Врата Авалона

Переводчик все больше склоняется к варианту переводить "в стол" некоторое время, а потом выложить все разом, поскольку многое приходится править в ранних главах. Гарри почувствовал порыв ветра, свободно раздувающий его каштановые волосы. Он откинул прилипшую ко лбу прядь и еще раз взглянул вниз. Трибуны, заполненные до предела учениками, тонули в цветах обоих факультетов. Северус равнодушно сидел на своем месте, рядом с Дамблдором, и, казалось, скучал. Мадам Хуч произнесла, как обычно, несколько фраз о честной игре, но Малфой фыркнул в ее сторону, так что остальная часть ее речи утонула в смехе слизеринцев. Драко поднялся к Поттеру в самом начале матча, объявляя, что даже женитьба на его крестном - не причина для снисхождения. Как будто Гарри когда-либо нуждался в нем. Мячи были выпущены, и один уже почти столкнулся с ловцом красно-золотых, но в последний момент Вуд отбил его вверх, весело подмигнув юноше. Матч начался со свиста болельщиков на трибунах и моросящего дождика, который быстро перешел в ливень, сильно затруднявший видимость игрокам. Слизеринцы быстро захватили инициативу, нокаутировав двух защитников, в том числе и капитана команды, но Гарри не обращал внимания на меняющиеся цифры на табло. Драко Малфой, который до сих пор иногда делал круг мимо собственных трибун, раздавая милые улыбки, исчез из поля зрения, что могло означать только одно из двух: либо он заметил снитч, либо собирается сделать какую-то пакость. В обоих случаях Поттер должен был держать его на виду. Он поднял метлу вертикально вверх и взлетел на большую высоту, в надежде, что оттуда обзор будет лучше. На очках появились первые капли дождя, значит, водоотталкивающее заклинание Гермионы перестало действовать. Гриффиндорец только вздыхал, время от времени протирая стекла, пока, наконец, не увидел светлые волосы, хозяин которых прятался за одной из широких колонн. Он уже было подлетел ближе к Малфою, когда его внимание привлек яркий блеск на зеленом газоне прямо под ним. Ловец Слизерина также заметил его, судя по тому, как он быстро повернул и рванулся прямо к снитчу. Гарри подумал тогда о двух вещах: во-первых, золотой мячик был намного дальше от Малфоя; и, во – вторых, у Поттера была только одна возможность поймать его – упасть камнем вниз. Одним движением руки он отправил метлу в пике, стараясь не закрывать глаза... *** Северус сидел на слишком жестких скамейках, и размышлял над тем, почему, черт возьми, на улице такая дурацкая погода. Обычно он не имел привычки приходить на какие-либо матчи, даже своей команды, но сегодня Снейп, казалось, не знал, чем заняться в собственных покоях. Книги казались слишком скучными, а попытка сосредоточиться на проверке домашних работ провалилась вместе с первыми звуками фанфар в честь игроков. К тому же, этот чертов Дамблдор решился улыбнуться при виде зельевара! Очередные капли дождя катились по лицу. У него не было желания утомлять себя ненужным заклинанием. Северус никогда не понимал, почему маги так сильно полагались на волшебство. Он изумленно фыркнул, увидев, что директор рыцарски защищает МакГонагалл от дождя, но сам выставляет свои старые кости под капли воды. - Я никогда не пойму, почему всем нравится эта игра, – Снейп не выдержал. Минерва повернулась в его сторону и смерила строгим взглядом. - Ты ведь и сам играл в квиддич, Северус, – спокойно сказала она, взвешивая каждое слово. Снейп лишь фыркнул в ответ, не обращая внимания на ее недоуменный взгляд. Мастер Зелий ненавидел эту игру, ненавидел то, что решающую роль играет только и исключительно один человек – ищущий. Остальная часть команды была только аксессуаром, который одинаково хорошо мог бы просто указывать, где в данный момент болтается снитч. Вдруг Поттер поднялся намного выше других игроков и повернулся, просматривая участок под собой. Снейп не смог разглядеть сосредоточенности на его лице, но был уверен, что таковая присутствовала. Юркая, подвижная фигура, быстро реагирующая на изменения ситуации, вызывала у супруга желание выучить того Защите. До сих пор брюнет показал, по крайней мере, средние способности, что и так было чем-то удивительным среди гриффиндорцев. Тем не менее, казалось, он не очень ладил со своей волшебной палочкой, что более умиляло Северуса, чем раздражало. Он вспомнил другого мальчика, не понимавшего смысла размахивания деревянной палочкой, но жизнь быстро научила его, что это единственный путь. Но Поттер был другим, – подумал он с неудовольствием. Ему всегда давали больше свободы, так что... Снейп поудивлялся себе некоторое время, но быстро отверг эту идею. Защита - редкое умение, а мальчик не имел достаточного количества силы... Его размышления прервал крик ужаса Макгонагалл, а если та издавала такие звуки – значит дело совсем плохо. Он посмотрел туда, где еще минуту назад висел Поттер, но увидел только след падения. Щенок пикировал четко вниз с бешеной скоростью, и, казалось, терял контроль над метлой. Северус, не колеблясь ни минуты, вскочил со своего места и одним прыжком добрался до конца трибун. - Протего Персонум! – выкрикнул он. Большая волна его магии заставила палочку задрожать, и Снейп выставил ее в сторону парня, который, правда, не