Маленькая принцесса

Масрур никуда не хотел отпускать ту, что так подходит ему, ту, что первым снегом внезапно появилась в Синдрии, и подарила ему всю себя, без остатка в первую же ночь, которую провела в королевстве Короля Синдбада. Хакуэй была чертовски слабой, если судить тому, какими были женщины-фаналисы, Хакуэй дополняла его, Хакуэй любила его таким, какой он есть, и принимала его особенности как свои собственные, а еще Хакуэй была необыкновенной, той самой женщиной, которую он давно искал, и устал уже ждать. - Пора возвращаться. Синдбад-сан предложил прогуляться по городу сегодня днем, - только поднимался рассвет, Хакуэй сидела под излюбленным деревом Масрура на его месте, и водила по жестким, густым волосам фаналиса, который положил голову на ее колени, и лениво лежал на траве, согнув одну ногу в колене, внимательно разглядывая ее лицо. У нее было много шрамов, ран, полученных на многочисленных войнах за Империю Ко. Масрур понимает, что встреть он сейчас всех тех людей, причинивших вред Первой принцессе, уже его женщине, он бы с ними не церемонился. Каждый оставленный на ее белом теле шрам вернулся бы к ним в многократном количестве. - Еще рано, - он берет в пальцы прядь ее длинных, черных волос, и перебирает, задумчиво хмурится. Хакуэй в Синдрии уже вторую неделю, очень короткий миг для них двоих, скрывающих свои до странности банальные отношения, которые по каким-то причинам еще не заметили внимательные Джафар и Сейшун, и он проносился слишком быстро. Скоро Первой принцессе придется возвращаться, а отпускать не хотелось. Это было его второе поражение, первое он потерпел именно здесь, недели две назад, когда только впервые заговорил с ней. - Ты прав, Масрур-кун, - у Хакуэй слишком нежный голос, и очаровательная улыбка. Она заботливо водит по его щеке указательным пальцем, обводит контур губ, и наклоняется, чтобы поцеловать. - Ага, - мужчина одним рывком поднимается и прижимает Хакуэй к дереву, целует пылко и страстно, блуждает руками по ее телу, скрытому за тонкой тканью ее бледно-розового платья, осторожно и медленно, боясь задеть или причинить вред. Слишком слабая по меркам фаналисов, слишком маленькая и хрупкая, она легко могла остудить горячий пыл Масрура, и так же легко разжечь тот огонь страсти, что обычно спит в нем. И это было удивительно, фаналис понимал, что уступает ей, поддается и терпит поражение за поражением, впервые за всю его жизнь. Масруру это и вправду нравилось в слабой Хакуэй...