Патруль

Подъем наверх не занимает много времени, и через пару минут кабина плавно останавливается. Створки раскрываются, выпуская меня наружу, и я ежусь от мгновенно прохватившего до костей холода. Изо рта вырываются облачка пара. Здесь что, минусовая температура? Я стою у самой стены, от края меня отделяет хлипкое на вид заграждение – решетка серого цвета, обозначенная мигающими красными огнями. Все стены буквально увиты кабелями и проводами, светящимися изнутри молочно-белым или голубым светом. И мне вдруг кажется, что кабели эти не неподвижны, и по ним циклично прокатывается едва заметная волна, отчего яркость свечения так же волнообразно увеличивается. Ну, или я начинаю медленно сходить с ума, что, в принципе, не удивительно. Впрочем, последнее, что мне сейчас нужно – это тормозить, изучая местный интерьер. Так что я касаюсь сенсора на коммуникаторе и прошу: – Сержант, прием. Скажи Ио, пусть открывает. – О’кей, – отзывается динамик голосом Сержанта. – Ром... – он заминается, – не лезь там, куда не следует. Соедини эти чертовы кабели и возвращайся. – Ага, – зачем-то киваю, хотя видеть меня Сержант сейчас не может. – Постараюсь. Решетка вентиляции, через которую я должен, предположительно, выбраться на улицу, растворяется, а я подтягиваюсь на руках и забираюсь в этот узкий лаз, моля космических богов о том, чтобы не повстречаться в этой чертовой вентиляции с одной из кошмарных тварей, здесь обитающих. *** Не знаю, была ли эта помощь тех самых богов, о которых я вспомнил, или мне просто повезло, но в вентиляции я не встретил ничего опасного. Там было тесно, темно, холодно, но не более. Хотя я здорово расцарапал предплечье о какую-то острую хрень, торчащую из стены. Что это было – я так и не понял, потому что обернуться назад, из-за тесноты, не было никакой возможности. Коммуникатор молчал, подмигивая мне красным огоньком отсутствия связи. Так что узнать о том, прорвались ли твари в ангар, я не мог. Мне оставалось только как можно быстрее постараться сделать то, зачем я пришел. Выбравшись из вентиляции, я попадаю в шахту с покрытыми изморозью потрескавшимися бетонными стенами. Лестница угрожающе скрежещет от каждого движения, вниз сыплется бетонная пыль и мелкая крошка. Интересно, почему морлоки не придумали что-нибудь потехнологичней, чем обычная металлическая лестница. Или этой шахтой пользовались только чернорабочие, у которых, по словам Ио, отсутствовали пси-способности? Черт его разберет. Очередная металлическая перекладина под моей ногой, куда я уже перенес вес, угрожающе прогибается, визгливо скрипит. Я замираю, но уже поздно. Ступенька вылетает из-под моей ноги, летит вниз, ударяясь о стены, а я повисаю на руках. Будет забавно, если и та перекладина, за которую я держусь, окажется такой же непрочной, как и нижняя. Осторожно подтягиваюсь и, стараясь не совершать резких движений, карабкаюсь выше. В голове одна нецензурщина, но я старательно считаю шепотом ступени, пытаясь абстрагироваться от скрежета и мыслей о том, что лестница в любой момент может оторваться от стены. За этим нехитрым делом я едва не пропускаю момент, как выбираюсь наружу. Люк открыт – наверное, Ио открыл его заранее, предполагая, что не будет связи. Я выбираюсь на поверхность и в удивлении замираю: вокруг меня отлично сохранившиеся невысокие странной архитектуры здания. Конечно, здесь, как и следовало ожидать, царит запустение, покрытие, похожее на асфальт, испортилось, а кое-где вообще исчезло, но на стенах зданий нет даже трещин. Монолитные приземистые строения