Осознание

Глава 3.       Они вдвоем довольно быстро вышли к тому месту, где размеченная дорожка, выложенная старой плиткой, заканчивалась, плавно переходя в хорошо протоптанную тропинку по подлеску. Здесь Эдвард резко остановился, задержав и свою рыжеволосую спутницу, удивленно на него посмотревшую.       - Мы куда сейчас направляемся? – спросил Алису, все еще не понимавшую причину их остановки. Этот мир постоянно приносил все новые и новые сюрпризы, но вот отсутствие периметра вокруг населенного пункта, как такового, его не просто удивило, но даже напугало. Никакой защиты, охраны или даже самой примитивной колючей проволоки здесь не было, просто лагерь заканчивался на опушке леса, а дальше шли лишь стволы деревьев, и чем дальше, тем больше их становилось. Для Эдварда, прежде видевшего настоящие живые деревья только в оранжереях, закрытых несколькими слоями стекла и пластитека, зрелище, конечно, грандиозное, но по меркам его мира здесь, по меньшей мере, должна быть стена, разделяющая лес и лагерь. Однако вопреки всем привычным для него законам логики и здравого смысла ничего подобного и в намеках не было. Получалось, в лагерь мог пробраться кто угодно и в каком угодно количестве, появившись среди неподготовленных пионеров совершенно неожиданно. Достаточно своры диких мутантов, и здесь камня на камне не останется, но до остальных такой очевидный факт не доходил совершенно.       - Тут недалеко, - усмехнулась Алиса, снова потянув его за руку, - Или ты боишься в лесу заблудиться? – она рассмеялась, но Эдварда не успокоила.       - Мы уже вышли за черту лагеря? – оглянулся он, надеясь, что девушка хоть немного просветит его, - Или внешние укрепления просто еще дальше проходят?       - Внешние что? – лицо Алисы приобрело задумчивый вид, - Слушай, там просто лес, туда все ходят, и ничего страшного там нет! – она рукой указала на опушку, - Правда, если ты такой трусливый, что даже из лагеря выйти не можешь, то так просто и скажи! – глядя на все еще не понимающее лицо своего спутника, она постепенно начинала злиться, недовольная такой задержкой.       - То есть, ты хочешь сказать, что у вас нет внешнего периметра? – спросил Эдвард напрямую, - Ни стен, ни заборов, ни чего-либо подобного другого? – он развел руками, пытаясь в эти слова вложить все свое удивление. Хотел добавить еще про то, как выглядело это все у него дома, но все же решил, что не стоит, девушка может просто не понять или не поверить.       - Нет у нас тут никакого периметра! – она даже ножкой топнула от раздражения, теперь выглядя примерно так же, как и когда Эдвард сорвал ее попытку незаметно подкрасться к нему сзади, - Что ты вообще несешь такое? Забор есть только у остановки, чтобы мелкие прямо на дорогу не выбегали… да к чему тебе вообще этот забор сдался? – она сделала шаг навстречу к нему, стараясь выглядеть угрожающе, - Если не хочешь идти, то так просто и скажи!       - Хорошо, веди дальше, - не стал Эдвард дальше настаивать на своем. Логично предположить, что лагерь, судя по внешнему виду пионерских домиков и общественных зданий, стоит здесь далеко не первый год, и ничего серьезного здесь не происходило, иначе наверняка приняли бы меры по укреплению окружающей территории. И пионеры, кажется, тоже не испытывали страха перед тем, что могло находиться в лесу или в окружающих полях. Может быть, у них здесь и нет таких проблем с окружающей фауной и кочевыми племенами, к каким Эдвард привык так же, как и ко всему остальному. С другой стороны, если даже и наткнуться на что-то опасное, справиться с парочкой нападающих все равно сумеет, а Алиса успеет за это время убежать обратно в лагерь.       Вьющаяся через лес тропинка действительно была хорошо протоптана и ей явно часто пользовались: земля была утрамбована тысячами шагов едва ли не до состояния асфальта. Но при этом дорожка петляла между деревьев и кустов так, что уже через пару десятков метров лагерь окончательно скрылся из виду. И как раз здесь Алиса остановилась: на небольшой полянке, какую тропинка пересекала самым коротким маршрутом, после чего снова исчезала между деревьев.       - Крайне интересное место, - кивнул Эдвард, оглядываясь по сторонам, - И что именно здесь я должен увидеть? – поинтересовался он у своей спутницы, все еще стоявшей с видом человека, задумавшего хитрую комбинацию, но не желающего открывать остальным все ее ходы, спокойно наблюдая за исполнением каждого этапа.       - Да ничего, - улыбнулась она, - я хочу, чтобы ты показал мне тот прием… ну, которым с ног меня сбил, - кажется, объяснение в ее планы не входило, так далеко не рассчитывала. И под не совсем понимающим взглядом Эдварда уверенность немного спала, но Алиса сдавать позиции не собиралась, перейдя на свой обычный манер говорить с людьми, - Просто покажи мне, как ты это сделал! Я тоже хочу так уметь! – прямое заявление, вполне в ее духе, если верить боевому настрою, но на лице Эдварда появилась только снисходительная улыбка.       - Этому так просто не научить, - пожал он плечами, - здесь придется развивать сразу несколько навыков, прежде чем начнет что-то получаться, и это уж точно не дело нескольких часов, - виновато развел руками под потяжелевшим взглядом, - Если хочешь, продемонстрировать могу, но и то лишь осторожно, но вот повторить ты его вряд ли сможешь сразу…       - Это еще почему?! – приняв самый грозный вид, на какой только была способно, Алиса сделала шаг навстречу, - Думаешь, я тебя и по-старому долбануть не смогу, если захочу?       - Ты всегда можешь попробовать, - Эдварда откровенно забавляла данная ситуация, хотя смеяться вслух он не хотел, не желая обижать девчонку, явно старающуюся казаться боевой. Хотя, честно признать, столь поспешных действий он не ожидал даже от нее: небольшой девичий кулачок устремился прямо к его носу, но выпад был прямой и открытый - не составляло особого труда перехватить. Хотя Эдвард теперь старался действовать мягче, все-таки против него молодая девушка, только начинающая выходить из детского возраста: сравнивать ее возможности с собственными навыками и опытом - все равно что противопоставлять ополченца и опытного штурмовика. В любом случае, преимущество на стороне второго.       Правой рукой он перехватил ее кулачок и увел резко вниз, от чего Алиса чуть не полетела на землю, неожиданно для самой себя сменив центр тяжести. Она оступилась всего лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы сделать шаг вперед и ударить локтем в лицо, как, в принципе, Эдвард и поступил бы в настоящем бою, но вместо этого он просто перехватил ее за плечи и резко опустился на одно колено, аккуратно уложив девушку на тропинку. Драться со столь слабым противником, конечно, не самое логичное из того, что делал в своей жизни, но для нее такое поведение, кажется, было нормальным, так что будет нормально и соответствовать ему.       - Попытка засчитана, но не удалась, - сказал он, поднимаясь обратно на ноги, а потом протянул руку, чтобы и ей помочь подняться. Алиса колебалась несколько секунд, еще приходя в себя от только что произошедшего, но потом все же приняла предложенную помощь. Вздохнув, Эдвард указал на некоторые ее ошибки, - У тебя прямые удары, их легко предугадать и еще легче обратить против тебя же… И защиты никакой, просто стоишь и бьешь, так вряд ли что-то получится…       - Ты меня еще учить будешь?! – резко вспыхнула Алиса, возвращая себе вид боевой хулиганки, но прежде чем она успела развернуться и убежать отсюда, как намеревалась, Эдвард даже сам для себя неожиданно перехватил ее за руку.       - Послушай, ты же сама об этом попросила, вот я и выполняю твои пожелания, - сказал он, не дав сразу вырваться. Привычные правила этикета, принятого у него на родине, здесь не действовали, если следовать линии поведения остальных, а потому и вести себя можно несколько грубее, напоминая пиратов из дальних анклавов, порой прибывавшими для обмена товаров. Она уже была готова отвесить ему пощечину за то, что он продолжает держать ее за руку, но Эдвард быстро добавил, - Я могу научить тебя основам, если ты, конечно, захочешь…       - Я подумаю, - сменив гнев на милость, протянула Алиса, спокойно освободившись от Эдварда, но больше и не делая попыток убежать, - белобрысый… - и снова улыбнувшись, хотя бы таким безобидным способом чуть поправив собственный авторитет в своих же глазах.       - Только не прямо сейчас, - остановил ее Эдвард, - дай мне сначала немного времени, чтобы здесь осмотреться, а потом уже можно и к тренировкам перейти… Мне, наверное, стоит к Ольге Дмитриевне вернуться, может, что-то решила по моему вопросу… - идея действительно была неплохой, но вот план реализации пока хромал. Как именно спросить о своем дальнейшем положении здесь, он представлял довольно слабо, особенно после устроенной в домике сцены.       - Сейчас же обед уже будет, - у нее на лице снова появилась та же улыбка, что была и раньше, - Или ты есть не собираешься? – шутка могла бы получиться, но за время длительных переходов Эдвард действительно успел привыкнуть к двухразовому питанию. Обычно перерыв на обед занимал слишком много времени, и вместо полноценного принятия пищи в середине дневной половины суток солдаты и офицеры чаще ограничивались жеванием сухпайков и несколькими глотками воды, практически не сбавляя темп движения.       - Обед, думаю, стоит посетить, - конечно, есть сейчас не хотелось совершенно, вместо пищи телесной сознание требовало пищи духовной, а именно информации, совершенно вытеснив все остальные запросы, но и отказывать себе в еде не следовало, особенно если предлагают, - В столовой той, что Электроник указал? Ты тоже туда направляешься?       - А ты что, хочешь проводить? – она явно собиралась заставить его смутиться, но именно так Эдвард и собирался поступить - оставить девушку одну за периметром населенного пункта не мог. Пусть даже все остальные вокруг и считали, что здесь вполне безопасно, ему все равно честь не позволяла подобного.       - Именно так, - кивнул он, из-за чего смутилась уже Алиса, ожидавшая отпирательств и отказов, но никак не утвердительного ответа. Для Эдварда все еще оставалось непонятным такое поведение, поскольку на его родине подобное отношение к прекрасному полу только приветствовалось, и почему здесь стесняются даже таких небольших проявлений вежливости, выглядело странно. Конечно, за время походов и путешествий он успел увидеть и принципиально другие уклады жизни, но все равно такое поведение, когда девушку воспринимают как равную мужчине, он так и не смог принять. Может быть, здесь тоже творилась подобная дикость, но отказываться от привычных ему принципов поведения он пока не собирался. Чуть отойдя в сторону, освобождая Алисе проход, Эдвард добавил, - Только после вас. К тому же, вроде как ты теперь мой гид по этому заповеднику счастья! – он развел руками в стороны.       - Это почему же счастья? – неожиданно грустно усмехнулась она, зашагав к лагерю, - Обычный пионерлагерь, ничего примечательного…       - Знаешь, то, что для одного кажется вещью обыденной, для другого может казаться недостижимой мечтой, - уверенно сказал Эдвард, приноравливаясь к ее темпу движения. Его привычный широкий армейский шаг был слишком быстрым для походки Алисы, а потому, чтобы не обгонять ее, приходилось сбавлять темп почти на тот, каким приходилось перемещаться по переполненным придворными дворцовым залам. В тяжелых керамитовых сапогах он из-за этого чувствовал себя невероятно неуклюжим.       - Значит, ты мечтал попасть в такое захолустье? – Алиса посмотрела на него искоса, удивленная последними словами, - У нас обычно мечтают за границу съездить или что-то в этом роде, но уж точно не в пионерском лагере почти месяц торчать…       - Мечтал или не мечтал, не в этом суть, - пожал Эдвард плечами, время от времени быстро оглядываясь по сторонам. Пусть этот лес и находился совсем рядом с человеческим жильем, сам по себе он был очень густым и старым: стволы деревьев полностью загораживали обзор уже буквально через несколько метров, переплетаясь выше в настоящую стену из ветвей и листьев и оставляя лишь наверху узкую полоску голубого неба, через которую едва проглядывали яркое солнце и редкие белые облака. У Эдварда на подсознательном уровне уже успело отложиться, что в подобных местах, где нет хорошего обзора и нет четкого разграничения, необходимо ждать опасности с любой стороны, и больше всего сейчас жалел, что совершенно безоружен - очень сильно не хватало привычной прохлады эфеса шпаги под ладонью.       - А в чем суть? – его размышления Алиса прервала самым наглым образом, толкнув плечом. Обернувшись, Эдвард пару секунд вглядывался в ее лицо, прежде чем сообразил, что именно она у него спрашивает.       - Прости, задумался, - произнес он извиняющимся тоном, - Суть в том, что я вообще не думал, что когда-нибудь попаду в подобное место. И все же я здесь и сейчас, остается только понять, чего следует здесь ожидать… - они как раз снова подходили к показавшемуся между деревьев лагерю, а сама тропинка расширились и покрылась таким количеством следов, что становилось ясно, сколь часто здесь появляются местные пионеры со своими собственными делами.       - Тогда смотри внимательно, - рассмеялась Алиса, - только не пропусти самое важное… Вот и горн, кстати! – воздух действительно разрезала громкая и простая мелодия духового инструмента, раздававшаяся из подвешенных на фонарных столбах динамиках, сообщая о том, что наступило обеденное время и до зуда в зубах напоминая сигнал подъема в казармах королевской армии. Снова выйдя на выложенные плиткой дорожки лагеря, они уже видели спешащих к столовой пионеров, некоторые из которых все же бросали беглые взгляды на появившуюся из леса парочку, непринужденно идущую и все еще о чем-то говорившую.       - Тогда следует поторопиться, - равнодушно произнес Эдвард, несколько успокоившийся, когда они вернулись на обжитую территорию, и лишь краем глаза, больше по привычке, наблюдающий за окружающими.       - Ну уж нет, тут ты один разбирайся! – Алиса быстро ускорилась, оставляя его позади, но затем, когда отбежала на порядочное расстояние, все же развернулась и крикнула ему: «Не забывай, что ты обещал!» - и почему-то побежала в сторону, противоположную той, куда стремились все остальные пионеры. Почти со стопроцентной уверенностью Эдвард мог сказать, что к своему домику, но почему именно сейчас, оставалось загадкой, которую и не особо хотелось разгадывать. Кивнув в ответ, он сам быстро встроился в общий поток, стремившийся к сейчас настежь распахнутым дверям столовой.       Никакого порядка возле столовой не предвиделось, равно как и попыток его навести, несмотря на присутствие самой Ольги Дмитриевны с таким выражением лица, какое обычно бывает у хищного зверя, высматривающего в мигрирующем потоке животных потенциальную добычу. Кажется, единственное, что сейчас ее заботило - это устроить еще одну нравоучительную беседу любому провинившемуся пионеру вне зависимости от того, насколько тяжел был его проступок. Пионеры же, рвавшиеся внутрь столовой и больше похожие на орду дикарей, штурмующих разбитые ворота осаждаемого города, в основной своей массе и вовсе ее не волновали.       - Эдвард! – заприметив выделявшуюся на общем бело-синем фоне фигуру в комбинезоне, Ольга Дмитриевна жестом позвала его к себе. Правда, подойти к ней стоило определенных усилий: упорные в своем стремлении добраться до вожделенной порции пищи пионеры совершенно не желали уступать дорогу, особенно младшие отряды, столь же целеустремленные, сколь только что выпущенный из пушки снаряд.       - Я вас слушаю, - кивнув, Эдвард остановился перед ней несколько ближе, чем дозволено этикетом в отношении малознакомых людей, но это был единственный клочок земли перед столовой, где не было опасности быть сшибленным очередным слишком разогнавшимся пионером, желающим выиграть несколько секунд времени.       - У врача был? Все в порядке? – спросила она сочувствующим голосом, чем вызвала удивление Эдварда. Ему казалось, что после недавнего происшествия придется еще долго налаживать отношения с непосредственным начальством, если он все же здесь задержится, и такой благосклонный подход по меньшей мере был неожиданным. Разглядывая ее большие зеленые глаза, он пытался найти там хоть что-то, кроме искреннего интереса к его самочувствию, но так ничего и не обнаружил.       - Так точно, все в норме. Небольшая усталость и акклиматизация сказались, - еще раз кивнул Эдвард, - Больше подобного не повторится, даю слово. И прошу прощения за произошедшее, я повел себя неподобающим образом.       - Не за что извиняться, - улыбнулась она, на пару секунд прикрыв глаза. В эту секунду, если убрать темные волосы, она показалась похожей на его первую возлюбленную. Но наваждение исчезло так же быстро, как и появилось, оставив лишь в душе укол скорби, быстро исчезнувший под новыми впечатлениями. Снова открыв глаза, она посерьезнела, - А теперь скажи, ты руки мыл?       - Никак нет, - честно признался Эдвард, - Я даже не знаю, где их можно помыть.       - Умывальники в той стороне, - Ольга Дмитриевна махнула рукой в обратном направлении, куда-то в сторону площади, - мимо не пройдешь, только долго не задерживайся, – она снова улыбнулась, но в этот раз наваждение не повторилось, - порции на тебя хватит, а вот место придется искать.       Кивнув, Эдвард выбрался из общего потока пионеров, успевшего за время их разговора порядком обмельчать и состоявшего в основном из опаздывающих, торопившихся к раздаче, и двинулся в указанном направлении к умывальникам. С площади их было видно плохо - они были закрыты несколькими рядами деревьев с развесистыми ветвями, потому Эдвард и не обратил на них внимания в первый раз. И, пройдя короткой, но хорошо утоптанной тропинкой, он почувствовал разочарование в первый раз за время своего пребывания здесь. Открытая кирпичная стойка с рядом длинных кранов, больше похожих на обычные трубы, изогнутые под нужным углом, без всякого намека на смесители горячей и холодной воды. Не было даже привычных раковин, вместо них общий жестяной желоб, играющий роль слива. Либо вода просто выливалась на землю, где для ее сбора сделали некое подобие решетки, сейчас проржавевшей и забившейся. И лишь в качестве намека на защиту от погодных условий здесь был такой же примитивный металлический навес, способный прикрыть, наверное, лишь от прямо падающих осадков.       Выбора, конечно, не было, да и за время походов Эдвард привык пользоваться тем, что имелось в войсках, не требуя роскоши, хотя порой натура человека, выросшего в дворцовых условиях, начинала требовать определенного уровня комфорта. Вода в умывальниках оказалась на удивление холодной, словно ее подавали сюда из ближайшей скважины без всяких фильтров и отстойников, и, вытерев руки, Эдвард не смог отказать себе в удовольствии следом вымыть лицо и ополоснуть шею. Холодная вода словно остудила его сознание, перегретое ярким солнцем и непривычным миром, оставив лишь легкое чувство радости от того, что он попал в подобное место. И хоть его Эдвард еще не признавал, опасаясь подвоха, что-то начинало шевелиться в глубине души.       Так что, вернувшись к столовой, он мог позволить себе улыбку на лице. Никого, правда, снаружи уже не было: пионеры, вероятно, в полном составе находились внутри, энергично двигая челюстями и поглощая содержимое своих подносов. Зато стоило только приоткрыть дверь, как сразу же изнутри обрушивался поток звонких голосов, смеха и беспечной болтовни, смешанных со звуками ложек, тарелок и вилок, появлявшимися в те моменты, когда начинался прием пищи.       Столовая по интерьеру ничем особенно не выделялась из остального фона лагеря и выглядела на уровне отсталого поселения в отдаленном секторе. Основной зал, заставленный рядами столов, являлся одним помещением, разделенным на части только квадратными опорными колоннами, поддерживавшими побеленный потолок, где висели большие ртутные лампы в грубых пластиковых плафонах. Стены и пол были выложены некогда белым кафелем, уже потемневшим от времени, а в некоторых местах и вовсе разбитым. Такие же старые плакаты, уже выцветавшие, были развешены на стенах. Плакаты с какими-то абсурдными призывами к тщательному пережевыванию пищи и следованию стандартному трехразовому питанию; впрочем, на них здесь обращали внимания не больше, чем на немногочисленных мух, летавших по залу черными точками. За простыми столами из грубой, давно исцарапанной столовыми приборами столешницы и металлического каркаса, расставленных длинными прямыми рядами, практически нельзя было найти свободного места: пионеры буквально облепили каждый свободный участок, скрипя металлическими ножками протертых стульев по кафелю и наполняя воздух постоянной болтовней и смехом в перерывах между очередными ложками еды.       Ольга Дмитриевна, так же здесь следившая за порядком с таким же рвением, как и несколько минут назад снаружи, перехватила Эдварда прежде, чем он успел определиться, в какую сторону ему сейчас необходимо двигаться, поскольку мешанина народа внутри никак не способствовала ориентации в пространстве.       - Эдвард, - взяв его за руку и отведя к ближайшему столу, где уже расселись пионеры, забрасывавшие в себя пищу вперемешку с постоянной болтовней и глупым смехом, вожатая оглянулась, - надо тебе место найти свободное… Только это в первый раз, поскольку ты у нас новенький. Дальше уже сам будешь выбирать, - она шутливо пригрозила ему пальчиком, на что он ответил улыбкой. Примерно чего-то такого от него и ожидали, поскольку вожатая снова вернулась к начатой уже теме, - Вот, рядом с Ульяной есть… - прежде, чем он успел возразить, его потащили к свободному стулу за столиком напротив реактивной девчонки с почти что красными волосами, даже прием пищи превратившей в нечто, напоминавшее процесс подготовки к теракту. Но на их пути неожиданно возникло еще одно препятствие. Резко сменив голос с дружелюбного на властный, Ольга Дмитриевна резко окрикнула, - Двачевская! – упомянув родовое имя уже знакомой Эдварду Алисы, дернувшейся от такого звука.       - Да, Ольга Дмитриевна, - уже заранее сдавшимся тоном обратилась к ней девушка, пытавшаяся проскользнуть мимо ее взгляда, но обнаруженная и готовящаяся теперь выслушивать очередную мораль. Заметив стоявшего рядом Эдварда, она успела ухмыльнуться одними уголками губ. Кроме них двоих этого секундного изменения ее лица, кажется, никто и не заметил, тем более внимание вожатой сейчас было перенесено совсем на другой момент.       - Двачевская! Как ты форму носишь?! – одежда на девушке действительно сидела нехарактерным для лагеря образом, выделяя ее среди всех остальных, да и подобный разговор, видимо, происходил уже не впервые, - Немедленно приведи себя в порядок! Настоящие пионеры должны выглядеть опрятно и подобающим образом!       - Но… - Алиса уже собиралась что-то сказать, но, увидев словно в камне вытесанное лицо вожатой, передумала, - Хорошо, сейчас все исправлю… - такой вещи, как стеснение, у нее тоже явно не хватало, поскольку исправлять свой внешний вид она начала прямо на том же месте, где и попалась. Выглядело это даже слишком откровенно, и Эдвард, так и прикованный к вожатой стальной хваткой последней, все же не удержался от комментария.       - К стенке отвернись, горе луковое! – бросил он ей со смехом, искренне удивляясь такой непосредственности, - А то тут сейчас половина народа забудет, зачем пришла… - Алиса сразу запахнулась в рубашку, но дерзить в ответ не стала, лишь как-то странно на него посмотрела, прежде чем последовать совету.       - Будто чего-то они там не видели, - непонятно почему улыбаясь, она снова развернулась, когда справилась с рубашкой и узлом галстука. Придирчивый взгляд вожатой оценивал ее несколько секунд, прежде чем Алисе все же было дано добро на продолжение собственных занятий, а Эдварда снова потащили за стол, к свободному месту, оставшемуся тут напротив этого реактивного ребенка несмотря даже на общую тесноту. Но причину такой аномалии Эдвард уже понимал.       Ульяна расплылась в самой искренней детской улыбке, широко распахнув круглые голубые глаза, когда на стул напротив нее усадили нового собеседника, тем более, новенького. Она моментально забыла о своей порции, поковыряв ее совсем недолго и превратив остатки в некое подобие надгробия таланту повара, приложившего свои небольшие познания в кулинарии к приготовлению этого блюда.       - Приятного аппетита! – выпалила она, когда перед Эдвардом очутился такой же поднос, поставленный дежурным, где еще дымилось картофельное пюре с каким-то овощным гарниром и котлетой в панировке. В этом мире, наверное, сельское хозяйство вести намного проще, нежели в его родном: условия, какие приходится создавать и поддерживать в теплицах и парниковых куполах, здесь доступны изначально, и нет таких ресурсных затрат на их создание, а потому, вероятно, овощи и фрукты такой ценности и не представляют и используются даже в столь простой повседневной пище. Подняв на Ульяну глаза, Эдвард, только что собиравшийся опробовать на вкус местное поварское мастерство, заметил, как озорные глаза девчонки засветились от интереса и задорного азарта, когда их взгляды пересеклись. А еще секунду спустя, снова опустив взгляд на тарелку, он обнаружил, что котлета исчезла, оставив на порции пюре только чуть придавленное место.       - Твоих рук дело? – поинтересовался он, снова подняв глаза на Ульяну, выглядевшую искренне счастливой. Скрывать свои эмоции ей еще только предстоит научиться, слишком уж все легко читается на этом детском лице.       - В большой семье рот не разевай! – искренне веселясь, выдала рыжая, - За столом есть надо, а не по сторонам смотреть!       - Ульян, а ты знаешь, что обычно делают с теми, кто еду у товарищей ворует? – вспомнил Эдвард суровые условия армейской жизни, где вода и провиант всегда были предметами первой необходимости, и любое нарушение в их отношении каралось весьма жестоким образом. Девчонка, услышав вопрос, но не зная на него ответа, только округлила глаза, ожидая продолжения, и Эдвард закончил свою мысль, - Таких обычно вешают. В назидание остальным.       - Это где же так делают? – Ульянка нисколько не испугалась, скорее, это наспоминание пробудило совершенно противоположный эффект, - В Африке, что ли?       - И там тоже, - кивнул Эдвард, искренне не представляя, что за страну она сейчас имела в виду. Углубляться в объяснения, где он сам усвоил подобные уроки, с ней не собирался. Всерьез она все равно ничего не воспринимает, да и до ее еще детского сознания вряд ли дойдет главный смысл сказанного, - Я это больше к тому, что не стоит столь нагло воровать у своего соседа еду, может обернуться хуже для самого себя, - отбирать котлету у нее он, естественно, не собирался, но вот попробовать пюре все же стоило, оно оказалось действительно вкусным, хоть и немного недосоленным.       - Я и не воровала, у меня ничего нет! – с радостью сообщила ему Ульяна и даже показала руки, - Видишь, ничего нет! – Эдвард только кивнул головой, соглашаясь с таким доводом и не видя никакого смысла спорить, но почему-то его собеседница оказалась способной генерировать продолжение темы даже из столь логичного завершения. Выхватив у него и вовсе всю тарелку со словами, что сейчас все будет, она рыжим метеором унеслась куда-то сквозь забитый пионерами зал в направлении кухни, оставив самого Эдварда осмысливать только что произошедшее с вилкой, так и не донесенной до рта. Действительно восхитительное начало обеда: не успел и глазом моргнуть, как оказался и без котлеты, и без гарнира. Положив вилку на стол, Эдвард уже собирался отправиться на поиски этой ходячей проблемы, как Ульяна сама снова появилась в поле видимости, торопясь к нему с искренне довольным видом и полной тарелкой в руках. Окончательно ничего не понимая, Эдвард дождался, когда она сама к нему подойдет и поставит перед ним добычу в виде полной порции пюре и новой большой котлеты.       - Вот тебе котлета, голодающий Поволжья! – рассмеялась девчонка и стартовала с места быстрее, чем Эдвард успел произнести слова благодарности. Кажется, в ней проснулось то ли чувство совести, то ли товарищества, какое просто должно активно культивироваться в подобных местах, но для Эдварда доверие к людям было вещью, которую стоит допускать в себе только в самых крайних случаях, а потому он осторожно подцепил котлету, рассчитывая на то, что там наверняка скрыта какая-то каверза. И действительно, стоило только приподнять этот кусок жареного фарша, как из-под него показалась большая многоножка с длинными усами, успевшая обжечься о горячее мясо, а потому столь нетерпеливая. Почувствовав свободу, насекомое устремилось на волю, почему-то выбрав путь в сторону Эдварда.       