Там, где мы будем завтра.

Проснулся я ровно через пять часов. Свежий. Будто заново родившийся. Дока не было. Я не знаю, что сделал со мной генерал, но ему положено, он джедай – или Сит, если угодно – и потому я просто выбрался в душевую, привел себя в порядок, переоделся, взял снарягу – и пошел по обычному маршруту: столовая – отделения. В столовой я увидел Гота, который, изучая что-то на дэке – оторвался от нее только тогда, когда я сел рядом с ним. С кружкой кава и едой: жрать хотелось зверски. - Ты как? – буднично спросил он, откладывая дэку и посмотрев на меня. Внимательно и спокойно: то, что со мной произошло – происходило даже с ним. Правда, реже, чем с людьми. - Я в порядке, - отозвался я так же буднично. – Генерал помог… Забрак кивнул: невозмутимо и привычно. Генерал помогает, когда может. Это у нас нормально. Он всем помогает, когда есть хоть минутка. - Побольше бы таких в медлаб, - заметил он еще более привычнейше. - Так не клонируют их, - отозвался я так же. И глотнул кава. - Жаль. Это еще одна тема, которую мы повторяем бесконечно: клонирование одного-единственного джедая. Джедай не обижается. Это он сам придумал – мол, надо меня клонировать, чтобы на всех хватало… Смешно так же, как лечение дроидов. Толпа одинаковых мрачных джедаев с визорами на лицах. Едких, как кислота, и жилистых, как даги. Забрак помолчал, опять попялился в свою дэку, глотнул кава – и сообщил: - Он там с твоим доком говорил…не знаю уж о чем, но док хмурится и что-то высчитывает. Я помолчал, чуть нахмурившись: о чем генералу говорить с Даной? Реструктуризация медлаба?... Так это он не вовремя, и не будет этого делать, он не дурак… о чем?... Я поплелся до инфекционки, чтобы узнать, как там дела, и не могу ли я чем помочь хотя бы на анализаторе, но меня оттуда прогнали, сказав, что избраннику Темной Стороны не след марать ручки и мозги в бактериях и прочем сепсисе, а капитан Оост, на мое счастье, там тогда не обретался. И я уныло понял, что генерал сослужил мне плохую службу: теперь от насмешек не избавиться, а слухи распространяются быстро… Я пошел до операционок – но и там меня практически все отвергли. Медлаб входил в штатный режим, дроиды справлялись, «трешки» учились, новых поступлений не было, ибо сепы почему-то затаились и не лезли к нам… У меня остались смотровые – и я пошел к ним, туда, где мне и положено было быть. И около нашей - увидел сразу обоих своих начальников: и Эча, и Дана. - А-ха, - выдал на мое явление хирург. – Наш молодой герой приперся…Скажи мне, деточка, какого хатта ты так орал на Иллана и его ребят?... «Ой, м-мать…» - За медлительность, - хмуро признался я. – И неумение работать со стазис-полями, – Виновато посмотрел на Эча: - Он зол и жаждет мести? - Он гневен страшно. Сказал, что не потерпит, чтобы на него орал какой-то ходячий пластырь, - ехидно отозвался хирург. Но тут же смягчился, глядя, как я чуть ли не скис лицом: - А потом плакал в меня пьяными слезами после отбоя. Жалуясь, что его «трешки» - имбецилы, что его фельдшера – уроды с ампутированными опухолями на плечах, в которых и были зародыши их мозгов…и они все - не годны ни на что: ни на диагностику, ни на белковую массу для закладки грибковых культур. Это нормально. Все такие фразы – в порядке вещей. Так оно и есть. Когда я буду таким едким на язык – я стану доком. Или джедаем, да. - Я не удалял, - тут же поклялся я. - Что не удалял? – чуть ли не испуганно вопросил хирург, на миг сбившись с темы. - Опухоли. Дана даже зажмурился от удовольствия и попытки сдержать смех. - Выродок! – в притворном гневе возопил на меня негромко хирург. Посмотрел на дока: - А ты что ржешь, старая рухлядь?!... Если вас генерал пометил – это не значит, что вам позволено насмешничать над старшим по званию!... - Метят, коллега, не медиков, а кустики и деревца, - авторитетно заявил док, глотая смех. С переменным успехом. Взял хирурга под руку: – А генерал – просто нам посочувствовал… - А можно я делом займусь? – робко подал реплику я. Они оба посмотрели на меня. - Если ты так рвешься в бой, мальчик мой выспавшийся – иди готовить операционную. Будем твоего друга «чинить», - ласково осклабился на меня док. - Э…док?... – не понял я, уже шагнув за спину обоим зубоскалам. Полуобернулся. - Добычу твою, - пояснил док. – Одноногого… «Вар!...» - У него отличные показатели. Даже удивительно отличные. Приделаем ему конечность – и пусть обратно отдыхает… Я люблю имплантацию. И готовлюсь к ней, как к какому-то священнодействию: вдумчиво и очень тщательно. Это помогает настроиться на правильную волну и избежать малейших ошибок или проблем…. И я вошел в тамбур операционки с полным ощущением, что в храм: неторопливо снять пояс и куртку. Заменить бутсы на мягкие сапоги и напылить на них защитное покрытие. Когда я повезу сюда Вара, я сниму эти – и напылю другие. Как и на руки – перчатки. Это можно отдать делать дроидам. Но человек – всегда лучше машины. Док, возможно, слишком многое мне позволяет, но операционку в таких случаях я готовлю один, и дроида-диагноста я запускаю в помещение в последний момент. Технологии отработаны и четки. Движения всегда неторопливы и выверены. Полупрозрачный комбинезон поверх моего - можно было бы не надевать, потому что поля все равно прошпарят мой фельдшерский…но мы с доком даже этим не пренебрегаем. Мы ничем не пренебрегаем - и у нас мало осложнений. Проверить всю аппаратуру и наполнения контейнеров. Разложить инструментарий и навесить его на щупы стационарной хирургической стойки. Протереть и облучить