Almarea Fear

      Спустившись вниз с тэлена принцессы, Гэндальф запрокинул голову и посмотрел наверх. Невообразимо высокие мэллорны своими огромными кронами полностью скрывали за собой небо, а солнечные лучи лишь слегка проникали сквозь шуршащие серебристые листочки, окрашивая лес в приятные сиренево-синеватые оттенки. Шум листвы из-за сильного ветра заглушал едва уловимый нежный звон, которым обычно сопровождалась тишина леса. Митрандир вздохнул. Лотлориэн всегда напоминал ему те светлые дни, которые он проводил на Западных землях, учась терпению и состраданию у валы Ниэны. Истари всегда покидал этот светлейший край с превеликой неохотой. Но судьба звала его. Враг с каждым днем становился все сильнее, а у свободных народов Арды на глазах таяла надежда на то, что зло может быть побеждено.       Гэндальф вышел на полянку, которую от всего леса отделяли два белоствольных дерева, чьи ветки крепко сплелись на самом верху, и теперь они стояли, словно ворота на границе чащи. Присев на не высокий курган, Митрандир закрыл глаза и позволил своему духу видеть.        Он видел многое. К сожалению, не все, что хотелось волшебнику он мог увидеть в Арде, но этого ему хватало для точного знания, что делать дальше, ибо истари был мудр. Люди называли это интуицией, эльфы говорили о просветлении, а гномы и вовсе называли колдовством.       Открыв глаза, Митрандир нахмурил кустистые брови, сверкнув из-под них голубыми глазами.       — Ну что ж, это будет интересно, — пробурчал он себе под нос, нащупав в широком кармане белоснежной мантии рубиновое кольцо, и поднялся с кургана.              Волшебник быстро достиг королевского мэллорна, рядом с которым стояли два стража. Переглянувшись, эльфы вежливо склонили голову, пропуская Гэндальфа наверх.       — Кхм, — прокашлялся маг, проходя мимо стражников. — А Король и Королева Лихолесья уже у Владык?       — Да, Митрандир, — вежливо отозвался один из эльфов. — Торжественный обед уже подходит к концу, после него Леди Галадриэль просила не беспокоить.       — Эк я вовремя, — улыбнулся Гэндальф и бодро зашагал по серебристой лестнице наверх.       Перед самым входом на королевский тэлен волшебника остановил Халдир:       — Митрандир, мне жаль, но Леди Галадриэль просила не беспокоить ее.       — Я по очень важному делу.       «Пропусти Белого Мага», — раздался глубокий голос Владычицы Золотого Леса.       Галадриэль ждала волшебника, она догадывалась, зачем он поднялся сюда перед своим уходом, зачем ему так срочно понадобилось увидеться с Владыками Лихолесья, а именно с королевой.       Гэндальф учтиво склонил голову перед величественно сидящим с прямой спиной Трандуилом.       — Рад видеть тебя в добром здравии, Гэндальф, — поприветствовал он. — Ты не перестаешь меня удивлять.       — Взаимно, милорд, — ответил тот, а в уголках глаз появились лукавые морщинки.       — Гэндальф, — Анариэль подошла к волшебнику, — когда мы виделись последний раз, ты был в серых одеяниях.       — Это было так давно, что с тех пор сменилось два десятка поколений людей, — отозвался Гэндальф. — Дитя мое, у меня есть предназначение, и я смогу исполнить его только имея силу Белой магии. Анариэль, — он пронзил серо-голубые глаза королевы голубыми, — у тебя тоже есть предназначение. И я должен передать тебе то, что поможет тебе в этом.       С этими словами Гэндальф достал золотой перстень, украшенный алым янтарем, и протянул его рыжеволосой эльфийке:       — Это Нарья, Кольцо Огня. Когда-то твой предок, Кирдан Корабелл отдал его мне, сказав, что на Западе оно чуждо и что этому Кольцу сулят большие свершения. Нарья помогло мне в Мории, спасло Братство от древнего демона Моргота, помогло низвергнуть Балрога. Теперь же я передаю его тебе, ибо по праву Кольцо Огня принадлежит потомку великого рода Феанора, Пламенного Духа.       