Never

Они становятся старше. С отъезда из Бейкон Хиллс проходит шесть лет, и вот уже где-то два года из Калифорнии они не получают ни строчки. "Ни строчки" в век цифровых технологий, это значит — ни звонка, ни смс, ни письма по электронной почте или даже обычной. А ведь раньше, случалось, чудак Стилински пачками слал открытки и телеграммы из самых экзотических мест, в которые Хейл таскал его в путешествия. Наверное, это не странно. Все же шесть лет — не шесть дней или недель, не шесть месяцев даже. Шесть лет — порядочный отрезок их жизни, за который каждый успел обзавестись семьей, кто-то даже детьми — у Скотта и Малии уже двое, к примеру, а еще ветеринарная клиника. Кто-то сделал крутую карьеру — Лидия один из самых молодых в истории преподавателей Кембриджа, а еще она пишет диссертацию и дружит с принцем Гарри и его Меган. Питер ею, как ненормальный, гордится. Кто-то вырастил сад, кто-то пишет (и даже успешно публикует) романы. И большинство растеряли почти все связи с прошлым. И почему-то совсем не обидно, что они уже больше не стая, как в далекие школьные годы. Вот альфа их, например, вообще приручен человеком — неусидчивым и болтливым, гиперактивным, лезущим в каждую переделку мальчишкой. Наверняка в ФБР, чью академию тот ухитрился закончить, не доведя при том до инфаркта ни одного педагога, от него регулярно рыдают или грозятся уволить. А то, что не делают этого... Так Стайлз ведь незаменим, и даже вполне обычные люди это очень хорошо понимают. Теперь у всех у них своя взрослая жизнь. — Давай уедем, Кудряшка? — Уиттмор, развалившийся на шезлонге у дома и щурящийся от яркого французского солнца, прерывает поток неспешных раздумий. Айзек переворачивается на живот (и плевать, что на белой футболке останутся безобразные следы от травы), покусывает дужку зеркальных очков, машинально поглаживая того по лодыжке и попутно отцепляя от белых штанин колючки, которые Джекс наверняка нацеплял, когда бегал к озеру по короткой дороге. — Опять? Куда в этот раз? Шесть лет назад, уехав друг за другом из Штатов и случайно встретившись на Елисейских полях (тем вечером было туманно и сыро, они оба были немного пьяны и, если честно, чуть-чуть — очень сильно — тосковали по дому), они в итоге объехали всю Европу. На самолетах, автобусах, поездах, пешком и автостопом на случайных машинах. Их первый поцелуй случился в июле в Риме на экскурсии в Колизее. Джексон тогда заскучал и все время зевал, отвлекался от рассказа гида. Тот по-английски говорил с чудовищным восточным акцентом, и они разбирали в лучшем случае каждое четвертое слово. Отчаявшись хоть что-то понять, Уиттмор улучил минутку и, схватив Айзека за руку, затащил его в закрытые для посещения коридоры. Там было прохладно и сыро, а еще немножечко жутко. Набегавшись всласть по пустым полуразрушенным лабиринтам и наслушавшись сбивчивых возражений волчонка, одну из особо жарких тирад Джексон прервал, заткнув Лейхи рот поцелуем. "Когда ты успел стать таким правильным, Лейхи?" — шептал ему позже, разглядывая жадно зардевшееся от смущения лицо и накручивая на пальцы пружинки-кудряшки. "Не хочется разборок с местными копами", — отмахивался тот и запускал в свою шевелюру длинные пальцы, чтоб растрепать. А Джексон понимал, что не дышит, что залипает... — Не знаю. Куда-нибудь в Азию. Давно хотел посмотреть Сингапур. А еще провести вдвоем целую ночь в хлипкой лодчонке посреди океана, чтобы над ними — лишь звезды, а снизу, под тонким деревянным или пластиковым дном, — сотни тысяч тонн соленой воды. Сейчас он тянет Айзека за запястье, затаскивая на себя и попутно распугивая стайку бабочек, облюбовавших рядом колючий розовый куст. Те вспархивают в голубое прозрачное небо и моментально сливаются с ним. Вот такой камуфляж. — Ты пахнешь мятой, — сообщает лениво, утягивая Айзека в поцелуй и пробираясь руками ему под футболку. Короткими ногтями царапает грудь и соски. — А ты — лягушками с тиной. Джексон моментально изображает самое невинное лицо из возможных, хлопает густыми ресницами и ластится, как щенок. Разве на него в принципе можно сердиться? Айзек и сам любит отпустить волка на волю, бегать по лесу, нырять в озеро до самого каменистого дна, а после кататься в