Наваждение, или Бедняжка Поттер!

Еще четыре котла. О боги, еще целых четыре котла! Ему повезло, что на отработке он был один, да и котлы были очищены внутри заклинанием, а пара потеков на стенках снаружи отмывалась просто. Чуть закопченные днища требовали немного больше усилий, но легко поддавались жесткой щетке. А вот самое главное – полировка котла… Будь она проклята! Кому придет в голову смотреться в полированные бока котла? Чего ради доводить их до зеркального блеска? Нет, это, конечно, проще, намного проще, чем отскребать чьи-то испорченные зелья, которые даже заклятиям очистки не поддаются до конца. И он бы радовался легкой работе, если бы… Если бы не эти мелкие резкие движения рукой, каждое из которых отдавалось во всем организме и особенно в одной его чувствительной, а теперь уже сверхчувствительной, части. Каждое движение руки шевелило – совсем чуть-чуть, но зато непрерывно – флакончик у него внутри, так словно рука напрямую соединялась с кое-чем в нижней части тела. Да у него бы и специально так не получилось! Каждый квадратный дюйм блеска повышал градус напряжения. Гарри с удовольствием плюнул бы на качество своей работы, но после первого же котла Снейп подошел к нему и тонким длинным пальцем злорадно указал на тусклые пятна, пропущенные им. Глубокий завораживающий голос только добавлял мучений, а указание полировать усерднее вызывало совсем лишние в данный момент ассоциации. А ведь уже тогда Гарри едва мог сдерживать стоны. Сначала он только тяжело дышал и время от времени сопел, стараясь не очень энергично двигать рукой. Потом беззвучные выдохи стали сменяться довольно шумными, он цеплялся за стол, закусывая губу и стараясь принять такое положение, чтобы максимально уменьшить и отдачу сзади, и трение члена об одежду спереди. До сих пор он удерживался от оргазма только чудом, ну, или невероятным усилием воли, какого от себя и не ожидал. Любое движение чуть посильнее сдвигало его на грань, в глазах темнело, все звуки отодвигались, исчезали, и казалось, еще немного – и он сорвется. Он замирал, тяжело дыша и повисая на столе, стискивая котел двумя руками и едва сдерживая слезы. В какой-то момент он подумал, что стоит рискнуть и расслабиться. Удастся ли ему сдержать стон и не упасть, если он кончит прямо здесь и сейчас? Как это будет выглядеть в глазах Снейпа? Гарри искоса посматривал в сторону снейпова стола. Порой ему чудилось, что от взора профессора не укрылись его мучения. Хорошо, что тот молчит и не подходит к нему, иначе последствия были бы роковыми. И его голос, и близость слишком сильно действовали, чтобы он сейчас мог гарантированно держать себя в руках. Одна лишь мысль о руках – даже своих, а если его? – вызвала новый приступ слабости. Гарри неловко переступил, пытаясь снова поменять позу, но, похоже, сделал только хуже. Дернувшись, он оперся локтями на стол, перехватил котел и нечаянно смахнул на пол тряпки и щетки. Черт! Как бы так аккуратно нагнуться… или присесть? Очень пригодилось бы невербальное «акцио»… Увы, даже очень сильное желание не сработало, тряпка и не шелохнулась, а щетка вовсе свалилась под стол – придется или залазить под него, или зацепить ее ботинком. И попытаться удержаться на одной ноге? О, Мерлин! Ну за что ему такое наказание! Слезы бессилия, которые он так долго пытался сдержать, потекли по щекам. Гарри решительно переместил вес и ногой вытянул щетку из-под стола. О-охх!!! Попытка слегка присесть и подцепить одной рукой сразу всю кучку не удалась, пришлось нагнуться и загрести инструмент двумя руками. Выпрямиться у него не получилось: слишком много движений, слишком сильное трение, жар охватил его, перед глазами опустилась тьма, потом полыхнул яркий свет, его ощутимо тряхнуло и завертело, он еще успел услышать свой громкий крик – и отключился. Очнулся Гарри, лежа на чем-то твердом. Сознание возвращалось неохотно, в голове словно поселился туман, и глаза открывать решительно не хотелось. Хотелось лечь поудобнее, завернуться в одеяло, уткнуться носом в подушку. – Энервейт! – обломал его мечтания громкий голос над головой. Гарри ответил почти столь же громким стоном. Не то чтобы туман полностью развеялся, но все же в голове