Анариэль дрогнувшей рукой взяла Кольцо, принадлежавшее Кирдану.       — …придет время, когда Пламенный Дух и Кольцо Огня соединяться, и грянет великая битва, — тихо произнесла королева и обернулась на Галадриэль, которая восемь десятков лет назад произнесла это в своем пророчестве. — Я думала, что это о моем предке…       — В тебе течет кровь Феанора, Анариэль, — произнесла Владычица Лориэна. — И кольцо Огня твое по праву наследия от Кирдана и сына его, Эарехтара, — она подошла к рыжеволосой эльфийке. — Не надевай Кольцо, покуда не придет час, ибо как только ты наденешь его, твой Дух примет в себя силу Огня.       — Как я узнаю, когда придет время? — Анариэль растерянно перевела взгляд с Галадриэль на Гэндальфа и обратно.       — Ты узнаешь, — Светлая Дева мягко положила руку на плечо королевы. — И в твоей душе не будет сомнений, — она расстроено опустила голову, но больше не прибавила ни единого слова.       Митрандир посмотрел поверх головы Анариэль, чьи медные волосы утопали в багряном закате опускавшегося за Мглистые горы солнца. Лириан уже, должно быть, ждала его, нервничая от нетерпения и страха за свое очередное спонтанное решение, которое вело ее в неизвестность.       Кашлянув, Гэндальф произнес:       — Прошу меня извинить, я вынужден откланяться и покинуть Золотой Лес.       Галадриэль подняла свои синие глаза на волшебника:       — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — произнесла она. — Я видела в Зеркале видение Элронда. Мне одновременно трепетно и тревожно за судьбу его дочери. Он не перенесет смерть двоих.       Анариэль ахнула, не сдержавшись, а Трандуил резко поднялся на ноги со своего места.       — Леди Галадриэль, — обратилась рыжеволосая королева, — о чем вы говорите? Что за ужасные путы судьбы опутали дом Элронда?       Светлая дева тянула с ответом. Она пересекла королевский тэлен, подойдя к самому его краю и посмотрев на чернеющее небо на востоке.       — Потомки Элронда Полуэльфа, должны сделать выбор: удел смертных или бессмертная жизнь в Западных землях. Лириан когда-то связала свою жизнь с Леголасом, и это означало, что она пошла по стопам своего отца — осталась эльфом. Арвен же выбрала путь Элроса, ибо всем сердцем она желает быть с Арагорном. Жизнь человека для эльфа лишь миг, и Элронд понимает, что если он отпустит дочь с потомком нуменоров, то потеряет ее навсегда, — Галадриэль вновь повернулась к собравшимся. — Он поставил условие: он даст свое благословение, только если Арагорн займет свое истинное место, место на троне. Элронд надеется увести свою старшую дочь в Валинор до того, как решится судьба Арды.       Светлая дева вновь замолчала, бросив мимолетный взгляд на Келеборна и прочитав в его светлых глазах одобрение и поддержку, которая была необходима ей для продолжения.       — А что же Лириан? — не выдержала Анариэль. — Лорд Элронд видел ее смерть? — нельзя было передать словами, как испугалась королева и за полюбившуюся ей почти за век юную эльфийку, напоминавшую собственную дочь, и за своего сына.       — Да, — коротко ответила Галадриэль. — Он видел ее смерть и посему всеми силами старался уберечь, заперев ее в Ривенделле и лишь изредка отпуская в Лориэн, где принцесса тоже всегда оставалась под защитой колец, — эльфийка машинально дотронулась пальцами до Нэньи, Кольца Воды, украшавшее ее руку. — Но с ее смертью было и другое видение — она станет той, кто поможет Арде решить свою судьбу. Большего я не могу сказать, — опустила руки Владычица.       — Она должна уйти со мной, — упрямо повторил Гэндальф. — Я знаю, что делаю. Я почти всегда это знаю.       — Я не хотела, что бы она ушла с Братством, — произнесла Галадриэль. — Поэтому я подтолкнула Леголаса сделать это, чтобы Лириан осталась. Осталась в этом лесу, в безопасности. Но то, что я увидела по утру… я отпускаю ее с тобой, Митрандир.       