маски с прозрачными щитками. Напылить антибактериальное покрытие и внутри, и снаружи… Я готовился, как положено, просвечивая помещение то одним полем, то другим – и сам не заметил, что едва заметно улыбаюсь. Это естественно. Пришивать всегда приятней, чем удалять. «Как только закончим – надо будет сказать Таймеру,» - подумал я, напоследок оглядывая готовое помещение. Все на месте. Все наполнено, пересчитано, обработано и готово. Я знаю, что большинство людей и нелюдей испытывают подсознательный страх перед операционными и видом медицинских инструментов. У нас, медиков, к этому совершенно иное отношение. Я запустил из тамбура дроида-диагноста, чтобы он провел и свою проверку, взяв анализ поверхностей и воздуха – и вышел наружу, снимая перчатки. - Двадцать-сорок две, - сообщил доку хирург – и пошел прочь. – Я выиграл!... Тот усмехнулся ему вслед, бросил мне: - Ты прокопался целых пятнадцать секунд лишних. Теперь я должен этому толстому хатту целый обед, - и пошел мимо меня в тамбур. - Могу отдать свой, - кинул я ему вслед, бросая перчатки в контейнер у входа. - Будет он пить твою бурду, - фыркнул док в ответ. И сообщил: - Ему ресторан подавай!...Ты в курсе, что с сегодняшнего дня…то есть с этого момента – мы на «подшивке»? - Теперь да. - Уйди от меня… Я забрал анализатор со снаряги – и пошел за Варом. По пути меня обсмеял только Кенке, ныне – уже «двойка» из восьмой бригады: - Смотрите-ка, адепт Тьмы в ритуальных одеждах!... Я ткнул в него пальцем, не прекращая идти: - Я генералу пожалуюсь, так и знай!... Кенке фыркнул смехом: да-да, я жду!... Но приумолк. Я уже говорил, что кости, протезы и инфекция – то, с чем я лучше всего работаю. Не удивляйтесь тогда и моему прозвищу: Рукодельник. В самом начале – Заразный Рукодельник, но это было коряво и длинно, и осталось только второе слово… У нас у всех были такие. Чарен, к примеру – Попрыгунчик. Понятно за что. Тот же Кенке – был Язвой еще до того, как стал фельдшером. Беда с ЖКТ – это его дело. Готтас – Кровосос, потому что его интересы – это сосудистая хирургия. Нет, мы все делаем то, что приходится…но есть то, к чему мы больше предрасположены. Если бы он был на том кровотёке – кошмара с Илланом не было бы, потому что я несколько передергался, а он бы – сделал все четко и хладнокровно. Прозвище ему идет. Я зашел в стерилизационку, забрал дежурную, обработанную антигравную «тачку» - койку для транспортировки – и пару «трешек», чтобы забрали потом и обработали койку, с которой я заберу Вара. Тогда мы еще могли себе позволить всю эту роскошь. И на этот раз – Вар не спал. Он сидел на постели, разминая руки и разгоняя кровь, чтобы не залеживаться, и когда я пришел – он вполне уверенно пытался крутить торсом. Кажется, у него было немного учащенное дыхание – но это было не опасно и вполне логично. Увидев нас – он замер, как застигнутый на месте преступления, и очень осторожно опустил руки, не зная, чего от нас ожидать. - Все нормально, - успокоил я его. – Это вы все абсолютно правильно…вам можно. Сейчас – даже нужно. Он с едва заметным облегчением в глазах молча кивнул, но сел ровнее. Если можно сидеть по стойке «смирно» - то он и попытался это изобразить. Потом посмотрел мне за спину: «трешки» вводили «тачку». - Сейчас я проверю ваше сердце – и мы повезем вас на операцию, - сообщил я, активируя программу в анализаторе и присаживаясь на край койки. Он замер, позволяя мне «просветить» себя и снять параметры. - Операцию, сэр? – негромко и ровно попросил уточнения он. - Ногу вам вернем. Пока, увы – только железную, - «обрадовал» его я, глядя на результаты: сердце работает отлично, пульс повышен, но это от занятий, дышит легко… Голова тоже в норме. Сосуды ему проверили еще несколько часов назад, иначе бы док мне не говорил готовить его к операции. - Главное – вернуться в строй, сэр, - сдержанно сообщил мне он, глядя на «тачку». - Что еще я мог от вас услышать?... – философски вопросил я, поднимаясь. – Давайте. Вставайте на пол. Я помогу. – Повесил анализатор на пояс сзади. Подвел «тачку» ближе. Давление у него скакнуло, но не сильно. Потом, когда я уже вез его по коридору – он спросил: - Разрешите вопрос, сэр? - Разрешаю. - Это долго продлится? Сама операция?... - Часа два… или около того. У нас хорошее оборудование, а доктор Дана – имеет профиль по имплантации. - А потом? Когда я смогу вернуться в строй? - Зависит от показателей, - я посмотрел на него сверху вниз: - Потом – отдохнете, сутки-другие-третьи, и, если не будет проблем – вернетесь к своим, будете привыкать к ноге на ходу. Это помогает. И глаза у него после этих слов стали…ну, вы поняли. Дураки они все. - Я не буду под общим наркозом? - Нет. Такие операции давно в прошлом. Не знаю, как у других – у нас такое делается под локальным… Чаще всего. Всякий общий – это повышенный риск. А при протезировании такого толка – вообще мешает. – И не смог поинтересоваться: - Вам как: быстрее и неприятней – или чуть медленней и с мягким отходом?... - Быстрее, сэр, - непостижимо – но Вар на это едва заметно улыбнулся. Сумасшедшие люди эти клоны. А он спросил: - Это из-за подключения нервов? - А, так вы что-то знаете по теме… - Видел одного из наших, с искусственной рукой, сэр, - его улыбка угасла. – Я только не совсем уверен, сэр… Нервы…в металле? - Синтоплоть. Я проведу нейропротяжку. У нас пока еще есть запасы. Искусственной железкой чувствовать не будете, - ответил я. Он помолчал, что-то обдумывая – и заметил: - И теперь…теперь я смогу пинать жестянок сильнее, - заметил абсолютно