Never

- Блядь, Стайлз, ты не можешь делать вид, что ничего нет! От него разит арахисом и гелем для волос. Стайлз терпеть не может ни то, ни другое. Просто на дух не переносит. Поэтому морщится и старается задержать дыхание, когда Тео сопит прямо в лицо, прижимая одноклассника к металлической сетке. А он не то что вырваться, дернуться не в состоянии. Куда ему, обычному живому пацану тягаться с оборотнем. Со спятившим оборотнем, если точнее. Несколько секунд он размышляет о том, писать заявление о домогательстве или врезать коленом между ног. Решить не успевает, потому что Тео встряхивает его за плечи. Внимание что ли пытается привлечь. Так вот он я, мать твою, не дергаюсь и внимаю... - Чувак, ты не заболел? Выглядишь что-то хреново... Стайлз не пытается выглядеть заботливым другом, просто мелет, что в голову приходит. Он мечтает свалить отсюда подальше. Желательно, на другой конец штата. Потому что Тео, кажется, совсем ебанулся, раз решил, что он, Стайлз, воспылал к нему нежными чувствами. - Ты не можешь избегать меня постоянно! Я просто... просто чувствую это. Стилински жмурится, когда холодная ладошка ползет по его щеке. Наверное, это что-то вроде ласки, но он передергивается всем телом, будто ему на кожу посадили липкого слизняка. - Ты же оборотень, ты должен чувствовать, что не возбуждаешь... В глазах Тео, что кажутся покрытыми мутной грязноватой пленкой, что остается после стирки белья, янтарные трещинки расползаются от зрачков. - Пожалуйста, отойди. Мне трудно дышать. Он не астматик, как Скотт, но, ребят, всему есть предел. И вонять так, будто купался в бочке с арахисовым маслом - это уже перебор. Стайлз осторожно опускает ладони на плотную трикотажную ткань, чувствует ладонями, как бьется под ребрами сердце оборотня. Чуть нажимает, отстраняя. А Тео будто кипятком ошпарили. Выпускает кривые желтые когти, швыряя Стайлза назад. Решетка трясется и прогибается под их весом. Глаза оборотня загораются янтарем, но когти прячутся, когда он тянется к лицу Стилински, вдыхает полной грудью его запах и жмурится, опуская ресницы. - Серьезно? - новый голос: низкий, насмешливый, до боли родной раздается прямо над ухом, перекатывается под кожей волной облегчения. Стайлз выдыхает, опуская руки. Теперь все будет хорошо. - Уверен, что хочешь этого, Тео? Вкрадчиво, мягко. Как дикий кот, приближающийся к добыче. - Кто ты еще такой? Тео оборачивается рывком и снова дергает Стайлза за воротник толстовки, когда тот делает шаг в сторону выхода. Мурашки бегут по спине, когда Стилински видит, как оборотень ведет ладошкой по своей щетине, подкидывает биту, перехватывая поудобнее. Дерек и бита? Может он еще на его, Стайлза, джипе прикатил? - Это Дерек Хейл, чувак. И я бы на твоем месте не нарывался. Стилински лучится самодовольством, вздергивает подбородок и приподнимает бровь, пытаясь подражать старшему другу. Получается не то, чтобы очень, но Дерек мужественно прячет улыбку. Тео дергается вперед, собираясь то ли пропороть Стайлзу горло когтями, то ли еще какую пакость устроить... Хейл не рискует, он только раз взмахивает дубинкой, и мальчишка падает на землю, как срубленное дерево. Пеплом рябины он эту биту что ли обсыпал? Стайлз косится на Тео, что не подает признаков жизни, но мертвым при этом не кажется. - Будет жить. Просто оглушил поганца, - и Дерек осторожно прислоняет биту к забору, отряхивает мусор с толстовки Стилински. А того после секундного ступора будто прорывает. - Бита, Дерек, серьезно? А зачем Бог дал тебе когти и зубы? А если бы не помогло? Вдруг он меня покалечил бы... или... тебя... Последнее кажется невероятным, но липкий холодок страха ползет по затылку, стоит только представить... Стайлз вопит возбужденно, почти подпрыгивает, поглядывая то на распростертое на асфальте тело, то на Хейла. Он изо всех сил старается говорить ровно и не пялиться на обтянутый футболкой пресс. - Стайлз, ты можешь хотя бы сутки не вляпываться в какую-нибудь историю? - Я? А что я? Тео сам... - Он лепечет сбивчиво, часто-часто хлопая ресницами... Вдруг замолкает, расплываясь в самой широкой и идиотской улыбке на планете... - Волчара... Руки худые с ободранными костяшками и следами чернил вдруг обхватывают широкие плечи. Он крепко-крепко прижимается к груди оборотня. - Сука, Дерек, где тебя носило все лето? И сдержанная улыбка в растрепанную макушку.