Гэндальф склонился в жесте благодарности, а Анариэль нахмурилась, слушая Владычицу.       — Что сделал Леголас? — поинтересовалась королева, чувствуя неприятные мурашки на своей спине.       — Он разорвал с ней связь, чтобы сохранить ей жизнь, — ответила Галадриэль. — Только это могло удержать принцессу в Лориэне.       — И теперь вы отпускаете ее с волшебником? Зная о видении Элронда? — стальным голосом спросил Трандуил. — Ради ее безопасности мой сын пошел на отчаянный шаг.       — Это было его решение, — невозмутимо ответил за Светлую деву Гэндальф. — Лириан так же имеет право выбора. И она согласилась уйти со мной, зная о том, что ждет ее в землях южнее, даже вопреки воли ее отца. А ведь его решения раньше никогда не поддавались ее сомнению.       — Пока на пороге не появлялся ты, Гэндальф, — заметил Трандуил.       Митрандир, пожевав губу, кивнул:       — Верно. Но я лишь помогаю решиться. Я не заставляю принимать решения, которые нежеланны сердцу. Прошу меня простить, нам пора в путь, — с этими словами волшебник вежливо склонил голову и покинул королевский тэлен.       Однако едва Белый Маг сошел на землю с серебристых ступенек, как его окликнула Анариэль:       — Позволь, я провожу тебя, — попросила она. — Я бы хотела увидеть Лириан.       — Как будет угодно, — согласился Гэндальф, не замедляя шаг. — Но у нас не так много времени, солнце почти село.       Анариэль едва поспевала за волшебником, быстрым шагом направляющимся к Лириан, которая ждала его рядом с мэллорном, на котором были ее покои. Принцесса нетерпеливо мерила шагами небольшую площадь рядом с величественным деревом. Девушка уже была полностью одета в походную и удобную одежду. На поясе были закреплены два легких клинка, за спиной развевался плащ Лориэнских эльфов, а сверху закреплен лук и колчан, из которого торчали стрелы с песочным оперением. В руках эльфийка сжимала небольшой мешочек со всем необходимым для похода.       — Митрандир! — возмущенно воскликнула она. — Ты опозд… ой, простите, леди Анариэль, я не…       — Не страшно, моя милая, — королева постаралась улыбнуться как можно более приветливее. — Я не отвлеку вас надолго, — она посмотрела на волшебника. — Всего пара слов.       Митрандир кашлянул и понимающе удалился.       — Лириан, — Анариэль запнулась, не зная, с чего начать и как сказать юной эльфийке то, что хотела. — Ты очень храбрая, — королева мягко провела ладонью по плечу девушки. — Будь осторожна в этом походе, хорошо? Враги затаились повсюду, хаос идет с востока, и он коснется всех уголков нашего мира. Пожалуйста, будь очень осторожна.       Принцесса непонимающе посмотрела на королеву.       — Я не могу знать, какого тебе сейчас, — вздохнула та. — Но понимаю, насколько тяжело…       — Простите, — перебила Лириан Анариэль. — Миледи, я… я очень уважаю вас и вашего короля. И всю вашу семью, но мне больше не суждено стать ее частью. И я не могу не винить Леголаса в том, что он сделал. Вы тоже женщина, которая любит всем сердцем, и должны понять меня. Простите, — снова повторила она.       Анариэль грустно улыбнулась:       — Это ты меня прости, я не хотела бередить твою душу. Я просто хотела сказать: иногда мы делаем что-то, чего сами очень не хотим, но нам приходится это сделать ради тех, кого мы любим.       Лириан нахмурилась, не совсем понимая, что имеет ввиду королева.       — Ты поймешь меня, — сказала та напоследок. — Удачного вам пути, — пожелала она, обернувшись на волшебника.       Гэндальф стоял у соседнего дерева и пытался концом своего посоха дотянуться до спящей на ветке белки. Когда ему, наконец, это удалось, грызун встрепенулся и ускакал прочь.       — Митрандир? — позвала его Лириан, ни сколько не удивившись странности мудрого истари.       — Миледи, — Гэндальф кивнул королеве, а затем они вместе с Лириан удалились в противоположном направлении от королевского тэлена, куда направилась Анариэль.

