Осознание

Глава 8.       Эдвард уже привык к тому, что в месте, где находятся одновременно больше десяти пионеров, начинает твориться самый невероятный бардак, будто закон хаотического движения частиц действоует на них в такие моменты со стократным усилением, а столовая, куда три раза в день на прием пищи сбегался чуть ли не весь лагерь, и вовсе превращется в некое подобие рукотворного хаоса, где, кажется, только Ольга Дмитриевна и чувствует себя уверенно. Хорошо было только то, что, когда они с Алисой подошли к дверям, младшие группы уже были внутри и расселись за столами, больше наполняя помещение непрерывными взрывами смеха, веселыми криками и болтовней, чем болтаясь под ногами. Первый отряд, кстати, тоже был уже здесь почти в полном составе; пионеры рассевшись по разным углам, где еще оставались свободные места. Алиса почти сразу же углядела два свободных местах за столиком, где сидели Лена и Мику, и Эдвард отправил её занять эти места, а сам направился за подносами. В принципе, это было вполне логичное решение, но почему-то Алису еще пришлось уговаривать согласиться, поскольку в первый момент ей взбрело в голову самостоятельно сходить за своей порцией. И все же, настояв на своем, Эдвард направился к раздаче, а девушка отправилась занимать сразу два места.       Обед в лагере выступал самым важным этапом трехразового питания, а потому повара старались накормить пионеров так, чтобы до ужина им было даже противно смотреть на еду. Во всяком случае, к такому выводу можно прийти при получении отведенной тебе порции. Сегодня в не особо отличавшемся разнообразием меню пионерам предлагали овощной суп в качестве первого блюда и картофельное пюре с парой сосисок основным. Третьим выступал все тот же кисель с причитающейся к нему сдобной булкой. Из, казалось, неиссякаемых запасов повариха уже который час разливала металлическим половником по граненым стаканам эту густую жидкость с фруктовым запахом. Получив свою порцию и забрав такой же поднос с едой для Алисы, Эдвард двинулся назад, к столикам. Для того, чтобы не перевернуть сразу два подноса, требовалась недюжинная ловкость, поскольку по пластику тарелки скользили очень легко. Но местные, все же не обделенные чувством сопереживания, а может, скорее боящиеся, что сейчас порция горячего супа выльется прямо на них, уступали дорогу, позволив Эдварду дойти до столика без особых проблем.       - Приятного аппетита, - тут же подключилась Мику, не дав Эдварду времени даже сесть, - Сегодня нас решили сытно накормить, вы заметили? Хотя суп не очень вкусный. Я бы даже сказала, совсем невкусный. Я вообще больше суп с лапшой люблю, но его не едят ложками, как здесь… - рассказ о еде и особенностях ее употребления в Японии мог продолжаться очень долго, если бы Мику не попыталась одновременно есть и говорить, в результате сразу же подавившись. Алиса прыснула смехом, а сидевшая напротив Лена испуганно бросила взгляд на Эдварда, севшего напротив Алисы и рядом с японкой. Вздохнув, удивляясь неразумности этой девушки, он приложил руку ладонью к середине ее груди и несколько раз стукнул ее между лопаток, давая возможность снова нормально дышать.       - Спа… Спасибо, - кивнула Мику, несколько раз втянув в себя воздух и окончательно откашлявшись, - У меня такое иногда бывает, особенно за столом…       - Ешь уже, только молчи, - рассмеялась Алиса, - А то Эд тебя так и будет весь обед по спине стучать! Спасатель! – сразу отодвинув в сторону суп и не собираясь к нему притрагиваться, она теперь ковыряла пюре, но тоже без особого энтузиазма.       - Эд? – переспросила Лена, посмотрев сначала на Алису, а потом на Эдварда, видимо, не совсем поняв, к кому та сейчас обратилась.       - Сокращенно от Эдвард, - пояснил он, попробовав суп (как оказалось, только для того, чтобы убедиться, что особенного труда в его изготовлению повар не вкладывал, вероятно, просто покидав в кипящую воду овощи, что находились под рукой). Съев несколько ложек, он отодвинул тарелку супа в сторону. Проблем с едой здесь явно не было, а потому и смысла мучить себя, вливая в желудок подобное издевательство над вкусовыми рецепторами, не стоило. Картошка же оказалась более приятной на вкус и действительно похожей на пюре, а не на отварной кожаный сапог, - У меня не самое удобное имя, чтобы произносить его целиком, для друзей Эда вполне достаточно… - он посмотрел на Алису, в ответ лишь нагло улыбнувшуюся.       Дальнейший разговор не сложился. Откашлявшаяся Мику решила все-таки, что еда сейчас важнее и больше почти ничего не говорила, а Алиса словно стеснялась Лены, тоже уткнувшись в свою тарелку и лишь изредка бросая на Эдварда взгляды исподлобья. Хотя Лена, кажется, сама очень сильно стеснялась, что за столом есть еще кто-то: она опустила взгляд и почти ни на кого не обращала внимания. Эдвард почти физически ощущал напряжение, повисшее над столом, но боялся его разрядить неудачной фразой. Он не понимал, в чем именно причина происходящего, и вместо попыток выяснить ее решил молча закончить свой обед, поспешив выйти на улицу, и оставил девушек самостоятельно решать их внутренние разногласия, если такие вообще были. Одна из старых мудростей его мира гласила, что лучше попасть под перекрестный огонь на поле боя, чем оказаться между двумя дамами, выясняющими друг с другом отношения. Зато, поскольку Эдвард вышел одним из первых, он смог занять свободную скамейку и спокойно ждать Алису, пока из столовой выходили прочие пионеры, о чем-то болтая или дожевывая на ходу булки с обеда.       - Куда теперь? – Алиса вышла через несколько минут и не успела скрыть довольной улыбки, мелькнувшей на ее лице при виде Эдварда, - дальше по твоему списку?       - Осталось два пункта, - сверился тот с листком, поднимаясь и подходя к Алисе, - Клубы и спортплощадка… Что ближе от столовой?       - Спортплощадка, - кивнула Алиса и показала пальцем в сторону направо от столовой, - Там у нас почти все спортивные секции. Спорим, физрук тоже тебя будет агитировать в какую-нибудь вступить?       - Не хватало мне еще раз проходить курс молодого бойца, - покачал головой Эдвард, не желая даже и думать о том, чтобы носиться по стадиону под одобрительный взгляд старого офицера, давно ушедшего на покой, но так и не привыкшего к мирной жизни, - Спорт, конечно, дело полезное, только в нем и без моей персоны довольно неплохо обходятся… А ты сама, кстати, там нигде не записана? – спросил он Алису, когда они уже спустились с крыльца и пошли в стороны спортивной части лагеря. По правую руку от них через несколько минут открылся прекрасный вид на большую, покрытую травой равнину, по краю которой проходила широкая голубая полоса, блестевшая в лучах дневного солнца. Эдвард , не привыкший к подобным видам, даже остановился на несколько секунд, разглядывая уходящие вдаль поля и реку, исчезающую за горизонтом. На ее берегу, ближе к лагерю, начиналась широкая песчаная отмель, которую, кажется, и называли пляжем. Там же был и небольшой причал с лодочной станцией, стоящей на сваях прямо на реке, и отходившие в стороны узкие деревянные пирсы с привязанными к ним лодочками. Вдалеке проходила нитка рельсовой дороги, пересекающей реку по мосту из металлических конструкций на бетонных опорах; сейчас по ней проходил состав из нескольких вагонов. Таких широких пространств в его мире просто не было: при осмотре окрестностей невооруженным взглядом они ограничивались линией, на которой заканчивался свет прожекторов внешней линии периметра, и поэтому то, что он сейчас видел, казалось ему невероятно красивым.       - Пошли уже, - толкнула его Алиса, привыкшая к подобным видам и не понимавшая причину, по которой Эдвард остановился, - Нигде я там не записана, делать мне больше нечего, кроме как в бадминтон играть… а вмяч можно при желании и без всяких секций попинать. Это у нас Ульянка только такая…       - Она, кстати, что-то про матч говорила, когда я усилитель на сцену тащил, - вспомнил Эдвард, - Я ее и на обеде не заметил. Может так оказаться, что сейчас она там? – он подумал, что спортплощадки обычно весьма обширны, и найти там одного нужного человека нередко проблематично, так что лучше, если кто-то сразу скажет, где надо искать.       - Вот сейчас и проверим, - Алиса указала в сторону, где на фоне леса стоял совсем разочаровавший Эдварда комплекс для занятий спортом, состоящий всего лишь из закрытого зала для занятий, открытой площадки с невысокими стенками и высоко поднятыми сетками да рядом грубо сваренных турников и им подобных тренажеров для физических упражнений. Дальше за ними вроде были еще несколько площадок, также закрытых сетками, наверное, для конкретных спортивных занятий. Но Эдвард, не знавший ни правил, ни даже названий, мог только предположить, что это должны быть командные виды спорта, для индивидуальных площадки казались слишком большими, - Вон, видишь, игра идет!       На открытой площадке действительно носились, как стадо молодых сайгаков, человек двадцать ребят, среди которых были даже две или три девочки, лупивших по одному мячу ногами и стремившиеся забросить его в черно-белые рамы по разные стороны поля. Впрочем, чаще мяч летел куда угодно, но только не в цель. Зрителей было немного, но они довольно живо болели, криками подбадривая игроков. Затесавшись среди них, Эдвард с Алисой быстро обнаружили на поле реактивную девочку с почти красными волосами, лупившую по мячу с такой силой, что сетка, ограждавшая площадку, от каждого попадания ходила ходуном, а стоявший в раме игрок нервно дергался.       - Ульян! – позвал Эдвард без всякого успеха. Только после третьей или четвертой попытки ему удалось докричаться, и девчонка, потная настолько, что можно было ее выжимать, шумно дыша, остановилась рядом.       - Видали! – сразу же выдала она, хватая ртом воздух, - Девять-пять! А играть осталось всего двадцать минут! Мы их порвали! Поболеть пришли?       - Не дели трофеи, пока не разбил врага, - предупредил Эдвард, - Ульян, мы тут немного по другому поводу. Где здесь ваш физрук? И как он вообще выглядит?       - Борис Викторович, наверное, в крытом корпусе, - махнула Ульяна рукой, - Спит, я думаю. Мячи нам дал, а дальше и без него справимся! Ты все с обходным, что ли? – ответить ей Эдвард не успел: девочку снова позвали с поля, и та, лишь махнув волосами, умчалась обратно в самую свалку, творившуюся вокруг мяча.       - Спит… - протянул Эдвард, - У вас тут что, традиция такая, на служебных местах спать? Алис, проведаешь со мной этого соню? – у него в баронате за сон на рабочем месте в самом лучшем случае было бы служебное взыскание, но здесь об этом говорили с такой простотой, словно ничего плохого и не происходило.       - Не буди медведя зимой, - рассмеялась Алиса, - Наш физрук, конечно, не самый плохой человек, но если спросонья будет, то от него ты одной подписью не отделаешься, - она улыбнулась, - запишет тебя в бадминтон, будешь потом ракеткой махать с девчонками, - эта мысль ей показалась настолько забавной, что она даже рассмеялась и толкнула Эдварда в плечо, - честно, я даже поболеть за тебя приду, а заодно на этот цирк посмотреть!       Крытый корпус изнутри был больше похож на ангар. Он представлял собой довольно простую сборную конструкцию из больших композитных панелей, с широкими, почти во всю высоту стен, окнами, с большими, сейчас выключенными лампами под потолком и крашеным полом, размеченным множеством белых линий. В дальней от дверей стороне стояла целая куча спортивного инвентаря, частично расфасованного по мешкам, а частью просто лежащего на полу. И там же, на куче тренажерных матов, лежала фигура в спортивном костюме с открытыми руками, оставлявшем на виду накачанные рельефные мышцы и почти не скрывавшем широкий торс с хорошо заметным прессом. Казалось, этот человек тренировался не для того, чтобы стать сильнее, а чтобы получить впечатляющий внешний вид. Физрук действительно спал, положив руку под голову и чуть слышно храпя.       - Можно обратиться? – Эдвард старался быть сначала вежливым, надеясь, что этот человек проснется, услышав чужой голос, но со стороны мускулистой фигуры не было ни звука, за исключением того же храпа. Ни к чему не приводили даже попытки растрясти Бориса Викторовича за плечо. Алиса готова была расхохотаться, боялась только, что получится слишком громко, а вот у самого Эдварда появилось ощутимое раздражение от такой наглости. В конце концов, это все-таки преподаватель, и своим видом ему необходимо подавать пример своим ученикам.       - И что же ты удумал? – Алиса искренне заинтересовалась, когда Эдвард резко развернулся и направился на улицу. Там, недалеко от входа в корпус, он успел заметить колонку с родниковой водой, куда прибегали попить пионеры, уставшие от беготни. Пожарное ведро снять со щита тоже было не самой большой проблемой, и уже через несколько минут Эдвард возвращался к физруку с несколькими литрами ледяной воды в ведре. Выражение лица Алисы сменилось на удивленное и восторженное одновременно, - Нет! Эд, ты совсем дурной?! У тебя духу не хватит такое сделать! - она не предпринимала никаких попыток его остановить, явно желая увидеть, хватит ли у Эдварда смелости исполнить задуманное и чем все это обернется.       - Неужели? – он прицелился и, на всякий случай чуть отступив назад, чтобы в первые секунды не попасть под горячую руку, выплеснул все содержимое ведра на физрука, одновременно рявкнув во все горло, - Отделение!!! Подъем!!!       Сказать, что Борис Викторович вскочил как ошпаренный, значит не сказать ничего. Он буквально подпрыгнул на матах, совершенно дезориентированный, успев издать какой-то малопонятный звук, видимо, хлебнув воды во время храпа.       - Что?! Где?! Какого черта?! – хлопнувшемуся обратно на мокрые маты физруку потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение на Эдварде, а потом и на ведре у него в руках, - Пионер! Ты на голову больной, что ли?!       - И вам доброго утра, - кивнул Эдвард, отставляя ведро в сторону, - Извините за столь радикальную попытку вас разбудить, но…       - Но я тебя сейчас прибью, пионер! – физрук вскочил на ноги, нависнув над Эдвардом всеми своими мышцами, - Ты вообще представляешь, что я твой преподаватель, а не приятель чертов, с которым так можно поступать! – Борис Викторович хотя бы не спешил лезть в драку, видимо, понимая, чем ему может обернуться рукоприкладство, а потому используя пока лишь слова, - Я тебя сгною!       - Отлично, это уже угрозы, - кивнул Эдвард, - Тогда продолжение нашего диалога будет непосредственно в кабинете вашего начальства, где вы заодно объясните ситуацию с тем, что спали на рабочем месте и в рабочее время. Такой вариант развития событий вас устраивает? – он говорил уже не как пионер, а так, как привык, холодным и жестким тоном, допуская в голос ровно столько металлических ноток, чтобы даже туповатый на вид собеседник убедился в твердости его намерений. Такому тоже необходимо учиться, долго и упорно, чаще всего на собственных ошибках, вырабатывая тот необходимый командный тон, что заставляет даже совершенно незнакомого человека потеряться и стать послушным, столкнувшись со столь твердой волей. Борис Викторович даже несколько отступил, получив столь жесткий отпор от пионера, не показавшего страха или смущения перед его внушительной персоной.       - Самый умный, что ли? – физрук демонстративно размял костяшки пальцев, - Думаешь, что можно вот так просто фигней страдать, а потом сразу бежать за чужой спиной прятаться? Или думаешь, что управы на тебя не найдется?       - Не самый умный, - не стал завышать самооценку Эдвард, - но стараюсь. И у меня нет никакого желания продолжать бессмысленный спор, кто больше неправ в данной ситуации, если только, конечно, вам самим не хочется перевести его на более высокий уровень. В ином случае, вот в этой бумажке мне нужна ваша подпись. Распишитесь, и можете дальше заниматься любыми угодными вам делами, - с этими словами он протянул почти что ошалевшему такого игнорирования его старшинства по возрасту и положению физруку обходной лист, - ручку сами найдете или мне тоже придется ее вам нести?       - Так… Понял. Новенький, - кивнул физрук, несколько успокоившись и сдав назад, сообразив, что если он сразу не размазал наглеца по стенке, то дальнейший спор превращается в бессмысленную перебранку, - И чего это тебя занесло сюда? С такими замашками… - он вздохнул и скомкал листок, - Вот подпишу его, а дальше что делать будешь? Ерундой заниматься, как остальные?       - Не понял, - Эдварда несколько возмутило, что его листок превратился в измятую салфетку в руках собеседника; обходной все же требовалось вернуть, а в таком виде он сгодится разве что для прочистки мусорной урны, - От вас мне требуется только подпись, все остальное находится вне пределов вашей юрисдикции, так что будьте любезны не тратить ни мое время, ни свое собственное.       - Э, нет, парень, не пойдет, - покачал физрук головой, - У меня с тобой теперь личные счеты, а значит, просто так ты от меня не отвяжешься. Будешь эти две недели у меня носом землю рыть, но я из тебя мужика сделаю, а не болтуна… Мужик вот таким должен быть! – он напряг мышцы на руках, показывая свою мускулатуру, - А ты у нас дрыщ обыкновенный, комнатный. Книжка - лучший друг… так говорите? Алиса? И ты здесь? – только теперь, успокоившись, он заметил зрителя всей этой сцены, уже успевшго пережить весть спектр эмоций, от испуга до хохота, за эти несколько минут общения Эдварда с Борисом Викторовичем. Посмотрев сначала на нее, потом на своего собеседника, он только покачал головой, - Уже нашли друг друга? Черт возьми, вы точно стоите один второго… Ну и как тебе новенький? – у Алисы глаза округлились от такого вопроса, но физрук только рассмеялся, - Все с вами понятно. Так, ты, белобрысый, слушай сюда. От зари до зари здесь будешь, на спортплощадке…       - Не буду, - твердо сказал Эдвард, прерывая преподавателя, - кроме подписи мне от вас ничего не нужно. Не усложняйте ситуацию.       - Не будешь ты! – передразнил Борис Викторович, - А я сказал, будешь. Тебя соплей перешибить можно, а вот наглости на десятерых хватает. А то, что за свои слова отвечать порой требуется, не слышал? Вот не будь я преподавателем…       - Так, давайте без званий, - сказал Эдвард, сразу вспомнив королевскую службу и те немногочисленные разборки, что порой возникали между курсантами и как они решались, - Какие условия?       - Ты шальной, пионер? – брови Бориса Викторовича уползли куда-то в район лба и готовы были вылезти на затылок, если бы подобное было позволено природой, - Ты думаешь, я с тобой драться буду? Чтобы зашибить тебя ненароком?       - Борис Викторович, он драться умеет, - сказала Алиса, успев вставить фразу, - Я проверяла, - и тут же смутилась, когда физрук посмотрел удивленным взглядом сначала на нее, а потом снова на Эдварда.       - Пионер, ты совсем шальной! Уже успел с Двачевской подраться! Что еще ты тут устроить решил? Теперь я как учитель просто обязан тебя вообще с портзале закрыть, чтобы в лагере не натворил чего ненароком. Я буквально печенкой чувствовал, что Алиска – не самый страшный подарочек этой смены, а теперь приезжаешь ты, и моя печенка оказывается права! – он снова сжал костяшки пальцев, - Ничего, и не таких воспитывали. Терпенье и труд все перетрут, так у нас говорят.       - Еще раз говорю, - вздохнул Эдвард, - Поставьте эту чертову подпись, и я больше здесь не задержусь. Не знаю уж, что за методы воспитания вы тут используете, но позвольте мне… - физруку разговор тоже надоел и он было протянул руку, что схватить Эдварда за воротник и встряхнуть, как провинившегося мальчишку, но он ошибся только в одном. Новенький не считал себя виноватым, а физрук был мужчиной, так что отношения можно было выяснять на совершенно другом уровне. Перехватив протянутую ладонь за кисть, Эдвард быстрым движением вывернул ее, почти что выкручивая сустав из природой предназначенного положения. Физрук даже охнул от неожиданности и вскочил со своего места.       - Так, все, мне это надоело! – рявкнул он, - С Олькой я потом поговорю, но вот тебя я утихомирю, - и пошел в наступление под аккомпанемент испуганного писка Алисы, не ожидавшей, что дело дойдет до настоящей драки. То, что Борис Викторович по-настоящему драться не умел, Эдварду стало ясно после первых секунд. Физрук был слишком сильно увлечен своей мускулатурой, но немного знал о том, как правильно ее использовать. Увернувшись от примитивного захвата, Эдвард быстрым движением провел удар в бок под ребра, проверяя надежность корпуса противника, а также то, насколько крепко тот стоит на ногах. Весовые категории, конечно, отличались сильно, но за свою жизнь Эдварду приходилось валить и не таких великанов. Оказалось, что в боевой стойке физрук тоже опирается лишь на свои габариты, почти не имея представления о точках опоры, а весь поединок рассчитывает закончить одним победным быстрым ударом, несмотря на то, что соперник явно подвижнее. Еще одна попытка захвата, и Эдвард быстро уходит влево, а дальше - как учил его мастер: перехватить руку и резко увести ее вниз, прежде чем противник справится с инерцией, а потом - рвануть руку вверх и выкрутить ее за спину. Физрук потерял равновесие, и Эдварду пришлось его отпустить, чтобы не полететь следом; справиться с инерцией столь тяжелого падающего тела без псевдомускулатуры экзоскелета он даже не надеялся.       Борису Викторовичу стало не до смеха. Чуть не врезавшись в стенку зала, он посмотрел на Эдварда ничего не понимающим взглядом, а тот спокойно встал в приветственную стойку каты солнца, одной из тех, которым его обучали в монастыре убийц. Эта ката была предназначена не для того, чтобы уничтожить противника, а для того, чтобы просто победить и, если есть такая необходимость, оставить в живых. Пусть и не в добром здравии, если придется применить более жесткие приемы.       - Ну, пионер, держись! – сдаваться физрук не хотел, не желая признавать, что какой-то мальчишка оказался сильнее его в спарринге. Борис Викторович все еще был уверен, что ему достаточно лишь одного хорошего удара, чтобы одержать победу, а первый промах всегда можно свести на досадный недочет.       Эдвард рассчитывал ход схватки на два шага вперед, поскольку действия физрука были предсказуемы и до смешного примитивны, как и у большинства тех, кто привык использовать в борьбе лишь грубую силу. Увернувшись от первого захвата, Эдвард снова ударил под ребра, но больше не для того, чтобы попытаться причинить вред, а чтобы удержать на себе внимание. В ответ он получил еще один прямой удар в грудь, но успел уйти в сторону. Затем сразу же последовал второй, но тоже мимо. Используя преимущество в подвижности, Эдвард только злил своего противника, уже вкладывающего в каждый удар всю свою силу, но так и не достигающего цели. На очередной выпад Эдвард ответил перехватом руки и ударом коленом в живот, выбивая воздух из легких противника, а затем нанес удар ногой сзади в коленный сустав, лишая физрука точки опоры, а дальше, по отработанной схеме, использовал руку противника как рычаг, чтобы уложить того лицом в пол. На всю последовательность действий ему потребовалось чуть больше секунды.       Борис Викторович что-то замычал, уткнувшись лицом в землю, но Эдвард уже высвободил его руку, отходя в сторону. В этот же момент к нему подскочила Алиса, испуганно схватив за плечи и явно не совсем понимая, что только что произошло. Для неподготовленного человека схватка с применением таких техник выглядит как сплошная мешанина движений; в монастыре Эдварда и подобных ему специально заставляли драться одновременно с несколькими неподготовленными к схваткам рабами, просто для того, чтобы продемонстрировать, как простые люди могут реагировать на то, что для самих бойцов кажется обыденностью. Схватки заканчивались только тогда, когда дышать переставал последний из рабов.       - Эдвард! Перестань! Слышишь? Немедленно перестань! – испуганно вцепившись в него, просила Алиса, но окончательно ее из колеи выбила ответная спокойная улыбка.       - Не волнуйся, все в порядке, - он погладил ее по щеке, а потом протянул руку, чтобы помочь физруку подняться. Тот находился в слегка оглушенном состоянии и явно не понимал, каким образом подросток сумел повалить его на пол.       - Надеюсь, вам этого достаточно? – спросил Эдвард, когда физрук присел обратно на маты, чтобы собрать мысли, разбежавшиеся по разным углам черепной коробки. Подобрав с пола скомканный обходной лист и снова протянув его Борису Викторовичу, он добавил - Подпишите листок, и мы наконец-то избавимся от общества друг друга.       - Ты этим занимался? что ли? – спросил физрук, подписывая листок и протягивая его обратно, - Черт тебя побери, парень, меня так еще никогда не били…       - Занимался, - кивнул он в ответ, - Долго и упорно. И я надеюсь, что этот инцидент останется только между нами, - проверив подпись и аккуратно сложив листок, Эдвард убрал его в карман своих шорт, - со своей стороны я могу это гарантировать.       - Ага, еще мне не хватало всем рассказывать, что меня ребенок отделал, - грустно усмехнулся физрук, - Парень, тебе в сборную надо, за страну выступать, а не по лагерям ездить… Такой талант пропадает!       - Такие таланты не стоит использовать слишком часто, - покачал головой Эдвард, вспоминая, для чего действительно служат такие техники боя, - Они не для этого предназначены. Доброго дня! – по привычке приложив два пальца ко лбу, он взял за руку Алису, все еще шокированную увиденным, и направился к выходу, только за дверьми позволив себе вздохнуть и даже рассмеяться. На кого он становится похож? Устроить драку по такому глупому поводу, да еще и с учителем, которого, по идее, он бояться должен, но при этом не чувствовать никакого раскаяния за содеянное. Видимо, именно такой разрядки ему и не хватало за последнее время; даже скопившееся в душе напряжение от незнакомого места словно отступило, разгружая сознание и вновь позволяя дышать полной грудью. Конечно, в своем мире он никому бы не позволил так с собой разговаривать, и, как дворянин, имел полное право убить физрука за подобное обращение. Однако здесь он был пионером… Черт возьми! Он - пионер, только что использовавший технику смертельного контактного боя лишь для того, чтобы не приходить на дополнительные занятия по физической культуре! Эта мысль почему-то его очень смешила, но Алисе, стоявшей рядом, было не до смеха.       - Это что сейчас произошло? – девушка толкнула его в плечо, больше испуганная, чем разозленная, - Эдвард! Ты что сейчас вообще натворил?! Ты с учителем подрался! Такого, сколько помню, еще никто не делал… да и дрался ты…       - Дрался так, как ты хотела, чтобы научил тебя, - кивнул Эдвард, - это называется контактный бой. Во всяком случае, мы так это называем...       - Кто мы? – кажется, в этот раз Алиса была всерьез настроена выпытать из него эти сведения. В очередной раз отвязаться тем, что сейчас не самое подходящее время, больше не получится, судя по твердой настойчивости, буквально прорисованной на ее лице, - Что ты все время какими-то общими словами отвечаешь, но так ничего и не говоришь? Я такое только в боевиках видела, но там все - постановка, а тут… ты ведь убить его мог, понимаешь? Или руку сломать! А ты после всего этого смеешься!       - Не мог, а должен был, - вздохнул Эдвард, - пошли, присядем куда-нибудь, чтобы рядом никого не было. Может, тебе действительно стоит это услышать… Только помни, что то, что тебе сейчас расскажу, должно остаться строго между нами, ни одна живая душа больше не должна это узнать. Понятно? – Алиса кивнула, а потом повела его в сторону от спортплощадки, ближе к лесу. Сначала Эдвард думал, что она знает какую-то скрытую ото всех полянку неподалеку от лагеря, но за спортплощадкой, оказывается, было что-то вроде территории для прогулок, где луг пересекали вытоптанные тропинки, на которых еще стояли старые деревянные скамейки, изрезанные инициалами пионеров предыдущих смен и изрисованные рисунками самого различного содержания, от простых рожиц до грубых непристойностей. Одна из таких скамеек стояла в тени большого дерева с длинными и гибкими ветвями, опускавшимися совсем низко, что создавало вокруг скамейки почти что беседку, милую и уютную.       - Здесь у нас, вообще-то… - Алиса почему-то замялась, а ее прежний решительный настрой куда-то пропал, - парочки вечерами целуются, поскольку думают, что никто их не увидит, зато днем тут глухо и нет никого. Да и от лагеря далеко… - она снова смутилась, - поэтому и привела тебя сюда, никто нас не услышит.       - Ага, и ты как про эту лавочку и ее предназначение узнала? – спросил Эдвард, поглядывая по сторонам. Ствол дерева и сама лавочка действительно были изрезаны инициалами, сердечками и плюсиками, что влюбленные вырезали в память о своих недолгих романах, оставшихся только в их воспоминаниях.       - Я?! Да я никогда! Ни разу! Я что, идиотка какая-то?! – возмутилась Алиса, сжав кулачки, - И мы вообще не за этим сюда пришли! Ты рассказать обещал, кто и зачем тебя так драться учил!       - Это обязательно? – спросил Эдвард устало, понимая, что не хочет врать девушке, которая привела его в это действительно очень красивое и романтичное место, - Я не думаю, что тебе понравится все то, что ты сейчас узнаешь…       - А мне плевать! – покачала Алиса головой, - Ты обещал рассказать мне еще в первый день, помнишь? И сейчас ты все-таки выполнишь свое обещание, а то я хожу за тобой, как дурочка какая-то! – она забралась на скамейку, сев на спинку и поставив ноги на сиденье. Немного подумав, Эдвард усмехнулся и сел рядом.       - Тогда поклянись мне, что никому об этом не расскажешь, - сказал Эдвард, - Для тебя это, может быть, просто любопытно, но для меня действительно очень важно, - продолжая говорить, он размотал бинт, закрывавший татуировку, и сложил его на коленях. Удивительно, что вообще кому-то в этом лагере решился рассказать хотя бы частично о том, кто он на самом деле, но Алиса сейчас была едва ли не самым близким ему человеком здесь, и, надо признаться, ему было важно, что она о нем думает. Пускай узнает хотя бы немного. Интересно будет посмотреть, как она отреагирует на правду.       - Клянусь, - усмехнулась Алиса, кивнув головой так, что хвостики на заколках затряслись из стороны в сторону, - Честное пионерское! Следуя заветам Ленина, мы клянемся… - она была готова рассмеяться, но столкнулась с ледяным взглядом Эдварда, моментально испепелившим ее веселость.       - Хватит! Я серьезно! – оборвал он девушку таким же холодным тоном, - Сейчас я дурачиться не собираюсь, и настоятельно тебе рекомендую вести себя так же, иначе мы сейчас же идем обратно в лагерь.       - Хорошо, - кивнула Алиса, - Я - могила. Никому и ничего не расскажу.       - Тогда смотри, - он показал ей татуировку, - здесь ровно сорок четыре зверя, каждый из который символизирует собой одну из техник контактного боя, которую я изучал в специальной закрытой школе, где обучали… - сказать слова «убийц» у него не хватило духу; он боялся испугать Алису, так доверчиво приблизившуюся к нему за эти два дня, хотя каждому из этого лагеря следовало держаться от него как можно дальше. Подобрав наиболее подходящее слово, как ему показалось, он продолжил, - специальных агентов для проведения… черт! В общем, это очень сложно и проще сказать, что попасть туда очень сложно, а еще сложнее выйти оттуда живым. Там учат тому, как можно убить человека, используя только возможности своего тела. Да, Алиса, именно убить… - он покачал головой без всякого намека на улыбку, - не победить, не защититься и не выступить на каких-либо соревнованиях. Техники контактного боя, что я изучал, создавались для того, чтобы ничем не вооруженный человек мог уничтожать себе подобных, в том числе вооруженных и очень опасных. Я прошел весь курс обучения, как ты видишь, - он снова показал на татуировку, где не было ни одного пустующего места, - Это было нужно, чтобы получить возможность дойти до… руководителя этой школы, заслужить его уважение и добраться до тех тайн, что хранились в ее стенах…       - Это хотя бы у нас было? – Алиса, кажется, не верила его словам, но увиденное говорило об обратном, и теперь она не знала, как ей стоит реагировать, - Я слышала истории, что некоторых детей специально готовят для того, чтобы они в разведке работали или в специальных подразделениях… я сама хотела попасть в какую-нибудь такую систему, но никто не знал, как вообще можно хотя бы выйти на контакт с ними… Ульяна была права, получается?       - В какой-то степени да, - кивнул Эдвард, - Меня точно не готовили для такой жизни, какой вы живете. Все это… - он развел руками, - детские лагеря, мирное окружение… пионерские отряды… Я ничего подобного прежде не видел, понимаешь? Это все равно как вытащить улитку из панциря, во всяком случае, примерно так я сейчас себя чувствую… - ему даже стало немного легче от того, что он хоть с кем-то поделился своими ощущениями, наконец-то облегчив душу.       - А почему тогда сейчас ты здесь оказался? – спросила Алиса, - Не думаю, что агентов разведки отправляют в отдых в пионерские лагеря, - она даже усмехнулась, - мастер ты, конечно, заливать, я бы сказала, но ты действительно какой-то странный…       - Я не знаю, почему оказался здесь, - пожал плечами Эдвард, - может быть, это какое-то испытание, а может, наказание…       - Наказание? – рассмеялась Алиса, - Ты дурак, Эд? Кого наказания ради отправят на две недели в пионерский лагерь? Это тебе не тюрьма все-таки, здесь разве что скучно бывает, - она снова толкнула его в плечо, но на этот раз Эдвард поймал ее за руку и прижал к себе. Алиса ойкнула, но сопротивляться не стала.       - Я рассказал тебе, что из себя представляю, - сказал Эдвард, посмотрев ей прямо в глаза, - и рассказал правду. Не важно, поверила ты мне сейчас или нет. Теперь я имею право просить о такой же искренности. Кто же ты такая, Алиса Двачевская? Бунтарь номер один и гроза всего лагеря? Это я уже понял. А что еще скрывается за этой маской?       - Знаешь, ты действительно странный, – сказала Алиса, устраиваясь чуть поудобнее, чтобы его плечо не мешало ей, - То ведешь себя так, словно очевидных вещей не знаешь, а то выглядишь так, словно тебе не семнадцать лет, а сто семнадцать… - она замолкла, о чем-то задумавшись, но Эдвард не стал у нее ничего требовать прямо сейчас, понимая, что девушка сейчас решает, стоит ли открываться человеку, которого знает всего лишь второй день, а от того решения, что она сейчас примет, во многом зависит все их дальнейшее общение, - Только у меня история не такая интересная, как у тебя… Никаких закрытых школ, никаких тайных уроков… я в лагерь приехала по путевке, что мне досталась… И в отличие от тебя, я в лагерях каждое лето бываю… а хотелось бы еще куда-нибудь… далеко-далеко, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь, и люди чтобы совсем другие были. Знаешь, есть ведь другие страны, другие города… - она положила подбородок на его плечо, и взгляд ее стал пустым, как у человека, смотрящего куда-то в свои мечты, сквозь время и пространство, - А вот в «Совенке» я тоже в первый раз, но он от других лагерей вообще ничем не отличается.       - Путевка? – переспросил Эдвард, - по распределению или просто повезло?       - По распределению, - сказала Алиса отстраненным тоном, - таким, как я, все-таки какие-то льготы положены. Подачка, что ли, такая…       - Каким "таким"? – уцепился за слово ее собеседник, - Чем же Алиса Двачевская отличается от остальных? Ну, кроме озорного характера?       - Ничем, - неожиданно резко ответила Алиса, мгновенно отстранившись, словно только что Эдвард задел что-то очень важное, что она скрывала внутри себя и чем ни с кем не желала делиться. Такие тайны, наверное, есть у каждого человека, и не стоило лезть за ними в душу ради удовлетворения простого любопытства, - И вообще, что ты расселся? У тебя даже лист обходной до конца не заполнен, а день уже скоро заканчивается! – она явно решила прервать поток откровений. После того, как она сама настаивала на подобном, выглядело все немного удивительно, но спорить в такие моменты было бессмысленно. Оставалось только дальше следовать за ней, ожидая следующего момента, подходящего для вопросов.       - Тогда в клубы? – спросил Эдвард и рассмеялся, снова заматывая бинт, пока они шли обратно к лагерю, - Финальный этап нашего занимательного путешествия под названием «познакомься с лагерем»! Организатор вашего досуга - вожатая Ольга Дмитриевна… - почему-то после этого разговора мысли были легкими и глупыми, а Алиса рядом казалось очень важным и нужным человеком.       - Ага, с девизом «если вам некуда девать ваше время, обращайтесь к нам», - поддержала его Алиса, радуясь смене темы, - «Мы найдем, чем его занять»! – и тоже рассмеялась, - Эдвард, а знаешь, я рада, что в этом году приехала именно в этот лагерь! – вокруг никого больше не было, кроме них двоих, и Алиса вела себя гораздо свободнее, чем на людях, - А ты? – она остановилась и посмотрела на него, ожидая ответа, но он не знал, что сказать. Что вообще не представляет, как здесь оказался? Или что для него все это лишь приятный сон, а на самом деле он лежит на поле боя с перемолотыми ударной волной внутренностями? Или что это - лишь ловушка проклятых богов, решивших перебросить его в этот мир ради каких-то своих забав? Что вообще можно ответить в такой ситуации?       - Это, наверное, самое удивительное, что со мной случалось в этой жизни, - развел Эдвард руками, - Я только и успеваю, что поражаться происходящему… Не убегай вперед, за тобой не успеваю! – он поспешил догнать Алису, но она от него увернулась, - Без тебя я тут потеряюсь еще, так что изволь идти рядом!       - То есть ты от меня зависишь? – Алиса снова рассмеялась, - Класс, от меня зависит агент международной разведки, который может убить человека одной левой! Я польщена! – все-таки замедлив шаг, она пошла рядом, - А как же ты собирался тогда в Америке шпионить, если даже в лагере плутаешь, агент? Ноль-ноль-семь или какой там у тебя номер?       - Ты еще громче это можешь сказать? – прошипел Эдвард сквозь зубы, - Тебя на другом краю лагеря плохо слышно, - они как раз вышли к спортивной площадке. Матч уже закончился, и народа было не так много, но еще кто-то занимался под присмотром наконец-то проснувшегося ближе к вечеру Бориса Викторовича.       - Ладно, больше не буду, - кивнула Алиса, - Агент… Клубы на другом конце лагеря, но там Электроник с Шуриком, они подпись быстро поставят, и можешь смело возвращаться с листком к вожатке…       - Кстати, про вожатую, - вспомнил Эдвард, - У нее ведь тоже начальство есть, она что-то про него говорила утром. Что у нее совещание или что-то вроде этого. Оно же здесь, в лагере, получается? – мысль, появившаяся у него, была действительно интересной, а ее воплощение в жизнь могло пролить свет на некоторые тайны «Совенка».       - Ну да, в административном корпусе должно быть начальство, - кивнула Алиса, - Когда к площади подходить будем, покажу. Только я сама там никогда не была, да и тебе там делать нечего, туда только Славя из всего нашего отряда ходила вместе с Ольгой Дмитриевной. Она ведь у нас помощница вожатой! А тебе зачем это вообще?       - Интересно стало, - пожал Эдвард плечами, - администрации как раз в обходном листе нет, хотя если куда мне и надо было зайти, чтобы отметиться, так это туда. Я ведь опоздавший, получается, вместе со всеми не приехал. Странно…       - Да Ольга Дмитриевна, наверное, сказала директору, что прибыл наш опоздавший пионер, беспокоиться не о чем, - отмахнулась Алиса. К этому моменту они как раз подошли к площади, и девушка пальцем показала на выступающую из-за деревьев плоскую крышу здания, от которого еще была видна часть верхнего этажа с кирпичной кладкой и большими прямоугольными окнами, закрытыми сейчас шторами. Со стороны площади здание почти целиком закрывалось деревьями, потому Эдвард, еще не привыкший к такой естественной преграде для обзора, и не заметил здание сразу. В администрации лагеря наверняка должны быть документы на пионеров, личные дела или что-то вроде такого, списки смен, преподавательского состава, связь с ближайшими городами, в конце концов, техническая документация на лагерь и многое другое, без чего нормальное управление этой довольно сложной системой практически невозможно. Если и начинать разгадывать загадки этого пионерского лагеря, то лучше всего сначала заглянуть в администрацию. Не сейчас, конечно: в светлое время суток здесь никто не спит и слишком много свидетелей, но вот в ночное время, когда лагерь погружается в сон, ему вряд ли кто-то помешает. Судя по всему, вопросами безопасности здесь практически не занимаются, уделяют им слишком мало внимания, так что даже если там и окажется какая-то охрана, то она вряд ли доставит ему слишком много проблем.       - О чем задумался? – прервала его размышления Алиса, когда они уже прошли площадь, но Эдвард почти не обращал внимания на дорогу, углубившись в планирование своей ночной вылазки и мирно следуя за идущей впереди девушкой, - Сейчас еще в столб врежешься! Мне тебя как потом в медпункт тащить? – наверное, она вообще не могла без шуток, но Эдвард просто не мог злиться на нее, понимая, что смеется она без какого-либо злого умысла. Как раз наоборот, чего-то такого, колкого и забавного, в его настоящей жизни не было: в армейских штабах не принято шутить, а в придворной жизни каждая шутка имеет скрытый подтекст, который еще необходимо разглядеть и понять, а уж потом позволить себе несколько легких смешков как выражение признания остроумия автора.       - Так… Где клубы, скажи лучше, - не стал он отвечать на насмешку. Алиса указала рукой на небольшое вытянутое здание впереди, мимо которого Эдвард проходил в первый день. Похожее на большинство остальных зданий лагеря: одноэтажное, с кирпичными стенками, закрашенными начинавшей облупливаться и показывавшей скрытые под ней слои штукатурки краской и двустворчатыми дверьми с небольшим крыльцом перед ними. Слева от дверей висело что-то вроде доски объявлений, покрытой таким большим количеством бумажек, наклеенных в разные смены, выцветших, с расплывшимися надписями, что ничего понять было нельзя. Справа висела еще одна доска, подписанная «клубы», а ниже названия шел перечень того, что можно было обнаружить в этом здании: шахматы, шашки, радиотехника, моделирование, что-то еще… Сейчас все это было перечеркнуто крест-накрест, а сверху чем-то вроде мела было размашисто написано «занято».       - Тут наши гении заседают, - сказала Алиса, - что-то там строят, но никому даже не рассказывают, что же такое замутили. Ульянка говорит, что не рассказывают потому, что ничего не получается. А Ольга Дмитриевна на них ругается потому, что здание заняли и никого другого не пускают…       - А что, просятся? – поинтересовался Эдвард, постучавшись в дверь.       - Неа, кроме технического кружка с этими двумя героями, в остальных клубах никто и не числится, - пожала плечами Алиса, - Всем неохота такой ерундой заниматься, - изнутри раздалось: "Открыто!", и Эдвард придержал дверь, позволяя Алисе пройти, а затем прошел следом.       Клубы (или что еще в этом здании находилось) впечатлили Эдварда гораздо больше всего остального, увиденного за сегодня. Он словно зашел в каморку к какому-то безумному гению, пытавшемуся собрать и изобрести одновременно все. Небольшое помещение, явно не единственное в здании, представляло собой собрание шкафов и полок, размещенных вдоль стенок и разделенных несколькими столами с одним большим столом в центре. Буквально все было завалено самыми различными запчастями от радиоаппаратуры, каких-то механизмов, электронно-вычислительной техники, тоже по большей части разобранной на детали. Несколько таких приборов, напоминавших компьютеры, только очень устаревшие, на взгляд Эдварда, здесь еще стояли; один из них, кажется, даже был включенным, хотя ничего, кроме помех, на мониторе не было. Центральный стол был завален инструментами, какими-то схемами, кусками проводов и деталями аппаратуры, а за ним, полностью погрузившись в работу и что-то приваривая паяльником, сидел пионер, на этот раз мужского пола, с короткой стрижкой и в очках. Только когда дверь захлопнулась, он поднял на них взгляд, быстро превратившийся в заинтересованный, а паяльник был тут же выключен и отложен в сторону. По внешнему виду пионер походил действительно на ученого или техника: с рабочими руками, но без особой мускулатуры, как у тех, кто работает в исследовательских или экспериментальных отделах, а бледное лицо явно редко появляется на свете, поскольку владелец больше предпочитает монитор компьютера или работы по сборке и монтажу аппаратуры. За толстыми линзами очков - зеленые глаза с острым аналитическим взглядом, быстро пробежавшим по Эдварду.       - Приветствую вас, - кивнул пионер, - Алиса, значит, ты нам новенького привела? Очень приятно познакомиться, я Шурик, глава кружка кибернетиков, - Эдвард тоже представился и ответил на приветствие. В этот момент в комнату из подсобного помещения вошел Электроник, державший в руках что-то вроде нагнетательной катушки для плазменной винтовки, только почему-то из медной проволоки. Увидев Эдварда, его бывший экскурсовод заулыбался, но улыбка исчезла так же быстро, когда он осознал, что рядом с ним, на расстоянии протянутой руки, стоит Алиса.       - Привет, ребята! – сразу же передвинувшись, чтобы между ним и девушкой было хотя бы одно препятствие в виде рабочего стола, он положил катушку перед Шуриком, - Зачем зашли? В клуб записаться?       - За подписью, - Эдвард протянул обходной лист, - Клубы здесь тоже числятся. Во множественном числе…       - Да какая разница, - отмахнулся Шурик, - все равно кроме нас здесь никого нет, да и дело слишком важное, чтобы еще уступать место каким-то радиолюбителям, которых здесь нет, это раз, а если бы и были, то приемник от передатчика отличить не смогли бы, это два. А вот мы здесь действительно работаем… Электроник, ты катушку проверил? Она рабочая?       - Должна быть нормальной, ток проходит, - кивнул его соратник, а потом повернулся к Эдварду, - Клубов, может и много, но только никто никуда не записывался, так что в действительности он здесь один. То есть, кибернетиков… то есть нас с Шуриком… Кстати, а вы записаться не хотите? – Шурик при этом вопросе тоже поднял голову и внимательно посмотрел на Эдварда, - А то у нас членов не хватает.       - Заманчивое предложение, - кивнул в ответ потенциальный участник, - А чем занимаетесь?       - Пока нельзя говорить, - покачал Шурик головой, - вот хоть что-то работать начнет, тогда уже можно будет судить о достижениях и результатах. А сейчас…       - Хотя бы примерная область? – отличный момент узнать кое-что о здешних технических возможностях. По внешнему виду мир «Совенка» вряд ли ушел далеко вперед от отсталых анклавов его родного мира, но нельзя говорить обо всем корабле, только заглянув в сопла его двигателей. Эдвард прикинул примерный уровень развития технологий и предложил ребятам сразу несколько направлений, - Горячая плазма, атомная энергетика, нейротехнологии, прыжковые перелеты, телепортация или что-нибудь еще? – конечно, по одному тому, что разложено на этом столе, видно, что ничем подобным они тут не занимаются, но хотя бы по ответной реакции этих двоих изобретателей можно судить, слышали или читали о чем-то подобном или нет.       - Фантастики начитался? – посмотрел на него Шурик поверх очков, - Тебе еще боевых лазеров не принести? Или сразу Алису Селезневу?       - Кого? – в этот раз очередь удивляться была уже за Эдвардом, но стоявшая рядом Алиса хлопнула его по спине.       - Тезка моя, по ней даже кино снимали, - пояснила она, - Только не говори, что ты о ней ничего не слышал! Это же в какой дыре надо сидеть, чтобы ничего про Алису Селезневу не знать!       - Просто подпиши обходной лист, - попросил Эдвард заведующего всем этим техническим хламом, - А над вашим предложением я еще подумаю, даю честное слово, но не сейчас. И так голова кругом от всех впечатлений идет.       - Это понятно, - миролюбиво кивнул Шурик, подписывая обходной лист, - Лагерь все-таки не самый плохой, возможностей здесь много… И явно лучше того, в каком я был в прошлом году. Вот там действительно делать было нечего… На, вот твой обходной, а потом жду твоего решения по поводу членства в нашем клубе. Договорились? – он протянул руку на прощание, и Эдвард отметил, что, несмотря на вид интеллектуального затворника, занятого только своими мыслями, рукопожатие у Шурика довольно крепкое.       - Присоединяйся! У нас здорово! – добавил Электроник, по-дурацки улыбаясь, - Заодно узнаешь, что мы тут на самом деле собираем. Конечно, не боевые лазеры, но тоже очень интересную вещь! – попытка сыграть на любопытстве с Эдвардом не сработает; если ему действительно понадобиться разобраться, чем занимаются эти два светоча технической мысли, то он найдет способ, может быть, не очень гуманный, заставить их рассказать и показать все, что они знают и не знают.       - Ну что, задача выполнена? – спросила Алиса, первой спрыгивая со ступенек,- Все подписи на месте и наш агент разведки может возвращаться к своему резиденту, чтобы отдать листок? – не было понятно, издевается она или шутит, но Эдвард смерил ее тяжелым взглядом, не желая, чтобы Алиса и дальше так легкомысленно относилась к подобным темам. И уже начиная жалеть, что он поддался на нотку сентиментальности, рассказав ей кое-какие подробности из своего личного прошлого.       Когда они вышли из клуба кибернетиков, солнце уже давно перевалило за середину своего пути по небосводу и постепенно скатывалось к линии горизонта, скрывавшейся за лесом. Склоняясь к концу своего пути, небесное светило вместе с небом и облаками постепенно меняло свой цвет с белоснежно-белого, режущего взгляд, до багрового. Дневная жара ушла, и стало несколько прохладнее, до той комфортной температуры, чтобы перестать обливаться потом, стоя на открытом солнце. Даже ветер почти исчез, оставив лишь слабые дуновения, едва шевелившие листочки на ветвях. Эдвард снова удивлялся тому, как сильно меняется лагерь в зависимости от времени суток. Вместе с солнцем исчезали и бесчисленные пионеры, днем появлявшиеся на каждом углу. «Совенок» словно сморило той приятной и сладостной негой, что наступает после тяжелого дня, когда понимаешь, что все закончилось и никуда не нужно торопиться. Только ряды пионерских домиков, окрашенные вечерним солнцем в красноватые оттенки, живая природа вокруг, постепенно отходящая ко сну, и мило улыбающаяся девушка в паре шагов от него.       - Еще бы знать, где можно найти нашу вожатую, - пожал плечами Эдвард, - она, как по закону подлости, исчезает, когда нужна, и появляется, когда ее присутствие меньше всего необходимо.       - На ужине, наверное, будет, - предположила Алиса, - Там листок и отдашь. Там и увидимся! Я пойду у Мику гитару заберу… Сейчас-то не потеряешься?       - Постараюсь, - кивнул Эдвард. Алиса быстро удалялась по тропинке, пару раз оглянувшись, чтобы убедиться, что он смотрит в ее сторону. На душе было хорошо и спокойно, как давно уже не было, бесконечные заботы войны и мира, что постоянно отягощали его сознание, отступили куда-то в сторону, в его старую реальность, где он сейчас умирал на поле боя. К смерти Эдвард уже давно относился с определенной иронией и фатализмом, отлично понимая, что когда-то это должно случиться, но уж точно не ожидая, что перед этим он сможет оказаться в столь чудесном месте. Оставалось только радоваться каждому моменту, что был здесь отведен, поскольку он не мог и предполагать, когда все это закончится.