Never

В офисе прохладно, и даже тихое гудение кондиционера не действует на нервы. На самом деле, он будто попадает в другой мир, как только захлопывается дверь, отрезая его от суетливой секретарши и какого-то зашуганного практиканта, вечно прячущегося за монитором или втягивающего голову в плечи, когда босс, не выспавшийся и хмурый, проходит мимо. На самом деле, пара чашек кофе, и он вновь перестанет ненавидеть весь мир, если только Эрика снова не додумается раскрыть жалюзи, «впуская в комнату немножечко света и жизни», как она выражается. Убил бы… Полумрак, прохлада и кофе – все, что нужно, чтобы вернуть жажду жизни. Так думает Дерек Хейл, поднимаясь утром в сверкающем зеркалами лифте (даже в глазах рябит от этого блеска) на 29-й этаж. Откидывается на спинку кресла, прихлебывая крепкий, как гудрон, напиток с щепоткой корицы и долькой лимона. Жмурится, чувствуя, как кровь, загустевшая в венах, разжижается, убыстряясь… Что-то легкое, невесомое, как пушинка, касается щеки, и Дерек вскакивает, выплескивая на брюки почти кипящую субстанцию… - Эрика, мать твою! – Стекла в окнах дрожат, и снежно-белая пепельница летит на ковер, подпрыгивая, как резиновый мячик. Секретарша врывается в помещение с битой наперевес и, вращая глазами, озирается по сторонам. - Где он, Дерек? Клянусь, я не видела, как кто-то забрался, я просто красила ногти… - и машет в доказательство свежим маникюром у него под носом. - Почему в кабинете насекомые, Эрика? – Сурово сводит брови, одновременно пытаясь оттереть салфетками пятно с брюк. В распахнутую дверь просовывается лохматая голова с вытаращенными глазами-блюдцами. Они оттенка кофе со сливками, которые Хейл терпеть не может, и на секунду он зависает, разглядывая клетчатый воротник. - Это кто? - Стайлз, наш новенький, на стажировке. Забыл что ли? Бита, кстати, его. О каких насекомых речь? Муха что ли залетела? – Эрика деловито оглядывает помещение, постукивая дубиной по ладони. - Какой-то вредитель с красными крыльями. Вон на окне. Убери отсюда. Все… И биту чтоб я в офисе не видел. Вылетает за дверь, едва не сбивая парнишку с ног. Чертыхается сквозь зубы и бормочет что-то невразумительное: «Развели, блин, вредителей…». Следующим утром все по-прежнему: Эрика увлеченно возит кисточкой по ногтям, Стилински прячется за монитором, из-за которого торчит лишь краешек любопытного уха, Дерек небрит и непроницаемо-хмур. Дверь захлопывается без привычного грохота, шаги стихают в глубине кабинета. Эрика несколько секунд сканирует взглядом дверь из черного дуба, хлопает длиннющими ресницами и только берется за пилочку, как приглушенное ругательство Хейла вперемежку со звуком бьющегося стекла выдергивают девчонку из-за стола. Дверь распахивается, как от пинка, Эрика с визгом отпрыгивает к ксероксу, Стайлз по инерции хватает биту из-под стола. У Хейла кровь сочится из пореза на щеке, и рубашка порвана на груди. - Господи, Дерек, - причитает блондинка, пытаясь то ли броситься боссу на шею, то ли обработать рану. - Там бабочка, Эрика. Вызови дезинфекторов, - брови сдвинуты так плотно, что кажутся сросшимися. Он бросает на биту Стайлза убийственный взгляд и почти сразу же скрывается в лифте. Стилински лупает глазами и несколько секунд то открывает, то закрывает рот, явно пытаясь что-то сказать. - Это что, его бабочка так отделала? – Выдыхает он наконец. Эрика качает головой, заглядывая в разгромленный кабинет. Через час вваливаются чуваки в желтых костюмах и масках, как в фильмах про эпидемию, деловито спрашивают, где «объект» (это они про бабочку, наверное), скрываются в полумраке, где все еще надрывается кондиционер изо всех своих механических сил. Потом на весь офис будет долго вонять химикатами и чем-то отдаленно напоминающим прокисший соус. В понедельник Дерек не появится ни в восемь, ни в десять, и только к полудню просунет помятую физиономию в створки лифта. - Все хорошо? - Э-э-э… ну, да… А что, собственно такое? – Наверное, приключение с бабочками уже благополучно улетучилось из этой милой белокурой головки за уикенд. Босс обреченно вздыхает, мужественно перешагивая порог кабинета. Стилински на всякий случай нащупывает отполированную рукоять неизменной биты. Хейл, насупив брови и чуть прищурившись, осматривает территорию. Выдыхает и закрывает дверь – прямо перед двумя любопытными носами. И целых два часа – ни звука, кроме приглушенного бормотания да писка компьютера. Еще полчаса, и Эрика не выдерживает. Ставит на серебристый поднос чашку со свежесваренным кофе, блюдце с круасанами и пузатую сахарницу. Зачем-то щиплет себя за щеки, покусывает губы… Стайлз закатывает глаза, и утыкается в клавиатуру, печатает что-то