серьезно и даже с каким-то удовольствием в голосе. - Тогда я не буду протягивать вам нервы, - хмыкнул я откровенно. – Чтобы уж совсем без ущерба для вас… - Ммм… - он замялся – и прямо возразил: - Нет, док, лучше протяните. А то я могу забыться, что я не весь…не чувствительный. Я не смог сдержаться и рассмеялся. - Ладно, - все еще смеясь, согласился я. – Сделаем в лучшем виде!... А когда я завел его в тамбур и стал снимать напыленку с ног – он тихо спросил: - Я правда смогу вернуться к своим так быстро, сэр? - Чистая правда, - я чуть изумленно посмотрел на него, выпрямившись, но по глазам клона чаще всего прочесть ничего не возможно, и я не знал, почему он задал этот вопрос. Просто попытался ободрить его: - У вас отличное состояние, кровопотеря восполнена, все работает, как надо, воспаление снято…и сотрясение у вас практически сошло на нет. – Провез его сквозь обеззараживалку – и в операционную. - Это меня Таймер…КС-1050 в голову ударил, - все так же негромко сказал он, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть операционный стол. И я осознал, что ему немного не по себе. - И верно сделал. У нас это называется «трандош-наркоз», - сообщил я. – Когда времени на обезболку и правильную обработку не хватает… Док, проверявший, как и положено, состояние полей – сделал свет над столом посильнее, посмотрел на нас молча – и поманил: давай. Нечего тянуть. С нашей помощью Вар перебрался на стол, я откинул спинку операционного стола в горизонтальное положение, активировал поля давления и предупредил: - Может немного заложить уши. Это ненадолго. - Да, сэр, - едва шевельнул губами он, глядя вверх. И сам, верно, не заметил, как на миг стиснул зубы. Я наклеил на него кардиоэлектроды – и заметил, что у него участился пульс. Покосился на дока – тот отвернулся к установке антисептического поля – и я, чуть склонившись, тихо сказал: - Не тревожьтесь. Все будет нормально. Вы ничего не почувствуете, - на миг сжал его плечо. – Мы делаем такие операции постоянно. – Подумал с миг – и добавил: - Я могу включить усыпляющее поле. Не наркоз…вы просто проспите неглубоко всю операцию. У него тихо вырвалось: - Сэр, я не… - Он окончательно взял себя в руки. – Я не тревожусь, сэр. Все в порядке. Спасибо, сэр. Я молча кивнул, выпрямившись: они все всегда «не». Чтобы не происходило – они всегда «не»… - Давай, Ирик, - негромко приказал мне док. – Начнем. Я поставил непрозрачный экран, чтобы клон не видел, что мы там делаем с его ногой – и стал проводить блокаду. Когда через пять минут я снял показания работы нервов – клон уже ничего не чувствовал. Док помог мне с фиксацией конечности, помог извлечь протез, помог снять с культи высокотехнологичную насадку, обработать кости, и все такое…а потом, когда я уже все приготовил для навески сухожилий – он вдруг отступил в сторону: - Давай, Варна. Делай. Нечего тут двоим топтаться… А у тебя и так отлично получается. Сердце у меня пропустило только один удар. Почему-то вспомнилась падающая скала. Но я упрямо пожал плечами: - Как скажете, док… Температура у меня едва заметно повысилась, но времени на такие глупости у меня не было – и я просто продолжил делать дело, глядя сквозь щиток на повреждения. И изредка косясь на показания приборов. Док постоял, посмотрел на меня, тихо вздохнул – и отошел. И я вообще перестал о нем думать: диагност стоял у изголовья стола, дублируя сканирование параметров пациента, я – вживлял имплантационные лучи сухожилий, потом надел перчатки для вывода живых нервов – вот тут мне и понадобилась помощь аппарата с насадками, и это была длинная работа, и в какой-то момент я разогнулся, чтобы дать себе отдых… и осознал, что док – спокойно идет на выход. - Доок?... – протянул я ему в спину. - Мальчик мой, заканчивай сам, - отозвался он важно, сдирая перчатки с рук. – У меня полно дел…а ты неплохо справляешься. - Это не честно. - Ну, - он мимолетно покосился на клона – и ухмыльнулся: - Это же твоя…добыча. Так что доводи дело до конца!... – и с этими гадостными словами – док вымелся в тамбур и наружу. - Ничего себе! – обижено протянул я, покачал головой, тоже покосившись на Вара, даже не надеясь, что он разделит мое возмущение. И снова склонился над ногой. И ровно три минуты услышал осторожный вопрос: - Э…сэр?... - Да? - Я не очень отвлеку вас, если спрошу?... - Нет. Самое кропотливое – я уже заканчиваю. – Честно ответил я, добивая нейропроводящие лучи. И тогда Вар вымолвил только одно слово: - Добыча…сэр? – И вымолвил с откровенным невозмутимым клонским непониманием. Не знаю, как они умудряются так говорить. - Нашли, о чем спросить, - фыркнул я устало. – Вам потом кто-нибудь расскажет. И насмешками изведет… Клон помолчал, и еще тише сказал: - Простите, сэр. Я на миг прервался, вздохнув: не объяснишь – не уймется. Упрямые, как банты. Или таун-тауны. Но умнее последних. Мужественно закончил то, что делаю – и принялся протягивать искусственные нервы по искусственной же кости, подключив живые к бионическим клеммам: верней, это делал аппарат, я только следил. - Я на сопровождении работал. Когда вы все в ущелье вошли – мы до вас добрались по скальному коридору. Прямо перед тем, как сепы стали проводить обстрел с неба… и до того, как нас прикрыли. Вы тогда были в отключке, вас Таймер нес. В какой-то недобрый миг – сначала в нас запустили ракетой, Тай и вы – отлетели в сторону, он выключился…а потом залп попал в скалу и отколол от нее несмешной камень. В общем, мы с моим помощником не были уверены, что успеем вас вытащить из-под обвала, мой МП практически вышиб Таймера…а я немного не успел с вами. – Вздохнул, раскладывая пучки невесомых нитей. – И быть бы нам в лепешку, если бы не наш генерал, генерал ии Корво, который так вовремя оказался поблизости…и не провел внушение скале о том, что так делать нельзя. А теперь коллеги будут насмешничать, это нормально…уверен, вам тоже достанется. - Ясно, - только и сказал клон – и надолго замолчал. И после этого долгого молчания сказал: - Это хорошие насмешки, сэр. Но в случае чего - у меня теперь будет железный аргумент против слишком навязчивых...