Старпёры

(бечено, но не гаммлено и на обоснуй не проверено) «… нафиг?!» - голова раскалывалась, словно в него три раза подряд зарядили «Ступеффаем». Бывало с ним такое в начале его аврорской карьеры, но давным-давно быльём поросло. Умельцев безнаказанно подкрасться к Шефу Аврората что-то не находилось. «И какая ж сволочь ухитрилась?» - стукнула было в гудевшую голову закономерная мысль, но тут к приходившему в себя магу сполна вернулась память о предшествовавших потери сознания событиях. «Нападение? Это – невозможно! Я же был в Блэк Хаусе, а там такая Защита, что и микроб не просочится. Тогда какого хрена произошло?» Перед глазами наконец-то перестали мельтешить разноцветные пятна, и Поттер с удивлением воззрился на окружавшую его обстановку: - М-да-а, это точно не Блэк Хаус. Низкий сводчатый потолок небольшой комнаты и до малейшей крупицы знакомая магия этих стен не оставляли никаких сомнений – он находился в Хогвартсе. И, приглядевшись повнимательней, Гарри даже определил, где именно. Недаром, участвуя после Войны в восстановлении замка, он облазил в нём каждый уголок и закоулок. Главный Аврор Поттер восседал на собственной отлёжанной на холодных камнях заднице… посреди какой-то сложной пентаграммы в одном из неиспользовавшихся хранилищ ингредиентов за кабинетом Зельеварения. По этому поводу возникал только один, но зато глобальный вопрос: какого лысого гоблина он тут делал? Гарри подавил желание вытянуть затёкшие ноги. Можно было что-то нарушить в начертании пентаграммы, а аврор достаточно хорошо разбирался в рунах и ритуалистике, чтобы знать, к каким катастрофическим последствиям это может привести. Стараясь совершать поменьше резких телодвижений, он поудобнее уселся в ритуальном круге и внимательно вгляделся в начертанные на камнях знаки. И чем дольше всматривался, тем тревожнее становилось на душе. Гарри не знал этого ритуала. Вообще не знал. И это при том, что он в своё время был лучшим курсантом Академии в этом предмете, да и после её окончания поднаторел, и его интерес выходил далеко за пределы необходимых для аврорской службы знаний. Гермиона, сама отлично разбиравшаяся во всём этом, даже смеялась, что они оба спокойно могли бы получить мастерство по Рунам и Ритуалистике. Только ни тот, ни другая не хотели связываться с бюрократической волокитой, да и в громких званиях Мастеров нуждались меньше всего. Им хватало и того, что они в этом разбирались, а лишние закорючки перед фамилией в документах эти двое оставляли таким, как Локонс. - Та-ак, и что это может быть такое? При более детальном рассмотрении часть начертанного на полу становилась более понятной: «Вон те руны. И вот эти. И ещё пара-тройка связок. Ментальная магия? Явно какой-то призыв… А это ещё что?! «Звезда Хаоса»?! Мо-ордред трижды проклятый! Азкабан! Десять лет! За любое использование ритуалов магии Хаоса! Вот влип!!!» Пара брошенных по сторонам взглядов и, несмотря на раскалывавшуюся от боли голову, Гарри испытал облегчение – в хранилище, кроме него никого не было. «Забавно, как быстро меняется взгляд на вещи, стоит только тебе самому оказаться по другую сторону закона». Поттер никогда не приветствовал бездумное отрицание нынешними столпами британской магической политики древних знаний, активно выступая против мракобесия на заседаниях Визенгамота и в половине случаев добиваясь успеха, так что даже в мыслях не считал сейчас себя преступником, но попадать в неприятности, не разобравшись, что же тут всё-таки произошло, здраво не хотел. А значит, надо было отскребать от пола ослабевшее тело, собирать встряхнутые мозги в кучку и думать, как выбраться из всего этого дерьма. Игнорируя всё ещё сковывавшую мышцы слабость, он осторожно, стараясь не задеть линии пентаграммы, перевернулся и, опираясь на колени и подгибавшиеся руки, попытался подняться. Не вышло. В голове будто фейерверк взорвался, и Гарри был вынужден уткнуться носом в дрожащие от напряжения пальцы и замереть на время. Помогло. Цунами внутричерепного масштаба улеглось. Стараясь не делать резких движений, он оторвал лоб от пола и осторожно приоткрыл глаза. Стены вокруг перестали раскачиваться. По привычке аврор постарался переместить тяжесть тела на левую ногу, щадя серьёзно травмированное когда-то правое колено… но обычной