Осознание

Глава 28.       Врач, менявший капельницу, был немало удивлен, узнав, что первая закончилась так быстро, но, поглядывая на Эдварда, лежащего на скрипучей кровати с самым отстраненным видом из всех возможных, молча поставил новую, так и не задав никаких вопросов. Эдвард в ней даже особой нужды не чувствовал, состояние стабилизировалось, и прежней нехватки крови уже не было, но восполнить почти истощившиеся резервы организма не помешает.       - Видно, досталось тебе, парень, - кивнул врач, убедившись, что все в порядке и капельница работает, - если что-то изменится, то просто позови, дежурная услышит.       Эдвард кивнул в ответ, но каких-либо причин беспокоиться не видел, чувствуя себя гораздо лучше, чем было раньше, но, оставшись один и в тишине, снова погрузился в размышления. Только ничего в голову не лезло, попытки собрать в логическую цепочку все произошедшее за сегодняшний вечер снова и снова утыкались в неизвестный, но весьма важный сейчас фактор, а именно, почему Лена решила вскрыть себе вены. Без понимания этого все попытки разобраться в сложившейся ситуации снова утыкались в логический тупик, где еще одним большим вопросом возвышался этот самый городок. Как он смог оказаться в замкнутой реальности, не имеющей свободного перехода к другим измерениям? Потайной карман вроде пространственной аномалии или специально для него предусмотренная развилка на тот случай, если одной из девушек понадобится профессиональная хирургическая помощь? Вопросы без ответов, которые казались сейчас очень важными. И потом, снова этот совенок, действующий как вполне разумное и думающее существо, который и привел его к Лене именно в тот момент, когда ей требовалась срочная помощь. Не раньше и не позже, а именно тогда, когда все зависело только от действий самого Эдварда и принимаемых им решений. Наблюдатель или помощник?       Он вздохнул и откинулся на подушку, прикрыв глаза. Теперь перед мысленным взором проносились все наиболее отпечатавшиеся в памяти моменты: окровавленная Лена, шепчущая, чтобы ее оставили в покое, внимательный взгляд Виолы, когда признавался ей о том, что не является частью их доброго и уютного мирка, напуганная до слез Алиса, прижимающаяся к его груди, дорога, больница… Все вместе пролетало перед ним какой-то адской каруселью, разряжая скопившее нервное напряжение, когда вдруг услышал осторожный стук в окно. Удивившись, кто же может сейчас к нему стучаться, Эдвард открыл глаза и посмотрел в сторону звука. После чего удивился еще сильнее, увидев с другой стороны стекла знакомый силуэт с ушками на голове.       - Какого демона? – прошипел он, вытаскивая иглу капельницы из руки и подходя к окну, за которым действительно, скромно улыбаясь, сидела уже знакомая ему девушка с явными признаками смешения генов. Не без труда открыв старую и каким-то гением залитую краской щеколду, он распахнул окно и подал ей руку, помогая забраться внутрь, - Как ты здесь оказалось, чудо лесное?       - Интересно было, - напуганно прижимая уши и оглядываясь по сторонам, ответила гибрид, - Я не помню этого места, раньше его не было, а вот сейчас появилось. Прежде не появлялось… Ты не знаешь, что это такое?       - Я сам здесь впервые, - пожал Эдвард плечами, - Как, собственно, и везде в этом мире. Значит, этого места действительно прежде никогда не было?       - Нет, - гибрид уверенно покачала головой, - никогда прежде этого места не было. В город нельзя уехать… Я пыталась… - добавила эту фразу уже с грустью, но быстро пришла в себя, от чего ушки снова встали торчком, - Это, наверное, из-за тебя произошло! В лагерях уже такое бывало, чтобы что-то появлялось из-за приехавшего. Только еще никогда в столь больших размерах…       - Так, понятно, - кивнул Эдвард, оглянувшись на дверь, куда в любую минуту могла войти дежурная или врач, - Только говори чуть тише, здесь других людей тоже много. Ты в курсе, из-за чего я здесь сейчас оказался? – гибрид отрицательно покачала головой, и Эдварду пришлось вкратце обрисовать ситуацию. Заодно сел обратно, снова подключив капельницу, - Так что дела таким вот образом складываются. И я ни на секунду не верю, что Лена своим умом дошла до попытки самоубийства. Что-то ее подтолкнуло, причем извне. И я хочу знать, что именно это было.       - Лагерь поменялся, - кивнула девушка, согласившись с Эдвардом, - Еще вчера. Я почувствовала, когда что-то с ним случилось, - задумчиво почесав за ушком, она попыталась объяснить свои ощущения, - Что-то очень плохое и злое, даже не знаю, как точнее можно назвать. Почти то же самое, когда я вижу Пионера, только намного, намного сильнее. И я даже знаю, где оно поселилось… почему-то дальше пока не идет, но мне стало страшно. Такого в «Совенке» еще никогда не было, я не знаю, что делать…       - Вчера? – Эдвард снова выругался сквозь зубы, - И ты никому ничего не сказала? Матерь Небесная, что же здесь все такие тупые! – даже за голову схватился.       - А кому я что должна была говорить? – обиженно пискнула девушка, отвернувшись от Эдварда, - Вожатую искать? Она меня видела на одном из циклов… Знаешь, что сделала? Закричала и свалилась в обморок. Я ждала… следила… но приближаться было страшно… Это даже намного страшнее, чем смотреть на тебя… - неожиданно добавила она, бросив на него беглый взгляд и снова отвернувшись, - Но оно пока сидит на одном месте… если вообще может двигаться.       - Мне можно было рассказать, - ответил Эдвард, но потом вспомнил, как прошло их знакомство, - Хотя да, меня тебе действительно стоит опасаться… но ради такого можно было и поискать меня… Кстати, я ведь так и не знаю твоего имени… - вспомнил он и усмехнулся, - забывчивый стал, уж прости. Эдвард Тристанский, дворянин и офицер. А кто вы?       - Юлей меня зовут, - улыбнулась девочка-кошка, - Так меня назвал один… мой… в общем, один из тех, кто здесь оказался. А потом он тоже уехал, а я вот осталась. И имя у меня тоже осталось, оно мне нравится.       - Вот и хорошо, - кивнул Эдвард, - Я тоже тебя так буду звать, Юля. Теперь слушай внимательно. Мне здесь придется задержаться, пока Лена в себя не придет, чтобы ее можно было забрать обратно в лагерь, но если то, что ты рассказала, правда, то и «Совенок» нельзя оставлять без присмотра. Ты можешь туда вернуться?       - Могу, - уверенно кивнула Юля, - Это просто получается. Странно, но просто. Только, Эдвард, не волнуйся пока, в лагере все хорошо, там даже не чувствуют, что что-то изменилось. Хотя я не знаю, как долго все это будет продолжаться.       - Вот потому ты и должна туда вернуться, - кивнул он в ответ, - Если что-то начнет изменяться, то постарайся как можно быстрее меня найти, но никакой инициативы и самодеятельности. Если там и есть что-то, то оно наверняка связано со мной, никого другого я не хочу подставлять под удар. Понятно?       - А почему ты думаешь, что это обязательно связано с тобой? – удивленно округлила глаза Юля, посмотрев на него.       - Потому что все, что происходит в этом лагере, так или иначе, оказывается связанным со мной, - ответил Эдвард уверенным тоном, - и мне становится страшно, когда я понимаю, что могу привести в этот лагерь следом из собственного прошлого.       - Ты, наверное, многое пережил? – поинтересовалась Юля, - Ты просто не видел, что там… Оно очень страшное.       - Ты не знаешь, что я видел, - покачал он головой в ответ, - После такого уже ничего не страшно. Так что, - почесал Юлю за ушком, - и тебе бояться не стоит. Как быстро ты сможешь вернуться в лагерь?       - Быстро, - улыбнулась девушка, покачивая хвостом, - Я знаю короткие пути. Может, тогда вернешься со мной?       - Нет, - Эдвард отказался от такого предложения, - Я и так здесь вызываю все больше сомнений, а если еще начну постоянно скакать между двумя местами, то только дурак не начнет мне вопросы задавать. Вот если начнутся проблемы, то тогда зови. Договорились?       - Договорились, - кивнула Юля, - А все-таки, ты странный.       - Я просто другой, - усмехнулся Эдвард, удивленный таким выводом гибрида, - Как и ты. Только если ты часть этого места, как и все остальные, я всего лишь чужеродный элемент.       - Ты спас жизнь девушке, - сказала Юля, - значит, не настолько уж ты и чужой. Может быть, тебе действительно надо было здесь оказаться, - улыбнулась девушка, снова вылезая в окно, - Здесь все что-то находят свое… - улыбнувшись еще раз, она выпрыгнула из окна обратно в темноту улицы, почти сразу же скрывшись в ближайших кустах. Эдвард некоторое время разглядывал распахнутое окно, думая над последними словами гибрида. Конечно, собственные рассуждения дело весьма полезное, но слушать из чужих уст то, что кажется очень личным выбором, порой весьма странно и удивительно. Неужели любовь была действительно тем, ради чего он попал в этот «Совенок»? И если только это, почему его так волнуют остальные девушки, с которыми его, по сути, ничего не связывает? Случайности или совпадения?       Вторая капельница подошла к концу, когда солнце снова начало подниматься над горизонтом, возвещая о начале нового дня. За эту ночь Эдвард так толком и не сомкнул глаз, занятый самыми различными вещами, но усталости сейчас не чувствовал, наоборот, был свеж и полон сил. Отсоединив опустевшую капельницу, вышел в коридор, посматривая по сторонам, но в казавшейся пустой больнице сейчас никого не было, даже лампы не горели, оставляя все помещение в полумраке. Только дежурная все так же сидела за стойкой регистратуры, сейчас, судя по позе, погрузившись в чтение какой-то книги, не обращая внимания на происходящее вокруг. Эдвард подошел к ней, оставаясь незамеченным. И даже положив локти на стойку, еще некоторое время оставаясь вне поля зрения, до тех пор, пока не прокашлялся, привлекая к себе ее внимание.       - Ой! Вы меня напугали! – испуганно дернулась дежурная, услышав его кашель и все-таки оторвавшись от чтения, - А! Ты тот пионер, которого ночью привезли! Не стоит тебе просто ходить по коридорам, тем более, в твоем состоянии, отлежаться надо.       - После смерти отдохнем, - отмахнулся Эдвард, - Милая девушка, я к вам с несколько иным вопросом. Со мной привезли еще одну пионерку, ей была необходима хирургическая помощь, вы случайно не в курсе, где она сейчас?       - А, та девочка, - понимающе кивнула дежурная, - Да, помню ее. Если операцию уже закончили, то она сейчас должна быть в палате номер шестнадцать, это двумя этажами выше… Молодой человек, я не думаю, что вам разрешат сейчас с ней увидеться, наверное, еще от наркоза даже не отошла.       - Премного благодарен, - кивнул Эдвард, улыбнувшись, - Я все-таки попробую.       - Удачи, - дежурная снова вернулась к чтению, указав направление, где находится ближайшая лестница наверх. Здание оказалось типовой планировки, похожей на жилые модули, с отдельно выделенной лестничной площадкой, проходящей через все этажи. Стоптанные бетонные ступеньки, выкрашенные уже стершейся краской, и металлические перила напоминали то ли о невысоком уровне развития местной инфраструктуры, то ли о плохом финансировании именно этого отделения. Эдвард уже успел сделать для себя вывод, поднимаясь наверх, что никакого желания или даже просто согласия оставлять Лену в подобном месте у него не осталось, скорее наоборот, чем быстрее ее заберет отсюда, тем будет лучше.       Шестнадцатую палату нашел без особого труда, благо все они пронумерованы, и достаточно просто идти по коридору, читая выведенные трафаретом цифры на дверях. Особенно от остальных ничем не отличалась, даже деревянная дверь на торчавших снаружи металлических петлях не была закрыта. Внутри, как и везде здесь, такие же металлические пружинные кровати, застеленные однотипным постельным бельем сероватого цвета, одни из которых были заняты пациентами, а другие оставались свободными, чем-то напоминая военный госпиталь с постоянной текучкой раненных, где места то освобождались, то снова заполнялись без особого порядка. Лена лежала у самого окна с забинтованной рукой, на повязке проступило всего лишь несколько красных точек, наверное, просочившихся после наложенного шва. Сейчас спокойная и мирная, с закрытыми глазами и растрепавшимися по подушке волосами, для нее все произошедшее не прошло даром, и даже во сне у нее был истощенный вид.       Эдвард присел рядом с ней на кровать, осторожно поправив прядь волос, свалившуюся на глаза. Глубокий сон, наверное, обеспечивал еще не до конца рассосавшийся в крови наркоз, наниты в ее крови на лекарство вряд ли обращали какое-то внимание, переключившись на рану, опасную для организма-носителя. Приложив два пальца к сгибу локтя на раненной руке, он быстро нащупал пульс и довольно улыбнулся, почувствовав его учащенное биение. Наниты перегоняли строительный материал к ране, затягивая ее, и, пока у них еще остается энергия, будут работать именно в этом направлении.       - Эдвард, - услышал он тихое обращение и, обернувшись, увидел стоявшую у приоткрытой двери Виолу, смотревшую на него со снисходительной улыбкой, - так и думала, что здесь тебя найду. Лену привезли сюда меньше десяти минут назад, сказали, чтобы не беспокоили, пока в себя не придет. От общего наркоза порой несколько часов в себя приходят.       - Общий наркоз? – он покачал головой, подходя к медсестре, - Не самый подходящий вариант для детского организма.       - И еще мне сказали, что в нее пришлось вкачать двойную дозу, - посмотрев на Эдварда, с сомнением добавила медсестра, - что после обычной она даже глаза не закрыла. Тоже от тебя досталось?       - Скорее всего, - кивнул Эдвард, - Сложно объяснять. Виола Церновна, мы ведь заберем ее с собой, когда в себя придет?       - Я поговорила с хирургом, - кивнула она в ответ, - Он сказал, что лучше всего будет отправить ее сразу домой, если мы не хотим, чтобы оставалась в больнице, но до конца смены всего пара дней осталась, поэтому, не думаю, что будет очень плохо, если полежит у меня в медпункте. Тем более что операция прошла вполне успешно, врачи даже сами были удивлены, как хорошо все прошло.       - Длительный переезд для нее будет тяжелым, - кивнул Эдвард, - довезем ее обратно до лагеря, и пусть приходит в себя. Ее родителям уже сообщили?       - А я не знаю, - Виола пожала плечами, - Это не моя забота, а вашей вожатой. А тебе, раз уже снова на ногах, я бы посоветовала пока пройтись по этому городку, посмотреть, что и как, если интересно.       - Весьма интересно, - кивнул Эдвард, - Можно мне будет еще Шурика в компанию взять? Или он вам сейчас нужен?       - Нет, не нужен, - медсестра кивнула, - Можешь забирать, только чуть позже, сейчас еще очень рано. Люди спят в такое время, кроме закрытых дверей ничего не найдете. А Шурик нормальный человек, в отличие от некоторых… - и еще один внимательный взгляд на Эдварда, на какой ответил самой невинной улыбкой.       Он даже отвечать не стал, только плечами пожал, как бы говоря, что в этом его вины нет, но следующие несколько часов для него прошли невероятно скучно, поскольку местный неторопливый ритм жизни не был рассчитан на круглосуточное функционирование. И даже в самой больнице делать было нечего, Эдварду оставалось лишь лежать на кровати, уткнувшись взглядом в потолок и раздумывать над происходящим, развлекая себя лишь тем, что сравнивал местный уровень технологического прогресса с тем, что был в его родном мире. Конечно, сложно говорить об общем понятии прогресса, здесь видел лишь отдельные эпизоды, а в том мире, где родился, наряду со сверхсветовыми перелетами существовали племена дикарей, использующие каменные наконечники. С другой стороны, на развитие его родного мира в первую очередь оказывает влияние необходимость защищаться от всего, что ждет за пределами безопасных зон городов и крепостей, начиная от атмосферы и заканчивая другими расами, каждая из которых так же стремится к выживанию. Война была такой же нормой, как здесь заходы и восходы Солнца. А в этом мире гораздо больше уделяют внимания развитию мирной жизни, не ставя во главу угла выживание собственного вида. Эдвард откровенно скучал, растянувшись на кровати и положив руки под голову, занятый только тем, что наблюдал, как солнечный диск медленно поднимается над горизонтом. Сейчас был вынужден лишь ждать и ожидать ответов.       - Эд, ты здесь? – наконец, когда Солнце выбралось на небосвод настолько, что полностью освещало палату, заглядывая в окно яркими потоками света, дверь приоткрылась, и в проем заглянул Шурик, - Мне Виола Церновна сказала, что ты хотел бы город посмотреть, а я чтобы компанию составил.       - Ты против? – он поднялся с кровати, поправляя форму, и снова завязывая галстук, висевший на изголовье кровати, - Я ни на чем не настаиваю и не заставляю.       - Нет, все отлично, - кивнул Шурик, - раз уж все равно сюда приехали, то можно и пройтись, я, может быть, еще радиодетали найти попробую, для нашего с Электроником проекта.       - Когда-нибудь ты с этим проектом сойдешь с ума, - пообещал Эдвард, выходя из палаты, - Хотя, твоя настойчивость не может не вызывать уважение. Ты в этом городке бывал когда-нибудь прежде? – вернулся к прежней теме прогулки, направляясь сразу к дверям больницы.       - Да, здесь мы садились на автобус, что довозил до лагеря, - кивнул Шурик, - И еще на вокзале был, когда только приехал, но сам город почти не видел. Так что мне интересно так же, как и тебе, - пожал плечами, убирая руки в карманы шорт, - Вообще, таких городов по Союзу полно раскинуто, и вряд ли чем-то друг от друга отличаются. Обычно вокруг какого-нибудь завода вырастают. Ну, знаешь, в послевоенную пятилетку заводы выстраивали, а вокруг него городок такой разрастается, и почти все там и работают… - Шурик устало зевнул, когда вышли из больницы, оглядываясь по сторонам, - Все практично и просто, без лишних изысков, как и должно быть.       - Промышленное поселение? – кивнул Эдвард, - В курсе таких. Обычно ничего значимого, кроме самого объекта. Командуй, куда идти?       Шурик и сам плохо ориентировался в городе, если бы не навыки Эдварда, способного найти дорогу не то, что в четко разлинованном улицами городе, а даже в диких развалинах пустошей, то вполне могли плутать среди почти что одинаковых улочек, застроенных коробками панельных и кирпичных домов высотой в три или четыре этажа. Для Эдварда же было любопытно буквально все, что встречали по пути. Тихая и размеренная жизнь обычного провинциального городка, где практически ничего не происходило, была для него отражением совершенно другого мира, удивительного и чуждого его пониманию. Здесь не было вооруженных патрулей и стен, разделявших город на четко разграниченные сектора, за все время их пути они всего лишь один раз встретили постового, которого Шурик назвал милицейским, но и у того из всего вооружения была лишь полосатая дубинка и лежавший в кобуре пистолет.       В разбитых между коробками домов дворах с детскими площадками играли дети под присмотром матерей и бабушек, возясь в песочницах с жестяными крышами, а те что постарше, гоняли мячи на закрытых площадках. У одной такой Эдвард даже остановился, расспрашивая Шурика о правилах игры с тем же названием, какое когда-то упомянула Ульяна, о «футболе». Шурик сам оказался довольно неглубокого уровня познаний в этой игре, объяснив тем, что не любитель активного спорта, но общие правила все-таки знал, только с удивлением спросив, почему сам Эдвард не слышал ничего подобного. В этот раз удалось отделаться пространным ответом о том, что интересовался совсем другими вещами.       Как раз в середине обсуждений их позвали бегавшие по площадке ребята, заметив двух топтавшихся у забора пионеров. Шурик вежливо отказался, а вот Эдвард решил попробовать на себе смысл этой довольно простой игры. Гонять мяч ногами в попытке забить его в ворота соперника вполне несложно, хотя, тот факт, что нельзя применять физическую силу к соперникам несколько расстраивал. Командные игры, известные в королевстве, обычно рассматривались как подготовка молодежи к военной службе и понятия «не применять силу к сопернику» там просто не существовало, поскольку в реальном бою никогда не получится сказать, что какой-то из приемов запрещен правилами. Однако освоился Эдвард довольно быстро, уже вскоре резво гоняя накачанный мяч по площадке, а его возможности давали вполне ощутимое преимущество перед всеми остальными игроками. Ребята оказались молодыми школьниками, веселыми и отзывчивыми, хотя сами удивлялись Эдварду, носившемуся по полю как метеор, с легкостью обгоняя всех остальных, пусть ему еще пришлось учиться бить и подавать мяч, поскольку оказалось это не так просто, как можно подумать на первый взгляд.       