С подобными созданиями он никогда раньше не имел дел, зато привык к похожим созданиям в собственном мире, опасным и ядовитым, где практически каждое живое существо выживало за счет гибели других, охотясь и убивая свою добычу. Рефлексы сработали прежде, чем сознание сообразило, что Ульяна вряд ли бы стала подсовывать в его тарелку ядовитую тварь, столь жестокие розыгрыши явно не для столь наивного создания, и Эдвард, увидев, как многоножка устремилась к нему, сразу же перевернул стол, создавая между ней и собой хоть какое-то препятствие. Естественно, все стоявшее там в тот же миг оказалось на полу с громким дребезгом и звуком разбивающейся посуды.       - Какого черта! – рявкнул Эдвард, приходя в себя. Естественно, вся столовая в этот момент смотрела на него, но оправдываться сейчас он не собирался, наоборот, оглянулся в поисках виновника произошедшего. Ульяна, готовая к подобному повороту событий, к этому моменту уже стояла в дверях столовой, откуда было отлично видно все место происшествия, заливаясь радостным смехом. Ругнувшись, Эдвард попытался подойти к ней, но как только сделал шаг в ее направлении, девчонку как ветром сдуло, только махнули яркие рыжие косички. Может быть, в другое время и в другой ситуации он мог простить подобную шутку над собой, но какие-то рамки знать все же необходимо - не мешает этому научить и Ульяну, только за сегодня уже дважды над ним подшутившую. На первый раз он не стал обращать внимания, но до третьего доводить точно не следовало, и он бросился за ней, рассчитывая перехватить прежде, чем она скроется из виду.       Ульяна долго практиковалась в беге - особенно в побегах от невольных участников ее розыгрышей - и с самого начала взяла хорошую скорость; Эдвард только успевал замечать маячившую впереди рыжую шевелюру, а вот его самого подводила местная атмосфера, перенасыщенная кислородом. К ней можно быстро привыкнуть, но все же в глазах очень быстро встала все та же красноватая дымка, свидетельствовавшая о переизбытке кислорода в крови, но отставать он не собирался, действуя по привычке, через силу и на пределе собственных возможностей. За каких-то несколько секунд они снова пробежали через площадь, где Ульяна выбрала тот же путь, которым Эдвард с Алисой возвращались из леса, и сейчас она явно направлялась туда же. Эдвард мысленно ругался на чем свет стоит, понимая, что, поддавшись Ульяне и бросившись в погоню, он снова окажется за пределами периметра, пусть даже здесь никто и не занимался его охраной, а главное, из-за него девушка тоже окажется за пределами лагеря, на открытой территории. Такое чувство, что их туда намеренно тянуло, хотя бы ради того, чтобы заставить его понервничать.       Когда они уже покидали пределы лагеря, начало сказываться преимущество в росте, длине шага и тренированности. Легкие Эдварда, справляясь с перегрузкой, работали в размеренном темпе, и уже на опушке леса он начал сокращать расстояние между ними, взяв ровный темп и догоняя Ульянку, слишком быстро стартовавшую и не сохранившую сил на длительную пробежку.       Догнать получилось только когда сошли с протоптанной тропинки, где девчонка, сообразив все же, что не сможет уйти от преследователя на ровной территории, скользнула в подлесок, в густые кусты, где из-за своего маленького роста могла бы оторваться, но не посмотрела под ноги и зацепилась сандалиями за лежавшую на земле ветку, тут же покатившись кубарем по зеленой траве.       - Разбилась? – Эдвард подбежал к ней через пару секунд, моментально забыв о преследовании. Необходимо было еще восстановить дыхание: после такого забега и быстрого дыхания в крови оказалось даже слишком много кислорода, ощущение такое, что еще несколько вдохов и он просто свалится в обморок. Честно признать, он даже не представлял, что бы с ней сделал, если смог бы догнать. Не бить же ее, а воспитательные беседы, как видно, не имели ровно никакого эффекта.       - Ага, как же! – Ульяна поднялась на ноги с самым помятым видом. Падение все же не обошлось бесследно; зеленые пятна травы на локтях и коленях, растрепавшаяся прическа и недовольное выражение лица были тому свидетельствами. К тому же, кажется, она получила неплохую ссадину на левом колене, немного кровоточившую.       - Надо ее промыть, - кивнул на боевое ранение Эдвард и, успев заметить недовольное выражение лица девчонки, сразу же пресек все дальнейшие препирательства, - В обязательном порядке, если не хочешь получить заражение. Так что сейчас возвращаемся в лагерь, к Виолетте Церновне… - от воспоминаний о докторе его передернуло, - Только к ней одна зайдешь. И без всяких возражений!       Кажется, беготни с Ульяны на сегодня хватило, а может быть, сказался тон голоса Эдварда, годами отрабатывавшего командирские нотки в своем произношении, но больше она сбегать от него пока не собиралась, спокойно пристроившись рядом и стараясь попадать в ногу. Из-за этого пришлось даже идти медленнее, чтобы Ульяна не отставала. Оглядываясь по сторонам на окружающий лес, не казавшийся таким враждебным, как те, что он помнил еще по своему родному миру, Эдвард прислушивался к звукам местной дикой природы. Но слух улавливал только щебет птиц и шелест листьев, тревожимых слабым ветерком. Один лишь раз он успел отметить, как хрустнула сухая веточка где-то в стороне от тропы, но, судя по звуку, это было совсем небольшое животное.       - Ты давно в этом лагере? – поинтересовался Эдвард, немного отвлекшись от наблюдений и переключившись на идущую рядом с ним девчонку. Даже самый пустой разговор может добавить немножко информации к тем скудным данным, что сейчас у него были, так что попробовать не мешает.       - Неделю, как и все остальные, - Ульяна подняла голову, чтобы посмотреть Эдварду в лицо. Она старалась попадать шаг в шаг с ним, из-за чего шла чуть ли не вприпрыжку, что со стороны выглядело очень забавно, - Приехала с началом смены. Думала, здесь будет интереснее, а оказалось - скука сплошная, делать совершенно нечего…       - Ну, ты-то как раз эту скуку разбавляешь, - усмехнулся Эдвард, - А как попала сюда, не расскажешь? Ответ «приехала» или «сама дошла» не принимается, - сразу добавил, как только девчонка раскрыла рот, чтобы сморозить очередную глупость.       - Родители путевку на работе получили, вот и поехала сюда, пока возможность была, - она лучезарно улыбнулась, не отрываясь от попыток стереть остатки зелени с локтей, - Тут почти все так… Ну, кроме, разве что Мику, она сюда вроде как по собственному желанию приехала…       - Кто? – переспросил Эдвард, - Еще одна из твоих подружек? Сегодня никого с таким именем не видел, - круг персонажей, участвующих в этой постановке, постепенно расширялся, и отслеживать возможные причинно-следственные связи становилось сложнее. Ему что, предстоит знакомиться с каждым из местных, чтобы отследить все вероятности? На это целой жизни не хватит, а задерживать здесь на лишнее время он не собирался - в родном мире оставил еще слишком много недоделанных дел и живых врагов.       - А ты ее еще не видел? – Ульяна даже забежала вперед, чтобы посмотреть в лицо Эдварду и убедиться в его честности. Все же поверила, но вместо подробных объяснений лишь снова засмеялась, - Ну, тогда сам и посмотришь, кто такая!       - Отлично, - кивнул Эдвард, не желая вдаваться в долгий и наверняка бесполезный спор, расскажет ли она сейчас или позже, - А что, далеко отсюда до ближайшего города? А то, когда ехал в автобусе, заснул и проспал буквально все на свете, - врать он умел отменно, почти так же хорошо, как и контролировать собственные эмоции, поэтому неугомонная девчонка, все еще вертевшаяся вокруг него и явно заинтересованная странным для ее представлений об удобстве и эргономичности костюмом, ничего не заметила в его голосе.       - Ну ты и смешной, - она снова засмеялась. Поразительно, как этот ребенок может находить что-то смешное даже в самых тривиальных вопросах. Впрочем, в этот раз она ответила хотя бы несколько подробнее, - Не так уж и далеко, несколько часов на автобусе до райцентра. А там уж пионеры по домам разъезжаются. Ты же там должен был на автобус садиться… - она посмотрела на него удивленными глазами, - как же мог не заметить?       - Так я же говорю, что заснул и дороги не заметил, - Эдвард оглядывался по сторонам в поисках хоть каких-то признаков лагеря, но поблизости так ничего и не появлялось; это довольно странно, поскольку долго они не бежали и вряд ли могли отойти слишком далеко. Если только, конечно, не заблудились, но он всегда считал, что неплохо ориентируется на местности, и найти обратный путь обычно труда не составляло, пусть и не в таких условиях. А ведь здесь, по идее, должно быть гораздо проще. Еще раз посмотрев на Ульяну, идущую уверенно, как на параде, он спросил, - А ты сама в каком городе живешь? Далеко отсюда?       - В Москве! – гордо выпалила девчонка, словно это могло значить что-то важное, - И отсюда очень далеко! Сначала на поезде три дня, а потом еще и на автобусе… - для нее это действительно большое расстояние, но Эдварда больше заинтересовали названия видов транспорта. Автобусом, который уже упоминали, вероятно, называют то транспортное средство, в котором он приехал, а вот про поезда он уже раньше слышал - технология, какую используют и у него на родине, хотя вряд ли сильно похожую на ту, что здесь. В любом случае, поезда ходят по неподвижным рельсам, которые идут из начального пункта в конечный. Получается, этот райцентр, связан и с другими городами. Если до него дойти...       И вообще, что это за размышления? Куда он собирается убегать? Это все равно, что птенец, сбежавший от наседки и попавший на автомобильную дорогу. Не понимает, где оказался и что делать, пытается найти выход, но в любую секунду его могут сбить насмерть. Куда бежать из этого лагеря? На другой конец этого мира? И там будут ответы на вопросы? Раз оказался в этом «Совенке», то и ответы искать надо здесь же, а не в каком-либо другом месте.       - А ты откуда? – из размышлений его снова вывел голос Ульяны, недовольной тем, что он почему-то перестал обращать на нее внимание, углубившись в себя. И, кстати, в конце тропинки снова показались ворота лагеря.       - Издалека… - пожал плечами Эдвард, - Название моего родного города тебе все равно ничего не скажет, скажу только, что у нас нет такой мирной жизни, какая у вас здесь, все намного тяжелее… - он задумался на несколько секунд, снова вспоминая пустоши, бывшие ему домом. Действительно, эти земли разительно отличаются от увиденного здесь. Вздохнув, он кивнул Ульяне, - как-нибудь потом расскажу, сейчас не то время… Да и пришли мы почти, вот уже и лагерь…       - Ага, а то ты боялся, что заблудишься! – она снова перешла на бег, устремившись к воротам лагеря и бросив ему на бегу, - Белобрысый, давай наперегонки!       - С тебя одной ссадины не хватит? – махнул рукой Эдвард, - Беги лучше к врачу, пусть ее сначала посмотрит.       - Ты скучный, - констатировала Ульяна, остановившись и скорчив обиженную гримасу, - И трус к тому же! Боишься с девчонкой побегать! – довольная такой колкостью, она снова побежала к лагерю, оставив Эдварда далеко позади, но он повторять этот марафон не собирался, а потому быстро потерял ее из виду, как только она скрылась за полуприкрытыми лагерными воротами.       