скованности и болей в суставе не ощущалось. И вообще, судя по всему, он провёл лёжа без сознания на каменном полу в подземелье несколько часов. Скрючить бы его, конечно, не скрючило – всё же давали о себе знать постоянные тренировки и привычка к экстремальному образу жизни – но незабываемые ощущения на пару часов без приёма Болеутоляющего обеспечить должно было однозначно. А сейчас, кроме головокружения и головных болей, явно относившихся к последствиям магического истощения, ни хрена подобного он не ощущал. «Удачно отделался…» - но единственный взгляд, брошенный на всё ещё подрагивавшие пальцы, свёл на нет поднявшееся, было, в груди чувство облегчения. Это были НЕ ЕГО РУКИ. Тонкие кисти с длинными пальцами всё же были довольно сильными, чтобы не принадлежать женщине, но как же им было далеко до огрубевших, покрытых бледной вязью старых шрамов, загоревших на солнце и ветре рук боевого мага. «Чё-ёрттт! И куда я опять ухитрился вляпаться?» - проснувшийся внутренний голос с ехидством посоветовал поинтересоваться не «куда», а «в кого». Первым порывом было наколдовать зеркало, но Главный Аврор Поттер не был самоубийцей, чтобы заниматься подобными глупостями посреди нарисованной неизвестно кем незнакомой ему пентаграммы. Убедившись, что на данный момент ритуал, или чем он там на самом деле являлся, уже завершён, Гарри заставил себя подняться и на цыпочках, стараясь не касаться начертанных на полу рун, покинул пентаграмму. Оказавшись у порога комнаты, он кинул последний взгляд, профессионально запоминая до малейшей детали рунную вязь, затем с помощью беспалочковой магии наложил Сохраняющие чары и осторожно выскользнул за дверь, ведущую в основное хранилище. Чары Отвлечения внимания завершили временную консервацию объекта. Теперь оставалось выяснить несколько насущных вопросов, главными из которых были: «Кем я являюсь на данный момент?» и «В каком времени нахожусь?» Для решения всего остального у него банально не хватало информации, и Гарри решил оставить другие задачки на потом. Крепление для волшебной палочки нашлось на внутренней поверхности предплечья левой руки – но это ни о чём ещё не говорило, там её предпочитали хранить все маги, жизнь и работа которых была связана с развитием экстремальных ситуаций. Да и собственных детей он приучил хранить её именно там. А вот сама палочка… Светлое дерево. («Тис» - тут же всплыло в голове). Тринадцать дюймов. Едва заметная вязь вытравленных на рукояти серебряных защитных рун… Он помнил эту палочку. Он до мельчайших деталей помнил эту палочку… Ведь он же сам заказывал её у Олливандера семь лет назад… Рукоять привычно легла в ладонь. Магия всколыхнулась тёплой ласковой волной, гася опасения – отторжения не было, и Гарри взмахнул палочкой, наколдовывая зеркало… для того, чтобы заглянуть в глаза отражению человека, которого он уже ожидал увидеть за стеклянной поверхностью. Чуда не произошло, из зазеркалья на него хмуро и настороженно взирал Ал. Альбус Северус Поттер, краса и гордость выпускного курса Слизерина собственной помятой и взъерошенной персоной. - Мерлин, куда же ты влез, Ал? – ломкий мальчишеский голос, звучавший из собственных уст, был непривычен, так же, как, впрочем, и само ещё по-юношески худощавое и невысокое тело. – Воробушек, - Гарри уже и забыл, что когда-то сам был таким тонким-звонким-и-прозрачным. Конечно, худоба младшего сына не была, как в его случае, связана с тяжёлым детством и недостаточным питанием, а являлась, как говорили колдомедики, временным явлением – шуткой подростковых гормонов, но Поттеру всерьёз не хватало приобретённых с годами силы и уверенности в себе. Особенно сейчас, когда срочно надо было искать выход из сложившейся ситуации, ведь, насколько он помнил, любые ритуалы, связанные с Ментальной магией, а уж тем более связанные с Магией Хаоса, были доступны коррекции только в ближайшие полтора-два месяца после проведения. И значит, перед Гарри сейчас стояло две цели: как можно скорее выяснить всё и не засветиться. «Если я – здесь, в его теле, то он – там, на Гриммо, в моём? А если нет?» - первым порывом было послать патронуса с сообщением, но из палочки вылетело лишь серебристое облако – магия ещё не адаптировалась, кем считать этого волшебника: Гарри или Альбусом Поттером. «На адаптацию