В перерыве, когда все остальные уже забегались, а у Эдварда даже не участилось дыхание, его принялись расспрашивать, не тренируется ли он где, и пришлось на ходу выдумывать что-то про спортивную секцию и регулярные занятия, в результате которых и развивал свои навыки бега и дыхания. Многие знали и про «Совенок», пионерлагерь, какой, оказывается, находился в ведении градообразующего предприятия, сталелитейного завода, на котором работали почти все родители у ребят. И почти все из них провели хотя бы одну смену в этом лагере, отзываясь очень хорошо и о самом лагере, и о его персонале. Двое ребят даже вспомнили Алису, бывавшую в лагере далеко не в первый раз, получившую уже славу рыжего разбойника, и со смехом рассказывали Эдварду случаи из прошлых смен.       От этой дворовой компании они с Шуриком отсоединились где-то часа через два, когда все уже окончательно набегались, и снова направились к центру города, где единственным более или менее достопримечательным местом оказался вокзал. Его Шурик узнал сразу, поскольку уже был здесь, когда только ехал в лагерь, но здесь же, на площади Эдварда и привлек другой весьма любопытный момент. Женщина в белом халате и с тележкой, продававшая сладость с забавным названием «мороженое», о котором Эдвард даже никогда не слышал.       - Мороженого хочешь? – рассмеялся Шурик, когда Эдвард его остановил и поинтересовался, что это такое и что конкретно продает, - Ну, давай купим, все равно на улице жарко.       Здесь он тоже был прав, летнее солнце палило в городе, закрытом в кирпиче, бетоне и асфальте, с неимоверной силой, встречая сопротивление только в виде крыш домов и крон деревьев, лениво шелестевших под почти незаметным ветерком. Многие прохожие изнывали от жары, потому у тележки с мороженым все время была очередь.       - Два эскимо, - попросил Шурик, протянув девушке с передником несколько металлических монеток, и та вытащила из тележки, оказавшейся небольшим холодильником, две таких же сладости в фольге, как и у всех остальных. Протянув одну Эдварду, Шурик, держа мороженое за палочку, снял верх упаковки и откусил с верхушки, покрытой шоколадом. Эдвард, с любопытством держа прохладную сладость, повторил все действия своего приятеля, осторожно попробовав на вкус то, о чем в родном мире никогда и не слышал. Холодное, и совершенно незнакомое на вкус, что весьма удивительно, и, все больше удивляясь, решил, что как-нибудь расспросит Алису, из чего делают подобные вещи.       Эдварда удивляли вещи, казавшиеся Шурику совершенно обычными, даже автоматы с газированной водой живо привлекли его внимание. Сам принцип их действия не был чем-то особенным, водяной насос с дозатором был вещью простой, но вот воду с сиропом он пробовал впервые. В его мире чистая вода была большой редкостью и быстро портилась, в полевых условиях ее заменяли влагосодержащими гелями, а при дворе пили вино и соки. Шурик только удивлялся, доказывая Эдварду, что между газировкой и игристыми винами нет ничего общего.       - Ты словно с другой планеты! – качая головой, заметил его приятель, когда они снова остановились перед небольшой вывеской с надписью «тир», и у Эдварда сразу же возник вопрос, имеет ли он что-то общее со стрельбищами, - Тир же обычный, из пневматических винтовок можно пострелять, если хорошо стреляешь, призы дают.       Мимо такого, Эдвард, естественно, пройти не мог, а потому потащил Шурика внутрь, оказавшись в вытянутом в длину помещении, перегороженном стойкой с лежавшими на них примитивными пневматическими винтовками. Пока Шурик расплачивался, поддавшись на уговоры Эдварда о том, что его ждет незабываемое зрелище, сам разглядывал возможные призы: различных размеров мягкие игрушки, какие-то шапочки и куколки.       - Что надо сделать, чтобы выиграть вот это? – Эдвард обратился к продавцу, показывая на большого плюшевого медведя, висевшего среди прочих. Шурик только присвистнул, а торговец, почувствовав наживу, сложил руки на груди.       - Десять десяток из десяти, - сказал он уверенно, глядя на двух молодых пионеров, - Десять попаданий в десятку из десяти выстрелов. Пока еще никто не смог, - добавил еще и посмотрел на Эдварда, уже подошедшего к стойке и примерявшего пневматику на вес и баланс, - Хочешь попробовать, малой? Не струсишь?       - А зачем трусить? – усмехнулся он, прикидывая возможный разброс пуль. Винтовка была тяжелой, неудобной и со слишком тяжелым прикладом, перевешивающим остальную часть, словно о такой вещи, как баланс, здесь и не слышали, - Мишень же меня не сожрет, если промахнусь.       - Эд, ты серьезно? – удивился Шурик, - Это же выше всяких нормативов по гражданской обороне! Тем более, в такую мишень… - сам он из-за близорукости едва мог разглядеть маленький клочок бумаги с черной точкой прицельной сетки у дальней стенки тира, - Черт, ты же не сделаешь!       - Запомни одну вещь, мой друг, - кивнул Эдвард, вкладывая первую пульку в ствол винтовки, - Никогда не разочаровывайся, пока не попробуешь. Первый проверочный… - предупредил он продавца, и тот кивнул. Прицелившись, чуть повел плечом, выбирая наилучшее положение ствола и спокойно выстрелил. Пуля угодила в мишень в виде зайчика. Эдвард перезарядил винтовку, - баланс перекошен, приклад тяжелый. Мушка слишком большая, надо подпилить, из-за нее идет перекос по вертикали… так, в эту мишень, говорите? – он посмотрел на продавца, внимательно смотревшего за ним с удивленным взглядом, и тот только кивнул.       Считал выстрелы Шурик, пока торговец бледнел все больше и больше. Эдвард стрелял с позиции «стоя», отвлекаясь только на перезарядку и целясь чуть меньше секунды, аккуратно всаживая пулю за пулей в едва заметный черный кружок мишени, даже ничего не комментируя.       - Десять выстрелов, - отложил он винтовку в сторону, и Шурик утвердительно кивнул, глядя на посеревшего продавца, едва удерживающего свою челюсть от того, чтобы та не свалилась вниз. Кивнув, он потянул за веревку, подтягивая мишень, ближе. Черной точки в самом центре, обозначавшей десятку, как таковой уже не осталось, она была разодрана попаданиями, но в жестяной коробке, где мишень и закреплена, позвякивало ровно десять пулек. Продавец даже не посерел, а окончательно побелел, как и Шурик. Только его приятель радовался такому успеху, в отличие от продавца, никак не способного поверить, что подобное возможно.       - Как ты вообще это сделал? – только и выдавил из себя, разглядывая мишень с таким видом, словно пытался понять, как этот кусочек бумаги мог подыграть стрелку, - У меня даже военные были, не смогли такое повторить, чтобы ровно десять десяток в цель… А ты… Ты специально такому нигде не учился?       - Просто отдайте мне мой выигрыш, - попросил Эдвард, - А так, вам вряд ли интересно будет узнать, где и как я научился стрелять. Уверяю вас… - продавец лишь разочарованно покачал головой, но все-таки отдал обещанного плюшевого медведя.       - Эд! Это было нечто! – восхищенно прокомментировал Шурик, когда они вышли из тира, оглядываясь, куда еще можно сходить, - Серьезно, где ты так стрелять научился? Я саму мишень вообще едва разглядеть мог, а ты в нее выстрел за выстрелом так укладывал, словно в намагниченную!       - Друг мой, ты вообще меня слышал? – поинтересовался Эдвард, держа в руках мягкую игрушку и жалея, что нет никакой сумки, чтобы туда ее убрать, - У меня нет ни малейшего желания рассказывать, как и откуда у меня такие навыки. В этом нет ничего хорошего или интересного. Можешь только радоваться тому, что у тебя такой нужды учиться нет. Так, нам скоро бы уже надо возвращаться, Лена уже должна прийти в себя, но думаю, свободный час времени еще есть… куда направимся? – в ответ Шурик только пожал плечами, сам не зная, что еще можно здесь найти. Единственной достопримечательностью, хоть сколько-то достойной внимания здесь оказался только городской парк, к которому вышли спустя некоторое время.       Старые и ветвистые деревья, разросшиеся среди плохо ухоженных лужаек, выложенные растрескавшимся асфальтом дорожки и деревянные скамейки, облупленные, вытертые и изрисованные самыми различными надписями и даже порой довольно похабными картинками. Ничем не выдающееся для подобных городов место, но все же весьма удивительное для Эдварда. У него на родине тоже были подобные парки, но в них не было этого чувства единения с природой, какое сразу же ощутил в этом месте. Траве и деревьям не нужен был постоянный присмотр и уход, чтобы не вяли и не чахли, они вполне свободно росли и сами, отсутствовала эта геометрическая точность и идеальность, характерная для заложенных в дронов-садовников программ, вместо нее была природная свобода формы. Здесь Эдвард позволил себе просто удивляться и радоваться, как маленький ребенок, особенно, когда увидел в маленьком, затянутом тиной прудике семейство небольших водоплавающих птиц, названных Шуриком утками. Не опасные и не напоминающие мутантов его родного мира, они мирно плавали и доверчиво смотрели на проходящих мимо людей, а когда оказалось, что их даже можно покормить хлебными крошками, так вообще пришел в восторг.       - Хорошо у вас, - заметил Эдвард, когда купленная булка закончилась, полностью израсходованная на крякающих птиц, все еще плавающих возле берега. Обняв плюшевого медведя двумя руками, он кивнул Шурику, чтобы и тот присел рядом с ним на траву, - Тихо, спокойно. Небо голубое…       - Эд, ты таким простым вещам радуешься, что я только удивляюсь, - его спутник не разделял подобных восторгов, - такое можно в каждом городе найти. Ты вообще где рос, если даже неба голубого толком не видел, а?       - Очень далеко отсюда… - покачал он головой, но замер, услышав приближающиеся к ним шаги. Двое подходили к ним со стороны асфальтовой дорожки. Народа в парке было немного, пока ходили, они с Шуриком встретили всего лишь нескольких старичков, греющихся на солнышке, так что довольно бодрые шаги, направленные к ним, сразу насторожили его инстинкты солдата.       - Эй, пацаны, закурить не найдется? – голос принадлежал одному из подошедших, и, обернувшись, Эдвард увидел двух молодых людей, наверное, на пару лет старше, чем Шурик, внешне по одежде ничем не отличающихся от многих других местных, но подсознательно ощутил тревогу. Может быть, по тому, как сразу же напрягся Шурик, услышав этот вопрос, а может быть, по развязному тону и выражению лиц этих двух местных.       - Нет, мы не курим, - как можно вежливее заметил Шурик, поднимаясь. Эдвард поднялся вместе с ним, буквально видя, как напрягается его спутник, и, соответственно, не доверяя двум подошедшим. Хорошее настроение улетучилось так же быстро, как и появилось.       - Эй, классный у тебя медведь, - заметил второй, ткнув пальцем в мягкую игрушку, какую Эдвард все так же держал в руках, - Девчонке своей купил? Или как?       - Выиграл, - покачал он головой, - в тире…       - Аааа… – понимающе кивнул один из подошедших, тот, что был немного меньше ростом, - стрелок, значит… Слушай, а для нас постреляешь? Я бы себе тоже такого заимел…       - Мы торопимся, ребят, нам уже скоро идти надо, - взяв Эдварда за локоть, потащил его Шурик в сторону, - в другой раз поговорим.       - Эй, слышь, я вас никуда не отпускал, - лениво бросил один из подошедших, вынимая руки из карманов, - так что стоим на месте.       - А кто ты такой, что решать, идти нам или нет, - теперь уже Эдвард решил, что пора перестать играть хорошего мальчика. Протянув Шурику игрушку, он чуть подвинулся в сторону, прикрывая своего товарища.       - А ты самый умный, да? – сконцентрировавшись уже на нем, говоривший протянул руку, рассчитывая схватить его сейчас за галстук. К его несчастью, он даже не представлял, кто перед ним стоит, Эдвард перехватил руку прежде, чем тот успел даже его коснуться, плавно, последующим движением плавно выворачивая сустав. Парень закричал от боли и неожиданности, на что отреагировал уже второй.       - Ах ты тварь! – на секунду опешив, в следующий миг уже бросился в атаку с кулаками, и эта фраза стала сигналом к началу боя.       Отпустив первого, Эдвард среагировал прежде, чем кто-либо еще успел понять, что происходит. Сердце сразу же забилось учащенно, перегоняя по мышцам кровь с быстро повышающимся уровнем адреналина, ускоряя и так отточенные рефлексы, и следующие действия шли уже на автоматизме, быстрее, чем мозг сам успевал воспринимать все происходящее. Уход в сторону от вытянутого кулака, идущему ему в лицо, и контрудар в горло. Даже не в полную силу, но кадык все равно сминается под костяшками пальцев. Парень отступает назад, выпучив глаза, но не успевает даже закашлять, как идет уже второй удар в солнечное сплетение. Пока он падает, Эдвард разворачивается к первому, с круглыми от удивления глазами смотревшим на все происходящее. Эти ребята не бойцы, они даже драться толком не умеют, а рефлексы слишком медленные, чтобы противопоставить Эдварду хоть что-то.       Продолжая движение, раскрытой ладонью бьет его слева по лицу, такая оплеуха скорее оскорбительна, чем действительно опасна, но даже от такого удара соперник теряет ориентацию. И, когда Эдвард, остановившись, наносит прямой удар ногой в живот, оказывается совершенно к нему не готовым. Сразу же отлетает назад, сбитый с ног, оставляя после себя только продолжительный звук выбиваемого из легких воздуха.       - Куда?! – рявкнул Эдвард, увидел, как первый из подошедших к ним парней пытается встать, приходя в себя после удара, - Напал, так дерись! – удар ногой в лицо сворачивает тому нос и челюсть, выбивая кровавые капли из разорванных губ и ноздрей. От силы удара парень переворачивается и снова падает, в этот раз уже лицом в землю.       Эдвард уже на автоматизме перехватывает вытянутую в его сторону руку, но, прежде чем вывернуть из сустава и ее, осознает, что это Шурик, пытающийся его остановить. Напряжение тут же спадает, и все-таки отпускает его, теперь уже понимая, что его спутник что-то хочет сказать.       - Да остановись ты уже! – кибернетик даже повысил на него голос, - Ты их сейчас убьешь! Хватит уже! – отрезвленный его окриком, Эдвард остановился. Шурик же краснел быстрее, чем уголек, брошенный в костер, - Ты с ума что ли, сошел? Они бы и так отвязались, если бы мы быстро ушли!       - Я не позволю, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне, - ледяным голосом ответил Эдвард, только сейчас сообразив, что у него кулаки в крови. Пытаясь стереть ее с костяшек, бросил на Шурика еще один холодный взгляд, так что тот даже отступил на шаг, - И тем более, не позволю им мне угрожать силой…       - Им надо помочь, - сказал его спутник, присев на одно колено перед тем парней, которому Эдвард свернул челюсть, - Эд, ты же ему все лицо разбил. И он, кажется, без сознания… черт, я даже не знаю, как ему помочь… - судя по голосу, он действительно очень сильно волновался, чем еще больше удивлял Эдварда, не испытывавшего к лежащим на земле телам ничего, кроме легкого раздражения. Шурик снова на него накинулся, - Эд, надо же скорую вызвать! Им же помощь нужна!       - Они бы тебе ее не вызвали, - лаконично заметил Эдвард, - после того, как бы сами избили и бросили здесь же. Странно, что такие люди у вас редкость, с подобным прежде встречался часто. Нападают на тех, кто бесспорно слабее, выбивая все возможное, а потом оставляя ни с чем. Ни чести, ни совести. Почему ты о них так волнуешься, в конце концов?       - Потому что они тоже люди! – ответил Шурик, - Нельзя просто так бить людей, просто потому, что ты с ними не согласен!       - А им, значит, можно? – усмехнулся Эдвард и, подняв сначала с травы игрушку, какую Шурик бросил, беспокоясь о нападавших. А потом свободной рукой схватив и его самого, оттаскивая в сторону, - Нам здесь больше делать нечего, пора и в больницу, там Лена в себя уже должна прийти. Будем беспокоиться о тех, о ком действительно надо беспокоиться, а не о каждом встречном.       Упоминание о девушке произвело на Шурика самое успокаивающее влияние, но он все равно был уверен, что последнее слово все равно должно остаться за ним. Пристроившись в шаг Эдварду, заметил, поправляя очки:       - Нельзя опускаться до уровня таких, как они. Если им закон не писан, то не значит, что и все остальные должны себя так вести, - фраза звучала как заученная и столь притянутая к идеалистическим утверждениям, что Эдвард все же не выдержал.       - Запомни, что силу может изменить только сила. И ничто другое, - резко ответил он, повернувшись к Шурику, - вся твоя дипломатия гроша ломанного не стоит, если за ней не стоит ощущаемая и способная использоваться сила, подтверждающая вес твоих слов. О мире можно просить только врага, поставленного на колени, иначе он рассмеется тебе в лицо. Хочешь вечно сдаваться и убегать, - он снова потащил Шурика к выходу из парка, но теперь тот уже почти не сопротивлялся, - тогда действуй так, как считаешь нужным, но меня учили другому. Простите… - мимо них шла женщина с ребенком, и Эдвард остановился рядом, бросив на Шурика испепеляющий взгляд, - вы не можете сообщить сейчас в скорую, что около пруда двум молодым людям плохо. Подрались, кажется, мы с другом просто не местные и очень торопимся, и не знаем, где можно вызвать помощь…       - Да, конечно, - кивнула женщина, испуганно посмотрев на парк, - Идем Любочка, нам сейчас в другую сторону, - желание прогуляться там с маленьким ребенком у нее моментально исчезло, и засеменила обратно, не поспевая за быстро шагающими пионерами.       Настроение было безвозвратно испорчено, прежнее чувство легкости и спокойствия исчезло. Небольшое столкновение испарило прежнее впечатление об этом мире, напомнив, что утопии нигде на самом деле не существует, хотя еще больше его раздражала миротворческая болтовня Шурика, никак не соглашавшегося с тем, что Эдвард поступил правильно. Его рассуждения о человеческом равноправии выглядели настолько наивно и глупо, что едва сдерживался от того, чтобы не наорать в ответ. Так что в больницу они вернулись не в самом хорошем расположении духа.       - Ну, ты хоть понимаешь, что не стоило доводить дело до драки? – продолжал держаться своей позиции Шурик, - нет, конечно, с одной стороны себя защищать надо, я не спорю, но ведь можно все и мирным путем решить было. Не стоило так резко.       - Как говорил один мой хороший друг, если в тебя целятся из пистолета, лучше в ответ прицелиться из автомата, - покачал головой Эдвард, - Нас оскорбили, я ответил…       - Так, и куда это вы опять ввязались? – от стойки регистратуры отошла Виола, посмотрев на них с самым придирчивым видом, - Пионеры, я все понимаю, гормоны и взросление, но у меня нет никакого желания вас сейчас по очереди укладывать в больницу. Эдвард, куда ты опять Шурика втянул? И… - она уткнулась взглядом в большого плюшевого медведя у него в руках, даже не сразу сообразив, что перед собой видит, - Так, а это что еще?       - В тире выиграл, - быстро ответил Эдвард, - Виола Церновна, вам Шурик все в подробностях расскажет, а мне интересно, Лена сейчас в себя уже пришла?       - Да, даже слишком быстро, - кивнула медсестра, - врачи даже удивлены, теперь уже опасаются, что при операции ввели слишком малую дозу, - при этих словах усмехнулась, явно невысокого мнения о профессионализме своих коллег, - но девушка уверяет, что у нее все в полном порядке… Хочешь ее навестить?       - Собираюсь, - кивнул в ответ, - Все еще у себя? – Виола кивнула в ответ, усмехнувшись, и Эдвард прошел мимо, благодарно кивнув и оставив на пару с Шуриком выяснять прошедшие события сегодняшнего дня.       Коридоры все равно пустовали даже в разгар рабочего дня, ни количеством персонала, ни количеством больных данная больница явно не была обременена, и шаги Эдварда отдавались тихим эхом под выкрашенным белой побелкой бетонным потолком. Палата, где лежала Лена, сейчас была ярко освещена заглянувшим в окно солнцем, солнечные зайчики играли на постельном белье и покрытом затертым линолеумом полу. Девушка, смяв подушку, сидела на кровати, не обращая внимания на стоявшие на тумбочке рядом с ней тарелки с едой, принесенные, наверное, либо одним из служащих местной больницы, либо Виолой.       - Ну, здравствуй, - улыбнулся Эдвард, когда Лена повернула голову в его сторону, - Как ты себя сейчас чувствуешь? И да, это тебе, - он посадил плюшевого мишку рядом с ней, держа его за игрушечную лапу и, покачав ей, добавил пищащим голоском, - Привет, Лена, я плюшевая игрушка! Улыбнись мне, пожалуйста, и придумай имя! Мне без имени скучно! – девушка все-таки улыбнулась, посмотрев на подарок, и Эдвард мысленно поздравил себя с тем, что первая преграда сломана.       - Не стоило, правда, - покачала головой девушка, взяв плюшевого мишку и положив себе на колени, - Эд, ты же не такой, каким хочешь казаться, зачем же тогда ты это делаешь?       - Делаю что? – он присел чуть поближе, погладив Лену по взъерошенным от долгого лежания волосам, пытаясь что-то сделать с ее прической, - И с чего ты взяла, что я не такой? Что-то узнала?       - Я… Мне… Это сложно объяснить, - Лена прижала мишку к груди и отвернулась, пытаясь скрыть собственные эмоции, в каких сейчас и сама не могла разобраться, - я сама сижу и думаю, что же со мной произошло. Это все похоже на какое-то сумасшествие, но почему-то уверена, что все правда. Все настолько убедительно, что нельзя не поверить.       - Тогда поделись, - предложил Эдвард, - Убить ты меня уже пыталась, так почему-бы сейчас не попытаться быть со мной честным? После произошедшего это уже и не шаг назад. Может быть, заодно и расскажешь, что на тебя нашло, раз пыталась закончить жизнь самоубийством.       - Это все очень странно, - покачала головой Лена, - Той ночью, после того как я… - девушка оглянулась на остальных пациентов в палате, скучающих и пытающихся развлечься кто как умеет, от чтения газет до игры в шахматы, и уже более тихим тоном добавила, - ну, после нашего…       - Откровенного разговора, - помог ей Эдвард, и девушка, подобрав подходящее словосочетание, благодарно улыбнулась.       - Да, пусть так. И той ночью я услышала голос… - округлив глаза, посмотрела на Эдварда, - понимаешь, настоящий голос, который говорил со мной. Только, пожалуйста, не говори, что я сумасшедшая, я сама чуть с ума не сошла от страха.       - Потому ты и была такой на следующий день? – вспомнил Эдвард, и она сразу кивнула, соглашаясь.       - Да… я не знаю, правильно ли я делаю, что говорю сейчас тебе все это, но после того, что ты сделал, спасая меня, - Лена снова виновато опустила глаза. Эдвард, успокаивая ее, погладил девушку по плечу, хоть таким образом пытаясь облегчить ее внутренние переживания, что есть рядом, кто может помочь или просто поддержать, - И после того, что я видела… Ты же настолько другой, чем тот, кого я вижу в лагере. И мог себя вести совсем не так… я запуталась…       - Что говорил голос? – направил Эдвард ее снова, - Я верю тебе, точно так же, как знаю, что ты бы не стала убивать себя без крайне веской на то причины. Голос дал тебе эту причину? Или он заставлял тебя?       - Он мне рассказал очень многое, - всхлипнула вдруг Лена, - Я не хотела верить, хотела, чтобы он замолчал, но он продолжал меня преследовать, и шептал прямо в уши. Я не могла отвязаться от него. Рассказывал очень страшные вещи, а стоило закрыть глаза, как я видела все это так, будто сама там нахожусь. Он показал тебя… Ты был в каких-то тяжелых доспехах и гораздо старше, стрелял… в людей… И с тобой были такие же, слушались каждого твоего слова. И убивали… там было столько крови и тел. Я не могла поверить, что это ты, но голос уверял… Я видела, как людей сжигали заживо по твоему приказанию… снова смерть и кровь. Так много, что мне стало страшно. Эд, скажи, ведь это неправда?       - Мне говорить честно или то, что ты хочешь услышать? – вопросом на вопрос ответил Эдвард, и в глазах Лены мелькнул неподдельный страх, а сами они наполнились слезами. Он же только глубоко вздохнул, - Ты сама сказала, что я не похож на остальных. И это действительно так, но гораздо больше, чем можешь даже себе представить. Те места, откуда я родом, гораздо страшнее, чем то, что ты привыкла видеть. И порой, просто для того, чтобы выжить, мне приходилось делать действительно ужасные вещи. Я не горжусь этим и вполне понимаю, что творил, но другого пути у меня не было.       - А это… где ты стрелял в людей, тоже было необходимо? – спросила Лена.       - О чем именно ты говоришь? – поинтересовался он, - Таких случаев было немало. Конкретных деталей не помнишь? – когда она отрицательно покачала головой, только усмехнулся, - Поверь мне, я никогда не любил убивать, и видел в этом только необходимость. Я не безумец, веришь?       - Ты даже не пытался защищаться, когда я… ну, пыталась тебя ранить, - Лена грустно усмехнулась, - Но голос рассказывал мне столько… а потом еще про меня… про девочек. Что на самом деле «Совенка» нет, это всего лишь выдумка, а мы вынуждены раз за разом переживать это время, каждый раз просто теряя память и начиная все заново… И что мы все всего лишь ловушка для тебя…       - Глупости какие, - покачал головой Эдвард, - Если бы ловушки были бы на самом деле такими, думаю, я бы из них тогда вообще не вылезал, - он одобряюще улыбнулся, и девушка тоже несмело улыбнулась в ответ, - Лена, только ты же не поэтому попыталась вскрыть себе вены, ведь так? Не от одного этого факта?       - Нет, - девушка отрицательно покачала головой, - Я думала, что смогу всех спасти. Он сказал, что есть возможность…       - Как ты могла всех спасти, самоубившись? – Эдвард покачал головой, но Лена вдруг как-то слишком внимательно и серьезно на него посмотрела.       - Он сказал, что нужна жертва, чтобы все закончилось. Тогда все, кто в клетке, смогут освободиться, - со спокойным голосом сказала девушка, - Он это называл кровавым договором. Кровь жертвы сможет разорвать договор, а все пленники вернутся в реальный мир. Я сначала испугалась, но он был настойчив, убеждал, что только я смогу всех спасти… и я ему поверила. Он все повторял, что все равно никому не нужна, а так сделаю хоть что-то полезное, - у нее снова слезы на глазах выступили, - Эдвард, а если он был прав? Если все, что здесь происходит, всего лишь ловушка во времени, и мы раз за разом переживаем одно и то же? Может быть, я действительно все могла закончить, а? А вместо этого вы меня спасли, и теперь снова все будет повторяться. И я тоже забуду этот разговор, и уже никто никому не поможет… - мысли о подобных последствиях, выплеснутые наружу, заставили девушку снова нервничать, но для Эдварда подобные рассуждения о вещах, о каких местные и представления не имеют, звучали даже слишком глупо. Кем бы ни был этот голос, но он правильно выбрал цель, Лена была единственной из девушек, с какими познакомился в лагере, способной действительно убить человека. Ей не хватало совсем немного, нужного толчка в этом направлении, чтобы перешагнуть через грань страха, а собственную судьбу всегда решать несколько легче, чем чужую. Нашептал ей нужную мысль и оказался достаточно убедителен, чтобы Лена попыталась умереть от потери крови. И ради чего? Кровавый договор звучал глупо и бессмысленно, но Эдвард видел здесь и другой, быстро связав произошедшее с рассказом гибрида. Что-то еще пришло в этот лагерь, но Юля не заметила, как оно начало действовать, и первая жертва сорвалась лишь в последний момент.       