сэр. - Тералиновый, - невольно хмыкнув смехом, признательным и открытым, поправил я, подняв голову и посмотрев на клона поверх ширмы. - Сэр?... - Ваш аргумент, Вар – тералиновый!... Материал такой, полиметалл…а, не важно. Все равно – пинки аргументом будут весомы, я уверен. - Я хорошо умею аргументировать, сэр, - уверил он меня серьезным голосом. Я продержался ровно две секунды, прежде чем тихо, почти бесшумно фыркнул, представив, как он аргументирует «красавца» Яро, если что. Он не выдержал - и тоже фыркнул. Так же тихо. Все еще усмехаясь, я снова надел перчатки для нейропротяжки – и стал выводить искусственные нервы в синтоплоть. И услышал, как, вновь помолчав, Вар негромко сказал: - Спасибо, сэр. И отозвался: - В любое время, Вар… А еще через пять минут – он вздохнул чуть глубже, и я не смог не спросить: - Ну, что еще?... И услышал изумительнейший ответ: - Я хотел бы видеть, что вы делаете…сэр. – И в ожидании ответа – он даже дыхание, кажется, затаил. - Ты в своем уме?!... – Искренне опешил я. - Простите, сэр, - тут же пошел на попятный он, закрываясь в «клонобанку», для которого первый и последний параграфы Устава – границы мироздания. – Я не хотел вам мешать!... Я попыхтел ровно две секунды, мысленно ругаясь про себя. Потом буркнул: - И что я вам все время потакаю, банки консервные?!... – Потянулся к вспомогательному монитору на аппаратной стойке, переключил на монитор трансляцию с камеры на моей маске – и повернул монитор на щупе-основе к клону: - На, любуйся!... Если нас док застукает – он мне за такую этику башку оторвет!... Но Вар, кажется, прослушал последнюю часть фразы. Он, как зачарованный, уставился в монитор, нахмурился, вглядываясь…и нагло поправил его, чтобы ему было виднее. Давление при этом поднялось ровно на полпункта – и всего на пяток секунд. Я люблю свою работу. Я люблю своих пациентов. Я чувствую себя клиентом психушки… Через десять минут – он тихо спросил, не помешают ли мне его вопросы. Я сказал, что заткну его, если помешают. Тогда он спросил, что за перчатки у меня на руках. Укладывая нервы – я рассказал ему о технологии, позволяющей управлять нейроволокнами при распределении. Потом он спросил, может ли что-то повредить ноге, кроме огня там, кислоты и механического повреждения. Я сказал, что огонь и кислота повредят только синтоплоти и нервам в ней, но даже сустав не пострадает, и главная нейромагистраль - тоже. Он сможет ходить – но не будет ее практически чувствовать. Если, конечно, та же кислота не дойдет до живой плоти… Когда я подключал блоки искусственных мышц и проверял отростки живых вен – он спросил, зачем. И я сказал ему, что иногда – в бедро или ниже уколоть проще, чем в руку. Не стал уточнять, при каких повреждениях. Потом я рассказал ему, что нога будет даже теплой: от движения или стояния. Холодеть она будет немного только тогда, когда он будет спать на воздухе без обогрева. Что синтоплоть укрывает ее излучения от химэлектричества тела. И все такое. А он слушал…и впитывал. Я говорил, что клоны – постоянно учатся?... А потом наступил момент, когда я, посмотрев на дело своих рук, сказал: - Ну, момент истины…Ты все еще хочешь быстро и неприятно? - Да, сэр. А быстро – это сколько? - Пара-тройка секунд резко неприятного, меньше минуты – зуд и дергалка. Если что – я шарахну анестетиком обратно, но тогда нога онемеет… - А покрытие?...Я имею ввиду…синтоплоть?... К тому моменту я ее еще не наварил, укрывая металл. - А ты представь, что где-то будет пробой, иннервация – и я буду это все вскрывать?... - Понял, сэр, - он лег ровно, постаравшись расслабиться. Я отвернул монитор в сторону и подвинул поближе щуп анестетика. На всякий случай. Вар дважды вздохнул поглубже – и коротко сказал: - Я потерплю, док…я готов. - Уверен? - Да, сэр. - Хорошо, - я убрал анестезирующее поле. И убрал блок с клемм и лучей. Собственно, блокада обезболки прошла уже давно. Дернуло Вара прилично, но только один раз. Он конвульсивно попытался двинуть ногой, но фиксатор не дал, и Вар только вцепился в край стола до побеления пальцев. Стиснул зубы. - Сейчас все пройдет. Потерпи немного. Сейчас все пройдет!... – Я осторожно помассировал оконечность его живого обрубка. - Д-да, сэр!... – Процедил он сквозь зубы – и глотнул воздуха: я знал, что резкая боль, как зубная, проходит довольно быстро, но подстройка требовала времени, и нытье уходило не сразу, стихая постепенно. - Спокойно, - я покосился на показатели аппарата, на подскочившее давление и попытку живых мышц сократиться. – Обезболить?... - Н-нет, сэр, - он попытался расслабиться и выровнять дыхание. – Все в порядке…я потерплю!... - Ваша торопливость, господа – ваш первейший враг, - уныло сообщил я, следя за нейросхемой на дальнем мониторе над головой Вара. Пробоев не было. Снова помассировал сведенные мышцы. – Дыр нет… Отходит? – Покосился на Вара. Он дышал тяжеловато, стискивая зубы – но смотрел куда-то вдаль упрямо, и уже видно даже просто взглядом – успокаиваясь. - Да, сэр… Ноет…как судорога, - он сглотнул. Скосил на меня взгляд: - Это и есть – быстро и неприятно?... - Слишком неприятно? – покачал головой я. - Я говорил… - Если это позволит мне встать на ноги так быстро…как вы говорили…это пустяки, - выдал он мне. - Какое разнообразие…этого я еще не слышал. – Я встал с операционного табурета, на который присел, «подключая» Вара – и склонился над раскрытой синтоплотью: - Так, все, одеваем… Зуд скоро пройдет. Кожные нервы так дергать не будут, просто заработают, как после онемения… - Включил обратно поле – и Вар задышал свободней. – Сейчас – не отвлекай. Никак. - Да, сэр… Я опрыскал места соединения положенной бакта-смесью, где надо – и стал собирать протез окончательно. Медленно и вдумчиво склеивая и сваривая синтоплоть по положенным меридианам, следя за блоками псевдомышц и прочего. Через двадцать минут – я смог убрать ширму и стал стягивать перчатки. - Все? – Не выдержал Вар, позволив себе приподнять голову, чтобы увидеть новую ногу ниже закатанной штанины свободных штанов, что выдавали в медлабе. Посмотрел на меня, привычно добавив: - Сэр?... - А-ха, - кивнул я, отлепляя с него датчики. Отключил поле и снял фиксаторы. – Спускай на пол, но не вставай, сейчас гореть будет, массируй… Он заторможено, осторожно, все еще помня, что с ним было, когда он потерял ногу, даже – чуть испуганно, помогая себе руками – спустил ноги со стола и сел ровнее. Почти тут же передернулся, тишайше втянув воздух сквозь зубы – и действительно стал растирать ноющую конечность. На месте сборок – остались только тонкие ожоги. И это явно была не та боль, на которую Вар обращал внимание. - Из-за смены давления и положения – может потяжелеть. Это нормально. Я стащил щиток с головным держателем, посмотрел на показания приборов, осознав, что сердце у Вара бухает все сильнее – но не стал ничего говорить. Потому что понимал его чувства. Расправил плечи, хрустнув шеей. - Она действительно горит, сэр, - ровно сказал Вар, все еще разминая мышцы. – И…покалывает. - Неприятное нытье ушло, верно? – спросил я, косясь на мониторы: я мог бы не спрашивать, я знал, что это так, но контакт был нужнее. - Да, сэр, - он, наконец, поднял голову, бесстрастно посмотрев на меня. – Она совсем как живая…сэр. - Хорошо, что у нас пока все это есть, - буркнул я. – Потом – может и не быть…и нам придется ставить железки без всего. Не дай боги… - Я все смотрел на мониторы, чтобы дать ему время опомниться. – Все прошло отлично, Вар. Я вкачал тебе достаточно смеси бакты, чтобы убрать возможные неприятности с мышцами и суставом, думаю, что проблем не будет…но вставать тебе пока нельзя. Завтра можешь попробовать, и то – на пару-тройку минут… Он едва слышно втянул в себя воздух – и я покосился уже на него. Он уловил мой взгляд и выпрямился, прекратив разминать ногу: - Я запомнил, сэр. Я помедлил, но потом все-таки присел рядом с ним на стол, упершись ладонями о край: - Еще дергает?... Он мимолетно покосился на меня – но ответил честно: - Немного, сэр. - Это пройдет. Он почти незаметно кивнул, глядя куда-то в пол перед собой. - Вар, - негромко проронил я. – Я сделал все, как надо. Я часто это делаю. Поверь, через неделю ты будешь только по вечерам вспоминать, что у тебя тералиновая нога… - Да, сэр. Еще бы его успокаивали такие слова. Сердцебиение снизилось до спокойного разве что. - Ладно. – Решился я. – Только никому не говори…сейчас тебя отвезут обратно в палату, а часа через четыре – можешь попробовать встать на ноги, если болеть не будет. Живые ткани излечены, все встало, как надо – но мало ли что…если я успею – я загляну к тебе. Идет? Он снова покосился на меня, с неким сумрачным непониманием в глазах, и я мимолетно озадачился: он не привык, когда с ним так разговаривают?... Дал себе мысленно по голове за неуместные недоумения – и услышал вопрос Вара: - Это запрещено, сэр? - Вообще-то – да, - честно ответил я. – Нельзя испытывать имплантаты так рано. Но это очень воодушевляет, поэтому мы порой нарушаем инструкции. И ты сможешь встать на ноги на пару минут. - Да, сэр… - Будет сильно болеть, или дергать – сразу скажи. Будут судороги на мышцах – не бойся, так бывает. Тоже – просто скажи кому-нибудь из нас. И, Вар… - я замялся – и он снова покосился на меня. Я мимолетно скривился: - В полусне тебе может показаться, что ноги нет или она затекла – это тоже бывает. Пока мозг привыкнет к новой конечности, и нервы опомнятся…должно пройти время. Когда тебя отвезут в палату – тебе насадят на час-другой датчики на колено. Постарайся их не снимать. Он будет считывать параметры восстановления и норму суставной жидкости. Запомнил? - Да, сэр. - Отлично. – Я позволил себе немного похрустеть затекшей шеей – и спрыгнул на пол: - Все, давай в бокс. У нас тут просто хаттова куча дел… Его увезли, увез не я, «трешки» и, кажется, Кенке, я - просто вышел наружу, разобрав инструменты и отключив аппараты – и рассеянно провел пальцами по лбу: лоб был сухой. Я хотел бы сказать, что я был мокрый от напряжения – но это было не так: меня потряхивало, но уже после того, как его увезли. Я должен был сказать ему сразу, что ему могут сниться тяжелые сны – но он, кажется, и так это знал. Они у них обычно всегда – тяжелые, если честно. И я решил не делать этого. В какой-то миг я возненавидел, что надо мной – постоянный потолок. Решил, как будет оказия – выберусь наружу, хотя бы холодом подышать…но вместо этого – ушел в тамбур, стаскивать со своего – защитный комбез. И переобуваться. Чтобы уйти и дать привести