без окон напоминают надгробия ушедшей цивилизации. Поэтично, что и говорить. В мрачном таком стиле. Вокруг все так же холодно, кажется, температура еще ниже, чем в вентиляции. Интересно, когда успело так похолодать. Или место здесь такое? На стенах зданий я вдруг замечаю тонкую наледь. А ветер гоняет по покрытию пыль, смешанную со снегом. Створы шлюза тоже покрыты наледью. Но причина поломки – не она. Я почти сразу вижу вскрытые щитки, откуда льется пульсирующий, ярко видный в наступающих сумерках голубоватый свет. Всего щитков – пять. Два – прямо на створах, а еще три расположены рядом, видимо, по ходу прокладки кабелей. Защитные панели варварски содраны, валяются рядом, помятые и покореженные. На одной из них следы черной крови. Не нужно долго гадать, кто здесь орудовал. Твари так спешили, что кто-то даже поранился. Присаживаюсь над первым щитком. Кабель, как и ожидалось, поврежден на стыке. Все вокруг залито прозрачной, резко пахнущей химией жидкостью. Видимо, содержимым кабеля. Как там было в схеме? С неожиданной легкостью восстанавливаю в памяти увиденную мельком голограмму. Сопоставляю картинку с переплетением проводов внутри развороченного щитка. Похоже, вначале нужно вставить выбитый предохранитель, или как там морлоки это называли? Неважно. По крайней мере, эта штука похожа на привычный предохранитель, да и функции выполняет те же. Подцепляю двумя пальцами отлетевший набалдашник и возвращаю на место. Убираю оплавленные проводки, они больше не понадобятся, от шлюза теперь не нужно ничего, кроме того, чтобы он открылся. Потом берусь за сам кабель. Очищаю разъединенные концы от вязкой жидкости и соединяю. Меня обдает теплом, почти жаром, кабель вспыхивает почти ослепляющим светом, и я с удивлением наблюдаю, как края в месте повреждения спаиваются, соединяясь. Через минуту на стыке в месте утолщения нет никаких отметин, кроме тонкой, едва заметной полоски. Прикрываю щиток панелью, все какая-то защита, и ищу взглядом следующий. Как я понял по схеме, исправлять повреждения нужно было в строгом порядке. Второй по счету щиток находится недалеко, в десятке шагов. Там я выполняю те же самые действия, что и ремонтируя кабель в первом щитке. С одной разницей – вытекшей жидкости там больше. Но, что самое интересное, она не липнет к перчаткам. Капает вниз тягучими густыми каплями, но не впитывается в ткань. Впрочем, это только на руку. Третий щиток так же не вызывает никаких затруднений. Разве что меня начинает преследовать неясное гнетущее беспокойство. Я будто чувствую, что за спиной кто-то есть. Смотрит в затылок. И в подкравшейся темноте это по-настоящему жутко. По спине ползут мурашки, мне постоянно хочется оглянуться. Хотя подкрасться незаметно на таком открытом месте – довольно проблематично. Я бы услышал. Услышал бы? В таких ситуациях главное – успокоиться. Убедить себя, что все в порядке. Заставить панику отступить. Это знает каждый Патрульный. Поэтому я просто стискиваю зубы и чересчур сильно прижимаю один конец кабеля к другому. Еще два щитка – и ворота откроются. Возможно, мне даже удастся вернуться без приключений. Увижу изнутри этот корабль. Жаль, нет связи. Все же тварей, судя по всему, в туннеле было полно. Может, они уже успели прорваться. Ничего, там Ио, он прикроет парней. Только бы боезапаса хватило. Лазерные блоки – полезная штука. Полчаса непрерывной работы. Тварям точно не поздоровится. Мать твою, да что тут происходит?! Все же резко оборачиваюсь и замираю. Твари подходят полукругом, они еще довольно далеко, но я отчетливо