Model's life

Зейн всегда говорит Лиаму о том, на сколько парень важен для него и как он любит его. Как он любит длинные ночи с ним, когда они проводят часы вместе, а утром разъезжаются в разные точки города (если не страны) ради своей работы. Малик всегда обнимает Лиама крепко, прижимает его к своей груди и проводит пальцами по впалому животу (потому что за эти три недели Лиам худеет еще на три кило, что сказывается на его фигуре, и парень только машет рукой и говорит о том, что для спортивной одежды его тело идеально. Зейн касается его щеки губами и закрывает глаза, прижимаясь щекой к его затылку. И они переезжают в свой собственный дом, который находится напротив дома Бэкхема-старшего, и Лиам постоянно шикает, когда выходит на балкон, а напротив стоит автомобиль его брата, когда он собирается заехать в ворота шикарного особняка (такого же шикарного, как у Лиама с Зейном). Он стоит на балконе, заматывая пояс от халата туже, и поднимает пачку сигарет Зейна с подоконника, подпаливая одну. — Лиам, тренер Стайлс пришел к тебе, — усмехается Зейн, стоя на пороге, потягиваясь. Молодой человек касается рамы балконной двери, чувствуя, как приятно тянутся мышцы под кожей, и чувствует губы Лиам на своих губах, когда парень вкладывает сигарету в приоткрытые, после поцелуя, губы. — Пусть наше утро всегда будет таким, а? — Теперь оно всегда будет таким, — улыбается Лиам, проходя мимо Малика, который теперь стоит к нему лицом, наблюдая за тем, как Пейн роется в гардеробной напротив, доставая спортивные штаны и майку. Парень скидывает халат, небрежно кинув его на низкий пуфик, и одевается, поглядывая с ухмылкой на Малика. Обувается, берет небольшое полотенце и бутылку воды, возвращается в комнату. — Присоединишься к нам позже? — Ага, только докурю, — проговаривает тихо Малик, кусая губу и потирая глаза. — Завтра показ, ты же помнишь об этом, м? — Да, я помню. Для Valentino, Зейн, и нас обоих позвали туда. Ты же понимаешь, что теперь мы просто обязаны показать класс, да? — Лиам нервно усмехается, проводя пальцами по шее, когда Малик только кивает, улыбнувшись слабо, и тянется к младшему Бэкхему. Он знает о том, что Лиам переживает из-за этого, потому что он никогда не показывал одежду такого уровня, но сейчас он буквально парит, зная, что это его шанс пробиться дальше, чем спортивные марки. Лиам уходит к Стайлсу, который начинает громко топать на лестнице, нарочно, конечно же, и Зейн остается наедине с собой. Парень курит медленно, растягивая удовольствия от получения никотина в кровь, когда его взгляд не нарочно цепляется за высокую стойку с его обувью. Модель тушит сигарету о подоконник, который уже усеян ровными черными точками, и поднимается на ноги, выпрямляется. Его тело выглядит выгодно в свете летнего солнца, которое ослепляет автомобилистов и позволяет Зейну блаженно прикрыть глаза на несколько секунд, чувствуя то, как обжигающие лучи опускаются на его плечи, и его решение кажется ему важнейшим шагом в его жизни (то решение, к которому он шел долгое время). Парень все же решает переодеться на тренировку для начала, перебирая спортивную одежду, которую Лиаму всегда присылают в двойном экземпляре (для Зейна). Зашнуровав кроссовки от Nike, Зейн подходит к одной из своих пар обуви, которая совершенно не нравится Пейну, и отодвигает небольшую крышку, доставая бархатную коробочку, раскрывая ее. Оно выглядит громостко, но на пальце молодого человека будет выглядеть более, чем идеально. Вкрапления черного ювелирного камня делает его особенным на фоне остальных и Зейн улыбается, проводя пальцами по гербу семьи Малик (этот герб всегда веселит Лиама, когда он приходит в гости к Малику). Этот план кажется ему слегка глупым, может, слишком легкомысленным для того, кто всегда старается не показывать свои истинные чувства на камеру, но именно