Эдвард обнял девушку, прижав к себе, почти сразу же почувствовав, как ее слезы падают ему на плечо, рукав рубашки почти сразу же намок. Она прижалась к нему, выговорившись, и найдя первого живого человека, которого в эту секунду не боялась, не зная, то ли сама сходит с ума, то ли, наоборот, постепенно поддается безумию весь окружающий мир.       - Ничего подобного не происходит, - соврал, пытаясь ее обнадежить, - Смена скоро закончится, все разъедутся по домам и будут счастливо жить дальше. И, тем более, не стоит для этого приносить никаких жертв. Помнишь, что я пообещал? – чуть отстранившись, посмотрел девушке в глаза, - Что никому не позволю причинить вам боль. Пусть это даже бестелесный голос, о котором ты говоришь, но и он не смеет вам угрожать. Не слушай его и его уговоров, он врет только для того, чтобы увидеть твою смерть, ничего больше.       - А… а если он прав? – тихо спросила девушка, - если все на самом деле так? И ты тоже просто ничего не помнишь? Такое ведь может быть… Эд, мне страшно…       - Не бойся, я рядом, - Эдвард стер слезинки с ее щек, - И не смей даже думать, что ты кому-то не нужна. Вы мне дороже всего остального в мире. Алиса, Мику… Ты… ты мне нужна, живой и здоровой. А теперь ты мне и вовсе как сестра получаешься…       - Почему это? – удивилась девушка, непонимающе посмотрев на него.       - Вот почему, - он показал на ее бинтовую повязку, закрывавшую руку, и на свою, закрывавшую то место, где руку пришлось разрезать, чтобы вытащить катетер, - В тебе моя кровь. А значит, частичка и меня тоже, понимаешь? Мы с тобой породнились кровью, а это родство порой значит гораздо больше, чем общая материнская утроба, - он снова усмехнулся, глядя на удивление девушки от подобных фраз, - Позволь хоть здесь мне судить по тем порядкам, к каким привык, ладно?       - Эд, можно один вопрос? – спросила Лена, разглядывая свою руку, - Зачем ты все это делаешь? Пытаешься защитить, как ты говоришь, что мы очень важны тебе… Мы же, по сути, и двух недель друг друга не знаем…       - Ты же видела меня другого, - посерьезнел Эдвард, - видела, что я творил и кем был. Вы в этом лагере подарили мне то, чего никогда не было у меня прежде. Для вас, может быть, это просто повседневная жизнь, но для меня настоящее чудо. Конечно, я совершил множество ужасных вещей, но не могу позволить, чтобы и здесь случилось что-то подобное. Может быть, я так искупаю свои грехи… а вот Алиса меня уверяет, что мне кто-то подарил второй шанс. Забавно, да?       - И ничего не забавно, - серьезно сказала Лена, - Эд, не знаю и не хочу знать, если честно, кем ты был в той прошлой жизни, но здесь… в общем, я очень рада, что узнала такого человека как ты. Ты ведь можешь остаться таким, каким сейчас тебя знаю? Не таким, как мне показали, а вот таким милым и славным, как сейчас, ладно?       - Спасибо тебе, - эта фраза Эдварда действительно зацепила даже глубже, чем мог подумать. Душа, теперь снова трепетавшая в нем, была слишком чувствительна к подобным замечаниям, непривычная и не огрубевшая, - За то, что веришь в меня…       - Ты мне жизнь спас, - улыбнулась Лена, - Виола Церновна рассказала, как ты сам рисковал. Не думаю, что тот человек, которого мне показали, решился бы на подобное. Тот Эдвард, что сейчас передо мной, нравится мне гораздо больше. Обещаю, что таких глупостей больше делать не буду.       - Можно? – в палату заглянул Шурик, - Я просто хотел узнать… - покраснев, начал запинаться, - ну, все ли у вас в порядке… Виола сказала, что ты очнулась, вот я и пришел… проведать все-таки…       - Оставляю вас наедине, - Эдвард поднялся, - Пойду поинтересуюсь, когда обратно поедем, - хлопнув Шурика по плечу, уступил ему место.       - Эд, - уже когда собирался выходить, его остановил голос Лены, - Я назову его Винни-Пухом, ладно? – показав на мягкую игрушку.       - Отличное имя, - кивнул он в ответ, - Думаю, ему тоже понравится, - подмигнув девушке, все-таки вышел из палаты, сразу же погрузившись в тяжелые размышления.       Голос, знающий и о происходящих в лагере событиях, и о самом Эдварде, в голове девушки был очень плохим признаком, но не сумасшествия, а того, что могло скрываться за ним. Ментальные возможности некоторых тварей, с каким встречался в своем родном мире, были поистине безграничны, и если бы хотя бы одна такая оказалась в «Совенке», то всем пионерам грозит страшная опасность. Только почему так подло и скрытно, тщательно выбирая жертву и столь ненадежно действуя? Проникнув в чужое сознание, его можно буквально выжечь изнутри, а вместо этого лишь упорно заставляя Лену саму покончить с собой. Слабость? Не похоже, в таком бы случае выбрали бы жертву, гораздо слабее в ментальном плане, ту же Ульяну, чье сознание еще не обрело окончательной крепости и внутреннего стержня, какой был у Лены.       Эдвард остановился. Сходился только один момент - сами девушки. Об этом упоминал и Пионер, и Юля, больше всех остальных посвященные в происходящее здесь. Именно из-за них сюда и попадают, и именно они являются приоритетом действий любого попаданца, даже сам Эдвард не смог устоять, и теперь кто-то бьет именно по ним. Зачем? Чтобы причинить ему как можно больше страданий? Заставить его мучиться от осознания того, что не смог им помочь? Разрушить ход событий? Он выругался сквозь зубы. Снова из-за него невиновные оказались под угрозой, но в этот раз он никого не отдаст Бездне. Ни одну из них.       - Эд? О чем задумался? – он даже не заметил, как к нему подошла Виола, - Я, кстати, тебя обрадовать хотела. Скоро все назад поедем.       - Все? – переспросил он, оторвавшись от собственных размышлений.       - Все, - усмехнувшись, кивнула медсестра, - здешний персонал не отличается особой верностью клятвам Гиппократа, и не прочь избавиться от лишнего пациента. А мне вот очень интересно проследить за тем, как наша девушка приходит в себя. Особенно с учетом твоих… возможностей, - подобрала наиболее подходящее слово, - Так что можем забрать ее в лагерь, но там до конца смены у нее будет постельный режим. Я ясно выразилась? И чтобы лишний раз ее не дергал!       - Ни в коем случае! – первый раз за сегодняшний день он услышал действительно хорошую новость и не мог этому не обрадоваться, - Большое вам спасибо, Виола Церновна!       - Герой! – вздохнула та, закатив глаза к потолку, - в лагере с тобой поговорим!