Осознание

Глава 24.       И снова Эдвард стоял на берегу реки, вслушиваясь в ее тихий шелест и собственные мысли. Сложив руки за спиной, разглядывал умиротворяющий пейзаж на горизонте, окрашенном в кроваво-багровые тона. День почти закончился, но под самый конец успел подарить ему тему для размышлений, изгонявшую любые попытки успокоиться и прийти в себя.       Он напугал Лену. Напугал тем, что сам считал вполне обычным и нормальным, но довел девушку до попытки убить его, стоило ей только мельком взглянуть на происходящее. И от этого уже ему самому становилось страшно, поскольку уже теперь, после недели в этом лагере, Эдвард не знал, действительно ли жертва, что принес ради своего будущего, была уж столь необходимой. Стоило ли жертвовать своей человечностью, превратившись в настоящего монстра, способного напугать невинную девушку одним своим видом? Прежде ему казалось, что страх, какой вселял во врагов, и уважение, вселяемое им в союзников, были необходимы, стали частью его самого, но здесь, где его душа вернулась, заняв свое прежнее место, эта прежняя часть уже смотрелась лишней. Он не стал героем, не стал лидером, как думал прежде, где в реалиях его родного мира все выглядело несколько иначе. Наоборот, он стал настоящим чудовищем, одним из тех, кого поклялся уничтожить. И за это будет гореть в аду, если, конечно, для душ умерших действительно есть место, где они могут остаться после смерти. Стоило ли оно того? Раньше, до этого лагеря, даже не стал бы раздумывать, утвердительно кивнув головой, но здесь стал по-другому смотреть на мир. В простой человеческой жизни тоже была какая-то своя прелесть, сложная и недостижимая для его мышления, но такая привлекательная и действующая как наркотик, стоило только коснуться ее хотя бы краем, как хотелось снова и снова к этому возвращаться.       Он напугал Лену. Эта мысль никак не могла покинуть его сознание. Сможет ли он когда-нибудь стать частью чего-то другого? Чего-то, не связанного с кровью и смертью? Сможет ли он снова стать человеком или все равно останется заточенным клинком, который живет лишь тогда, когда убивает? Для него мир уже изменился, но сможет ли он измениться для этого мира, уже совсем другой вопрос. Эдвард вздохнул, вспоминая те из своих чувств, что испытывал, когда пытал Пионера. И не мог ничего вытащить из собственной памяти, поскольку их просто не было, та привычная пустота, лишенная и жестокости, и понимания, только холодный расчет, что и как надо сделать. И та теплота, заполнявшая его сердце, когда обнимал Алису. Это чувство отпечаталось очень глубоко, даже гораздо глубже, чем оставленные войной шрамы.       Он не мог вспомнить всех лиц, кого убил. Они смазывались в единый поток боли и ужаса, которую оставлял за собой, порой возвращаясь к нему в кошмарах, где он стоял на берегу подобной реки, чья черная водная гладь вечно закрыта туманом. А с другой стороны, во тьме глубокой ночи, горели сотни тысяч глаз, уставившихся на него и ждущих, когда же и за ним прибудет старый лодочник, что перевезет на другую сторону.       И помнил каждую секунду, каждый миг, что провел здесь. Всех девочек и каждую улыбку, обращенную в его сторону. Это все оставалось для него новым и все равно чужим, тем, что не мог принять как что-то обычное, и все равно остававшимся в памяти ноющими занозами. Он помнил все это потому, что «Совенок» все еще был для него чудом, которое получил… наверное, все-таки по ошибке. Такие, как он не заслуживают второго шанса… Таких, как он, ждет лишь Бездна. И раньше без колебаний принял бы такое решение… Но сейчас совсем другая мысль его тревожила.       Он напугал Лену. Напугал девочку, которую молчаливо поклялся защищать, что она никогда не столкнулась с тем, что он сам собой представлял, как бы это цинично не звучало. Эдвард прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Вдох, выдох, еще один вдох.       Тихие приближающиеся шаги, скрипящие маленькими босоножками по шершавому песку, пока их владелица пыталась незаметно подобраться со спины. Улыбнувшись, Эдвард сделал вид, что ничего не замечает, позволил привести в исполнение маленькую задумку рыжей красавицы.       - Угадай, кто? – ему на глаза легли мягкие ладошки, закрывая обзор, и довольный голосок под самым ухом произнес вопрос вслух.       - Алиса, я же как-то попросил тебя не подбираться ко мне незаметно, - усмехнулся Эдвард, взяв ее за руки и повернувшись, - У меня на подобное совсем другая реакция отработана, - обняв девушку за талию, позволил себе улыбнуться. Она одним своим появлением выметала из головы все прочие мысли, полностью заполняя собой все сознание.       - Ты обещал, что будешь недолго, а сам ушел куда-то, - усмехнулась Алиса, - Что там у тебя Лена спрашивала? Мне интересно…       - Ничего серьезного, - покачал головой в ответ, - Немного за тебя волнуется. Все-таки, я чужой человек, а ты ей, наверное, не последний, за кого станет беспокоиться, - заметив ее чуть погрустневшее лицо, добавил, - не волнуйся.       - Да я не об этом, - Алиса вздохнула и отошла чуть в сторону, высвобождаясь из его объятий, - Я вот сейчас подумала, когда ты сказал про чужого человека… если ты действительно из другого мира… Неужели я такая дура, что в своем не могу найти того, который бы мне подошел? – отвернувшись к воде, девушка подобрала с песка первый попавшийся камень и бросила его как можно дальше в реку, ударившего в воду с громким всплеском.       - Хочешь, расскажу одну легенду? – Эдвард присел рядом с ней на песок, разглядывая водную рябь, - нам ее рассказывают в детстве, когда только учимся ходить и говорить…       - Расскажи, - кивнула Алиса, присаживаясь рядом с ним, - А у вас сказки еще не рассказывают? Про Красную Шапочку? Или Золушку?       - Про кого? – переспросил Эдвард, непонимающе посмотрев на девушку, - Я еще не понял, почему вы про Селезневу говорите, а теперь ты еще каких-то красных шапок вспоминаешь. Мифология это дело такое, что нельзя с середины начинать, - он даже несколько обиженно добавил, - не люблю говорить о том, чего не понимаю… Это как пытаться стрелять из разряженной винтовки…       - Ну ладно, - толкнула его Алиса в плечо, - завтра возьмем в библиотеке книжку со сказками, почитаешь. Тебе, наверное, понравится… Рассказывай свою легенду. Если нет Золушек, то рассказывай, что есть…       - Хорошо, - кивнул Эдвард, - Это одна из историй о сотворении мира. Ее рассказывали, когда прадеда моего прадеда даже в помине еще не было… Слушай. Когда-то, на заре мироздания, когда Отец только создал Первый мир…       - Кто? – удивилась Алиса, довольно улыбаясь, - это еще кто такой?       - Те, кто верят, считают, что это бог, создавший наш мир. Хотя я в богов не верю, обычные демоны, насосавшиеся человеческих душ… И вообще, ты будешь слушать? - девушка тут же закивала головой, и Эдвард продолжил, - Когда Отец создал Первый мир, он решил, что должен поделиться той красотой, что сотворил. И тогда он создал людей по образу и подобию своему, наделив их всем, что считал необходимым, чтобы они поняли красоту его мира. Пришли первые люди в этот мир, и восхвалили они Отца, что подарил им красоту этого мира, что дал им возможность жить в нем и радоваться, но счастье не длилось долго, поскольку не имея цели, не могли люди жить. Они умирали, не видя, ради чего им стоит жить. Тогда понял Отец, что творения его слишком совершенны, чтобы жить. И изменил замысел свой… - он посмотрел на Алису, внимательно слушавшую его рассказ, - взял он души, что вложил в создания свои, и разорвал их на две половины, разделив навеки. С тех пор в каждом человеке есть пустота, которую он пытается заполнить, и посвящает этому всю свою жизнь. Люди обрели цель, и жизнь стала им нужна… Только решил Отец, что все же поступил жестоко, и дал людям еще один дар. Дар, что если две разорванные половинки встретят друг друга, то смогут снова стать одним целым, но в двух телах… - Эдвард грустно усмехнулся, - я думал, что потерял свою вторую половину… Только здесь ее нашел снова. И знаешь, мне все равно на то, что разделяло нас прежде, - посмотрев на Алису, он попытался ее обнять, но девушка неожиданно его оттолкнула, а потом вдруг навалилась на него, толкая в грудь и пытаясь повалить на песок.       Чисто для проформы Эдвард сопротивлялся несколько секунд, а потом позволил Алисе повалить его на спину. С довольным видом рыжая уселась на нем сверху, нависнув над ним с хитрым выражением лица. Он чувствовал ее дыхание, видел, как равномерно поднимается грудь при каждом вздохе, ощущал тепло ее тела, и мог разглядеть задорные огоньки в ее янтарных глазах.       - Что, нравится, когда девушка сверху? – поинтересовалась Алиса с самым хитрым выражением лица, но прежде чем успел ответить, быстро его поцеловала, - Я тоже нашла свою вторую половинку и совсем не хочу ее терять… - добавила, когда все-таки оторвалась от его губ, - Скажи, если ты не врешь про то, что из другого мира, то… там, у себя… ты уже когда-нибудь был с девушкой? – она густо покраснела, но все-таки сохранила свое боевое выражение лица.       - Был, - честно кивнул Эдвард, распластанный на песке, глядя прямо ей в глаза, - И не раз, но это не играет никакого значения…       - Не играет? – Алиса даже начала злиться, все так же удобно устроившись у него на бедрах, - Значит, не играет? И, значит… - она задумалась на секунду, подбирая наиболее подходящее слово, но что будет дальше, так договорить и не успела, поскольку Эдварду хватило даже секундной заминки, чтобы успеть ответить. Резко дернувшись, он повернулся, сваливая Алису, успевшую только удивленно раскрыть глаза, с себя, и уже в следующую секунду оказавшись сверху, прижав ее правую ногу к земле бедром и успев перехватить правую руку. Левая уже было взметнулась к его щеке, но и ее Эдвард поймал быстрее, чем ударила, окончательно лишая девушку возможности двигаться.       - Значит, тебе интересно? – спросил Эдвард, находясь всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Алиса дышала глубоко и часто, а в ее глазах можно прочитать целый ураган чувств, бушевавших внутри, - Что у меня было с другими?       Осторожно отпустив левую руку девушки и убедившись, что та спокойно лежит, Эдвард кончиками пальцев осторожно коснулся ее подбородка, затем опустив руку чуть ниже, проведя по совсем тонкой и нежной шее, сразу напрягшейся от его касаний, а потом еще ниже, к груди, пройдя точно посередине, пока не коснулся узла, стягивавшего рубашку. Девушка смотрела на него совсем иначе, чем даже самые из недоступных и гордых дворянок его родного мира. В ее глазах не было ни страсти, ни похоти, к которым уже так привык и не находил ничего нового, а только ожидание чего-то большего и совсем слабый страх перед новым и еще неизведанным чувством. Аккуратно обойдя узел, он провел рукой по ее животу, теплому и мягкому, прогибавшимся даже под одним пальцем, остановившись у самого пояса юбки.       - Я как-нибудь расскажу, - прошептал Эдвард замершей в ожидании девушке. После чего с улыбкой отвалился в сторону, повалившись спиной на влажный песок пляжа.       - Что?! – почти возмущенно пискнула девушка, удивленно поднимаясь с выражением одновременно крайнего разочарования и раздражения на лице, - Это что сейчас было?! Эд!       - Ответ на твой вопрос, - он приподнялся на локтях и улыбнулся, - Прости, но у меня сейчас нет настроения вспоминать с кем и когда я был, равно как и в каких условиях, - девушка казалась даже еще милее, когда злилась. Только уже в следующую секунду Алиса снова на него накинулась с явным намерением вбить его голову в песок, возможно, даже кулаками. Он даже пропустил пару ударов в грудь и один еще ладонью по щеке, прежде чем смог закрыться так, чтобы не повредить девушке. Та же вымещала на нем все эмоции, которые еще несколько секунд назад бушевали внутри, пока, наконец, не открылась настолько, чтобы Эдвард успел ее схватить. Еще несколько секунд борьбы, и уже крепко держал ее руки за спиной.       - Почему нет? – вдруг пискнула девушка, остыв и растеряв свой эмоциональный напор, - Те были красивее?       - Глупенькая, - Эдвард только улыбнулся, - Вроде и умная девушка, а порой совсем глупенькая. Ты моя, понимаешь? Моя единственная рыжая красавица из освещенного солнцем мира. И я обязан защищать твою честь, а не первым ее нарушать. В этом вся суть. Не знаю, как принято у вас, но там, откуда я родом, это очень важно, - осторожно отпустив девушку, замершую в раздумьях, он поднялся на ноги. Алиса, все еще задумавшись над его словами, поднялась на пару секунд позже.       - Эд… - не поднимая взгляда, позвала девушка, когда они вдвоем уже уходили с пляжа. Ночь быстро опускалась на лагерь, наступив неожиданно резко, словно кто-то сменил фильтр на источнике освещения, всего за несколько минут превратив багряное небо в темный и мутный фон, на котором не было видно ни ночного светила, ни звезд. Алиса шла рядом с ним, но потом прижалась к его плечу, поцеловав в щеку, - Ты точно не такой, как все. Наверное, поэтому я в тебя и влюбилась, - стрельнув в него своим янтарным взглядом, она почти что побежала в сторону пионерских домиков, сразу опередив его на несколько шагов и стремительно увеличивая расстояние. Только прежде, чем скрыться за поворотом, развернулась и помахала ему рукой, счастливо улыбаясь, и сам Эдвард успел только помахать в ответ, прежде чем снова остался наедине, вынужденный в одиночку добираться до домика вожатой.       Внутри горел свет, и дверь была не заперта, так что, все же предварительно постучавшись и войдя внутрь, Эдвард обнаружил вожатую, сидевшую за столом и читавшую книжку в толстом сером переплете. Заметив его возвращения, Ольга Дмитриевна оторвалась от чтения и повернулась к нему.       - Как вечер? Как Алиса? – с хитрой улыбкой добавила вожатая, пользуясь положением старшей по званию, порой задавая не вполне подходящие вопросы. Конечно, не всегда он ее воспринимал, как действительно свое непосредственное руководство, но при хорошем настроении все же пытался изображать из себя пионера.       - Можно без подобных вопросов? – Эдвард присел на свою кровать, пока вожатая продолжала его внимательно разглядывать своими придирчивым взором, под которым сразу начинал чувствовать себя неуверенно.       - Рассказывай, - уверенно кивнула вожатая, сама довольная, как рядовой на передовой после двойной порции, - Я хочу знать все подробности. И, надеюсь, ничего лишнего там не было?       - Ничего не было, - покачал Эдвард головой, опуская взгляд, - Я просто влюбился в эту девочку. Вот и вся канва истории, - снова подняв глаза на вожатую, еще и добавил, - Сам не знаю, как это произошло.       - Я за тебя рада, - кивнула вожатая, - ты сильно изменился за эту неделю. Сначала волком настоящим смотрел, а сейчас даже довольный ходишь. Алиса тебя поменяла…       - Это есть, - кивнул Эдвард укладываясь на кровать, - Она меня действительно изменила. Не думал, что вообще подобное возможно… Вожатая выключив свет, вышла, пообещав приятных снов и сказав, что перед сном обойдет лагерь на всякий случай. Оставшись один, Эдвард, не долго решая, разделся и забрался под одеяло, раздумывая над словами вожатой, что изменился за эту неделю. Спорить с подобным было сложно. ***       Снова капитанский мостик корабля, но именно тот, который никогда не забудет в своей жизни. Огромный и богато украшенный мостик «Сакрала», флагмана его объединенного флота. Гигантские голографические мониторы формировали полное трехмерное изображение места битвы, где небольшими точками различных цветов отмечались сошедшиеся в схватке корабли на орбите крупного анклава. Разведенные на дальних и ближних орбитах, они двигались без остановки, порой обрушивая друг на друга артиллерийские и ракетные залпы.       - Мы их поймали! Поймали! Теперь не уйдут! – человек с расчесанной бородой в белоснежном костюме адмирала флота с золотым и зеленым шитьем, не смог сдержать эмоции и вцепился в ограду центрального сектора для высших офицеров, - Наконец-то!       - Спокойнее адмирал, - сквозь зубы процедил Эдвард, сам с трудом контролируя собственные эмоции, сжав пальцы в кулаки так, что тонкая кожа одетых перчаток с вышивкой в виде символики его феода чуть не лопалась, - Мы еще точно не знаем, что он может быть на одном из этих кораблей.       Заработала боевая тревога, оглушая мостик предупредительным ревом сирен, означавшая, что корабль взят в локационную сеть противником. Судя по голограммной модели, к ним приближался, судя по габаритам, линкор, проскользнувший в щель между отрядами корветов, сейчас ожесточенно атакующих вражеские фрегаты и крейсера, не ожидавшие нападения с тыла и не успевшие перестроиться. Залпом носовых башен сметя один из корветов, случайно оказавшегося на пути этого бронированного монстра, одного из крупнейших классов кораблей, он пошел прямо на сближение с «Сакралом», поддерживаемый несколько фрегатами своего сопровождения.       - Поднять щиты правого борта! Полная мощность! Подготовить к залпу первые и шестые башенные порядки! Начать накачку накопителей бортовых батарей! – командовал адмирал, отдавая распоряжения операторам на мостике, - Рассчитать курс на сближение по низкой орбите!       - Прикажите сиру Де Гарлосу перебросить звено фрегатов в центр, - приказал Эдвард, спокойно наблюдая за приближающимся к его флагману кораблем противника, - Закройте эту щель, и надавите на правый фланг, у противника там даже какого-то подобия строя не сохранилось, - если адмирал отвечал за оперативные действия флагмана, то он сам командовал всей эскадрой, и не мог позволить подобной мелочи, как приближение вражеского линкора, отвлечь его от этого дела.       - Башенные орудия противника открыли огонь! – доложил один из операторов, - Ведут стрельбу с расстояния в восемь тысяч единиц!       - Первый залп перехвачен дефлекторными щитами! – тут же отчитался другой оператор, - детонация вражеских зарядов на расстоянии в полтора километра.       - Орудия первого и шестого башенных порядков готовы! – с другого края мостика доложили операторы башенных систем, - Есть наведение, противник в зоне поражения!       - Огонь! – скомандовал адмирал, пока Эдвард с пульта управления рассылал команды связистам для отсылки на другие корабли, все сильнее стягивая удавку вокруг захваченных врасплох сил противника. Тут же загорелись иконки отстрела на пульте, отмечая действующие орудийные системы. Значит, сейчас массреактивные орудия сверхтяжелого калибра один за другим отправляют в сторону приближающегося вражеского корабля трехсоткилограммовые снаряды на скорости примерно равной десяти километрам в секунду. Стреляли с короткими паузами, в пять с половиной секунд, компенсируя дрожание ствола орудия после каждого выстрела. «Сакрал» был уникален тем, что использовал мощности, недопустимые ни на одном корабле, обладая огромнейшей разрушительной мощью, несравнимой ни с чем, используемым прежде, но и против него был один из лучших кораблей, которые только взлетали со стапелей королевства.       - Первые восемь снарядов перехвачены дефлекторным полем противника, -доложил один из операторов, - Семь снарядов залпа шестого башенного порядка так же перехвачены. Восьмой пробил дефлекторный щит и повредил одну и кормовых башен противника. Есть данные о втором залпе! Пять попаданий в противника! Повреждения в кормовой и центральной частях. Зафиксировано воспламенение…       - Они не знают, что мы перестроили «Сакрал», - заметил адмирал, - иначе бы попытались сбежать сразу же, как только были обнаружены…       - Проверьте, что «корабли-ловушки» продолжают действовать и находятся в безопасности, - приказал Эдвард, - Если помехи исчезнут, они сразу же постараются уйти в прыжок… И да, попытайтесь настроить видеосвязь с этим кораблем…       Линкор и его флагман, продолжая вести огонь из основных орудий сошлись ближе, на расстояние бортовых залпов, и почти сразу же обрушили друг на друга почти непрерывный поток огня, круша дефлекторные щиты и хорошо бронированные борта. На секции панели повреждений вспыхивали и тут же гасли огоньки, отмечавшие попадания в той или иной секции, и тут же гасли, как только там начинали работать ремонтные команды дроидов, латавшие повреждения.       - Есть видеосвязь! – сказал один из операторов, выводя изображение на один из основных мониторов капитанского мостика. Там почти сразу же отобразилось перекошенное напряжением и злостью лицо вражеского капитана, которое Эдвард сразу же узнал. От одного только его вида сердце бешено застучало, а дыхание словно перехватило.       - Сир Салвей Гористар, - услышал он собственный голос, хриплый от сдавившего горла спазма, - а я не знал, что вы сбежали вместе с Респиром. И каково это, быть в одной компании с убийцей?       - Проклятая Бездна! Эдвард! Вы же мертвы! – один из прихвостней человека, убившего его возлюбленную, мертвенно побледнел, увидев, с кем разговаривает.       - Я не позволю себе умереть, пока Респир и его прихвостни вроде вас все еще дышат, - Эдвард с трудом удерживался от того, чтобы не ударить кулаком в монитор, - Кстати, он с вами на борту вашей шаланды?       - Проклятье! Это все-таки тристанцы! – продолжая бледнеть с каждой секундой все сильнее, Салвей Гористар отключил сигнал. Эдвард же, с трудом заставляя себя дышать, поскольку от волнения едва мог заставлять пропихивать воздух в легкие, выдавил из себя только один приказ:       - Уничтожить всех… Уничтожать все эвакуационные капсулы, отстреливаемые со сбиваемых кораблей. Я хочу видеть только обломки и трупы в открытом пространстве… - с нескрываемой ненавистью он продолжал смотреть на иконку вражеского корабля, с которым шла активная перестрелка. Наверное, он никогда так точно и не узнает, был ли сбежавший убийца на борту одного из этих кораблей, или не был, но он точно уверен в том, что это те люди, которые помогли Респиру осуществить задуманное, а значит, виноваты не меньше. ***       - Эдвард! Эдвард! – его разбудил голос вожатой, трясущей его за плечо. Резко открыв глаза, он чуть было рефлекторно не ударил склонившуюся над ним девушку, но в этот раз сознание отреагировало быстрее рефлексов, и только схватил вожатую рукой, останавливая тряску.       - Что-то случилось? – первого взгляда достаточно понять, что уже давно наступило утро, и, наверное, уже скоро должен быть подъем по лагерю, но сейчас на вожатой была только ночная рубашка, да и сама она выглядела очень взволнованной.       - Ты кричал во сне, - пояснила Ольга Дмитриевна, - Я даже испугалась. Что-то про уничтожение и какие-то корабли… Я особо и не слушала, но так громко все происходило… кошмар, наверное, приснился? Да?       - Я… я не помню, - покачал он головой, хотя перед глазами так и стояло испуганное лицо убитого им в тот день человека, а внутри все словно выворачивало наизнанку от еще бушевавших в нем эмоций. Такое чувство, что даже сейчас пальцы лежат на сенсорных панелях пульта управления, одно касание, и корабли, закованные в тысячи тонн стали и керамита, двинутся вперед, исполняя его приказы. Глядя на лицо вожатой, он возвращал себе понимание того, что еще находится в «Совенке», в этом лагере с пионерами… рядом с Алисой…       - Тебе надо к Виоле Церновне сходить, может, она тебе успокоительного даст, - сказала вожатая, присаживаясь с краю его кровати и зачем-то пытаясь поправить его короткую стрижку, - Наверное, нервы расшатанные… Хотя, я тоже помню, как волновалась, когда влюбилась в первый раз. Так странно было думать, что у тебя вдруг появился еще один важный человек в твоей жизни. И это было, с другой стороны, очень приятно.       - Я волнуюсь не из-за того, что влюбился в Алису, - покачал головой Эдвард, - Я волнуюсь за Алису… Ольга Дмитриевна, раз уж вы меня разбудили, может быть, не будем стеснять друг друга несколько не соответствующим видом? – и как можно выразительнее посмотрел на вожатую, все еще сидевшую рядом с ним в ночной рубашке. Та сразу же покраснела и попросила его отвернуться на несколько минут, и только когда переоделась, велев ему и самому одеваться, вышла, хлопнув дверью.       Выбравшись из-под одеяла, Эдвард сам оделся за пару минут, больше всего времени снова потратив на завязывание галстука, раздумывая о том, что сегодня необходимо сделать. Самое важное то, что теперь уже счет пошел в обратную сторону, половина смены здесь пройдена, и необходимо готовиться к ее завершению. Что будет после того, как пионеры рассядутся по автобусам? Начнется ли все сначала, как у Пионера, либо же его выбросит обратно в его родную реальность? Зацикленность мира в привычном понимании не допускает вторжений извне, но здесь подобное происходит словно специально, что обозначает лишь факт существования прохода, и раз его можно открыть извне, то точно так же можно поступить и изнутри. Для этого лишь достаточно найти слабое место. Только какое слабое место было у «Совенка», он еще не знал. А оно просто должно быть.       Эдвард понимал, что должен вскрыть код этого лагеря, чем бы он ни являлся. И не для того, чтобы просто сбежать, данный параметр, похоже, не от него одного зависит. Если он и уйдет отсюда, то только с Алисой, и даже если для этого придется разрушить «Совенок» до основания и обрушить его в Бездну, то это не станет такой веской проблемой на его пути. Только, конечно, сам себя остановил на середине мысли, никто из пионеров пострадать не должен. Они не должны отвечать за его вину. Не здесь, не в этом месте.       Выйдя за дверь и закрыв замок на ключ, Эдвард вдохнул еще сырой утренний воздух, предвещавший начало нового дня, размышляя, с чего лучше всего начать. Раз уж так получилось, что встал раньше обычного, то, в принципе, посещение линейки вовсе необязательно, думал он, разглядывая зеленые кроны деревьев, лениво колышущиеся под слабыми порывами ветерка, дующего со стороны реки. Пока что единственным из его серьезных планов оставался поиск той странной «кошкодевки», как ее обозвал Пионер, и это в очередной раз обозначает, что придется снова пропадать из лагеря. Оглянувшись и убедившись, что вокруг никого нет, и никто сейчас не сможет ему помешать покинуть территорию «Совенка», Эдвард быстрым шагом направился в сторону умывальников, откуда пройти к лесу легче всего. Только сейчас для этого требовалось сделать большой круг на удалении, чтобы не попасться на глаза никому из пионеров, какие могут сейчас там находиться.       Босоножки в очередной раз доказывали свою абсолютную бесполезность как защитная обувь, даже того утреннего конденсата, что собирался на траве под ногами, оказалось вполне достаточно, чтобы носки насквозь промокли, пока шагал в сторону деревьев. Утренний лес выглядел несколько мрачнее, чем днем, но, наверное, потому, что еще солнце не до конца вышло из-за горизонта. Сейчас деревья отбрасывали длинные черные тени, уже на опушке сплетавшиеся в единый полумрак крон, Оглянувшись и убедившись, что это именно то место, где в последний раз разговаривал с Пионером, он снова сосредоточился и вызвал этого маньяка сюда. В этот раз без всякого сопротивления, он подчинился сразу же, как только услышал его призыв, уже через секунду снова появившись перед ним.       - Только утро, чего же ты… - пробурчал Пионер, старательно избегая его прямого взгляда. Как побитая собака, про себя отметил Эдвард, значит, уже начинает привыкать к своему месту.       - Заткнись, - отрезал коротким словом, - Пошли искать эту самую кошкодевку…       - О! - Пионер сразу оживился и оскалился, - это всегда пожалуйста… Пошли… - кивнул головой, сразу направился еще глубже в лес.       