в этот момент он готов пойти на то, чтобы увидеть улыбку Лиама (он почему-то уверен, что Пейн согласится). — Зейн ты идешь, а? — Стайлс всегда громкий, но этим утром особенно, поэтому Зейн говорит только о том, что он сейчас же спустится, а если Гарри не заткнется, то и ударит его пару раз. — Лиам не позволит меня бить, мы с ним друзья не разлей вода! — Стайлс, я помогу ему бить тебя, приятель, — хохочет со второго этажа Лиам. И Зейн понимает, что он действительно самый счастливый, и глупый образ, который он возводит вокруг себя, теперь ему не нужен (потому что у него есть его Лиам, который только и делает, что разрушает его (образ) ). Спускаясь на этаж ниже, Зейн останавливается в дверях, смотря на Лиама, который бьет боксерскую грушу, а Стайлс, развалившись на стуле, поглядывает на свой телефон и попивает холодный Мохито, говоря о том, чтобы парень бил резче. Зейн включает камеру на телефоне, нажимает на съемку и красная лампочка загорается в углу экрана. Он снимает Лиама, который дубасит по снаряжению и потом, когда парень останавливает грушу, проговаривает: — Что ты хочешь сказать, Леум? — улыбается он, кусая губу, и встает напротив парня, который пытается отдышаться и закрывает глаза на секунду. — Я люблю тебя, Зейн. Действительно люблю. — Вы двое отвратительны, — закатывает глаза Стайлс и появляется в кадре за спиной Лиама, корча гримасу. — А ты, Зейн, отложил телефон и потряс своей задницей на беговой дорожке. Раз-два, раз-два. — Ты идиот, Гарри. — Это не у меня завтра проход по подиуму, глупые, — улыбается тренер и вновь возвращается на свое законное место на стуле, разваливаясь на нем и закрывая глаза, сложив руки на животе. — Так что, парни, работаем. Зейн только закатывает глаза, включая беговую дорожку.

***

Следующее утро Лиам чувствует, как его живот, буквально, скручивается из-за того, что все, что он съел за эти два дня: два яблока и запил его водой. Парень сидит за столиком, где ему наносят грим, совсем легкий, но он чувствует, как молодая светловолосая девушка шустро проводит кисточкой по его лицу, стряхивая лишнюю пудру, которой, кажется, слишком много на Лиаме. Единственное, что его действительно радует - Зейн, сидящий рядом с ним, чье лицо не выражает никаких эмоций. Он просто позволяет людям вокруг себя готовить его к показу, а помощник дизайнера снует туда-сюда по помещению, где пахнет сладковатым ароматом пудры (как кажется Лиаму), а еще от девушки, которая наносит парню макияж, пахнет свежими цветами. — Лиам, готово, — улыбается она, кусая губу, осматривая молодого человека чуть придирчиво. — Все просто идеально. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, Лоттс? — улыбается Зейн, оборачиваясь на стуле к Лиаму и улыбается девушке, которая только показывает ему язык и разворачивается, топая массивными ботинками на худых ногах. Лиам только усмехается ей в след, говоря о том, что девочка милая, Малик поджимает губы. — Я уже не милый, да? — саркастично приподнимает бровь, кусая губу. — Заткнись, Зейн, — откидывается на спинку кресла. Он рассматривает своего парня с секунду, прежде чем подъехать к нему, перебирая ногами, заставляя Зейн усмехнуться, и легко касается его губ своими, чувствуя их мягкость и то, как Зейн раскрывает их для продолжения. Поцелуй мягкий, ничем не запоминающийся, "один из многих", но не для этих двоих, который до сих пор не способны насладиться друг другом. Возможно, они не так уж и долго вместе, но это не мешает им понять, что других людей больше не существует. Только они — Лиам и Зейн. — На подиум через полчаса, готовьтесь! — раздается громкий голос. За тонким занавесом слышатся переговоры других людей, когда Зейн поднимает Лиама на ноги и заставляет его пройти за собой к массивному окну, которое тянется на всю стену. Он смотрит на оживленную улицу, переплетая их