорил таких слов… Я… Я… тоже люблю тебя.       - Ты моя… только моя, - повторил Эдвард, - никому не отдам…       - И долго вы еще будете тут стоять? – у них за спиной совсем рядом раздался насмешливый голос Ольги Дмитриевны, заставив их двоих подскочить, как ужаленных, - промокнете же насквозь… - она оказалась всего лишь в двух шагах от них, стоя в прозрачном дождевике и улыбаясь.       - Я… эмм… Ольга Дмитриевна, здесь только моя вина! – прикрыв собой Алису, развернулся Эдвард, мысленно проклиная себя за то, что снова не услышал приближения человека, хотя, здесь больше виноват дождь, чьи капли, падая на любую поверхность, вкупе с порывами ветра создавали непрерывный шум, скрывавший все остальные звуки.       - Да полно тебе, - теперь уже был черед вожатой закатить глаза, - Я все прекрасно слышала. Вы так увлеклись друг другом, что не замечали ничего остального. Да, Эдвард, очень красивые слова… - в этот момент он, кажется, покраснел до самых ушей от такого комментария, но вожатая только усмехнулась, - Наденьте лучше плащи, а то еще сами все промокнете, - все продолжая улыбаться, протянула им по такому же прозрачному дождевику, сделанному либо из полиэтилена, либо из чего-то подобного. Холодный, легкий и раздувающийся на ветру, даже если его застегнуть, но хотя бы защищал от того, чтобы промокнуть еще сильнее. Наблюдая, за тем, как они надевают эту так называемую примитивную защиту от погоды, вожатая еще добавила, - А вот Славю еще искать надо… Вы не видели?       - Дайте мне, - попросил Эдвард, показав на еще один дождевик в руках у вожатой, - Я найду ее… Из-за меня же все получилось…       - Эд… - буркнула Алиса, в дождевике выглядя даже еще более забавно, чем обычная, похожая на котенка, которого только что вытащили из воды, но договорить ей Эдвард не дал, бросил быстрый взгляд в ее сторону.       - Потому что именно из-за тебя она убежала прямо под дождь, - напомнил девушке строгим голосом, - И я должен перед ней извиниться за все произошедшее. Ольга Дмитриевна, отведите Алису, пожалуйста, обратно, согрейте и осушите. И чаем горячим напоите… пожалуйста, - попросил уже вожатую, собиравшуюся что-то еще добавить, но прервав прежде, чем успела сказать что-то в слух, - А потом уже делайте, что хотите…       - Хорошо, - кивнула вожатая, протянув ему дождевик, - только не бегай сильно под дождем. Славя, может быть, домой к себе пошла…       - Я ее найду и посмотрю, что с ней все в порядке, - кивнул Эдвард. Взяв за руку Алису, посмотрел на вожатую. Ольга Дмитриевна поняла его намек и сделала вид, что отвернулась. Быстро поцеловав рыжую еще раз, улыбнулся, - Иди грейся, я скоро приду. И умоляю, не заставляй меня и себя снова волноваться из-за всяких глупостей. Понятно? – сейчас она смотрела на него совсем по-другому, как прежде никогда не смотрела, это чувствовалось в одном только ее взгляде, только кивнула головой. Теперь между ними не то, что не было стенок, наоборот, теперь между ними было что-то общее и очень важное.       Запахнувшись плотнее в дождевик, Эдвард пошлепал по дорожке. Босоножки совершенно не подходили под такую погоду, вымокнув вместе с носками так, что их можно смело выжимать, но он почти не обращал на это внимания, гораздо больше занятый поисками Слави. Дойти до ее домика дело нескольких минут, особенно если поторопиться, но, к его большому удивлению дверь оказалась запертой, и никого поблизости не было, равно как и внутри. Славя сюда даже не заходила, и куда могла деться, оставалось большим вопросом. Дождь и ветер даже не думали слабеть, заливая все вокруг потоками воды, поэтому шанс, что девушка все еще оставалась на улице, был невелик.       «Совенок», несмотря на свои небольшие размеры, имел огромное количество мест, где мог спрятаться от чужих взглядов один единственный человек, и его поиски могли длиться часами, но зная Славю, Эдвард сразу выкинул из круга поисков целый ряд возможных точек поиска, ругаясь сквозь зубы по поводу непрекращающегося дождя. Убедившись, что всех пионеров сдуло с дорожек непогодой, активировал встроенную гарнитуру, установив на поиск живых объектов, отсеивая флору. В некоторых домиках, мимо которых проходил, тоже прятались от дождя пионеры, но Слави среди них не было, в библиотеке тоже еще никого не было, Женя, остававшаяся в столовой, не горела желанием мокнуть под дождем, чтобы открыть здание. Дождь смешал все сегодняшние планы на день, и «Совенок» словно замер, свернувшись и пережидая такие резкие перемены в погоде.       