Оглядываясь по сторонам, Эдвард пошел за Пионером, далеко не отходящим от тропинок. В прошлый раз сам он заходил гораздо дальше, но теперь его повели совсем в другую сторону, где деревья стояли дальше друг от друга, довольно часто прерываясь большими и открытыми полянами с ветвистыми деревьями по краям. На одной из таких осталось даже больше кострище, выложенное камнями, и отполированные частым использованием разложенные бревна деревьев, такие же, какие можно найти и на пляже. Пионер заметил, что раз в неделю остальные пионеры лагеря устраивают некое подобие похода, куда обязательно нужно идти, добавив еще, что это очень важный момент. Эдвард, погрузившийся в наблюдения и запоминавший дорогу, мимоходом велел ему замолчать и идти быстрее. Меньше чем через полчаса времени, то есть, не пройдя и километра по прямой линии в сторону лагеря, они вышли на еще одну небольшую полянку, едва проглядывавшую из-под крон деревьев и закрытую почти со всех сторон. И почти сразу же Пионер с довольным криком подбежал к чему-то, похожему на большой мешок, висящий на суку дерева.       - Здесь! - с нескрываемой радостью в голосе воскликнул Пионер, - Указывая на мешок, - Здесь ее запасы! Ха! Точно!       - Запасы? – удивленно переспросил Эдвард, подойдя ближе к мешку и снимая его с сука. Там, по меньшей мере, было килограмм сорок, и при этом издавал совершенно непередаваемый аромат, напоминающий запах перегноя, а заглянув туда, обнаружил мешанину прелых фруктов и чего-то, напоминающего грибы. Все это смешано в одну кучу и по большей части раздавлено, употреблять такое в пищу сомнительно полезно для здоровья, не говоря уже о том, какие заболевания можно получить от неочищенных лесных даров. Повесив мешок обратно, прокомментировал, - Это не запасы, это медленная и извращенная смерть…       - Я ни разу не видел, чтобы она их ела, - добавил Пионер, - Как собирает, видел, а вот чтобы ела… Обычно ворует из столовки или со склада.       - Я бы на ее месте поступал бы точно так же, - задумчиво добавил Эдвард, разглядывая мешок с запасами. Первое, что можно было сделать, это установить за мешком слежку, поскольку этот гибрид рано или поздно сюда вернется, хотя бы для того, чтобы проверить сохранность своих запасов. Второй вариант был более агрессивным, но и более рискованным. Забрать мешок с собой в расчете на то, что гибрид пойдет его искать, выманив таким образом на свое поле, но в данном случае не факт, что он вообще пойдет, а не начнет собирать запасы заново. Эдвард уже сталкивался с племенами дикарей, которые, чтобы сохранить жизни своих воинов и избежать уничтожения всего племени, бросали не только свои запасы, но так же и часть стариков, женщин и даже детей, лишь бы вырваться из кольца окружения.       - Так, значит, она должна появиться здесь? – все-таки решился Эдвард, - Обойдешь поляну на расстоянии, проверь наличие следов. А я проверю все здесь. Если вдруг ее обнаружишь или услышишь приближение, немедленно возвращайся, никакой самодеятельности. Понял?       - Понял, - кивнул Пионер, - все сделаем в лучшем виде.       Пионер исчез за деревьями, а Эдвард, начал методично исследовать землю вокруг мешка, с каждым разом все увеличивая радиус поиска. Только вчера в первой половине дня прошел дождь, который смыл все старые следы, так что любые обнаруженные могут быть только свежими. Трава вокруг мешка довольно сильно утоптана, значит, висит здесь явно не первый день и к нему часто возвращаются. На дереве множество следов и зацепок от когтей, скорее всего, спит она тоже здесь, рядом со своими запасами, но на ветвях. Продолжая поиски, на некотором расстоянии от дерева обнаружил хлебные крошки, сухие, значит, лежавшие здесь, по меньшей мере, после момента появления утреннего конденсата, максимум, с конца ночи. Ел гибрид, кажется, тоже здесь, но следов утренней трапезы все еще нет.       Значит, он вполне мог появиться здесь в ближайшее время, и у Эдварда сразу забилось сердце чаще, как только понял, что гибрид может снова здесь появиться в ближайшее время. Выдохнув, быстро отыскал место для засады на одном из деревьев, и уже хотел было снова позвать Пионера, чтобы случайно не спугнул жертву, но он сам появился рядом с ним.       - Она идет! – почти восторженно прошипел он, - прямо сюда. Что-то из столовой с завтрака сперла и идет сюда! Скоро будет.       - Сгинул, но будь готов к тому, что снова тебя вызову, - велел Эдвард, - Ни за что не спугни ее! А я попробую накрыть нашу милую кошкодевочку, - и указал на ветви деревьев, где собирался устроить засаду, - не мельтеши тут! – забраться наверх было делом не таким уж проблемным, и уже скоро засел среди ветвей, закрытый листьями и внимательно наблюдая за поляной. Конечно, лучше всего подошел бы один из боевых костюмов разведки, позволяющих мимикрировать под окружающую обстановку и полностью с ней сливаться, но приходилось пользовать тем, что имелось. Помня реакцию скорость гибрида, Эдвард знал, что у него будет всего лишь несколько секунд и только одна попытка, чтобы его схватить. Даже дышать старался реже и тише, превратившись полностью в зрение и слух, наблюдая за всем окружением.       Первое время совершенно ничего не происходило, пустая лесная полянка и оставалась пустой лесной полянкой, только ветви деревьев чуть шевелись на ветру, дергая ползающими по земле тенями, да по небу медленно проплывали большие пушистые облака, проходя по травяному покрову слабыми и едва заметными пятнами теней. Окружавшую тишину нарушали только птичьи трели да звуки насекомых, похожие на надоедливое жужжание, постепенно окружающее со всех сторон, так что даже становится непонятным, откуда именно раздается. Эдвард продолжал ждать, лишь позволяя себе осторожно двигать головой, чтобы охватить как можно больший угол обзора, но, не прождав и двадцати стандартных минут, он услышал еще один звук, вмешавшийся во все остальные. Тихий шелест травы под осторожными шажками человека совсем небольшого веса, возвещавший о чьем-то приближении. И, буквально еще пару минут спустя, он увидел практически у себя под ногами, у корней дерева, уже знакомый человеческий силуэт с хвостом, при свете дня выглядевший совершенно иначе. Невысокого роста девушка, примерно по плечо самому Эдварду, со стройным, почти что тонким телом, в котором самыми заметными чертами были торчавшие на голове ушки, похожие на ушные раковины семейства кошачьих, да длинный пушистый хвост. Завершали все расплетенные коричневые волосы ниже плеч, да короткое, едва ниже бедер, красное платье с когда-то оборванным низом, теперь висевшим лохмотьями.       Эдвард сразу напрягся, как только ее засек, подобравшись для прыжка. В принципе, он мог отреагировать прямо сейчас, навалившись сверху, но учитывая разницу их габаритов, скорее всего, сломает ей ребра или даже позвоночник, а она должна остаться целой. Во всяком случае, настолько, чтобы могла отвечать на вопросы. Девушка, а в ее гендерной принадлежности более не сомневался, осторожно вышла на край полянки, оглядываясь по сторонам, и почти каждое ее движение Эдварду казалось знакомым. Так передвигаются, находясь в относительной безопасности, но на вражеской территории. Она явно не была полноценной частью этого лагеря, и практически все свое время проводит, скрывать от чужих глаз, пусть и несколько неумело, но опыт у нее был, становилось видно с первого взгляда. В руках у нее было несколько булок и пара пакетиков с кефиром, украденных из столовки, как сообщил Пионер. Такое поведение довольно странное, особенно учитывая полный мешок перепрелых запасов, назначение которых теперь стремительно ускользало из понимания Эдварда. Девушка двигала ушами как локаторами, явно слыша гораздо больше, чем позволяет диапазон обычного человека, и пришлось даже дыхание задержать, чтобы не быть случайно обнаруженным.       