Зейн на подиуме и Зейн в жизни — два разных человека.
— Зейн, больше эмоций, пожалуйста, — проговаривает фотограф, наводя камеру на Малика, который смотрит в объектив, не моргая, а по телу у фотографа пробегают мурашки от его пристального взгляда. Зейн меняет позу, отклоняя голову чуть в сторону, показывая на обозрению свою смуглую шею с единственной не замазанной татуировкой. Парень кусает губу, слыша затвор, и выпрямляется, когда к нему подходит визажист, проводя кисточкой по лицу. — Зейн, давай ещё раз, — проговаривает мужчина.
Парень опускает голову, поправляя волосы, которые падают на лицо в секунду, и смотрит в камеру одним из тех взглядов, которые он использует на подиуме. Он точно не уверен, как именно это работает, несмотря на весь опыт, который он получает за время своей работы, но прекрасно понимает о том, что это продается и это востребовано. Белоснежная рубашка оттеняет смуглый оттенок его кожи, ресницы отбрасывают причудливые тени на лицо из-за неправильного света, и сам Малик кажется до боли расслабленным, умиротворенным, но слегка сосредоточенным (это читается во взгляде) в это мгновение. Он кусает губы, расстегивая первые верхние пуговицы, от чего его татуировка показывается из-под неё.
В комнате витает напряжение, когда объявляют перерыв, и Зейн стягивает дорогую одежду, небрежно кидая её на стойку и делая глоток воды из бутылки, которая стоит на его столе. Он сосредоточен на работе, нет мягкой, привычной улыбки, которая всегда красуется на его лице, когда Бекхэм-младший рядом с ним. Но сейчас Лиама нет и можно быть тем, кем его знают люди вокруг. Потому что им не стоит знать того Зейна, который клянется в любви, лежа под тонким одеялом, вырисовывая узоры пальцами на спине Лиама; того Зейна, каким он оказывается на кухне Лиама, наливая тому стакан воды с утра; того Зейна, который влюблен в парня-модель.
— Зейн, я... — парень-помощник подходит к нему, когда Малик кусает щеку изнутри, переводя взгляд на него. — Прости, я...
— Да, ты помешал, выйди, — проговаривает ледяным тоном Малик, смотря на свое отражение в зеркале, стирая капли воды на губах. Он дышит часто и тяжело, разминает шею и потягивается, когда парнишка вновь проходит в его комнату, собираясь что-то сказать, но вновь натыкается на грубость. — Что ты хочешь? — медленно, с расстановкой интересуется, наконец, Зейн, садясь в кресло, вытягивая худые ноги перед собой. Малик закрывает глаза, слушая помощника, который говорит о том, что Зейну после съемки необходимо подъехать к дизайнеру, у которого будет показ завтра, на примерку. — Спасибо.
— Я могу?...
— Да, можешь идти, — бормочет парень, когда телефон рядом с ним вибрирует и он смотрит на экран, видя сообщение от Лиама и то, что парень едет к родителям, поэтому они не смогут увидеться, но обязательно придет к нему на показ завтра вместе с Бруклином. Он улыбается, отписываясь Лиаму о своих делах и планах, когда его вновь зовут на площадку, парень неосознанно дергается и улыбка спадает с его лица.
— Тебе так идет улыбка, Зейн, — проговаривает Кэролайн, проходя мимо, разглаживая следующую одежду, которая будет на парне на снимках. — Давай, последний комплект, и мы заканчиваем. Когда придете к нам с Лиамом на ужин?
— Только после показов. Ты знаешь этот долбанный режим во время этого, правда? — он слабо улыбается, когда поднимается на ноги и берет штаны в руки, расстегивая пуговицу и надевая их, подпрыгивая, чтобы влезть в них окончательно. — У Лиама презентация в конце недели, так что мы можем придти в субботу?
— Я буду ждать, Зейн, просто напишешь, ладно? — он улыбается, кивая. — Твоя крестница уже скучает, — и она подмигивает ему, отдавая рубашку серого цвета.
***
Зейн не волнуется, совершенно. Просто идет, смотря в толпу пронизывающим взглядом, и видит обожание на лицах. Он просто делает то, что должен, не проявляя лишних эмоций, не позволяя найти дыру в его эмоциональном состоянии. И единственной мишенью может быть только один человек — Лиам, но он не может позволить случиться этому, потому что младший Бэкхем — уникальный и единственный, со своими тараканами и бредовыми (отчасти) идеями. Он был таким единственным. Последний проход и он срывается за кулисы, проходя по коридору к своей вешалке, когда ассистенты помогают ему снять одежду и развесить ее по вешалкам, пока брюнет вытирает лицо после умывания и кажется, что ему дышится легче.
— Я могу пройти к нему? — знакомый голос раздается за спиной парня, когда он резко разворачивается и сталкивается лицом к лицу с Лиамом, который стоит перед ним в кожаной куртке, под которой торчит рубашка, узких штанах и ботинках. Зейн улыбается, распахивая руки для объятий и закрывает глаза, когда гладкая щека Лиама касается его виска. — Привет, Зейн.
— Привет, Лимо, — и еле заметная улыбка касается его губ, и он слышит щелчок затвора, настораживается. — Где Брук?
— Он там пьет шампанское втихаря, — усмехается младший Бэкхем, посмеиваясь. — Пойдем в ресторан сейчас? Перекусим за бокалом вина, м? Отпразднуем то, что я теперь официально Пейн?
— Подписаны все бумаги?
— Да, — и широко улыбается, разглаживая складки на одежде, а щеки красные из-за смущения. — Бруклин идет к друзьям неподалеку, так что, мы предоставлены самим себе. Так, идем в ресторан?
— Идем, — улыбается Зейн, опустив голову ниже. — Только, я оденусь, ладно?
***
Выходя из ресторана, Зейн прекрасно видит фотографов, которые столпились перед парадным входом. Лиам, держа его крепко за руку, проходит мимо, вежливо улыбаясь им и протискиваясь вперед, следом за охраной. И Зейн идет, кусая губы, чтобы не материться лишний раз. Он опять мрачен, опять улыбки нет на его лице, и измывательства он терпеть не может.
— Два педика, — выплевывает кто-то справа.
— А ты ебало завали, — грубо кидает Зейн через плечо, и Лиам сжимает его руку крепче, садятся в машину, а Пейн целует его в губы, уверенный в том, что никто не видит их в полностью тонированной машине. Гладит пальцами щеки и зажмуривается сильно. И они оба тонут.
Потому что не только Лиам хочет стать лучше.
Зейн желает быть лучше для Лиама и ради него.
"Мистер Бэд-Бой, так же известный, как Зейн Малик, двадцатитрехлетняя модель из пригорода Лондона, вчера нелестно высказался в сторону папарацци..." — читает Малик в интернет-блоге, кусая нижнюю губу, когда из-за его спины появляется Бруклин, напяливая джинсы, и наливает себе колу.
— Ты был крут, — улыбается мальчишка, ударяя парня своего дяди в плечо, — это было мощно, Зейн.