вижу тощие фигуры в рваных балахонах. Они не спешат. Наверное, знают, что я уже никуда не денусь. Сколько же их тут? Почему меня не плющит? Я же давно уже должен был превратиться в живую куклу с бессмысленными глазами. Играют со мной? Плевать. Я просто буду делать все, что могу. Пока могу. Дурацкий каламбур. Четвертый щиток ничем не отличается от третьего. Я проделываю все нужные манипуляции буквально секунд за двадцать, стоя в пол-оборота. Какая-то из тварей злобно шипит, но на меня никто так и не бросается. Теперь боятся? Уж наверное. Слишком много их сородичей сдохло от наших пуль. Хорошо, что я все-таки вставил лазерный блок в автомат. А дальше... Дальше начинается то, чего я так боялся. Перед глазами все словно заволакивает дымкой, здания, уже едва видные в наступившей темноте, идут рябью. Забавно, что я все еще осознаю себя. С удивлением понимаю, что иду куда-то. Пытаюсь остановиться, но мои ноги больше мне не подчиняются. Отстраненно слежу за тем, как останавливаюсь около только что мною отремонтированного первого щитка. Ну, конечно. Выводить из строя нужно тоже по порядку. Пальцы замирают над предохранителем. Я должен это сделать. Я судорожно дергаюсь, отчетливо осознавая чуждость этой мысли. Она не моя. Я бы никогда... Ио, малыш... Как ты это делал? Помоги мне. Невероятным усилием воли тяну руку к поясу, к ножу. Почему-то мне позволяют это сделать. Может, думают, что я просто хочу разрезать кабель. Плевать на них. Берусь за светящийся провод, стискиваю его пальцами, и в последний момент, когда нож уже готов вонзиться в прозрачную поверхность, я меняю направление удара и всаживаю лезвие в собственную руку. В тыльную сторону ладони. Боль пронзает жуткая. Но она и отрезвляет. Не знаю, наверное, я кричу. Отскакиваю от щитка и вскидываю автомат. Пробитая насквозь левая рука плохо слушается, наверное, я серьезно повредил сухожилие. Пальцы скользкие от крови. Но сейчас это не важно. Я даю очередь в замерших на месте тварей, лазерные всполохи пронзают темноту, освещая на доли секунды происходящее. Твари с визгом бросаются на меня, кажется, забывая даже о ментальной атаке. Или я пока что не воспринимаю ее? Плевать. Я точно знаю одно – мне нужно восстановить пятый сегмент кабеля, и сделать я это должен любой ценой. Боль в руке слегка отступает, превращаясь из резкой и нестерпимой в ноющую. На виски опять начинает давить. Твари окружают, их настолько много, что их не останавливает даже неэкономный заградительный огонь. Но и я начинаю слегка разбираться в ситуации. Бывших морлоков здесь не так и много. Они прячутся за спинами тех тварей, которых мы встретили на входе в туннель, когда спускались под землю. Рабочие, не обладающие пси-способностями, но зато способные задавить массой. Я, пятясь назад, едва успеваю снять слишком близко подобравшуюся тварь, чудом увернувшись от ее жуткой клешни. Правда, отступая, я делаю это со смыслом, подгадывая так, чтобы упереться спиной в створу именно рядом с последним щитком. Кажется, твари это отлично понимают, потому что их атака становится все яростней, а ментальное давление усиливается. Все снова заволакивает туманом, и я... Да что мне еще остается? Я просто всаживаю в свое предплечье лезвие ножа, на секунду прекратив огонь. От боли в глазах вспыхивает, но я больше не чувствую воздействия чужой воли, только всепоглощающую, обжигающую боль. Черт, никогда не страдал склонностью к мазохизму. Не знаю, как у меня хватает сил отбить прикладом очередную атаку ближайшей твари и снова открыть огонь. В стену я упираюсь