необходимо двое-трое суток, лишь тогда будет ясно, кто явится на зов: мой Сохатый или Альбатрос Ала. Совиная почта отпадает, не известно кто или что находится сейчас в Блэк Хаусе, вполне может быть, что перенос сознания был не обоюдным. Кричер! Ну, конечно же!» Но и старый домовик не явился на зов хозяина. Все потайные ходы из Хогвартса были перекрыты ещё сразу после восстановления замка, Гарри сам настаивал тогда на этом в целях безопасности школы. Поттер усилием воли подавил заполонившую, было, разум тревогу: «Спокойно. Сейчас не стоит совершать необдуманных поступков. Если ничего не прояснится до утра, обращусь к Гермионе, уж она-то поверит мне в любом обличии и разузнает, что происходит в особняке, не привлекая ненужного внимания». «Темпус» показал, что с момента его падения в обморок на Гриммо 12 прошло всего четыре с половиной часа, стрелки часов приближались к 5.00, а вступившая в свои права суббота, между прочим, была учебным днём. Так что, если он не хотел привлечь внимание студентов и преподавателей к произошедшему, ему стоило как можно скорее добраться до спальни и хоть чуть-чуть поспать, чтобы утром, на свежую голову, разобраться с расписанием занятий и, отсидев положенное в аудиториях, смыться в библиотеку. Осторожно проверив находившийся за дверью в хранилище коридор на присутствие нежеланных свидетелей и убедившись в его безопасности, маг тихонько просочился в него, восстановил Запирающие чары и неслышной тенью двинулся в сторону выхода. Ходьба не мешала думать, и разум аврора продолжал разрабатывать и отвергать один за другим планы по выходу из сложившегося положения. Для чего-то приемлемого у него просто не хватало информации. Пришлось пока отложить в сторону решение первой задачи и сосредоточиться на второй – не выдать замены личности окружающим. Это только кажется, что притворяться кем-то другим легко. Даже в течение первых лет жизни человек приобретает сотни и даже тысячи подсознательных привычек и особенностей. Положим, отец Альбуса их знал, но нюансы бытового общения могли выдать его с головой. Где тот спал? C кем рядом сидел за столом в Большом зале? Гарри не бывал в жилых помещениях Слизерина, только в гостиной. Единственное, что он знал об ученической спальне сына, это то, что тот делил её с Мортимером Стоуном и Людвигом Ноттом – старшим сыном его бывшего одноклассника Теодора. Портреты и описание привычек этих двоих раньше довольно часто встречались в письмах Ала… до того, как он начал отделываться от отца односложными предложениями. Но тут ещё мог помочь обычный «Указуй», ночь всё спишет, а вот как искать своё место за столом в Большом зале? Как узнавать в лицо однокурсников и студентов других факультетов? Ну, человек пять-шесть он помнил по визитам на платформу 9 и 3/4, а остальные? Не говорить же всем, что у него амнезия вследствие неудачного падения с лестницы. Ага, вниз головой с третьего этажа! Мрачные мысли, витавшие в голове, не мешали волшебнику автоматически перемещаться по Хогвартсу, легко преодолевая заковыристые повороты, переходы и норовившие поменять направление лестницы. Наоборот, казалось, что при движении ему думалось лучше. Возникшее сразу после осознания случившегося чувство разразившейся катастрофы отошло куда-то вглубь сознания, но не пропало совсем. Проблем было выше крыши, но через четверть часа после начала своего стремительного путешествия по коридорам в голове сложился предварительный, хоть и очень «сырой» план действий. Перспективы были туманными, но Поттер собирался приложить все усилия для решения их с Альбусом проблемы. Хорошо хоть, что наступающий день был первым учебным днём и вряд ли мог принести какие-то сюрпризы… «Если только в расписании не стоят Высшие Зелья» - повторное заявление внутреннего голоса заставило Гарри похолодеть, замереть на месте и прислониться к стене коридора, какие-то три шага не дойдя до лестничной площадки. Если что-то и было в жизни аврора постоянного, так это опасение облажаться в данном предмете. В своё время он пережил эти занятия в академии, банально вызубрив ингредиенты, порядок их добавления при варке и признаки применения тех или иных зелий наизусть. И неустанно требовал знания лечебных, отравляющих и подчиняющих зелий у своих авроров. Но это не добавило ему