пальцы, а Лиам только сосредоточен на парне, который собирается с мыслями. — Ты понимаешь, что мы добились этого вместе, правда? — произносит Зейн сбивчиво, его голос охрип. — Это твой первый показ, первой проход для такого именитого дома, и делаем мы это вместе. — Все благодаря тебе, Зейн. Если бы ты не появился в моей жизни, я бы оставался тем самым парнем, который только и делает, что бездельничает и надеется на то, что все достанется ему за красивое тело. Ты дал мне стимул двигаться. — Ты — мой главный стимул стать лучше, Лиам, и, что самое главное, я всегда готов поддерживать тебя в сложной ситуации, встать на твою защиту, даже если потребуется разбить кому-нибудь лицо. Но я не стал бы делать этого, если бы ты попросил. Раньше я не заботился о том, что обо мне думают люди, что они говорят обо мне, я просто грубил и шел дальше. Сейчас же я думаю о том, что и на тебя выльется все это дерьмо. И, Лиам, знаешь, — Зейн кусает губы, оборачивается, когда видит, что комнатка немного опустела и в нее проходит его семья и семья Лиама, которые улыбаются широко. Зейн делает глубокий вдох, вытаскивает бархатную коробочку из всего кармана и открывает ее, — позволишь мне стать твоим мужем, чтобы становиться лучше? Глаза у Лиама слезятся. Он смотрит на Малика, который улыбается, держа в руках кольцо с гербом его семьи, переводит взгляд на их родителей и своего брата, который стоит, засунув руки в карманы и усмехается, видя то, на сколько потерянным выглядит младший братишка. Пейн (или все же Бэкхем?) вновь смотрит на своего парня (или уже жениха?) и улыбается, часто моргая. — Я согласен становиться лучше с тобой, Зейн. Я согласен. И тяжелое кольцо опускается на его безымянном пальце левой руки, отбрасывая блики при солнечном свете, который пробивается сквозь стекло. Лиам обнимает Зейна крепко, прижимается к нему своим телом и целует, пальцами проводя по шее брюнета, кусая нижнюю губу, которая только зажила, и отстраняется, часто моргая (потому что если он расплачется, то вся работа Лотти пойдет к черту). Он видит яркую улыбку Малика, которую действительно любит, и говорит: — Улыбнись на подиуме для меня, ладно? — Я постараюсь, Лиам, — они стоят в обнимку, — так, теперь мы будем Малик-... — Малик-Бэкхем, Зейн, мы будем с тобой Малик-Бэкхем. И Зейн клянется, что видит улыбку на лице Дэвида. Они выходят на подиум в середине. Зейн идет вперед, глядя в зрительский зал и на его устах все еще красуется легкая улыбка, которая не способна скрыться ни от кого. Слишком много вспышек направлено на него, но Зейну настолько плевать на это, что он не удерживается, повернувшись на краю подуима и улыбается Лиаму, который идет следом за ним. Сегодняшний день, наверное, войдет в историю: мистер Зейн Малик, тот самый плохой парень без улыбки, лучезарно улыбается, озаряя всех присутствующих в зале. И все из-за того, что рядом с ним Лиам (его жених Лиам, если быть точными). И все только и делают, что смотрят на Зейна, который идет как всегда безупречно, но с яркой улыбкой на лице. — Сегодняшний проход я посвящаю своему жениху — Зейну Малику, — проговаривает Лиам в интервью после шоу, и Малик только смотрит на парня, который судорожно поправляет волосы и виновато улыбается, показывая всем зрителям помолвочное кольцо (случайно, конечно, когда поправляет волосы). Выходят из ресторана самые последние из их семьи, когда они празднуют свой большой праздник легким ужином, походя мимо папарацци. Каждый пытается запечатлеть кольцо, улыбающегося Зейна и Лиама, который тянет своего парня к машине. Они проходят быстро, слыша и поздравления, и несколько оскорблений, которые остаются без внимания мистера Малика, который закрывает дверь машины. — А где же привычное "сам педик, мудак"? — Наверное там же, где и мой старый образ, — усмехается Малик. — Я люблю тебя, женишок.