Never

- Слушай, волчонок, у меня не ночлежка здесь так-то. Хейл хочет казаться равнодушным и грубым, угрожающим даже. Но получается как-то херово, потому что в небесно-голубых глазах – ни тени страха. Лейхи лишь облизывает свои невозможно-розовые губы и сбрасывает с плеч вещмешок. - Я на пару дней, Питер. И теребит пальцами ворот шерстяного свитера, распахнутого на груди. Там кожа гладкая – без единой складочки, и Хейл с усилием отворачивается, хотя буйная фантазия разыгралась вовсю, и он уже чувствует на языке капельки виски, которые мог бы слизывать из этой ямки под шеей, вцепившись пальцами в кудряшки на его голове. Интересно, жесткие у Лейхи волосы, или мягкие, как у девчонки? Питер ставил бы на последнее. К черту, он проверит это еще до исхода ночи… - Можешь бросить спальник в углу. Не люблю, когда от моего дивана воняет псиной. А глаза голубые-голубые, доверчивые, как у ребенка. И что это? Благодарность? Улыбка до ушей и язык, что беспрестанно смачивает и без того влажные губы. Розовый, мягкий… И зубы белые, как из рекламы жвачки или зубной пасты. - Ну, я же не дворняга бездомная, Питер. Прояви гостеприимство. - Спасибо скажи, что не выставил пинком за дверь и копов не вызвал. Хотя, что ему копы – клыкастому и борзому. Беты у племянника как на подбор – бесстрашные, сильные, наглые… свеженькие. - Спасибо, - блондин улыбается, а у Питера кончики пальцев немеют от желания. – Так, можно мне лечь на диване? Вид из окна у тебя потрясающий. Хейл оборачивается, словно впервые видит и окно во всю стену и панораму города, сияющего мириадами огней и рекламный вывесок. - Что в Чикаго-то забыл? Альфу блудного ищешь? Зря стараешься, он со своим… кхм… подопечным сейчас где-то у моря. - Ты читаешь инстаграм Стилински? – Айзек не удивляется, прыскает в кулак и по уши зарывается в свой бездонный мешок. Пижамку на ночь выискивает, быть может? - Может быть, выпьем? Давно не виделись все же… Выуживает бутылку вполне сносного бренди, и Питер даже не кривится, доставая бокалы. Почему бы и нет? Алкоголь согревает кровь, волчонок весело тарахтит про жизнь в Бейкон Хиллс, про нового бету Скотта и проблемы с самоконтролем у Киры, про чудо-способности помощника шерифа (Пэрриш какой-то) и Лидию, перерывшую весь бестиарий в поисках ответа – что за псевдо-феникс объявился в городе. Они добавляют понемножку аконита в каждую порцию, и голова начинает кружиться, а самоконтроль улетучивается к херам. Питер и сам не понимает, как тянется к пацану и сгребает золотистые кудряшки в горсть, опрокидывает на себя. Губы к губам. Ваниль и кокосовая стружка. Как пошло, думает Хейл, слизывая сладость с языка парнишки. А Айзек, как мягкий пластилин в его руках – послушный, податливый. Обхватывает губу Питера своими губами, посасывает, заставляя оборотня гортанно рычать. Питер и сам не понимает, как Айзек стягивает с него кофту и тянется губами к шее, ключицам, оставляя лиловые метки, что почти сразу начинают тускнеть. Питер и сам не понимает, как оказывается в спальне, вминая пацана в подушки лицом, выпускает когти, проводит самыми кончиками вдоль позвоночника… Не удержавшись, целует шею и плечи… Сладкий, слишком уж сладкий… И вкус кокоса остается на языке. Перед тем, как сознание отключается, мелькает сумасшедшая мысль – почему Лейхи говорит про Бейкон Хиллс, если уже два года, как он уехал во Францию с Арджентом… Додумать Питер не успевает, тьма шарахает битой по затылку, отправляя в нокаут. * * * - У меня максимум двадцать минут, пока он вырубился. – Шум падающей на пол воды заглушает слова, но Лейхи на всякий случай прикрывает рот и телефон ладонью. Он худой, как скелет, и до сих пор голый. Скорчился за душевой, то и дело поглядывает на дверь. – Где этот чертов тайник, Джексон? Я не могу торчать тут, когда Питер проснется. Не хотелось бы еще один раунд… И осекается, словно сболтнул лишнего. И начинает быстро-быстро тараторить, словно оправдывается. - Слушай, это была твоя идея, ведь так? У Питера есть ответы, и мы их найдем. Ужасные доктора – его рук дело, и разгадка в тайнике. Ты же сам рассказывал, бро… Прекрати фыркать, как ревнивая девчонка… Опускает ресницы, отводя трубку от уха, пока Уиттмор с той стороны кричит что-то так, что вот-вот разбудит не только своих соседей, но и половину Чикаго. - Детка, это ничего не значит, ладно? Просто инструмент для работы. Ты хочешь вернуться из Европы домой? Вместе со мной… Рассказывай, где искать… Наверное, Джексон успокаивается. Потому что крики на другом конце телефона стихают, и Айзек внимательно слушает, склонив набок лохматую голову.