Патруль

– Какого хера здесь происходит?! – в голосе Сержанта почти паника. – Почему я пристегнут к чертовой койке? Где Игорь? Где вы с Ио? Где мы с Ио? Учитывая все произошедшее, довольно странно ведь, что он называет морлока по имени? – А что ты помнишь? – спрашиваю осторожно. – Помню? – Сержант на секунду замолкает. – Ну, как мы занесли тебя на борт, как взлетели. Где мы сейчас уже, кстати? Я не... помню, как вообще здесь оказался, Ром, – растерянно говорит он. – Как в тумане все. Чушь какая-то в голове. Будто ты стрелял в Игоря. Кошусь на сидящего рядом Ио, морлок все еще не одет, обнимает руками худые острые плечи. Он тоже смотрит на меня, под глазами тонкая паутинка вен. В черной глянцевой глубине я не могу прочесть никакого выражения. – Рома?! – окликает Сержант. – Ты меня слышишь? Черт. – Да, слышу, – киваю коммуникатору. – Мы сейчас будем. Я все объясню. Три минуты. – Хорошо, – и Сержант отключается. Я еще с секунд пять пялюсь на мигающую зеленую лампочку на коммуникаторе, а потом поворачиваюсь к Ио. Тот молча касается моих запястий, возвращая одежду, а я почему-то думаю о том, что сам он сейчас обнажен. Провожу ладонью по его груди, наблюдая, как от моего прикосновения на секунду проступают под кожей вены. Ио не двигается, смотрит прямо мне в глаза. А я чувствую, как под моей ладонью в его груди бьется сердце. А потом морлок вдруг поднимает руку и зеркальным жестом опускает ее на мою грудь, ровно напротив сердца. Смещает чуть в сторону, задевая цепочку с жетонами. Сжимает в пальцах. Зачем-то снимаю их с шеи, медлю пару мгновений, а потом отдаю Ио. Он берет. И, глядя мне в глаза, надевает цепочку на шею. – Пошли, – с трудом разрываю зрительный контакт и поднимаюсь на ноги. – С Сержантом какая-то херня творится. И еще непонятно, что там с Горячевым. – Побочный эффект, – Ио тоже встает. – Препарат не создан для людей. Может быть, память к нему вернется, раз он говорит, что помнит отрывочные образы из того периода, когда его мозг находился под воздействием. Твой второй друг тоже поправится. Мне поступают данные в режиме реального времени. Его показатели стабильны. Через десять часов он придет в себя. Учитывая то, что я прострелил ему легкое – это очень неплохой показатель. Киваю и иду в сторону выхода. Судя по едва слышным шагам – Ио идет за мной. Зачем-то оборачиваюсь. На белом покрытии кушетки - поблескивающие в приглушенном холодном освещении пятна. Кажется, это замечает и Ио. Потому что они вдруг стремительно исчезают, словно их и не было. Мельком гляжу на него, отмечая, что на щеках появились паутинки вен. Неловко ему, что ли? Стены коридора, по которому мы идем, словно скрадывают все звуки. Мне вдруг кажется, будто что-то вокруг изменилось. Что появилось в воздухе нечто неуловимое, но тем не менее вполне реальное. По спине пробегает вдруг волна дрожи, затылок обдает холодом. Инстинктивно оборачиваюсь, но не вижу ровным счетом ничего, кроме стен коридора, освещенного равнодушным синим светом. Ио коротко смотрит на меня, в его глазах вопрос. Качаю головой. Надо полагать, я просто... ...человек... Шепот словно дуновение ветра. Едва слышный, шипящий. Дергаюсь, оборачиваюсь на звук. Пальцы сами сдергивают с пояса оружие. ...он слышит... Это доносится из-за спины, совершенно из другого места. ...боится... Вжимаюсь спиной в стену, выставляя оружие перед собой. ...этот другой... не такой, как те двое... ...мы объясним... – Рома! – Ио хватает меня за руку, больно стискивает пальцами. – Рома! – Я что-то... слышал? – интонация получается какой-то вопросительной. – Они знают, – глухо выговаривает морлок. – Они поняли. – Они? – это он о тех сущностях, из-за которых свихнулся Горячев? – Давай уйдем отсюда, – как-то совсем испуганно просит Ио и буквально тащит меня за собой. Рука у него ледяная. *** – Наконец-то, – это Сержант говорит, едва я отстегиваю его от койки. – Могу я одеться? – Конечно, – киваю и поворачиваюсь к Ио. – Да, – морлок коротко касается браслета на левой руке Сержанта, восстанавливая одежду. Сержант коротко оглядывает появившийся на его теле комбез, а потом спрашивает: – Теперь объяснишь, что за чертовщина здесь творится? Я открываю было рот, но меня прерывает Ио. Он делает шаг к Сержанту и вдруг берет его за запястье. Тот вздрагивает, пытается было отдернуть руку, но Ио держит крепко. – Ты замерз, что ли? – в голосе Сержанта удивление. – Он ледяной, как покойник, – это он говорит уже мне. – Посмотри на меня, – просит Ио. – Пожалуйста. – Ладно... – Сержант поднимает на него взгляд. – Вот так, – морлок подчеркнуто медленно поднимает вторую руку, оттягивает пальцами сначала правое веко Сержанта, потом левое. Ощупывает кончиками пальцев виски, лоб. Морщится, словно от боли, и