траве, громко фыркая и подставляя брюхо ласковым лучам летнего солнца. Но не тогда, когда они гостят в доме охотника, и недалеко от них целое управление по охране природы и охотничий клуб. Не сверхъестественный, самый обычный. В таких выслеживают оленей, косуль и медведей. И в оборотней не верят от слова совсем. Но это все равно ужасно опасно. — Лягушками, значит? Не нравится, ну и не нюхай, — высокомерно и обиженно заявляет Уиттмор. Пыхтит, пытаясь спихнуть с себя Лейхи и одновременно подняться. Зацепившись за подлокотник лежанки, рвет провода от наушников, подключенных к телефону. Психует и запускает ими в кусты. Джексон — он очень потешный, когда что-то идет не по плану или получается не так, как он ожидал. Их первая ночь случилась в Шотландии. Айзек, наверное, никогда не смог бы забыть, как Уиттмор пытался взять штурмом закрытую на реконструкцию 900-летнюю крепость, заявив, что они двое — особы королевских кровей и намерены именно там провести выходные. Тем же вечером, искусанные мошкарой и растерявшие половину поклажи, остановились на ночь в придорожном мотеле, который хозяин величал гордо — "трактир". Единственный свободный номер нашелся на самом верху скрипучей лестницы, в темной мансарде с крошечным слуховым окном. Там пахло сеном, сушеными травами и незабудками. А еще вместо кровати им предложили один на двоих огромный тюфяк, набитый мягким мхом и травой. Джексон долго пихался, пытаясь лечь поудобней. Ворчал на острые колени и локти, на кудряшки, лезущие в рот и щекочущие лицо. А после замер, пыхтя настороженно и даже не делая попытки уснуть. Айзек робко, с опаской коснулся острых лопаток, прижал к теплой коже ладонь. Джексон вздрогнул и повернулся к нему медленно. Как во сне, потянулся. И весь окружающий мир моментально исчез. Для того, чтобы позже взорваться огненным фейерверком, заливая тот крохотный номер таким жгучим светом, что больно было не то что смотреть, но даже дышать... — Не вредничай, Джексон. Кстати, я купил билеты до Штатов на эту субботу. Азия подождет, хорошо? — примирительно шепчет Айзек, забираясь руками под резинку штанов. Джексон закрывает глаза и урчит, прогибаясь навстречу. — М-м-м-м-м-м... Калифорния? — Зачем? Миннесота. — Хм... Интересно. Национальный парк, волчий центр. Ты это специально придумал? — Угу, а еще скалистые утесы, водопады, озера. Все, как ты любишь. Там можно будет, обернувшись, сколько угодно бегать по лесу, а потом гулять нагишом, плавать в холодной воде совсем без одежды. Валяться на берегу, не опасаясь, что кто-то увидит или подстрелит. Ведь в тех местах не охотятся на волков, там их спасают. — Я подумаю. Может, и съездим. — Джексон чуть поджимает свои красивые губы, и видно же — не соглашается сразу просто для вида. Из чувства противоречия и легендарной упертости, которой Уиттмор славился еще в средней школе. На самом деле он, конечно, согласен. И подтверждает это буквально через десять минут, выдав вообще невпопад: — Только никаких бойскаутских посиделок с кострами, сосисками и мармеладом на прутьях. Никаких школьных встреч. — Как скажешь, — послушно улыбается Айзек, задирая на любовнике майку и прижимаясь губами к соску. Джексон стонет-рычит и рвет на полоски сначала футболку, а позже и шорты, сверкнув неоновой радужкой (почти как те незабудки у озера, что в полдень так красиво сверкали на солнце) и оскалив на мгновение клыки. Айзек стаскивает его с лежанки на траву, смахнув попутно в сторону кепку с очками. Впивается в шею, обновляя на Джесоне метку — волчью клятву, что всегда будет сильней человеческой и крепче брачной. Их связь скреплена не на небесах и не в церкви. Их союз физически нерушим. Им расстаться когда-то — попросту невозможно. — Лейхи, я, блять, не шучу. — Джексон пытается еще мыслить трезво и здраво, хотя его ведет и уносит от этих рук, этих губ. Только Айзек за всю его жизнь имел над Джексоном настолько сильную и безусловную власть. Только Лейхи. — Ну я же уже согласился, — он, конечно, не спорит. Отшвыривает в сторону телефон, с которого по всем номерам/адресам минут сорок назад ушла рассылка с датой и координатами встречи. Да, в Миннесоте. Джексон... в конце концов будет рад. Они ведь и правда... становятся старше.