***

      Половину ночи путники шли по тропам Лориэна, и лишь к рассвету вышли из леса. Они тут же сели передохнуть, а к полудню возобновили свой поход.       Лириан практически всю дорогу шла молча, обдумывая слова рыжеволосой девы. Голова принцессы, все еще занятая мыслями о Леголасе, никак не могла сосредоточиться на смысле сказанного королевой. Из них получалось, что сын Трандуила не хотел разрывать с ней, но, почему-то, должен был это сделать. Но разве могла быть действительно столь веская причина для этого? Ведь Леголас сам говорил, что их любовь преодолеет все… Принцесса покачала головой: Анариэль защищала сына, пыталась его оправдать. Принц Лихолесья сделал то, что сделал — видимо, их любовь все же и никогда не была столь сильной…       — Лириан, — Гэндальф позвал окончательно утонувшую в своих мыслях эльфийку, когда они отошли от границы Лотлориэна на пол лиги.       — А? — рассеянно отозвалась та. — Прости, Митрандир, я задумалась.       — Я хотел поделиться с тобой, — продолжил маг. — Первые несколько дней, до границы Великого Фангорна, мы с тобой будем держаться вместе, но после наши пути разойдутся.       — Куда мне нужно будет идти? — поинтересовалась Лириан, оглядывая простиравшиеся перед ее взором бескрайние холмистые земли.       — Я бы хотел рассказать тебе все с самого начала, — признался Гэндальф. — Сделаем привал.       Лириан помогла волшебнику собрать хворост и развести небольшой костерок. Сумерки уже опускались на холмы, среди которых присели отдохнуть юная эльфийка и истари.       — В чьих землях мы сейчас находимся? — спросила принцесса, откусывая небольшой кусочек эльфийского хлеба.       — Это Дунланд, — коротко ответил Гэндальф, забивая табак в трубку с длинным мундштуком.       Лириан округлила глаза и подавилась глотком воды, которую пила из бурдюка. Принцесса знала печальную историю этого народа. Некогда земля дунландцев была богата хорошо родящими пашнями и прекрасными лесами, а ее недра — железными рудами. Но населявшие соседние земли Рохана коневоды в битве на Изене отобрали часть плодородных земель, оставив дунландцам лишь небольшое пространство между Изенгардом и Вестфолдом.       Дунланд сильно обезлюдел с тех пор — почти вся пехота этого народа полегла в битве, а отступавшие после этого через Дунланд остатки армии Рохана убивали каждого жителя побежденной земли. Однако дунландский народ не был уничтожен, но с тех пор считался диким. Лишенные плодородных земель и сильных работников, способных добывать руду, обозленные своими потерями дунландцы стали дикарями. Они нападали на редких путников в своих землях, грабя и убивая всех, кто неосторожно ступал на их территорию.       — Не бойся, — волшебник затянулся и выпустил зеленоватый дым. — Сейчас в этих землях остались только женщины и дети дунландцев. Мужчины ушли на войну.       — С кем? — дрогнув, спросила Лириан.       Гэндальф снова выпустил струю дыма и, некоторое время помолчав, ответил на вопрос принцессы, начав издалека:       — Саруман Белый, как тебе известно, предал нас. Сначала я думал, что он находится под чарами Саурона, но я ошибался: некогда мудрейший Курунир поддался жажде власти и продал душу Морготу. Его разум поглотила тьма, и он слепо следует воле Саурона, считая, что действует самостоятельно и для себя пытается завоевать и подчинить себе всю Арду. Он начал с ближайших земель. Некогда великое государство, земли коневодов, Ристания сейчас в большой опасности. Черным колдовством Саруман подчинил себе разум короля Рохана Теодена и управляет его руками. Дунландцы же, легко согласившиеся встать на сторону Врага, чтобы отомстить ристанийцам, сейчас разоряют отдаленные деревни, убивая всех без разбору, а те, кому удалось спастись, бегут в столицу. Лириан, — Гэндальф выпрямился и в упор посмотрел в зеленые глаза эльфийки, — ты должна мне помочь. Я, хоть и, скромно замечу, весьма способный, но в двух местах одновременно не могу находиться. Сейчас мне нужно срочно разобраться с Саруманом.       — А я…? — тихо поинтересовалась эльфийка.       — А ты отправишься в деревушку Рэдфилд, что на востоке Рохана, ты должна попасть туда раньше дунландцев и вывести как можно больше людей. Продвигайтесь по южному тракту через Каленардон, к Эдорасу. Идти женщины и дети будут медленно, поэтому твоя задача попасть в Рэдфилд как можно скорее.       — До Рэдфилда несколько дней пути, Митрандир, — ахнула Лириан, убирая остатки лембаса в мешочек. — Тем более, что идти придется только днем, а ночами искать укрытие от разбойников.       