операционку в порядок. Переодевшись и выйдя из операционки окончательно – я заметил в отдалении, слева по борту, Эча и Иллана. Эч кивнул мне, показав большой палец, я дернулся было в его сторону – но он махнул рукой: выдохни. Мы тебе ни к чему. Что я, что док – старались выдыхать в одиночестве. Но у меня было маленькое дельце – и я пошел его исполнить, как обещался. Дыша размеренно и следя за своим дыханием – у меня всегда был запоздалый откат, такой уж я – я добрел до боксов приятелей Вара…и услышал, что разговаривают они отнюдь не через стену. Яро, разумеется, не сидел на месте. У них у всех – гипер в первой точке опоры, если вы не поняли еще… Для нас это не секрет. Я мельком огляделся – и приоткрыл ширму. И высказал то, что думаю по поводу «сходить друг другу в гости», шипящим и зловещим: - А если б это была проверка?... Яро, восседавший на койке Таймера, в ногах, от неожиданности дернулся назад, мгновенно потемнев лицом. Я милостиво задвинул ширму за собой – и сообщил, ткнув в Яро: - Вы, господин в шапке, гудите так, что я слышал вас за сто шагов, при учете, что тут акустика переполнена звуками…Но я, так и быть, ничего никому не скажу….и вообще пришел сюда не пугать, а сообщить, что Вару только что поставили ногу. И его уже увезли. Таймер, хоть и попытался сесть «смирно», но все-таки ухмыльнулся. Несколько ошарашено. Потом они оба воззрились на меня пытливо и бесстрастно – совершенно одинаковыми глазами. Молча. Переваривая мою новость. Я терпеливо смотрел на них. Так же молча: у них бывает. Это у них менталитет такой. Потом Тай прокашлялся, едва заметно опустив плечи – и через вздох хрипловато выдал: - Сэр….это отличные новости, - И добавил: – Можно будет навестить его? - Вам, Тай – можно, - кивнул я. – А вам, - ехидновато покосившись на Яро. – Нельзя!... Сегодня – точно. Вы, к слову – уже проходили сегодня осмотр? - Нет, сэр, - его глаза стали несколько тревожными. - И к вам никто не заходил?... - Н-нет, сэр… - Могут, между прочим, зайти в любой момент, - это я сказал уже серьезно, снова приоткрывая ширму. – Так что вам бы все-таки надо быть на месте. – Посмотрел наружу, не увидел никого, кроме «трешек» и дроидов – и сообщил: - Можете попытаться уйти сейчас… - Снова посмотрел на клонов. Зажмурился на миг, потому что глаза все-таки горели от усталости. Проморгался. – Тай, я помню, что обещал. Через какое-то время к вам тоже придут…постарайтесь быть в форме. Если показатели будут на высоте – вас отпустят на волю. Вар прямо сейчас – недоступен, навестите его часа через три-четыре, ему надо отдохнуть и прийти в себя… Как выпишетесь – спросите любого санитара, как пройти к нему…или как найти меня, вместе сходим. - Вару долго оставаться здесь, сэр? – спросил Тай, мимолетно покосившись на Яро: порой мне кажется, что они просто скрытые телепаты. Понимая, что вопрос слишком прямолинейный – Тай постарался его смягчить: - Он ведь все равно будет спрашивать… - Нет. Если будет все нормально и ничего не разойдется – а у нас расходится крайне, крайне редко – то через пару-тройку дней - хоть это и не правильно - его отпустят. Он знает… Да, я знаю, что в вашем понятии – это бездна времени. Но придется потерпеть. Тай выдохнул уже заметней. Яро смотрел на меня пристально и мрачновато, но не отрываясь. Стандартная фраза: - Спасибо, док… - В любое время, господа… - Я вздохнул: - Ладно, я пошел. Вар тут не один такой… Я уже вымелся наружу, когда услышал негромкий, тяжеловатый голос Яро. Серьезный донельзя: - Сэр… Я обернулся: - М?... Он сидел «смирно» и сверлил меня взглядом: - Сэр. – И высказался: - Если вам так понравилась моя шапка, я могу подарить ее. С новой стрижкой мне будет не к лицу. Тай попытался незаметно пнуть его коленом. Я высокомерно посмотрел на наглеца – и отозвался. Не менее серьезно: - А, по-моему – она очень идет к цвету ваших глаз… Уверяю, мне, как модельеру, виднее!... Тай опустил голову, прикусив губу. Яро стал еще темнее лицом. Я поднял ладонь: - Сутки-другие, Яро, и вас от нее избавят. Обещаю… Когда я вернулся – операционка была обработана, и я пошел готовить ее к новому заходу. На этот раз – док меня не оставлял, случай был тяжелый, проблема – до плечевого сустава, ткани на культе решили, что с них хватит, пришлось интенсивно пролечивать, но все-таки – его отправили к нам. Я был доволен, что помог Таймеру найти своих, был рад хорошему завершению первого этапа восстановления у Вара, и жалел, что нас мало: таких, как они - у нас было тогда около восьмиста с лишним человек, и неполная сотня «двоек» и «трешек» - далеко не сразу могут найти «перекрестные ссылки» в информатории, объединяя отделения и роты. Это вообще было не нашей заботой. Собственно – это делали сами солдаты. Когда броню отшибают, или снимают в спешке, или еще что, когда, как у Яро, разносят шлем – остаются идентификаторы на телах самих солдат, но базы данных, как, к примеру, тогда, с людьми генерала Дая – теряются, бьются, попадают к нам неполными…полагаться лучше на людей. На сержантов. На лейтенантов. Другое дело, что мы, ходячие дэки и ампулы – помогали им в этом, как могли. И, главное – когда могли. Я даже не знаю, кто первым сказал: «в медлабе есть доки и дэки. Помочь могут и те, и другие.» Но точно помню, что услышал это высказывание в первый раз на «Терроксане». - Общий, - подал короткую реплику мой док, глядя на показания. Я кивнул и склонился над раненым: - Мы положим вас под общий наркоз, - потянул с аппаратной стойки кислородную маску. – Это не займет много времени, - это