Never

Глаза волчонка вспыхивают жидким золотом и он сплевывает на траву, демонстративно отворачиваясь от ухмыляющегося Уиттмора. У Джексона на голове идеальная укладка, а улыбка такая красивая, что хочется повыбивать эти жемчужные зубы к херам. — Нахуй свалил от меня, - шипит Айзек сквозь зубы, зная, что волк без проблем услышит и с другого конца поля. Натягивает шлем, а Джексон на секунду зависает, разглядывая эти длинные пальцы, рождающие в мозгу самые неприличные и развязные ассоциации. Он знает, чувствует, как Айзек ощупывает взглядом его идеальное тело, скользит по будто бы высеченным из мрамора скулам, оглаживает красивую шею, мечтая стянуть с него дурацкую неудобную форму прямо здесь, перед всеми. Подкидывает клюшку поудобнее, а потом несколько раз ведет ладонью по рукоятке, так двусмысленно облизывая губы, что кудряшка моментально давится воздухом, а потом рычит так глухо и, черт возьми, сексуально, что у Джексона моментально встает. Бобби Финсток вылетает на поле, свистя в свисток, как очумелый, игроки встают на позиции, и можно, наконец, отлипнуть от этих блядски-соблазнительных губ. Таких мягких и влажных. Таких, мать вашу, податливых. Айзек дышит прерывисто, стараясь не смотреть на эти постоянно мелькающие поблизости скулы, старается включиться в игру и слушать вопли тренера, но получается плохо, потому что он отвлекает. Не дает сосредоточиться. Не дает забыть о себе ни на мгновение. Стилински почти делает сальто, отдавая Лейхи пас, и тот путается в невообразимо длинных конечностях Дэнни, пытаясь перехватить мяч под носом у Итана. Нелепый взмах руками, клюшка отлетает в лоб кому-то из игроков, шлем сваливается с головы, и Айзек нехило так прикладывается затылком об землю. Кажется, даже слышится хруст костей, а перед глазами повисает черная пелена, что почти сразу начинает рассеиваться, уступая место огненно-красным всполохам, будто над полем взорвалась комета как минимум. Джексон оказывается рядом так быстро, что никто не понимает, как ему это вообще удалось. Как снаряд, метнувшийся через все поле, как мяч, запущенный точно в цель. Он падает возле кудряшки, сбивая колени, прижимает ладонь к вспотевшему лбу, и только посвященные понимают, почему вены Уиттмора наливаются вдруг черным, а гримаса боли на лице Айзека постепенно разглаживается. — Блять, ну и полоротый же ты, Лейхи, - ворчит Уиттмор, не прекращая поглаживать все еще бледное лицо парня, и в голосе его столько нежности, что впору захлебнуться. Или проверить собственную температуру - потому что Джексон и нежность? С какого бы хрена? — Айзек, ты нормально? Прости, я не хотел... - Дэнни суетится где-то за спиной Уиттмора, низкий рык оглашает окрестности, когда тот кидается на Махилани, сбивая с ног. Итан моментально щерится, и радужка вспыхивает алым огнем, когти рассекают воздух с пронзительным свистом... — Успокойтесь вы наконец, - стонет с земли Айзек, и Джексон забывает про близнеца, словно и не мечтал вцепиться ему в глотку мгновение назад. — Что-то болит? Встать можешь? — Наседка, блять, выискалась. Я все еще не разговариваю с тобой, мистер засранец, - ворчит Лейхи, пытаясь подняться. Но ворчит как-то нежно и абсолютно беззлобно, и даже не отталкивает руку Джексона, которую тот протягивает ему с такой мольбой во взгляде, что смех щекочет горло, и Лейхи едва удается не заржать в голос. — Малыш, не психуй. Ну, хочешь официальный ужин и знакомство с родителями? Хочешь свидание в ресторане с шампанским? Хочешь... — Ты мне, блять, цветы еще притащи, то-то смеху будет, - все еще бурчит волчонок, но наклоняется, касаясь щекой щеки. А потом сгребает короткие волосы на затылке, чуть оттягивая. - Я тебе горло перегрызу в следующий раз. Отвечаю. — Какой же ты у меня дурак ревнивый, - шепчет Джексон, целуя губы со вкусом малины и карамели. - Волчонок.