неожиданно. Просто ударяюсь спиной о ледяной металл. И одновременно с этим понимаю, что тварей мне не остановить. По крайней мере, не жалким автоматом. И я не успею восстановить последний участок кабеля, если не уничтожу здесь всех. Надо полагать, это понимают и твари. Кидаются на меня всей оравой, игнорируя падающих им под ноги убитых. И я принимаю решение. Не знаю, может, оно и не было единственно верным в данной ситуации, но единственным, которое мне пришло в голову за жалкие, оставшиеся мне доли секунды. Я просто сдергиваю с пояса плазменную гранату и швыряю в самую гущу несущихся на меня тварей. Взрывом меня припечатывает к створе, живот обжигает болью, перед глазами темнеет. Наверное, я отключаюсь. Потому что когда я открываю глаза, меня никто не пытается убить. Я просто валяюсь перед створами шлюза, глядя в небо. Какие же они огромные... Просто чертовски большие. Пытаюсь подняться на ноги, но с ужасом понимаю, что не могу. Потому что тело пронзает такая жуткая боль, что я буквально ору, прижимая руки к животу. Лучше бы я этого не делал... На ощупь там невообразимый пиздец. Забавно... Но мне ведь нужно восстановить последний участок кабеля. Я должен это сделать, иначе окажется, что я напрасно, считай, покончил жизнь самоубийством. Мать твою... Нужно встать. Я должен. С трудом стаскиваю рюкзак, вынимаю аптечку. Зубами срываю перчатку с непослушных пальцев, вытягиваю шприц с обезболивающим. Вкалываю в бедро сразу всю дозу. Боль сразу чуть отпускает. По крайней мере, мне так кажется. Жду еще с минуту, чтобы подействовало окончательно и, цепляясь за гладкий ледяной металл, кое-как поднимаюсь, пытаясь не думать о том, что там с моей брюшной полостью. Вставляю предохранитель на место, с усилием соединяю концы оставшегося кабеля, и ноги у меня все же отказывают. Я банально падаю наземь, неуклюже завалившись набок. Створы шлюза медленно расходятся, надрывно гудя приводами. С трудом, таща за собой полуоткрытый рюкзак и автомат, отползаю в сторону, так, чтобы привалиться спиной к черной шершавой стене. В животе у меня будто дыра. Комбез оплавлен, сквозь прорехи проглядывает обожженная плоть. Я чувствую запах паленого мяса и пластика. Хорошо хоть кишки не наружу. После взрыва плазменной гранаты людей обычно по земле тонким слоем размазывает. Хотя у меня, скорее всего, разрывы внутренних органов и нефиговое внутреннее кровотечение. Взрывной волной меня припечатало здорово. Непослушными пальцами выцарапываю из аптечки оставшиеся два шприца, заправленные обезболивающим, и поочередно вкалываю препарат в бедро, прямо через штанину. Боль слегка отпускает, я понимаю, что могу дышать. Прислоняю анализатор к запястью, жду положенные пять секунд и бросаю взгляд на экран. Там мигает: «Повреждения внутренних органов. Потеря крови. Рекомендуемые действия: немедленная госпитализация/эвтаназия. Расчетное время функционирования организма без врачебного вмешательства – двадцать пять-тридцать минут. Шанс на выживание – 10,5%». М-да... Мелькает мысль, что это должно быть очень обидно, умереть вот так вот. В шаге от цели. Ио... Парней надо предупредить, чтобы вылетали, не дожидаясь меня. Что там со связью? Лампочка на коммуникаторе зеленая. Но у меня не хватает сил даже удивиться. – Прием... – шепчу хрипло, давя на сенсор коммуникатора. – Сержант... Мать твою... – Рома?! – голос Сержанта едва слышен на фоне выстрелов. – Что там у тебя?! Спускаешься? – Нет... – слова даются с трудом. – Нет... Меня зацепило. Дела паршиво, – бросаю взгляд на валяющийся среди камней