На улице же вообще никого не было, только на ветвях некоторых деревьев сканер порой выделял прятавшихся там небольших пташек. Направляясь в сторону спортплощадки, куда, как думал, девушка могла убежать, в закрытый тренировочный зал, Эдвард обнаружил присутствие живого объекта на пляже, едва попавшего в зону сканирования, и то из-за своих размеров. Вариантов, кто это мог быть, практически не было, и сразу же побежал туда, успев проклясть все остальное на свете.       Это действительно была Славя, сидевшая прямо под проливным дождем на одной из самодельных скамеек из вытертых поколениями пионеров бревен, положив руки на колени и опустив на них голову, промокшая насквозь, со своими толстыми косами, потемневшими от набравшихся в них воды, но не делавшая даже никаких попыток спрятаться от непогоды.       - Что ты здесь делаешь? – Эдвард, погасив в себе вспышку эмоций, увидев, что девушка ушла глубоко в себя, присел рядом с ней и опустил ей на плечи дождевик, хотя бы немного пряча от дождя, - Это такой изощренный способ утопления?       - Одна хочу побыть, - тихо ответила Славя, не поднимая головы, - Эд, зачем ты пришел? – ее грустный и печальный голос невидимыми ледяными пальцами сжал горло Эдварда, никогда еще прежде не видевшего эту девушку такой.       - Например, потому, что если ты сейчас же не уйдешь с пляжа, то у тебя есть все шансы очень серьезно заболеть, - спокойным голосом ответил ей, поправляя дождевик, сползавший с плеч из-за порывов ветра. У самой реки, сейчас темной и покрытой мелкими волнами, он был особенно холодным и колючим, кроме всего прочего принося с собой водяную пыль с разошедшейся водной глади.       - Какая разница, - так же не поднимая головы, добавила Славя, - Кому какая разница, что со мной будет…       - Мне не без разницы, - плащ на ней приходилось буквально удерживать, ветер явно загорелся идеей его сорвать и унести куда-нибудь далеко, - Я простить себя не смогу, если ты заболеешь. Не надо принимать слова Алисы так близко к сердцу, у нее может вырваться подобное, но она никак не хотела тебя обидеть… Не расстраивайся.       - Я не из-за этого расстроилась, - Славя все-таки подняла на него заплаканные глаза. Один только вид ее расстроенного личика резанул Эдварда по душе сильнее, чем даже панорамы полей сражений, выжженные плазменным и атомным огнем. Он привык видеть смерть, но, наверное, никогда не сможет привыкнуть к страданиям дорогих для него людей. Может быть, именно поэтому он и отказался от них там, в своем родном мире, но здесь «Совенок» заставлял его заново переживать все эти муки, словно напоминая, что у него все-таки есть душа, которая может болеть порой сильнее любых телесных страданий.       - Славя… А в чем же тогда причина? – воспользовавшись тем, что она все-таки подняла голову, поторопился защелкнуть пару клипс дождевика у нее под подбородком. Славя грустно улыбнулась, но поймала его за руку, удержав рядом с собой. И он тоже в ответ улыбнулся, - Мне же можно рассказать, так ведь?       - А кроме тебя мне и некому, - Славя, казалось, снова готовая расплакаться, - Ты с первого дня был единственным, с кем я могла поговорить не только как помощница вожатой, но просто как… как девушка… - она шмыгнула носом, и Эдвард, не выдержав обнял ее, мокрую и холодную, но при этом такую теплую и живую, доверчиво прижавшуюся к нему, даже не пытаясь вырваться.       - Тебе нельзя здесь больше сидеть, - уверенно сказал Эдвард, осторожно поднимаясь и поднимая ее за собой, - сейчас тебе необходимо согреться и что-нибудь горячее.       - Ну почему ты такой… - Славя даже не пыталась перечить, просто семенила рядом с ним, едва успевая попадать в такт ее шагов. Он повел ее к домику, чувствуя, что девушка сейчас даже дрожать начинает, совсем замерзнув, - Эд…       - Какой? – спросил больше для того, чтобы поддержать разговор, - Ты совсем замерзла… Вся дрожишь… Святое Небо, вот надо было тебе под дождем сидеть… - не зная, то ли жалеть, то ли ругаться, торопил ее Эдвард, пока шли через площадь, - Тебя согреть надо… зачем только так себя мучать…       - Эд… - Славя, кажется, хотела что-то добавить, но Эдвард сразу ее остановил.       - Все потом, сначала тебя согреем, а потом уже можешь говорить, - он посмотрел на все такое же тяжелое свинцовое небо, даже слабо не посветлевшее, и подумал, что дождь на самом деле может идти целый день без перерыва. На аллеях ветер уже был не таким сильным, но дождь лил все с той же силой, так что уже и сам был рад, когда все-таки добрались до дверей домика девушки. Забрав у нее ключ, открыл дверь и первой пропустил ее внутрь.       - Тебе сейчас же надо согреться и переодеться, - велел Славе, снимая с нее дождевик, - хоть выжимай… цуцик какой-то… - с девушки буквально стекала вода, оставляя на полу вполне заметные лужи.       - Эд…ну почему ты такой… - Славя не торопилась его слушаться, а просто ткнулась ему в грудь лицом, а еще через несколько секунд почувствовал, как она плачет, - С первого дня такой заботливый… добрый… Я даже думала, что…       - Святое Небо! Славя, что ты? – он снова ее обнял, чувствуя, как она дрожит. В домике было все-таки гораздо теплее, чем на улице, и сейчас девушка вся покрылась мурашками и никак не могла справиться с дрожью, - Что с тобой?       - А ты, получается, Алису выбрал, да? – пискнула Славя, снова подняв на него заплаканные глаза, - Ну да, у вас с ней ведь много общего… А я… я просто помощница вожатой…       - Славя, Мать Земная! Только не говори сейчас того, что хочешь сказать… - попросил Эдвард, - Ты мне тоже очень дорога, вы мне все очень дороги…       - Ты мне еще тем вечером понравился, когда в столовой сидели… Я думала… - Славя разревелась прямо ему в рубашку, и Эдвард просто не знал, что с ней делать. Славя, такая милая и спокойная девушка, понравившаяся ему с того самого момента, как только встретила его у ворот лагеря, еще ничего не понимающего, уже готового к бою, своим приветливым видом, став первым лучиком надежды, что позднее пробудила его душу обратно к жизни. Честная, открытая и всегда готовая помочь, а теперь плачущая у него в руках потому, что тоже влюбилась.       - Славя… успокойся… - гладя ее по голове, пытался хоть что-то сделать Эдвард, - Ты пойми…       - Я все уже поняла… - шмыгая носом, сказала девушка, - Я слышала, что другие говорили. Как ты с Алисой ходишь, что вы целовались… Только надеялась… А сегодня… Эд, я же тоже не железная… и мне очень больно бывает.       - Славя… - он усадил ее на кровать, сам сев рядом, и пружинная кушетка слабо звякнула под ними, - Ты очень хорошая и добрая девушка, ты очень мне дорога, не надо так убиваться… пожалуйста…       - Я понимаю, Эд, - Славя постаралась успокоиться и присела рядом, - И с Алисой желаю вам только счастья, но… я не могу так просто себе приказать…       - Славя, вы мне все очень дороги, - взяв ее за руки, все еще холодные, как ледышки, сказал Эдвард, - И ты, и Алиса, и Ульяна, и Лена, и Мику, и даже Женя из библиотеки. За эту неделю вы все мне стали гораздо дороже, чем все те люди, каких я знал прежде… Да ты же дрожишь вся… мокрая такая…       - В шкафу полотенце есть, - пискнула девушка с красными глазами, у которой, кажется, просто слезы закончились, и плакать уже было нечем. Оставив ее всего на несколько секунд, открыл шкаф и обнаружил на верхней полке сразу несколько махровых полотенец. Взяв сразу два, вернулся к девушке, велев сушить голову.       - Эд… - пискнула Славя, но сейчас уже не хотел ее слушать, решив полностью взять дело в свои руки, поскольку девушка совсем расклеилась и явно не способная была объективно воспринимать реальность. Пока вытирала голову, снял с нее промокшие насквозь босоножки и гетры. Ступни тоже были ледяными.       - Значит так, я сейчас выйду, а ты снимай форму и залезай под одеяло. Потом договорим, - велел Славе, - и никаких возражений! Еще не хватало, чтобы ты простыла. Я зайду через пару минут… И никаких возражений! – снова повторился, видя, что так хочет что-то еще ему сказать, но, зная, как следует действовать в таких случаях. Сначала надо делать то, что необходимо, а все остальное может и подождать, каким бы важным при этом не казалось. Нацепив дождевик, снова вышел под дождь, все еще не слабеющим. Хотя, с такими обширными водными пространствами, какие здесь есть, и после такой жары дождь не мог не быть сильным. Эдвард вытащил из своей памяти, что читал про местную географию и естествознание. Испарения масс воды, поднявшиеся в воздух, а потом остывшие и снова вернувшиеся к земле… Святое Небо! Эдвард выдохнул. О чем он только думает, чтобы только не думать о том, что его действительно беспокоит. Сняв капюшон с головы, он подставил лицо дождю и прикрыл глаза, позволяя каплям дождя очистить его сознание. Меньше всего ему хотелось обидеть Славю, но не мог оставить и Алису, только ему поверившую. Осознание этого факта буквально разрывало душу на две половинки, но все же, выбор он уже сделал. От сказанных слов отказываться нельзя.       - Я буду человеком чести… - прошептал вслух, обращаясь к закрытому облаками небу. Вытерев мокрое лицо, постучал в дверь и, осторожно приоткрыв ее, вошел внутрь.       Славя развесила мокрую форму на стуле, но вместо того, чтобы влезть под одеяло, успела переодеться в спортивный костюм, сейчас старательно расчесывая намокшие косы. Увидев Эдварда, сразу же отложила расческу в сторону и улыбнулась.       - Мерзкая погода, - заметил он, снимая дождевик, - успокоилась? И почему не под одеялом?       - Да все нормально, - улыбнулась Славя и посмотрела ему прямо в глаза, - Эд, лучше скажи, ты с Алисой, получается? – она сплела пальцы рук, сильно нервничая, когда присел рядом с ней. И почти сразу же обернул ее одеялом.       - Да, - честно ответил девушке, - Я даже сам не знаю, как это получилось, но я полюбил эту девушку. И ничего с собой не могу поделать.       - Конечно, - она разочарованно опустила глаза, - Сердцу не прикажешь… Я понимаю… Счастья вам…       - Славя, прости, если сможешь, - он сам тяжело вздохнул, не зная, что сказать, - Я никому из вас не хочу причинять боль. И прости, что так получилось…       - Ты ни в чем не виноват, - девушка даже улыбнулась, - это только моя вина. Сама глупая, что поверила в такое. Ты не думай, я на тебя не обижаюсь и не хочу ни в чем тебя заставлять… Алисе нужен такой друг как ты, а то она все время одна ходит. А с тобой она совсем другой стала… - положив ему свою ладошку на плечо, добавила Славя, продолжая улыбаться. Я справлюсь… правда, - и у самой глаза снова на мокром месте были, от чего Эдвард начинал чувствовать себя последней бездушной тварью, разбившей сердце такому нежному существу.       - Ты одна из самых добрых и красивых девушек, каких я вообще встречал в своей жизни, - улыбнулся Эдвард, поправив вихор у девушки на голове, - ты еще встретишь любимого человека, я уверен.       - Встретила уже, - грустно улыбнулась девушка, посмотрев на него, - Мне никто таких слов не говорил, как ты… правда. И с тобой все было совсем по-другому… - закутавшись в одеяло плотнее, она с ногами забралась на кровать и опустила ему голову на плечо, - дождь все идет… - некоторое время они просто сидели молча, слушая, как гремят капли дождя по крыше домика. Славя, прижавшись к нему, закрыла глаза и мерно дышала, пока Эдвард думал, что же теперь ему делать дальше.       - Эд, - спустя некоторое время, позвала его Славя, не открывая глаз.       - Да? – он старался снова не удариться в воспоминания, потому что звук капель дождя напоминал ему о совсем не радостных событиях, как-то произошедших в его жизни, и потому с благодарностью уцепился за новую ниточку разговора. Он был слишком благодарен Славе за всю доброту, что проявила к нему, чтобы оставить ее сейчас одну, но боялся только, что Алиса опять его неправильно поймет       - А ты приедешь в следующем году сюда? – спросила девушка, - Или куда-нибудь еще поедешь?       - Если бы я мог выбирать, то обязательно бы вернулся сюда, - честно признался Эдвард, нисколько не задумываясь, - В «Совенок».       - Я была бы рада увидеть тебя в следующем году, - добавила Славя, - Рядом с тобой спокойно. Словно ничего не может произойти. И… и рядом с тобой можно быть слабой… - девушка чуть улыбнулась, - это так здорово, когда есть кто-то, кто о тебе может позаботиться… повезло Алисе…       - Ты же на меня больше не обижаешься? – он чуть поправился, так, что девушка соскользнула с его плеча и упала ему на руки, - Честно, я никогда не хотел выбирать между вами, вы мне все очень дороги…       - Нет, не обижаюсь, - Славя распрямилась и внимательно на него посмотрела, - Спасибо тебе и за то, что и так для меня сделал. Я тоже не хочу, чтобы тебе было больно… И очень за тебя рада, что ты нашел любовь. Просто… оставайся таким, какой ты есть сейчас, хорошо?       - Конечно, - Эдвард кивнул, неприятно удивленный этой фразой. Если бы только Славя могла знать, насколько тот Эдвард, которого она видит перед собой, отличается от того Эдварда, который живет в его родном мире, где нет солнца и нет места для жалости. Если он когда-нибудь вернется в свой родной мир, то с тем отношением к окружающим, какое здесь приобрел, не проживет и нескольких часов. Хотя единственное, в чем был сейчас уверен, что прежним из «Совенка» уже не выйдет.