отступает. – Все будет хорошо. Постепенно он вспомнит. – Вспомню? – Сержант растерянно переводит взгляд то на Ио, то на меня. – Но есть одна проблема, – Ио опускает голову. – Из-за препарата. – Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит?! – Сержант вскакивает на ноги, но тут же пошатывается и неловко оседает обратно на кушетку. – Что с препаратом? – поворачиваюсь к Ио. – Он не для людей, – морлок опускает глаза. – Активное вещество будет разрушать его тело и разум. Частое применение недопустимо. А я бесполезен. Сержант было открывает рот, но я его опережаю. Я просто-напросто рассказываю ему все, что произошло после того момента, как космолет номер девяносто вышел в открытый космос. Ио все это время смотрит в пол, нервно теребя карман. Вся рука у него в сетке черных вен. Как и впалые бледные щеки. – Значит, я... вроде как с промытыми мозгами был? – неуверенно интересуется Сержант после того, как я заканчиваю. – Ничего из этого не помню. Говоришь, я Ио невзлюбил? – Что-то вроде того, – снова кошусь на морлока. – У вас с Горячевым какое-то помутнение случилось. – Пиздец, – коротко комментирует ситуацию Сержант. – А этот препарат? – Блокатор не создан для людей, – повторяет Ио, все так же глядя в пол. – Если продолжить вводить его, это нанесет непоправимый вред организму. – Но как тогда быть со всей этой... фигней? – интересуется Сержант. – Как я понял, если его не принимать – опять стану невменяемым? – У нас еще есть несколько дней, – Ио смотрит в сторону. – Возможно, если уменьшить дозу и вводить препарат с перерывами – он не будет настолько вреден. – Хотелось бы верить, – криво улыбается Сержант, а потом вдруг просит. – И, кстати, могу я одеться? Одеться? – Но ты же... – заминаюсь, почему-то не зная, что сказать дальше. – Ты одет, – мягко напоминает Ио. – Ну да... – как-то отсутствующе выговаривает Сержант. – Я чего-то устал, парни. – Это нормально, – кивает морлок. – Тебе нужно поспать. Сержант молча укладывается на койку и через пару секунд уже тихо ровно дышит. Нездоровая бледность на его небритых щеках сменяется нормальным оттенком. *** – Он другой, – Ио говорит это, едва мы выходим за дверь. – Он растерян, – пожимаю плечами. – Такое не каждый день узнаешь. – Нет, – морлок качает головой. – Это последствия. Препарат разрушает его мозг до сих пор. Действие пройдет, он восстановится. Но следующая доза будет для него последней, когда бы он ее ни принял. – И что будем делать? – становится паршиво. Как-то несвоевременно. По идее, я должен был понять все раньше? – Я не знаю, – тихо говорит Ио. Не знает? – Но ведь надо что-то решать? – прошу его. – Мы должны как-то... – Я бесполезен, видишь? – Ио сжимает в кулаке свои безжизненные тусклые волосы. – Я ничего не могу сделать. Только смотреть. И тебе я тоже больше не могу помочь! А они это поняли, – он судорожно оглядывается. – Теперь им только нужно дождаться, пока защита исчезнет из твоего сознания окончательно. Мать твою. Только этого не хватало. Неужели и я тоже... – Мы ведь заправились, – перехватываю его за предплечье и дергаю к себе. – Отстыкуемся и рванем к Земле. А там... – Мы только принесем туда зло, – Ио вскидывает на меня глаза, и я едва не отшатываюсь. – Это не отступит. Будет преследовать. Пока не убьет. Или... – он осекается, косится куда-то влево. – Что «или»? – встряхиваю его за плечи. – Отдайте им меня, – он больше на меня не смотрит. – Ты сейчас серьезно? – заглядываю ему в лицо. – Считаешь, кто-то из нас так поступит? – А чего, думаешь, от вас добиваются? – Ио говорит совершенно без интонаций. – Моя кровь успокоит их. Я последний. Наш вид должен исчезнуть окончательно. Так значит, Горячев не просто так хотел пристрелить Ио? – И когда ты хотел мне это сказать? – интересуюсь. – Никогда, – Ио упорно пытается отвернуться. – Я не хотел это говорить. – Зачем теперь сказал? – спрашиваю тихо. – Мне страшно, – так же тихо спустя паузу отвечает морлок. – Ничего, – глажу его по голове и целую в висок. – Все нормально будет. Хочется, по крайней мере, в это верить. Ио молча кивает и утыкается в мое плечо ледяным лбом. А я просто глажу его по спине и пытаюсь абстрагироваться от чувства, что за спиной кто-то есть. *** Во второй раз это происходит, когда я иду по коридору к медицинскому отсеку, чтобы проверить Сержанта. Все мое тело вдруг обдает могильным холодом, дыхание застревает в горле. И я замираю, понимая, что не один. И как только это осознание приходит в мою голову, рядом с ухом раздается шелестящий бесплотный голос, теперь уже без сомнения говорящий со мной: – Ты должен выслушать нас, человек. Ты единственный, кто понимает, а не подчиняется. – Что? – выдыхаю хрипло. И голос отчетливо шепчет, обдавая меня холодом: – Мы хотим спасти.