быстро. - Господи-боже! - Гортанный выкрик-всхлип и звон разлетающейся посуды. Спотыкаясь и теряя собственные кеды, скользя на гладком полу, Стилински врывается в кабинет и словно врезается с разбега в невидимую стену. Потому что Эрика, растянувшись на полу, не сводит с Дерека глаз, кофе стремительно впитывается в белый ковер, а Хейл в это время сидит, развалившись, в своем кресле, выставив указательный палец и мило, почти ласково что-то шепчет … бабочке, устроившейся прямо возле ногтя. - Ну, и что мне с тобой делать, глупая? – Кажется, впервые за две недели, что Стайлз тут работает, он видит улыбку начальника. Машинально растягивает губы в ответ и видит, как в зрачках Дерека искрится смех. – Народ, что рты разинули? Расскажите лучше, чем питаются бабочки? - Может быть, м-м-м… разрезать ей апельсин? – Блондинка ерзает по полу, собирая острые осколки, размокшие кубики сахара и круассаны. - Бабочки питаются нектаром, который они собирают с цветов своими хоботками… Дерек, привет. Что тут у вас происходит? – Огненно-рыжая девушка осторожно перешагивает через мокрые пятна на ковре и обломки фарфора. Улыбается не менее яркими губами, а в глазах светится насмешка. - Какие хоботки, Лидия? – фыркает Дерек, пытаясь то ли погладить бабочку, то ли пощекотать ей брюшко. – Это не слон тебе с крыльями. И высокомерно вскидывает брови, всем своим видом пытаясь сказать: «Ну, что за неучи меня окружают». Лидия хихикает, переглядываясь с практикантом. И будто бы подмигивает мальчишке. Забирает какие-то бумаги, и уходит, покачивая бедрами. - Я так и не узнал, чем кормить бабочку, - выкрикивает Дерек ей вслед. Лидия пожимает плечами, и даже затылок ее, кажется, улыбается. - И что мне делать? – Философский вопрос в пустоту… - Может быть, э-э-э… «брызги радуги»? – Выстреливает Стайлз, все еще трущийся где-то на пороге. - Самое оно! Но… технология сбора продукта не ясна… - Вообще-то, Стилински имел ввиду одноименный фруктовый коктейль, но коли уж так… А морда у босса такая непроницаемая, что понять, шутит Хейл или абсолютно серьезен, не удается никак. Вздохнув, Стайлз бросает на начальника пристально-тоскующий взгляд и быстро уходит. Вечером Стилински задерживается дольше обычного. Эрика давно упорхнула, запрыгнув в желтую, как канарейка, спортивную тачку. За окном начинает темнеть, но Стайлз все еще пишет какой-то отчет. Утыкается в экран, когда шеф проходит мимо, листая список контактов в айфоне. - А где бабочка? - Я ее выпустил, сдохнет ведь от голода… Не оливками ж ее кормить… Стайлз грустно смотрит прямо перед собой, когда лифт плавно уходит вниз, увозя в своих недрах Дерека Хейла. На следующее утро, почти ночь, ведь только-только рассвело, а петухи на фермах, наверное, едва начали прочищать горло, Дерек Хейл замирает у лифта, с интересом разглядывая ершистый затылок и обтянутую джинсами привлекательную мужскую задницу, торчащие из приоткрытой двери в его, Дерека, кабинет. - Ну, же, глупая, лети, не бойся. Он не обидит. И постарайся не расстраивать его, ладно? Знаешь, он очень хороший… Хмурый только, как волк. Одинокий, наверное… - И что это ты делаешь, Стайлз? Пацан оборачивается резко, испуганно таращится на начальника, и пунцовая волна заливает кожу, перетекая с шеи на лицо… У него родинки на лице, как какое-то причудливое созвездие. А губы розовые, влажные… и пахнут кокосами. - Б-бабочку выпускаю… Дерек усмехается, мысленно щелкая себя по лбу. Ну, и представление. - Тут кофейня поблизости… Господи, Хейл, что ты несешь? Стайлз вытаращивает глаза, хотя, казалось бы, куда больше-то… Жует нижнюю губу, словно пытается не разреветься. - Им даже разносчик не нужен, я узнавал… на всякий случай… О чем это он? - Кофе у них неплох, говорят… Кто говорит? Когда? Для чего? - Ты меня приглашаешь? - Ага… *** Дерек отхлебывает кофе, искоса наблюдая, как Стилински вертит в руках оранжевый кленовый лист. Того же оттенка, что и злосчастная бабочка. - Почему бабочки, Стайлз? - Ну… - тот впивается белыми зубами в гамбургер, жует, жмурясь от удовольствия. – Ты был такой хмурый всегда и сердитый. В твоей жизни не хватало веселья, Дерек. И красок… Бубнит с набитым ртом, откусывая просто огромные куски, и чудом умудряется не давиться. Хейл смотрит на пацана почти с нежностью и ловит себя на импульсивном порыве – то ли погладить по голове, то ли просто коснуться пальцами гладкой щеки. - На лужайке возле моего дома их много. Хочешь, еще наловлю? – Отхлебывает колу, а Дерек вздыхает, представляя, как Стилински в одних трусах и с сачком босиком гонится по траве за бабочкой, угрожая и вопя во всю глотку. … Или он их битой гоняет? Кажется, теперь в жизни веселья будет с избытком.