у моего бедра анализатор. – Я под наркотой. Осталось минут двадцать. Вам нужно лететь. Ио в порядке? – Да, с ним... – Сержант замолкает на пару секунд. – С ним все в норме. Ром... – Скажи ему, чтоб не смел за мной подниматься, – выдавливаю из себя через силу. – Грузитесь в корабль и валите. Отбой. – Рома!.. – Сержант явно хочет что-то возразить, но я перебиваю его. – Скину тебе результаты с анализатора, – выдыхаю хрипло. – Взгляни. Занимает это у меня секунд пять. Я бы управился и быстрее, если бы скользкие от крови пальцы слушались меня лучше. – Отбой, – через паузу сухо отзывается Сержант. А я просто закрываю глаза. Остается надеяться, что твари не начнут жрать меня раньше, чем я умру. *** – Рома? – холодная ладонь опускается на мой лоб. – Рома! Ио? Откуда он здесь? У меня начинается предсмертный бред? Очень похоже. Учитывая то, что я вколол себе три дозы обезболивающего, удивительно, что глюки начались только сейчас. Хотя кто мне мешает наслаждаться собственными глюками? Я заслужил. Только холодно очень... – Открой глаза! – осторожные пальцы скользят по моим щекам, замирают на висках. Я слушаюсь, приподнимаю тяжелые веки и встречаюсь взглядом с морлоком. Вокруг его глаз сетка черных венок, из уголков – черные подтеки. Наверное, драка с тварями внизу была не из легких... – Ио, малыш... – складывать слова непослушными губами чертовски сложно. – Как ты здесь... Какой детальный предсмертный бред. – Не бред, – Ио все прижимает пальцы к моим вискам. – Я здесь. Интересно, как я выгляжу со стороны. Надо полагать, не особенно презентабельно. – А парни? – спрашиваю. Вернее, у меня выходит выдохнуть эти слова почти беззвучно, одними губами. Потому что говорить мне больно. – Твои друзья здесь, – Ио бегло осматривает мой живот и на секунду закусывает губу. Ну, да, зрелище не из приятных. Стоп. Что?! – Что?.. – с усилием поднимаю здоровую руку и все же ловлю его за запястье. – Держись, Ром, – доносится откуда-то сбоку голос Сержанта. – У нас совсем немного времени. Ио заблокировал зал снова, но этого надолго не хватит. – Морлок твой, когда услышал, что ты решил подохнуть, как взбесился, – Горячев выдавливает на мой живот фиксирующую пену с эффектом обеззараживания и принимается наскоро накладывать повязку. – Твари как подкошенные рухнули. Сказал, что без тебя никуда не полетит и корабль заводить не станет. Глупый ребенок... – Мы все умрем, – хриплю. – Почему вы просто не полетели без меня? – Не хочу туда без тебя, – качает головой Ио. Черт... Ну почему так, а? Я же... – Ну-ка, – Горячев и Сержант берутся за мое переставшее слушаться тело и одним движением перекладывают меня на раскладные легкие носилки. И где только их достали? Мысли путаются, устало прикрываю глаза, пытаясь справиться с накатившей слабостью. – Рома! – Ио вцепляется в мое плечо. – Смотри на меня! – Прости, малыш... – выдыхаю через силу. – Я свое отбегал. – Тише... – Ио проводит ладонью по моему лбу, и я чувствую, как уходит боль. – Вот так. – Спасибо, – благодарю. – Иди ко мне, – за руку тяну его ниже. Он послушно наклоняется, смотрит своими черными глазищами. Поцелуй выходит дурацким и неуклюжим. А я понимаю, что губы у меня в запекшейся крови. Ио облизывается, снова смотрит мне в глаза. – Когда умру... – выговариваю с трудом. – Не бросай их. Ио молчит. На его лице не отражается ни одной эмоции. Я словно гляжу на маску. – Ио... – зову его. – Спи, Рома, – тихо говорит он и целует меня в губы. Сам. Холодная ладонь снова ложится на мой лоб, а потом меня накрывает бархатная мягкая тьма.