могло занять и все четыре часа, но субъективно – лучше настраивать пациентов на малый срок. Я надел маску ему на лицо и пустил газовую смесь, активировав анестетическое поле: – Дышите глубже и расслабьтесь. Считайте это дополнительным отдыхом… Клон, послушно контролируя свое дыхание – боец из даевских, видно по похудевшему лицу и общему состоянию, которое, однако, было лучше, чем у большинства солдат Дая, иначе бы его не отправили на имплантацию так рано – скосил на меня глаза. И еле слышно спросил: - Я…смогу…стрелять точно…сэр?... - И точно, и быстро, - заверил его я, прибавляя света над столом. - Сделаем все в лучшем виде, боец… У него уже была одна искусственная рука. Правая. И, судя по модели и подключению – он потерял ее в самом начале войны. И до сих пор у него не было возможности поставить себе биопротез, то есть отрощенную в репликаторе живую руку. Много позже я узнал, что он был снайпером в разведгруппе, и, получив протез – научился работать «с левой руки», потому что замене – не доверял. На Рилоте – ему не повезло снова. Мы с доком решили, что можем немного поправить ситуацию. Операция вылилась действительно в четыре часа, я как чувствовал, но вышло все настолько идеально, насколько только могло быть. В руках дока – все становилось идеально, если честно, и я в этот раз работал больше на обработке костей и последней стадии «сборки», нервами и прочим – занимался док. Есть вещи, которые я еще не скоро научусь делать сам. Но научусь – это точно. Так же, как док. Без дроидов. Даже если считается, что у них меньше погрешностей… Это, кстати, вранье. Когда эти долгие пять часов были окончены, и я стал выводить клона из наркоза, и док помог мне переложить его на «тачку», чтобы отвезти в отделение реабилитации, в соседи к Вару – док, глядя, как я слежу за показаниями аппаратуры, негромко сказал: - Молодец. Я не сразу понял, о чем он. - Док?... - Ты хорошо поработал с «одноногим». Отлично все сделал. И я даже не сержусь на тебя за то, что ты дал ему смотреть на свою работу… Я сглотнул, покосившись на дока. Как-то я не брал в расчет, что он может за нами следить…и подумал – он что, знает о каждом разе, когда я «учил плохому» тех, кому собирал окончательно нижние конечности?... - Чтоб больше так не делал, - буркнул он. Потом кивнул на аппаратную стойку. – Ты думаешь, что у нее глаз нет, что ли?... Я покраснел…а потом фыркнул: - Так вы за мной всем скопом следили – или только вы присматривали, чтобы я так, дури не дал? На всякий случай?... - Я вспомнил, наконец, поднятый палец Эча – и молча обозвал себя имбецилом. - Идиот, - злобно буркнул мой док, с раздражением убирая контейнер с насадками. И ответил – не на мой вопрос вслух, а на мою тревогу: - Я сказал тебе: чтобы ты больше никогда не позволял им видеть свою работу!... Выгуливай их после, сколько влезет, а смотреть – нельзя!... Я помолчал – и прямо спросил: - А почему нельзя? - Потому что нельзя, чтобы кто-то под руку сопел, хотя бы и взглядом, - еще более злобно отозвался док. – Пока не сделал – ничего показывать нельзя!... Не говоря уж об уроне психике!... - Какая психика, док?... – Вскинул брови я, но теперь – только чтобы подразнить его. Положил ладонь на лоб клона, ожидая, когда он придет в себя и осознанно поведет головой. – У клонов психика, как говорит наш генерал – вся наружу…броня называется!... - Так ты ему и поверил, - огрызнулся док, сдирая с рук перчатки. – А что же тогда возишься с каждым, как с хрупкой деточкой?... От «хрупкой деточки» - меня все-таки перекосило, и я стал тихо трястись от беззвучного смеха. - Варна, - когда док так говорит – надо слушать, а не ржать. И я подавил смех. – Прошу тебя, не делай вид, что ты не понимаешь: люди обычно нервно реагируют на то, что в них копошатся всякими железками. У этих парней и так жизнь - не красотка… так что не добавляй им стресса. Понял? - Да, док, - отозвался я. И все-таки упрямо возразил: - Но Вару смотреть было можно: ему было интересно, а не страшно… Знаете, док, кажется – неизвестность их пугает больше, чем хирургичка. - Это естественно для людей, которым всегда все надо держать под контролем…но далеко не всегда получается. – Док перевел взгляд с лица клона на мое: - Ирик, это – нельзя. Понял? - Да, сэр. - Точно усвоил? - Да, док, - я почувствовал, что клон едва заметно повел головой, потом еще раз – и попытался приоткрыть глаза. И я переключил внимание на него: - С возвращением. Все прошло просто идеально. Не пытайтесь открыть глаза – сразу не получится. Еще минут пять - точно… - Я говорил и говорил, привычные, заученные фразы, несущие короткую, но успокоительную информацию, снимал с него маску, снимал со своего лица щиток, снимал перчатки, проверял чувствительность пока непослушной руки – в случае снайпера чувствительность будет возвращаться постепенно, мягко, не так, как было у Вара – а сам думал: док говорил «возишься»… А сам док – разве не возится? Или тот же Чарен? И сам Стиммс, который в любое время дня и ночи готов консультировать оперирующих?... Что было не правильно в этом? Низкий уровень профессиональной отстраненности, что ли?... Или дело в «хрупкой деточке»? А как мне еще относится к людям, которые могут схлопотать септику от любого случайного чиха?... Снайпера я решил везти в отделение сам, чтобы размяться и выдохнуть, и оставить дока одного. И когда осторожно вывел «тачку» из тамбура – увидел, что невдалеке, говоря с каким-то «трешкой», стоит клон в поддоспешнике, только что с выписки, раз он в таком виде и с «ведром» под рукой. Увидев