понимания основ предмета, и если бы преподавателем Зелий в Хогвартсе по-прежнему был Снейп, внезапное «потупение» имевшего талант от Мерлина Альбуса обязательно свело бы на нет его маскировку. Слава Моргане, что Зелья в школе вот уже пятнадцать лет преподавал профессор Ренарди – спокойный, доброжелательный пожилой итальянец, в отличие от Снейпа, ставшего Мастером в двадцать один год, не хватавший звёзд с неба и не изобретавший новых составов, но зато отлично ладивший с детьми и умевший терпеливо и доходчиво разъяснять не всегда горевшим жаждой знаний недорослям основы этой сложной науки. Имя легендарного зельевара вызвало в памяти привычный отклик. Словно железом провели по стеклу. Остро. Тревожаще. Неприятно. Но уж точно не забудешь. Именно таким и был Снейп. Когда они трое продрали глаза на следующий день после Битвы, ухаживавшая за раненными мадам Помфри сказала, что добровольцы, помогавшие аврорам, нашли едва живого зельевара в Визжащей хижине. Позабыв обо всём Гарри, Рон и Гермиона кинулись в Св. Мунго для того, чтобы услышать от едва державшегося на ногах от усталости заведующего отделением магических отравлений, что при нынешнем уровне развития науки и магии колдомедицина бессильна. От смерти Снейпа спасло какое-то универсальное противоядие, принятое им незадолго до укуса, но концентрация яда Нагини в крови была настолько высока, что маг впал в кому, вывести его из неё не представляется возможным, и как раз сейчас руководство госпиталя решало вопрос о безболезненной эвтаназии. Ибо врачебный прогноз неблагоприятен, а поддерживающий чары Стазиса артефакт требовал огромных затрат магической силы. На кабинете Главного Целителя, в котором шло совещание, стояли мощные Запирающие и Заглушающие чары, но они трое снесли их напрочь, даже не заметив, а потом был целый час препирательств, призывов примириться с неизбежным, вести себя как взрослые люди и позволить прекратить мучения безнадёжного пациента. Им говорили, что мозг Снейпа, вероятнее всего, погиб, они в ответ требовали доказательств – Герми знала, что существуют чары, способные это определить. Заклинание подтвердило, что мозг зельевара не пострадал. Целители упирали на то, что решение вопроса с созданием чар, способных вернуть профессора к жизни, даже при самом благоприятном раскладе займёт годы, а то и десятилетия, и что в истории колдомедицины не упоминаются случаи пребывания пациента в Стазисе более пяти лет. А Гарри ссылался на фолиант Руджери, описывавшего пробуждение отравленного мага, пробывшего в «мёртвом сне» тридцать лет и три года». Им говорили, что Снейп, как действующий Упивающийся, ещё Скримджером приговорён к Поцелую, на что Рон отвечал, что его отец уже подал апелляцию в Визенгамот, приложив к ней письмо Дамблдора и оставленные погибшим директором фиалы с воспоминаниями. В конце концов, от них отстали, посчитав, что юные маги сами откажутся от своих утопических идей, столкнувшись с необходимостью вкладывать магическую Силу в поддерживающий Стазис артефакт. Они не отказались и подпитывали артефакт годами, до тех пор, пока ставшая Мастером в чарах Гермиона и помогавший ей Поттер не придумали заклинание, способное вытащить мага из комы. Конечно, на это ушло не тридцать три года, как описывал Руджери, но… Северус Снейп смог снова увидеть мир только два года назад. И Гарри полагал, что это стало для того шоком. А как вы хотели? Он закрыл глаза с полным осознанием того, что сдохнет, так и не сумев довести до конца порученное ему дело, а проснулся через двадцать три года после победы, для того, чтобы узнать: его вытащили с того света те самые сопляки, которых он поклялся защищать. Весёленькое известие. Особенно если учесть, что физически после пробуждения он оказался младше их по возрасту на целых три года. Каково было с этим смириться колючему и не страдавшему дружелюбием зельевару. Когда сердобольные целители сказали проходившему реабилитацию Снейпу, что это не только из-за придуманных Гермионой Грейнджер чар, но и благодаря настойчивости Золотого трио ему удалось вернуться к жизни, зельевар настоял на выписке из госпиталя и, оставив своим спасителям письмо, исчез в неизвестном направлении. Письмо, а скорее, записка на полстраницы, содержала в себе безукоризненно составленные благодарственные