К ее удивлению Гэндальф посмеялся, а затем, подавившись из-за собственного смеха дымом, закашлялся. Когда волшебник, наконец-то, смог прийти в норму, он сказал:       — Думаешь, я бы отправил принцессу эльфов в одиночку по пустынным землям Дунланда? Едва твой отец прознает о таком, он лично отправит меня в покои Мандоса без права возвращения в судный день. Хотя, когда он узнает, что я снова втянул тебя в авантюру, то и так сделает это, — ворчливо добавил маг.       — Но с кем я пойду? — Лириан даже осмотрелась вокруг — кроме них больше никого поблизости, естественно, не было.       — Пора отдохнуть, — ушел от ответа Митрандир, кряхтя и усаживаясь поудобнее. — Утро вечера мудренее, ложись. Я подежурю первым.       На следующее утро, стоило только небу на востоке окраситься в лиловые цвета, Лириан открыла глаза и приподнялась на локтях. Прислонившись к валуну и покуривая трубку, Гэндальф сидел в той же позе, в какой волшебник был, когда принцесса засыпала.       — Почему ты не разбудил меня? — кашлянув, поинтересовалась эльфийка, садясь, скрестив ноги, и начиная поправлять длинные волосы.       — Мне сейчас не до сна, — ответил маг. — А вот тебе нужно было хорошо отдохнуть. У тебя есть еще немного времени, чтобы перекусить, а дальше необходимо скорее отправится в путь.       Митрандир вытряхнул из трубки табак и почистил светлое дерево тряпочкой, вынутой из складок его плаща. Затем он поднялся и натянул серую накидку поверх своего белоснежного плаща, лишь подол которого был испачкан в пыли.       — Чтобы не привлекать внимание, — с легкой полуулыбкой пояснил Гэндальф.       — С кем я отправлюсь в Рэдфилд? — спросила Лириан, убирая лембас в мешочек и складывая в трубу плотную ткань на которой спала.       Вместо ответа Митрандир приложил руку ко лбу, высматривая что-то или кого-то на востоке. Спустя мгновение, волшебник мягко просвистел какую-то мелодию, от которой у Лириан пробежали теплые мурашки.       Девушка поднялась на ноги и посмотрела в ту же сторону. К ним с востока очень быстро скакал невероятной красоты конь. Белоснежный круп, серебристо-серые грива и хвост блестели на восходящем солнце. Животное вызывало восторг, и было очень трудно отвести от него взгляд.       — О, Эру, — прошептала Лириан. — Это же… это конь из породы меарас?       — Серогрив, — кивнул Гэндальф. — Когда-то Эорл Юный, первый король Рохана, смог усмирить в поле первого потомка маероса — белоснежного Феларофа. От него произошли все остальные самые сильные лошади в конюшнях Ристании. Когда я пришел к Теодену, чтобы предупредить о предательстве Сарумана, король не пожелал слушать меня, он уже был под властью Белого истари… Теоден велел мне взять любого коня и убираться восвояси. Я забрал Серогрива, ибо никто кроме меня не смог более оседлать его, — волшебник погладил подошедшего к нему коня. — Он стал мне верным другом, не раз спасавшим, — Белый Маг повернулся к принцессе. — А сейчас он отвезет тебя в Рэдфилд, но потом ты должна будешь отправить его назад, он будет мне нужен.       Не веря своим глазам, Лириан подошла к прекрасной красоты коню и несмелым движением руки погладила его по крупу. Она чувствовала под шелковистой шерстью его сильные мышцы, и такая же мощь виделась в ногах, на которых нетерпеливо переминался Серогрив.       — Гэндальф, но он не оседлан, — заметила Лириан. — Я никогда не…       Без лишних слов волшебник подошел к принцессе и помог ей легко сесть на спину коню.       — Держись за гриву и плотно сдерживай коленями его бока. Серогрив понимает человеческую речь, нет нужды в упряжке. Просто говори с ним, — пояснил Гэндальф. — И будь осторожна, Лириан, — он посмотрел в зеленые глаза принцессы. — Мир изменился, мы оказались на настоящей войне. Это тебе не поход к горе, где живет дракон, и не стычка пяти небольших воинств. Вся Арда оказалась в паутине тьмы. И нам нужно выбраться из нее живыми.       Лириан покивала и мягко взяла в руку морщинистую ладонь старика.       — Я буду осторожна, Митрандир, — тихо пообещала она. — А ты постарайся больше не умирать, хорошо?       Гэндальф коротко посмеялся, моргнув увлажнившимся голубыми глазами, и, высвободив руку, ударил ей по крупу Серогрива:       — Скачи, мой друг! Скачи быстрее ветра!       Лириан от неожиданности вцепилась руками в мягкую гриву коня и со всей силы сжала колени. Но Волшебник был прав — конь, хоть и скакал быстро, мягко вез свою юную наездницу. Казалось, что Серогрив скачет не по земле, а по воздуху.       Гэндальф долго смотрел вслед удаляющейся принцессе, чьи шоколадные волосы отблескивали темным золотом на восходящих лучах солнца. В душе волшебника была уверенность: она движется нужной дорогой. Но все же маленькая часть его души оставалась неспокойной: старец привязался к эльфийке, в которой так любил неуемный нрав, и ему было тяжело отпускать ее одну в столь опасные времена.