ударился, а отскочил, как мячик, от зеленого газона и застенчиво смотрел на профессора Хуч. Золотой Снитч мерцал в его ладони. *** Гарри проснулся весь в поту, захлебываясь вдохами. В первый раз у него был такой странный сон, но не сюжет был самым шокирующим. Кошмар был очень ярким и реалистичным. Он чувствовал себя как на настоящем матче, и все было бы хорошо, если бы не то, что каким-то чудом он под конец смотрел на все глазами Северуса Снейпа... *** Черноволосый одиннадцатилетний ребенок держал в своей маленькой ручке большую ладонь матери. Женщина что-то говорила ему, но сквозь шум улицы он почти ничего не слышал. Отец все еще рассуждал на тему политики и того, что в настоящее время в ней происходит, а мальчик не мог сосредоточиться на обоих сразу. Пожилой мужчина говорил о том, что все чаще и чаще становится мишенью для атаки, поэтому Северус должен оставаться в Хогвартсе, может быть, еще хотя бы пару лет. Первоначальный план не предполагал, что придется так долго прятаться среди неполноценных, но другого выхода не было, и ребенок не собирался спорить с отцом. Женщина вдруг остановилась, прервав их разговор. Младенец, лежащий у нее в руках,проснулся и начал плакать. - Что-то случилось, Эли? - спросил ее муж, но она только отрицательно покачала головой, начав вслушиваться в шум Косого переулка. - Мы должны вернуться, – сказала она просто, а Северус не спорил. Интуиция его жены слыла легендарной не без причины. Факт, что она успела избежать трех взрывов, изначально будучи в эпицентре, говорил сам за себя. - Иди быстро в школу, Севи, – посоветовала мама мальчику, отпуская его руку. Отец крепко обнял его, и малыш мягко улыбнулся, глядя прямо в его голубые глаза: - Я надеюсь, что ты добавишь мне поводов для гордости, сынок, - его низкий голос звучал очень чисто. Северус кивнул, сохраняя серьезное выражение лица. - Конечно, отец, – ответил он просто. Мгновение спустя он повернул в сторону одной из мелких улочек, не заметив высокого мужчину, проследовавшего сразу за ним. *** Кто-то зажимал ему рот, так что он не мог выдавить из себя хоть звук и с трудом боролся за каждый вдох. Его ноги перестали касаться земли, когда высокий человек поднял мальчика, как перышко, и потащил в темный переулок. Звуки улицы стихли. Северус с легкостью узнал след хорошо известной ему магии, и успокоился, ожидая, пока незнакомец не поставит его на ноги. Однако ничего такого не произошло, а вместо этого он увидел испуганные глаза своей матери, стоящей в двух шагах за отцом, блокирующим летящие в них заклинания. У нападавших было мало времени, и те прекрасно об этом знали. Кристалл, висевший на груди его отца, быстро нагревался, и если атаковавшие хотели получить магию всего Королевства, то должны были действовать быстро. Вдруг кто-то отпустил его рот, из которого немедленно вырвался неконтролируемый крик, а вместо этого приложил к шее мальчишки что-то, что немедленно оцарапавшее нежную кожу. Нож – подросток даже не стал гадать, видя усиливающийся ужас в глазах своей матери, быстро сменившийся на что-то иное, в свою очередь, испугавшее Северуса. Синева радужек женщины смягчилась, когда в глазах появились слезы. - Кристалл, – потребовал тот, кто держал мальчишку. Севвиус, восьмой, в свою очередь, Хранитель Магии, все еще держа щит, поднял высоко руки, сорвал цепочку с шеи, наполняя улицу густым туманом собственной власти. Нападавшие, однако, непоколебимо стояли на своих позициях. - Мы не из твоего мира, – прорычал похититель в ответ, и лезвие дернулось к руке мальчика, оставив в ней глубокую рану. Одиннадцатилетка даже не застонал, глядя, как нож входит в его руку. Красный ручеек медленно стекал вниз, и первые капли упали на землю. Северус смотрел, как зачарованный, на это уникальное зрелище. Его отец начал угрожать, но это не произвело на напавших большого впечатления. Единственное, что те пробормотали в ответ - нечто смутное о Темном Лорде, имеющем управу и на таких, как они. - Отпусти его, это всего лишь ребенок, – сказала вдруг мать. - Я ведьма... - Он - полукровка, а такие люди не имеют для нас значения, – прорычал тот, что его держал. - Меня не волнует твоя чистокровность... Обычно бледное лицо Эйлин обострилось, а в глазах появилась странная уверенность. Она посмотрела на младенца в своих руках и вытащила палочку. - Ты слишком хороший, – сказала она мужу, положив плачущего ребенка на землю и окружая их щитом. - Слишком глупый, – отрезал мужчина. Нож в руках похитителя начал медленно усиливать нажим на горло мальчика, но Северус не мог вырваться. - Протего Персонум! - прозвучало в воздухе, и лезвие в этот миг прорезало трахею. И очень многое случилось за одно мгновение. Его мать упала на землю, истекая кровью, а отец снял щит, с криком вынимая меч. Спустя несколько секунд Северус почувствовал Магию Кристалла, притянутого и привязанного к нему кровью, все еще капавшей на грязный тротуар. Плач ребенка все еще раздавался в его ушах... ... когда Снейп проснулся в своей постели, сжимая плечо. Этот сон снился ему уже третий раз с тех пор, как Поттер уничтожил Темную Метку, и зельевар не был уверен, что не скучает по этому клейму позора, которое, по крайней мере, блокировало неприятные воспоминания.