Сам он остановился в нескольких шагах от них, в третий раз за сегодняшний день оказавшись на этом месте, снова захваченный мыслями о том, каким же образом он здесь оказался. В иллюзии он не верил, да и ни одна из них не может быть столь подробной и тщательной, даже выстроенная в собственном сознании: в ней все равно остаются различные оплошности и нестыковки, которые чаще всего довольно просто обнаружить. А главное, подобные иллюзии никогда не могут создавать принципиально новых личностей, обычно опираясь на те, что уже существуют в памяти захваченного ими человека, представляя прошлые воспоминания чем-то больным и ненормальным, либо вовсе запирая их где-то в недрах подсознания. Здесь же Эдвард прекрасно помнил свою прошлую жизнь и никак не мог найти здесь ничего даже приблизительно похожего на нее - все слишком другое и труднообъяснимое.       Параллельная реальность? Больше похоже на правду, хотя все равно не сильно объясняет, как именно здесь оказался, но хотя бы указывает, где именно. Не заперт в собственной голове, а действительно существует, в столь же материальном мире, как и он сам. С другой стороны, как тогда у него столь легко изменилось тело, все равно остается загадкой. В том, что это именно его тело, он нисколько не сомневался, во-первых, из-за имплантатов, какие необходимо подстраивать под каждого человека индивидуально, и шрамов, остававшихся на коже, которые подделать пусть и реальнее, но все равно очень сложно. Хотя именно эта версия сейчас казалась ему куда более реалистичной, чем все остальные, вместе взятые, которые быстро порождало сознание и так же быстро отбрасывало в сторону как неправдоподобные.       Присев в тени одного из белокаменных стражей ворот лагеря, Эдвард просто наблюдал за небом, погруженный в эти мысли, лишь подсознательно отмечая, как медленно движутся там облака различной формы и цвета, как мерно колышутся на этом фоне ветви деревьев из небольшого леска. Как сам цвет неба постепенно меняется, перебирая все оттенки синего, а потом медленно расцветает красными и розовыми тонами, когда солнце медленно, почти незаметно для стороннего наблюдателя, приближается к горизонту с намерением за него спрятаться. Что там находится за горизонтом? То ли там мир обрывается, как на окраине острова, то ли это еще одна пространственная аномалия, то ли этот мир слишком мало весит, чтобы сопротивляться колоссальной гравитационной мощи движущегося по небосводу светила.       Густой лес на противоположной стороне поля постепенно темнел под лучами заходящего солнца, становясь все более похожим на черную стену, ограждающую этот небольшой мирок от всего остального. Оставались заметны лишь высокие металлические конструкции линий передач да уходящая вдаль асфальтовая дорога, змейкой вьющаяся по полю - единственные признаки существующей здесь цивилизации. Темнота постепенно входила в свои права, но для Эдварда, рожденного в мире вечной тьмы, она была даже привычнее, чем яркое солнце. Тем более, кромешного мрака не было - он спокойно различал окрестности, выглядевшие так, словно сменили окрас на более темный, не более того.       И все же здесь было так мирно… Другое слово, лучше описывающее царившую здесь атмосферу, придумать Эдварду было очень сложно. Впервые за многие годы он чувствовал, как копившиеся в душе напряжение, эмоции и чувства постепенно отпускают его, позволяя вздохнуть полной грудью.       Может быть, в этом и есть самая большая опасность этого лагеря? В том, что человек теряет здесь самоконтроль, усмиренный окружающей действительностью и ее обитателями. Привыкший жить в мире, почти полностью состоящем из соперничества, недоверия, страха и лжи, неожиданно попадает сюда, где люди, кажется, такие, какими должны быть. Честные, открытые и понимающие. Такие, каких в настоящем мире встретить практически невозможно.       А что этот лагерь для него? Очередная ловушка, приготовленная врагами, в которую он уже готов угодить с головой, либо же тот самый второй шанс, о котором он порой так сильно мечтал - та самая возможность начать все сначала, не идти тем путем, что он уже для себя выбрал. На это он пока еще не мог дать ответ: слишком мало еще знал и понимал, только вот не верил в то, что мог оказаться в подобном месте случайно. Случайностей вообще в этой жизни не бывает, и каждое такое происшествие, выходящее за рамки собственного планирования, тоже имеет какое-то значение. Необходимо только понять, какое же именно.       Мысли текли медленно и спокойно, пробираясь сквозь сознание неуверенно, как курсанты при первом построении, прочищая его сознание и оттесняя уже выработанную паранойю, ставшую частью его самого. Эдвард даже не заметил, как окончательно наступила темнота, когда солнце скрылось за границей неба, а вместо него на небе появилось другое светило, не такое яркое и меньшее по размерам, окруженное россыпями маленьких сияющих точек, усеявших все различимое пространство. Чудесное и неповторимое зрелище, какое он не мог себе представить. В мире, где нет своего собственного светила, где небо - лишь абсолютный мрак над головой, такие вещи обязательно казались бы чудесами, но тут были такой же частью окружающего пейзажа, как деревья и кусты.       Засмотревшись на немое представление небесных светил, разыгравшееся у него над головой, Эдвард совсем потерял счет времени, до тех самых пор, пока натренированный слух снова не уловил тихие звуки шагов, приближающиеся к воротам лагеря. Осторожное касание легких подошв выложенной плиткой дорожки, легкое и совершенно непохожее на уже привычный ему грохот армейских сапог. Кто-то из пионеров явно решил проверить застрявшего у ворот новичка, и Эдвард против собственной воли позволил себе улыбнуться по-настоящему, признавая подобную заботу о практически незнакомом человеке.