фразы, сквозь которые чётким рефреном прослеживалось лишь слегка завуалированное: «Я, конечно, говорю – спасибо, но, в общем-то, на вашу милость не напрашивался». Эдакое вежливое хамство. Своеобразная «визитная карточка» Снейпа. Было слегка обидно, но зато от излишнего идеализирования этого человека они избавились напрочь. Гарри хранил эту записку до сих пор. Она вызывала у него не передаваемую словами смесь досады и восхищения. А зельевар объявился сам, не прошло и месяца. МакГоннагалл звала его вернуться в школу, но он отказался наотрез. На положенные ему после Битвы деньги и накапавшие на них за двадцать с гаком лет проценты он открыл аптеку на Диагон-аллее. Не прошло и полугода, как небольшая частная лавочка, благодаря его таланту и прибылям, преобразовалась в фирму с миллионным годовым оборотом. Снейп переложил все финансовые и административные дела на нанятого им финансового директора Забини, а сам занялся научными проектами и изобретением новых зелий. Самое смешное, что бывший ещё тем прощелыгой Блэйз ходил перед бывшим деканом по струнке и думать не смел о своих былых махинациях с денежными средствами. Гарри лично проверял. А ещё через шесть месяцев «Аконит» уже вплотную сотрудничал с Отделом Тайн, Авроратом и Министерством Магии, параллельно заняв одно из ведущих мест на международном рынке. Личная же жизнь зельевара так и осталась тайной покрытой мраком. Где он жил? С кем, кроме Малфоев, ставших для него чем-то вроде родственников, общался? Не знал никто. С тех пор Поттеру не раз приходилось сталкиваться со Снейпом по работе. Они вели себя безукоризненно вежливо… как два принюхивавшихся друг к другу кота, уже распушивших шерсть и чуть-чуть выпустивших когти, но ещё не начавших петь «боевую песню». Каждый из них ждал, когда же другой допустит хоть малейшую ошибку, даст слабину, опустит взгляд перед противником… но пока победителей в этом поединке не было. Приглушённые шаги на лестнице заставили Поттера выплыть из воспоминаний в реальность и плотнее прижаться к стене коридора, уходя в тень: «Не хватало ещё попасться на глаза кому-нибудь из преподавателей». Гарри осторожно выглянул из-за угла, но, никого не обнаружив, вздохнул было с облегчением: «Уф! Пронесло… Стоп! А какого Мордреда я делаю у подножия лестницы, ведущей в Гриффиндорскую башню?! Вот что значит семь лет учёбы – принесло на автопилоте. И стоило тащиться сюда через ползамка, когда уже мог лежать на кровати Ала и десятый сон видеть. Вот уж точно – старпёр – скоро в маразм впадать начну». Со стороны лестницы вновь послышались торопливые шаги: «Не слишком ли оживлённое здесь движение для пяти часов утра?» - но в этот раз Гарри не стал прятаться за углом, а просто отступил в тень. Через несколько секунд из противоположного коридора появилась стройная девичья фигурка и, настороженно оглядевшись по сторонам, стала, чуть пошатываясь, подниматься по лестнице. Когда девушка приблизилась к магическому светильнику, Поттер с удивлением узнал в ней свою крестницу Рози Баркли. «Вот так номер! Не знал, что дочка Гермионы уже ходит на свидания. А мне-то казалась, что она помешана на книгах и учёбе, как мать. Надо бы потом проверить, с кем она встречается, а то мало ли что». Гарри осторожно проследил, чтобы Роуз благополучно добралась до портрета Полной Дамы, и быстрым шагом направился в подземелья, костеря себя за задумчивость и невнимательность на чём свет стоит. До барельефа, изображавшего змею и прикрывавшего вход в гостиную Слизерина, он дошёл минут за пятнадцать уже в основательно накрученном состоянии, да ещё и не зная пароля. Счастье ещё, что змейка оказалась достаточно благоразумной и на вопрос, заданный на серпентаго: «Ну что, будем дружить, или поговорим по-другому?» - предпочла открыть проход змееусту, закрыв глаза на отсутствие кодовой фразы. Проблема с расписанием занятий решилась ещё проще – пергаменты с подробными схемами для каждого курса висели на самом видном месте гостиной. «Хм-м. ЗоТИ – «Зеркальные щиты» - плёвое дело. Трансфигурация – «Создание гомункула-помощника» - тоже легко… Только надо вспомнить базовую формулу, а то продвинутый вариант, использующийся в Аврорате, может привлечь внимание. УЗМС – «Драконы» - после дифирамбов, которые поёт им Ронов Фред, я сам учебники по