Убедившись, что опасности нет, она вышла на полянку и, положив ноги под себя, присела у дерева рядом со своим мешком, раскладывая на траве добычу. В этот момент, когда повернулась, Эдвард увидел ее лицо, более не закрытое длинными волосами.       Его словно огнем обожгло, поскольку видел это лицо прежде. Воспоминания, словно пробив какой-то ментальный блок, потоком хлынули в его сознание. Жестокий бой, страх, ненависть, заполняющее всю душу и сознание, адская боль, буквально взрывающее тело. И потом пустая тьма и тишина, в которой не было ничего и никого. Только тихий, почти испуганный голосок спрашивает: «Ты пойдешь со мной?» Он реагирует на голос и видит странное существо, берущее его за руку и увлекающее куда-то за собой, снова повторяя свой вопрос «Ты пойдешь со мной?»       Она. Это была она, эта самая девочка привела его в лагерь, Эдвард вспомнил это лицо, как только снова его увидел. И значит, именно она и может его вывести отсюда.       В следующую секунду уже спрыгнул с дерева, сразу сделав перекат и оказавшись перед странной кошкодевочкой, только вцепившейся зубами в булку. Все произошло так быстро и неожиданно, что та не успела даже отреагировать, только широко раскрыла глаза, когда перед ней неожиданно вырос некто в пионерской форме. Эдвард же действовал гораздо быстрее, схватив девушку за тонкую шейку и, подняв на вытянутой руке, прижал к дереву.       Теперь она отреагировала. Выплюнув булку и оскалившись клыками, больше похожими на звериные, чем человеческие, девочка шипела и плевалась, моментально обнажив когти и принявшись царапать удерживающую ее руку, но пока что только цеплялась за закрывавшую татуировку бинтовую повязку. Желтые глаза с черным вертикальным зрачком смотрели на него одновременно страхом и ненавистью. Ногами даже попыталась лягнуть его, но Эдвард, используя преимущество в комплекции, пара раз приложил ее о ствол дерева, заставив зашипеть от боли.       - Это ты была! Ты там была! Ты притащила меня сюда! - как обвинение выплюнул Эдвард, с трудом сдерживаясь от желания надавить на ее горло еще сильнее, чтобы просто переломить шейные позвонки, - Ты забрала меня!       И в этот момент произошло то, чего никак не мог ожидать, что-то небольшое и темное выпорхнуло из кроны ближайшего дерева и кинулось прямо ему в лицо, царапая щеки острыми коготками и хлопая крыльями. От неожиданности Эдвард рефлекторно прикрыл лицо рукой и отпустил гибрида, даже отступив на шаг под напором этого маленького пушистого существа. А когда понял, что это всего лишь тот самый совенок, который так забавно за ним наблюдал, то даже разозлился. Один взмах руки, и ухающая птичка отлетает в сторону, едва успев оправиться от удара, чтобы не свалиться на землю.       Девочке повторять не пришлось, что нужно бежать, и стоило только освободиться от захвата Эдварда, как стремительно унеслась прочь, но, один раз оказавшись так близко к цели, терять ее снова не собирался, а потому бросился следом. Совенок с, кажется, помятым крылом, уже не мог за ним угнаться, как, собственно и помешать. Кем бы ни была эта кошкодевка, она его единственный более или менее серьезный шанс вырваться из этого лагеря вместе с Алисой, а потеряв ее сейчас, вряд ли получит вторую подобную возможность ее поймать. Если бы только не эта проклятая птица, то уже сейчас бы выбивал из нее всю необходимую информацию, и от понимания такого лишь набирался злобы, ритмично дыша и нагоняя мелькающий между деревьев силуэт.       Слишком близко, чтобы упустить снова, на ходу подумал Эдвард, активируя голограммный монитор слежения. Встроенный в нижнюю челюсть имплантат, активировался, и перед глазами Эдварда снова спроектировался экран, сразу захватив убегающую цель и указывая возможные пути ее дальнейшего движения с расчетом скорости движения и габаритов объекта. А так же наиболее короткий маршрут, по которому можно сократить расстояние. Не было даже времени улыбнуться, как только сообразил, что попытки гибрида запутать свой след приводят только к тому, что он всего лишь за пару поворотов может нагнать ее.       Перепрыгнув через валявшуюся ветку и обогнув ствол дерева, Эдвард с ходу проломился сквозь разросшийся на этом месте куст, оказавшись прямо на пути своей жертвы. Не сбавляя темпа, врезался в убегавшую, попытавшись обхватить руками ее тонкий торс, и в следующую секунду они уже покатились по траве. Небо и земля на пару секунд перемешались в глазах, но рефлекторно успел схватить девушку за хвост, резко дернув на себя, когда снова попыталась убежать.       - Больше не уйдешь! – рявкнул он, поднимаясь на ноги, пока та, шипя как настоящее животное, снова попыталась отскочить в сторону, но тут же повалилась на землю, поскольку по левой ноге у нее теперь проходил глубокий кровоточащий разрез, видимо, зацепивший мышцу, раз даже не смогла опереться на эту ногу.       Эдвард успел подняться и тут же ударил только поднимавшегося следом гибрида ногой под ребра, снова повалив ее на спину. Не давая ей опереться на все конечности, ударил еще несколько раз, пока кошкодевка свернулась калачиком, но пара ударов все-таки достигла уязвимых мест. После этого сам остановился, понимая, что переходит уже через позволенные рамки, тяжело дыша и с трудом контролируя свое состояние, фильтруя адреналин в крови, после погони вливавшийся в кровь ударными дозами.       Девушка у него под ногами судорожно дышала, хватая ртом воздух, выбитый из легких, даже и не пытаясь сдерживать слезы, текущие из глаз. Только сейчас выбить из него сожаление гораздо сложнее, мысли были о совершенно других людях, а исполнять собственные планы за счет крови и страдания других для него уже давно стало нормой.       - Ты меня ведь сюда привела? – уже спокойнее прошипел Эдвард, ударив девушку по раненной ноге, - Отвечай! Не заставляй меня делать тебе еще больнее!       - Нет! – девушка отворачивалась от него, старательно пряча взгляд, - Нет! Оставь меня! Не подходи!       - Отвечай! – Эдвард схватил ее за шею и поднял на ноги, - Отвечай! Как ты провела меня сюда? Где выход отсюда? Отвечай! Отвечай, пока я не разозлился!       - Нет! – девушка зажмурила глаза и продолжала отворачиваться, - Не ты! Кто угодно, но только не ты! Отпусти меня! Пожалуйста! Отпусти!       - Я не буду тебя убивать… пока… если будешь отвечать на мои вопросы, - сказал Эдвард, чуть ослабив пальцы и позволив ей нормально дышать, - Ты меня привела в этот лагерь! Зачем? Чего ты хотела добиться?       - Кого угодно, но не тебя, - прохрипела девушка, все-таки открыв глаза, в которых читалось отчаяние обреченного. Словно сообразив, что сопротивляться бесполезно, девушка, держась за его руку своими двумя ручками, смотрела на него, не моргая, - Кого угодно, но не тебя! Ни за что! Никогда бы я не привела тебя сюда! Никогда! Тут нет места для таких, как ты!       - Тогда почему я здесь? – прошипел Эдвард, внимательно глядя в ее глаза, в которых все больше и больше просыпался ужас, животный и бессмысленный, отметавший в сторону остатки логики и парализующий волю. Конечно, он мог ее напугать, но не думал, что настолько сильно, и даже был немного удивлен, - Почему я здесь? Я не просил, чтобы меня притащили сюда!       - Не просил, - кивнула гибрид, - Отказывался, но я все равно тебя привела. Мне так сказали… Сказали, и я не могла отказать…       - Кто сказал? – Эдвард вдруг понял, что далеко не все так просто, как ему показалось с первого взгляда, - Кто тебе сказал привести меня сюда?       - Я не знаю, - заплакала девушка, снова отворачиваясь и закрывая глаза, - Я правда не знаю! Видела только свет, очень яркий, но не ослепляющий. Он пришел ко мне и сказал, что я должна привести человека из далекого мира сюда, и что это обязательно нужно сделать. Больше ничего не объяснял, но я не могла отказаться, словно меня подталкивали… Я чуть не сошла с ума от ужаса, когда увидела твой мир и… и увидела тебя… хотела сбежать, но не могла… Смогла уйти только с тобой…       - Тебя послали за мной? Кто? – Эдвард вдруг понял, что теперь уже сам не понимает ситуации. То, что могло оказаться ключом на пути его возвращения, на деле оказалось лишь еще одним маленьким узелком в общей мешанине загадок «Совенка», выводя к куда более сложным вопросам и сторонним областям, напрямую не касавшихся этого лагеря.       - Я не знаю! – почти что закричала девушка, - Оставь меня! Я не могу больше видеть это! Оставь! Я не могу! Слишком близко! Слишком тяжело!       - Что? – удивился Эдвард, - Что еще ты видишь?       - Я вижу корону из огня и ужаса, что держит над тобою Смерть, - прохрипела девушка, заставляя себя открыть глаза и посмотреть Эдварду в глаза, - Как она довольно смотрит на тебя, словно на родного сына. Я вижу, что твои руки черны от пролитой крови, и земля под тобой горит и рассыпается от каждого шага, не в силах выдерживать тяжесть твоих грехов. Я вижу множество человеческих душ, что сплошной пеленой смертей стелются на твоем пути. Таким как ты, нет места в этом лагере! Здесь должны быть те, у кого еще есть надежда, которые могут найти новый путь! У тебя нет другого пути! Пожалуйста… отпусти меня… слишком много боли, слишком много страха, я не вынесу…       - Так ты псионик, - понял Эдвард, уже совсем по-другому глядя на этого гибрида, - Странный у тебя дар… Такого про меня еще не говорили, - он отпустил девушку и отошел на шаг назад, - Значит, ты видишь образами… И видишь мою душу. Тогда посмотри еще раз, но только очень внимательно, чтобы увидеть детали. Посмотри, что же такое моя душа на самом деле…       Девушка упала на колени, все еще всхлипывая и давясь слезами, но все-таки подчинилась и, прижав свои кошачьи ушки, посмотрела на Эдварда своими большими желтыми глазами. Вертикальные зрачки расширились, словно от страха, и она крепко вцепилась своими маленькими ручками в землю, собирая и разрывая пальцами траву, но все же не отводя взгляда.       - Страшно, - сглотнула девочка, все-таки закрыв глаза через пару минут, - Очень страшно. Я прежде не видела таких, как ты. Твоя душа почти мертва, в ней слишком много ран. Боль потерь и жажда мести, разочарование и отчаяние, ненависть и жестокость… какой же путь надо было пройти, чтобы стать таким. Ты потерял любимую и мстил за нее, позже отчаялся и бросил вызов тому, кто не может быть побежден… Зачем? Зачем ты все это делал? – девушка смотрела на него с искренним страхом, не понимая, как можно превратиться в подобного монстра, но Эдвард в ответ только горько усмехнулся.       - Мой мир жесток. Гораздо страшнее того, в котором живете вы. Скажи, неужели ты больше ничего не увидела? – Эдвард чувствовал, что в нем было что-то еще, пусть совсем маленькое и слабое на фоне всего остального, творившегося в том, что еще могло называться его душой. И все же это что-то еще оставалось в нем, подталкивая изнутри, заставляя действовать иначе, чем прежде, мыслить совершенно другими категориями и, главное, пробуждая в нем давно забытые чувства.       - Я видела… ты полюбил… полюбил уже здесь, - кивнула девушка, - Я не верила, что такой человек, как ты, способен на что-то подобное. И все же, ты полюбил одну из девушек этого лагеря… и ради нее ты готов на все…       - Я не знаю, что это за место, но оно действительно изменило меня, - кивнул Эдвард, - и я понимаю, что ты меня сюда привела, так что сможешь и вывести отсюда.       - Нет, - покачала девушка головой, - я не могу. Отсюда сами находят выход, я могу только наблюдать, но не более того. Ты должен сам найти выход отсюда…       - Но как-то ты меня все-таки привела сюда! – уже жестче повторил Эдвард, - Значит, есть проход за пределы этого мира! А раз им можно воспользоваться в одну сторону, то точно так же можно использовать и для прохода в другую сторону. Ты должна меня вывести отсюда… Я не уйду отсюда без Алисы. И если ты псионик, то ты должна это понять.       - Уйдешь, - покачала головой девушка, - Все, кто действительно смогли отсюда уйти, ушли одни. Они могут найти любимых снова, в своем мире. Эти лагеря не для того, чтобы люди находили любовь, а для того, чтобы попавшие сюда изменились…       - Значит, отсюда уходят? – спросил Эдвард, - Каким образом? Как?       - Я не знаю, - девушка снова покачала головой, - я не понимаю этот мир точно так же, как и ты. Я просто в нем есть… Всегда, с самого начала, с того самого дня, как себя помню, я была здесь и приходили разные люди. Порой их становилось много, а порой совсем мало. Иногда они уходили, но потом возвращались вновь… И так очень долго. Очень… настолько долго, что я даже не могу вспомнить, когда все началось. Пожалуйста, не смотри на меня так… мне больно… - прошипела девушка, пытаясь от него отодвинуться, - Эдвард, задумавшись, сверлил ее взглядом, почти забыв, кто она такая. Псионики были большой редкостью даже в его мире, и их дар действительно был очень полезным, позволяя буквально видеть человека насквозь, но оборотной стороной медали было то, что человеческие эмоции и настрой они чувствовали буквально на физическом уровне, как человек чувствует жар или холод. И чем сильнее эмоциональный настрой, тем сильнее это чувствует псионик. Кем это девочка ни была, но, видимо, из-за общей фоновой ситуации в лагере воспринимала Эдварда в разы сильнее, чем кто-либо другой с подобным даром.       - Хорошо, - он отвернул взгляд в сторону, - А как ты приводишь людей сюда? Как ты отбираешь тех, кто может сюда попасть или нет?       - Я не знаю… я просто вижу их, и потом привожу сюда. Они разные, некоторые настолько, что их потом становится много. И у одних есть шанс выбраться, а у других нет, и я никак не могу им помочь. Могу только наблюдать… не помочь… И никогда раньше не было такого как ты… такого злого…       - Я не злой, - Эдвард покачал головой, - просто то, что в этом мире называют злом, у нас называют необходимостью. А то, что называют злом у нас… в вашем мире такого не видели, иначе он был бы слишком похож на мой.       - Я видела тьму… страх… боль… твой мир ужасен… - кивнула девушка, - Почему ты хочешь туда вернуться? Зачем тебе туда?       - Я дал клятву своим людям, что никогда их не оставлю. И даже если ради этого придется умереть, я не откажусь от того, чтобы ее выполнить. И я не хочу оставлять здесь Алису одну… - он вздохнул и сел напротив этой девочки, разрываясь душевно от того выбора, что ему предстоял, - Я видел, что бывает в таких лагерях, во что превращаются их пленники. И ни за что не позволю, чтобы какой-нибудь подобный психопат появился и в этом… если я уйду отсюда… если…       - Эдвард… ты не сможешь ее отсюда забрать… - покачала девушка головой, утирая слезы и усаживаясь немножко удобнее, - Они такая же часть лагеря, как и я. Они существуют только вместе с ним. Только покинув этот лагерь, человек может получить шанс найти свою любовь, отсюда же они могут вынести только надежду.       - Тебе откуда знать? – огрызнулся Эдвард, - ты же сама никогда не покидала этот лагерь. И не показываешься в нем особенно, чтобы узнать про людей, которые в них оказались, - он снова посмотрел на девушку, успев увидеть, как та неожиданно погрустнела, упустив свои кошачьи ушки и сама уставившись взглядом в землю.       - Я пыталась… - тихо проговорила гибрид, шмыгнув носом, а из глаз выкатилась свежая слезинка, - Пыталась выйти отсюда вместе с одним из них. Он был не такой, как остальные, не испугался и не пытался поймать… И не смогла. Он ушел, а я осталась потому, что не могу выйти из этого лагеря просто так, навсегда. Меня только отпускают на время, но потом все равно приходится возвращаться… поэтому я знаю, что отсюда никто не может выйти, кроме тех, кто сюда пришел… остальные хотя бы не помнят, что все повторяется снова и снова… а я помню…       - Я не знал, - покачал Эдвард головой, - прости. И все же, выход должен быть. В этом уверен. Я жив во многом из-за того, что всегда находил выход, из любой ситуации. И здесь он должен быть.       - Не пытайся сломать лагерь, - попросила девушка, испуганно посмотрев на него и подняв ушки, - многие пытались. И тогда лагерь ломал их. Ты ведь видел Пионера? Лагерь терзал его до тех пор, пока в нем не осталось вообще ничего человеческого, а потом выбросил, как ненужную игрушку. Я боюсь, в кого можешь превратиться ты, если пойдешь таким же путем.       - В кого я могу превратиться? – Эдвард даже рассмеялся, - А что, может быть хуже? Сильно сомневаюсь, что могу превратиться в кого-то более страшного.       - Можешь, - уверенно кивнула девушка, - теперь можешь. После того, как полюбил, ты можешь стать хуже.       - Тогда что мне делать? – развел руками Эдвард, понимая такую логику, но не зная, что можно выставить против нее в ответ, - Просто сидеть и ждать еще почти полную неделю? Ждать, пока все это закончится, а потом просто перейти на новый круг? Нет, так дело точно не пойдет. Этот лагерь подарил мне Алису, и от нее я отказываться не собираюсь.       - Что произойдет с ней, если ты все-таки вырвешь ее из этого лагеря и приведешь в свой мир? – вдруг поинтересовалась гибрид, внимательно посмотрев на Эдварда, - Что с ней может случиться, ты можешь сказать? Если ты прервешь ее собственные циклы таким вмешательством? – от такого вопроса остановился уже он сам, поскольку сразу вспомнил Алису из другого лагеря, которую перенес в этот, и то, что с ней произошло. Вдруг и в его мире может случиться нечто подобное? Такое обстоятельство ни в коем случае нельзя снимать со счетов, поскольку один раз уже поступил опрометчиво, действуя и не зная законов этого мира. Второй раз такую ошибку повторять нельзя.       - Я не знаю, - покачал головой Эдвард, - я не знаю, что произойдет. И не стану так рисковать ее жизнью… Иди… - взмахнув рукой, отпустил девочку, - Без Алисы ты мне не нужна… Свободна…       Девушка удивленно посмотрела на него, сразу насторожив ушки, но он только повторил свой жест рукой, еще раз указав, что не собирается никоим образом удерживать ее и дальше. Радостно подскочив, она снова повалилась на землю с полным боли возгласом. Оставленная в ноге глубокая царапина после того, как Эдвард в нее врезался и, вероятнее всего, распоротая одной из веток, которых здесь валялось во множестве, не давая ей нормально опереться на раненную конечность.       - Дай посмотрю, - вздохнул Эдвард, чувствуя себя виноватым в произошедшем. Получалось, что во всей этой погоне не было особого смысла, поскольку результат близок к нулю. Единственным достижением был тот факт, что хотя бы узнал, кто же именно за ним следит, и убедился, что с данного направления никакая опасность не угрожает.       Гибрид снова испуганно дернулась, но убежать больше не пыталась, вытянув раненную ногу и позволив Эдварду ее осмотреть. Широкий и глубокий разрез тупым предметом, задевший и мышцу, но, к счастью, не повредив связки, так что ничего серьезного здесь все-таки не было.       - Сейчас будет больно, - предупредил девушку, и та кивнула, но отвернулась. Прижав края раны пальцами, Эдвард резким движением выдернул из нее кусочек веточки чуть больше фаланги пальца длиной, отломившийся и засевший внутри. Девушка зашипела от боли, но удержалась от громкого крика, так что одобрительно кивнул в ее сторону, - Все хорошо, серьезных ранений нет, но рану надо промыть и обработать. И перебинтовать бы хорошо… - посмотрев на свой эластичный бинт, закрывавший татуировки, уже потрепанный, потемневший и пыльный, отрицательно покачал головой, - чистыми перевязками.       - И где? – девушка, кажется, подобного подхода от него не ожидала, и такая резкая перемена в его настроении для нее было весьма убедительным. Эдвард сейчас не собирался объяснять, что жестокость всего лишь инструмент, а не основа поведения при общении, и, пусть девушка является гибридом с нечистым генофондом, но ее смерть и страдания не принесут никому никакой пользы. Так что его долгом было помочь этой странной девушке, а не обрекать на продолжительные мучения.       - В медпункте, - пожал плечами Эдвард, - сейчас потерпи… - он осторожно взял ее под колени и под плечи, подняв на руки. Испуганно зашипев и выпустив когти, девушка смотрела на него с еще большим недоверием и непониманием. Эдвард только усмехнулся, оглядываясь по сторонам, чтобы сориентироваться и определиться в какой стороне лагерь. Выбрав направление и уверенно зашагав в ту сторону, поинтересовался, - Больно?       - Больно, - кивнула девушка, - ты холодный и колючий, но сейчас тебя чувство любви прогревает изнутри, поэтому я потерплю… Я чувствую, что ты больше не хочешь причинить мне вреда. Эдвард…       - Что? - он шел по лесу без каких-либо проблем, девушка была такой легкой, что можно было и не обращать на такой вес внимания.       - Тебе не придется просто ждать до конца это недели... Тебе предстоит выжить…