Never

- А ты хорошо, я смотрю устроился! - орет Лейхи, как только соединение устанавливается. - Заебись обстановочка, да, Джексон? И что ты такое ему позволил, что Питер Хейл отдал тебе свой личный самолет? Джексон не спал уже несколько дней. Блять, да никакая волчья выносливость не спасет, когда веки будто накачаны свинцом от усталости, а эта истеричка верещит так, что срывается на ульразвук, динамики фонят, и уши закладывает. - Истерику прекрати. Уиттмор трет бровь кончиком пальца, будто надеется вот так просто избавиться от ощущения, что его долго и методично пинали ногами в обитых железом ботинках. - Прекратить?! Да я не начинал еще! - он так мило дергает себя за отросшие кудри, что у Джексона невольно рот расползается до ушей. Нескладный, нелепый, дерганный и неуверенный в себе. Очаровательный и самый красивый на свете. - Малыш... - Ты трахаешься с Питером, да? Потому он такой щедрый? Потому что, Джексон, ну, ты ебаная фотомодель - только-только с обложки журнала, и только идиот тебя не захочет, но... мы встречаемся вроде как, и я думал... У него запал угасает с каждым словом. Айзек нервно теребит край шарфа, в который он замотался, как гусеница в кокон. Губу кусает так, что выступили пунцовые бисеринки крови. Черт, натуральное недоразумение. - Малыш, ты какую-то хуйню несешь, - выдыхает Уиттмор, гадая, какого хера решил позвонить своему бойфренду по скайпу вместо того, чтобы спокойно заснуть еще во время взлета. - Какой секс с Питером? Ты сознаешь, что Лидия мне лицо располосует за это своими ноготками-бритвами? Да и вообще... - Не спишь еще? - Крис Арджент подходит со спины, заглядывая в экран ноутбука, почти перегибается через плечо Уиттмора. - О, Айзек, привет. Как Франция? И каким-то образом Джексон чувствует, как электричество разливается в воздухе салона. Так, что волоски на руках и затылке поднимаются дыбом. Айзек, ну блять, только не... - Вы там начинайте сосаться, не стесняйтесь. Я, отключусь, пожалуй. Знаешь, сигнал пропадает. И быстро сбрасывает звонок. Охламон. Кудрявый, как пиздец, и ревнивый. Как тот же пиздец. - И что это было? Охотник плюхается на кресло напротив и блаженно вытягивает ноги, прихлебывая виски прямо из бутылки. - Мой парень - дебил, - вздыхает Джексон, потому что уснуть вряд ли получится. Если эта образина отчебучит что-то прежде, чем они с Крисом доберутся до Парижа. Сука, он же не знает ни о чем, не подозревает даже. - Но ты его любишь, да? - Крис усмехается и, кажется, совсем не ждет ответа. - Кольцо не забыл? Джексон хлопает себя по карманам и достает из одного плоскую черную коробочку. - Нахуй я в это ввязался, Крис? И, напомни, какого хера ты-то тут делаешь? Свечку держать будешь, когда прибудем? Сил нет даже злиться. И, что уж греха таить, как можно будучи в здравом уме злиться на Лейхи? Милого, наивного и такого робкого. До сих пор. - Айзек мне как сын вообще-то, дружок. Не дрейфь, как только увидит нас на пороге, облапит тебя своими несуразно-длинными конечностями и выкинет из головы всякие глупости. Ты бы правда поспал, а то свалишься ему под ноги, как рождественский подарок из дымохода. Да и мешки твои под глазами скоро будут размером как раз с подарочный мешок Санты. Почему-то Уиттмор не спорит. Он закрывает глаза и соскальзывает в сон под тихое урчание моторов. Ему снятся золотистые кудри и глаза того же оттенка, что бескрайнее небо, раскинувшееся за иллюминатором от края до края.