меня, «трешка» кивнул на меня клону – и тот обернулся. Разумеется, это был Таймер. Кивком и парой слов распрощавшись с «трешкой», Таймер короткой перебежкой оказался рядом с нами. - Сэр, - проронил негромко, покосившись на клона. И посторонился, чтобы выпустить нас из тамбура окончательно. – Рад видеть вас, сэр. Могу я рассчитывать на визит к Вару сейчас? Я кивнул: собран, на ногах, «ведро» с собой, теперь – только навестить собрата…и в арсенал. Все, как и должно быть. - Идемте. Как раз самое время, - я мотнул головой, призывая идти со мной – и повел «тачку» прочь из отделения. И когда мы вступили в коридор, ведущий к реабилитационным палатам, пройдя два ст-поля – я сказал: - Поздравляю с выходом на свободу. - Спасибо, сэр, - кажется, он даже едва заметно улыбнулся на это. «Надеюсь, что ты у нас больше не появишься…и не потому, что кто-то отстрелит тебе что-нибудь жизненно-важное,» - подумал я мимолетно. И спросил: - Тот, кто выписывал вас – сказал вам о терапии, которую вы должны проводить сами, чтобы ваше восстановление завершилось в полной мере? - М…да, сэр, - он вытащил из шлема, который нес сводом вниз, пачку доз-пластырей. – Сказали, что я должен менять их каждые сутки… Я покосился на маркировку и покивал: все правильно. - Отлично…все верно. Только вы бы еще не забывали спать, если это возможно, все-таки не по два часа в сутки, - сверившись с дэкой, что лежала поверх покрывала, я завел «тачку» в короткий коридорчик перед тамбуром. - С учетом прибывшего подкрепления – я думаю, теперь с этим будет проще, сэр. - Хотелось бы верить… - Вздохнул я. – Подождите меня здесь. Я сейчас устрою его – и вернусь…или можете сами идти: это соседняя палата, чуть дальше по коридору… В саму палату не входите, вам нельзя. Пусть он выйдет к вам. В тамбуре должна быть скамья…не позволяйте ему долго ходить или стоять. - Я подожду вас, сэр. - Хорошо, - я ввез «тачку» в тамбур, подождал полминуты, пока нас не обработают ст-поля – и ввез снайпера в палату. По-хорошему – я должен был бы проворчать повернувшим к нам головы остальным четырем пациентам – почему не спите…или выдать что-то про пополнение…но силы понемногу таяли, и ерничать не хотелось. Дежурные «трёшки» помогли мне переложить прооперированного на койку, я сам подключил к нему датчики, посмотрел показатели, пожелал ему удачи – и ушел. «Трешки» забрали тачку – и ушли прочь по коридору, переговариваясь о своем, о трёшечном: о разносе питания, о том, что затишье – не с проста, о том, что пора уже попытаться отойти поспать, только вот еще два обхода, об автоклавах и прочем…и в какой-то миг понял, что совершенно не завидую им. Хотя когда-то – очень завидовал. Когда только стал помогать доку. - Идемте, - поманил я за собой молчащего, и тоже посмотревшего вслед санитарам Таймера. И в этот раз – Вар тоже не спал. Он валялся на койке, поверх одеяла, подложив подушку поудобней, согнув новую ногу в колене, изредка касаясь ее, ощупывая псевдомышцы, свыкаясь с ней. Лицо его мне показалось несколько озадаченным и хмурым, но выглядел он вполне себе живо. Когда я вошел в палату – он повернул голову и даже несмело улыбнулся: - Рад вас видеть, сэр! - Взаимно, Вар, - отозвался я. Оглядел троих, что составляли компанию по палате жертве моего усердия по приживлению утраченных частей тела, осознав, что обход у них недавно был, потому и повторяться мне со снятием показаний не надо. – Как самочувствие? – Я снял с пояса – как вы думаете что? Разумеется, анализатор. И навел на него: для очистки совести. Температура была в норме. - Меня недавно осматривали, - подтвердил он мою наблюдательность. – Сказали, что все хорошо…сэр. Уже не дергает. - Я рад. Вставайте и идите в тамбур. - Сэр?... – не уверен, что он ждал такого уверенного тона. - Вар, пять часов с лишним прошло, - напомнил я. – Я уверен, что вы не спали все это время, и никакое успокоительное вам не помогло, но если у вас ничего не сбойнуло за это время – не сбойнет и дальше…Вставайте. – Я отлепил от его колена датчики – и поманил его рукой: - Давайте. Вам понравится… Он тут же свесил ноги с койки на пол, уже не особо помогая себе рукой. Видно, уже пробовал это делать. И все-таки замер на миг, перед тем, как встать. - Давайте, - я не дал ему много времени. – Держитесь за мою руку – и вставайте. Он послушно оперся на мою руку и встал – привычно четко и почти неслышно, но боясь наступать на новую конечность. - К вам там гость, кстати, - заметил я, глядя на то, как он выпрямился. – Не волнуйтесь, все хорошо. Двигайтесь. Просто сделайте первый шаг – и вы поймете, что все хорошо… Он все еще слишком ясно помнил то, что с ним было. И потому даже стиснул зубы, делая этот первый шаг вперед. - Таймера выписали. – Сообщил я. Он на миг стиснул мою руку так, что пора было морщиться, но я этого не сделал. – У вас есть пара минут, Вар, потом – никаких нагрузок… Вы поняли? – я осторожно потянул его к двери, подстраховывая, но он внезапно разжал пальцы, выпустив мою руку. И негромко, хрипловато бросил: - Спасибо, док. - В любое время, Вар… Тай сменил меня в тамбуре, молча кивнув мне на прощание - и я ушел, убедившись, что все нормально, успокоив свою совесть – и оставив их радоваться жизни, которая у них снова налаживалась. То есть, это они так считают… Наверняка, легкая боль еще ныла у Вара в ноге – но я снова не уверен, что он ее замечал. «Хрупкие деточки… Вот док скажет…Хотел бы я посмотреть, как могут поругаться мой док – и наш джедай. Эпическое должно быть зрелище!...» Лучше б я об этом не думал.