Never

— Кол... я не могу... ты не должен. Дэн отходит, отцепляя от себя его руки, пытается за плечи встряхнуть. — Не должен, все так, — полувсхлип-полуплач. И глаза — абсолютно больные, шальные. — Не должен закрывать глаза и все равно видеть тебя. Не должен все время чувствовать на тебе свои руки. Не должен... не должен, блять, ни черта. Все эти годы. Со съемок второго сезона. — Пожалуйста, Кол... — Дэн и сам чуть не плачет. Дэн жмется губами к холодному лбу. Что-то рвется в груди. С тонким, оглушающим звоном. Как леска. Щетина на щеках и осунувшиеся, острые скулы. Синяки и мешки под глазами, которые будто растеряли весь цвет. Из пасмурно-серых оттенка хмурого, предгрозового осеннего неба превратились в мутную родниковую воду, что так и не отстоялась после затяжного дождя. — Ты знаешь, что мне это нужно. Нужен ты — одна всего доза тебя. Внутривенно. И хватит. Должно хватить на год или два. Мы ведь пробовали уже, проходили. Мы сходились и расходились опять. Мы из раза в раз возвращались друг к другу. — Я не могу без тебя. Как же жалко. Противно. Отвратно. Сейчас он ненавидит себя за то, буквально ползает перед ним на коленях. Пресмыкается, молит. О дозе. Пиздец. — Дэнни, я без тебя загибаюсь. — Пожалуйста, Кол... — у Дэниела будто заело пластинку. Он точно все другие слова растерял. А, может быть, стер из памяти или забыл. Он всегда обо всем забывает, когда Колтон стоит рядом с ним и кусает губы. Вот так. Когда. Колтон. Губы кусает. — Последний раз. Я клянусь... — Я не верю. Не верит. Жмурится и тут же — будто с обрыва, к реке. Он жмурится и падает в губы губами. Ловит хриплый стон наслаждения, зеркалит. Наслаждение = смерть. Пальцы соскальзывают. Слишком короткие колючие пряди, не ухватить. Не удержать. А когда-нибудь он нормально пытался? Кол сползает на колени и дергает джинсы за шлевки. Кажется, заедает замок. Дэниел опускается рядом и жмется губами, обхватив руками лицо. Щетина царапает кожу. Не больно. Губы щиплют соленые капли. — Сегодня это будет не так. Хорошо? Колтон опускает ресницы. Его трясет, как в припадке. Зубы сталкиваются с зубами. Дэниэл слизывает чужой нервный смешок. Пальцы оплетают запястья и тянут. К себе. Будь со мной. Будь моим. Навсегда. Я не буду. Я не буду. Я не хочу. Блять, не так. Прекрати. * — Утром улетаю на съемки, — они курят одну на двоих, лежа голыми прямо так, на полу, почти друг на друге. Дэн затягивается, губами трогая колтона пальцы. Губами ловит их дрожь, что проникает даже не в вены, а в клетки — в каждую из ста триллионов. Или сколько их в нем? — Понятно. Я... прости, что сорвался опять. Колтон на самом деле глядит виновато, чуть исподлобья. Колтон кусает /изгрызенную Дэном в лохмотья/ губу. Вибрация отдается в кончиках пальцев и в позвонках. — Не надо, — Дэн забирает окурок из его теплых пальцев и вслепую тушит где-то рядом о пол. — Не надо говорить это, Колтон. Не надо. — Я знаю, что ты не хотел. Я пытался держаться. Не вышло. Не вышло каждый день делать вид, будто правда живой. Будто это нормально и это возможно. Быть в этом мире совсем одному. Без него. — Знаю, что мои чувства — обуза. Дэнни, если б я смог, если бы это можно было вытравить, выжечь, свести, как сводят тату... — Замолчи! Опрокидывает навзничь его. Нависает. Жадно вглядывается в запрокинутое лицо. Бледное, как после недели без сна или длинной попойки. — Не хочу больше слышать об этом. — Но я... — ... мне нужен не меньше. Как воздух. — Останься со мной до утра? — ладонью ведет по небритой щеке. — Если хочешь, — накрывает сверху своей. Дышит ровно. Шарман дышит одним воздухом с ним. Он и есть — его гребаный воздух. Он — как яд и противоядие сразу. Он — это то, от чего /кого/ не сбежать. Как бы Дэниел не пытался. Зачем-то. Он устал. Он устал бежать от себя. Знаешь. Можно, я тоже останусь? Хотя бы на время. С тобой.