прочистилось, и на освободившемся месте развернулись воспоминания. Теперь хотелось накрыться подушкой и одеялом с головой и оказаться отсюда подальше, провалившись сквозь пол. Можно даже прямиком в Тайную комнату, к туше василиска и крысиным косточкам – отличное соседство, да и все равно ему грозит та же участь. – Извольте объяснить, что с вами происходит, – холодно и несколько раздраженно произнес все тот же голос. – И поднимайтесь уже, хватит изображать коврик. Помочь вам? Гарри потрясенно открыл глаз – один, на большее его не могло подвигнуть даже потрясение от такого предложения. – Помочь? – пискнул он. – Акваменти? – вежливо предложил профессор Снейп. – Эмм… Нет-нет, – поспешил отказаться Гарри, – я сам. Я сейчас. Обещание было дано несколько поспешно, он понял это сразу, как только попытался сесть. Давно уже лишний в его организме предмет по-прежнему действовал, и теперь его воздействие было просто катастрофически лишним. Некогда приятное, а потом слишком приятное и опасное ощущение сейчас было на грани боли. Хотя некий элемент приятности все же присутствовал, побуждая его не только шипеть, но и чуточку постанывать от попыток сесть и встать. О том, чтобы пойти, пока и речи не шло: его ощутимо занесло и приложило к каменной столешнице. Снейп предусмотрительно отодвинулся, от его внимания явно не укрылись потуги Гарри и их результат, как и весьма своеобразные звуки, сопровождающие процесс. Скорее всего, и видок у него тот еще, предположил Гарри и зажмурился, припав к спасительному столу. – Так что с вами происходит? – Можно даже было подумать, что Снейп о нем действительно беспокоится. – Если вы больны, то стоит обратиться к мадам Помфри. Я открою для вас камин… – Нет! – Тогда извольте поведать мне причину вашего… гм… обморока. Пауза была очень многозначительной. Понял, все понял! Но хочет заставить его помучиться, чтобы сам все рассказал. Признаться?.. Гарри помотал головой и попытался промямлить что-то про то, что все в порядке, он сейчас закончит с котлами и пойдет, поспит, а к мадам Помфри завтра зайдет, если не пройдет это… Он даже решился посмотреть на Снейпа в попытке изобразить искренность и невинность. – Легиллименс? – вкрадчиво предложили ему, вопросительно приподняв бровь. У, изверг! – Нет!!! – А под влажными штанами кое-что бодро шевельнулось, реагируя на голос и мимику. Пронзительные черные глаза сверлили его, словно без заклинания и волшебной палочки пытались прочитать правду. И Гарри, стараясь не двигаться и не поднимая глаз, скомканно и нервно объяснял, что вот… в душ пошел… и голову помыть хотел – Гермиона говорит, волшебное средство, хоть и маггловское… и правда помогло, сами посмотрите на голову… вот только флакончик упал… и скользко там, в душе… и Гарри тоже упал, и так вот получилось… в общем… и на отработку уже пора было… После долгой паузы он решился все же взглянуть на профессора. Тот стоял с каменным лицом, сложив руки на груди. Потом слегка наклонился, то ли приглядываясь, то ли принюхиваясь к голове Гарри. Хмыкнул. – Снимайте штаны. – Эээ… – Давайте уже, скоро отбой. И на стол обопритесь, так удобнее будет. Ну?! Сглотнув, Гарри неловко зашебуршил руками под мантией. Пальцы не гнулись, видимо, вслед за разумом отказываясь верить тому, что происходит. После словесного, а потом и физического понуждения он наконец оказался лежащим грудью на столе с отставленной задницей, нервно облизывая губы и тяжело сглатывая. Подлый флакончик неизменно реагировал на все движения, а двусмысленная поза распаляла и без того не ведающее границ воображение. Мантия взлетела над ним, накрывая голову. Холодный воздух подземелий огладил разгоряченный анус, заставляя напрячь ягодицы. Ох! – Раздвиньте ноги шире. Гарри выполнил приказ, с трудом удерживая стон. – Акцио флакон шампуня! Минуту спустя Гарри оказался один в мрачном коридоре: долгое напряжение, а потом двойная – или тройная? – порция удовольствия за короткий срок вымотали его до предела, и теперь он стоял, привалившись к ледяной стене и слабыми руками придерживая не до конца застегнутые штаны. В кармане мантии покоился злополучный флакон, очищенный от густого слоя смазки откровенно насмешливым «эванеско».