этой теме писать могу. Вот же как кровь проявилась – парень весь в дядюшку Чарли пошёл». Старинные напольные часы в гостиной пробили шесть раз, и Гарри решил, что с ночными гуляниями на сегодня пора завязывать – на сон оставалось всего два часа. Маловато даже для его тренированного организма. «Указуй» вывел его на малозаметный коридорчик, опоясывавший гостиную, в который выходили двери спален. Та, что принадлежала Алу, была второй по счёту. Гарри тихонько пробрался в комнату, наложил на себя Очищающие чары и, раздевшись, нырнул в расстеленную домовиками кровать, заставив себя мгновенно провалиться в сон. Звон будильника застал его не то чтобы выспавшимся, но достаточно отдохнувшим, чтобы вступить в сражение с очередной подлянкой, подброшенной ему судьбой. И пока Стоун и Нотт потягивались, жалуясь на необходимость начинать учёбу с субботы, Гарри принял душ, оделся, быстро собрал сумку, благо дело, что у Альбуса всегда и всё лежало на своих местах, и, ответив шуткой на вопрос соседей: «Какая пикси его укусила подорваться в такую рань?» - умчался в Большой зал. Чтобы не привлекать внимания, Поттер, явившись на завтрак первым, мог усесться где угодно, и это не вызвало бы подозрений. Он выбрал тот край стола, что не пользовался особой любовью школяров, ибо был ближе всех к возвышению, на котором сидели преподаватели. Кроме того, это помогало ему побыстрее поесть и поймать Гермиону на выходе из зала. Первая часть плана оправдала себя полностью, а вот со второй возникла проблема – после того, как в зале собрались все студенты и профессора, место декана Райвенкло за преподавательским столом продолжало пустовать. Гарри огляделся, стараясь не привлекать внимания, и заметил, что в такой же, как у него, «зоне отчуждения», только за гриффиндорским столом – Роуз Баркли и Хьюго Уизли. Хью – так же, как и Гарри, исподтишка стрелял глазами по сторонам, а чуть побледневшая Рози гипнотизировала взглядом пустовавшее кресло матери, нервно теребя ворот мантии. Гарри окинул их взглядом и продолжил изучать зал, но что-то никак не давало ему сосредоточиться, раз за разом заставляя вернуться к крестнице. Что-то неправильное, но в то же время до боли знакомое. Поттер вгляделся в её движения повнимательнее и похолодел. Это движение рукой, словно поправляющее выбившуюся из причёски непослушную прядь… Но у Рози были на удивление послушные гладкие волосы… А этот жест был скорее характерен для… её матери… И ещё – после их похождений перед Битвой, поездки в Австралию и разрыва с Роном Гермиона загремела в Мунго с магическим истощением, вот тогда-то и выяснилось, что её небывалая для магглорожденной Сила скорее не благо, а беда. Родись она сто лет назад, её после первого же стихийного выброса прибрала бы к рукам и ввела в Род какая-нибудь чистокровная семья, и тогда ведьма была бы привязана к их магическому источнику, получая необходимую для неё подпитку. А сейчас она, как путник, заблудившийся в пустыне, сжигала собственные силы на восстановление резерва. Вердикт целителей был однозначен: если Герми не будет постоянно жить или большую часть суток находиться в месте с сильным магическим источником, она умрёт в течение десяти лет, так как при её Силе она никогда не сможет отказаться от Магии и жить как маггла. И даже покидая подобное место, она должна будет постоянно носить медальон-накопитель, чтобы не расходовать жизненные силы на восстановление после каждого мощного заклинания. Сколько помнил Гарри, этот медальон-накопитель после окончания Хогвартса всегда висел на шее подруги, и она вот так же теребила его рукой, когда была чем-то сильно взволнована. Поттер сосредоточился и послал в сторону девушки волну ментальной магии, когда-то, после Битвы, ещё до размолвки, они втроём научились таким способом передавать очень короткие сообщения или образы. Это отнимало много Силы, но порой бывало необходимо, потому что не отслеживалось никем, кроме их троих. Вот и в этот раз Гарри послал лишь короткое: «Герми?», страшась и в то же время надеясь ошибиться. Ответ пришёл сразу от двух источников, на мгновение заставив аврора застыть соляным столпом: «Гарри?» «Гарри?» На него через весь зал смотрели две пары удивлённых глаз – Роуз Баркли и Хьюго Уизли. «Герми?! Рон?! Да что здесь, на хрен, происходит…»