Almarea Fear

      — Уцелевшие в неистовом бою, в кровожадном сражении с проклятыми Урук-Хаями Сарумана — сегодня все поместились в тронном зале Медусельда, — Теоден посмотрел себе под ноги невидящим взглядом. Его рука, державшая кубок, наполненный красным вином, дрогнула, но король нашел в себе силы продолжить. — Сегодня мы поминаем тех, кто пролил кровь, защищая нашу страну, — его серо-зеленые глаза, вновь поднятые на своих подданных, сверкнули из-под бровей. — Поминаем самых смелых, самых отважных, самых отчаянных сыновей Ристании! Слава павшим воинам!       — Слава! — раздался громогласный возглас собравшихся в тронном зале золотого чертога.       Пригубив вино, с молчаливого разрешения короля Теодена, все начали сдвигать лавки и столы, чтобы приступить к пиру, на котором можно было на время забыться и дать телу и духу отдохнуть.       Из пыльных подвалов мужчины подняли в зал давно позабытые бочки со сваренным пивом, которое успело хорошо забродить. Вскоре горе о погибших родственников и друзьях сменилось пьяными надеждами, что в ином мире, куда по верованию людей попадали души павших, им будет гораздо лучше, чем здесь.       С тихой скорбью Лириан наблюдала за весельем людей. Каждый из них заслужил этот пир и этот отдых под градусами забродивших напитков — что пришлось пережить рохирримам, трудно представить даже в самых страшных кошмарах. А вот сама девушка никак не могла поддаться настроению пировавших. Даже хоббиты, весело скакавшие на столе под собственные песни, не могли поднять ей настроение или хотя бы заставить улыбнуться.       — Лириан, пошли танцевать с нами! — Пиппин, спрыгнув со стола, осторожно обхватил горячей рукой пальцы принцессы.       — Ох, Пиппин, я не в настроении, — она старательно улыбалась краешками губ, но хоббит, хоть и был изрядно навеселе, заметил ее грусть.       — Что с тобой? — он широко раскрытыми глазами вглядывался в лицо Лириан, а та в очередной раз поразилась, настолько сильно этот полурослик похож на Бильбо — своего родича по линии Туков.       — Я… я просто волнуюсь, — как и в случае с Бильбо, Лириан не могла лукавить под кристально чистым взглядом Пиппина. — Мои родичи далеко на западе, и им не должно ничего угрожать, но на моем сердце тревожно. Ведь я не получала от них никаких вестей, а всего несколько дней назад я вновь ослушалась отца. И не только его…       Пару мгновений Пиппин стоял молча, пожевывая губу, и словно обдумывал нечто такое, что являлось не совсем хорошим делом. Хоббит решался.       — Идем, — наконец произнес он и потянул Лириан за собой.       — Пиппин?       Но полурослик настойчиво вел эльфийку за собой. Они пересекли зал, где вовсю разгорался пир, и оказались за тяжелыми двустворчатыми дверьми. Гомон множества голосов, песни, звуки посуды и двигающихся лавочек — все мигом оборвалось, как будто уши заткнули бинтом.       — Куда ты меня ведешь? — снова поинтересовалась принцесса, когда Пиппин аккуратно протиснулся в одно из небольших помещений, отведенных для сна гостям Медусельда.       — Ты беспокоишься о родных, потому что не получала от них вестей, — хоббит подкрался к одному из приготовленных лежаков и заглянул под подушку и одеяло. — Оно и понятно — ты снова ушла в путешествие, где же тебя искать, — он разочаровано вернул лежак в прежний вид и заглянул под подушку соседнего. — Но я знаю, как ты сможешь узнать, что с твоими близкими, буквально за мгновение. Ага! — победоносно воскликнув, Пиппин достал из-под одеяла круглый шар из темного стекла.       Лириан, округлив глаза, уставилась на предмет, который полурослик еле удерживал в своих небольших ладонях. Тяжелый шар был сделан из толстого стекла, хотя казалось, что он сотворен из черного хрусталя, а внутри него пульсировал огненный сгусток, как будто шар имел лавовое сердце.       — Пиппин, это же Палантир, — Лириан нервно сглотнула.       — Да какая разница, как он называется, — хоббит, устав держать шар в руках, опустил его на лежанку и присел рядом на коленки. — Давай. Эта штука точно может показать тебе, что захочешь, я уверен, — он горящими от нетерпения глазами уставился на принцессу.       — Отец говорил мне, что Палантир довольно опасная вещь, — прошептала Лириан, однако присела напротив Пиппина, не отрывая взгляда от пульсирующего сгустка. — Их создал Феанор, чтобы связываться между изготовленными палантирами по всей Арде. Он сделал большее, чем предполагал — если владелец палантира обладал сильной волей, то мог увидеть любую часть мира или любое событие, будь оно в прошлом или будущем…       — Это то, что тебе нужно, — возбужденно произнес Пиппин тихим голосом. — Твоя воля сильна, ты сможешь увидеть Владыку Элронда и твою сестру Арвен.       — Но не я владелец этого палантира, — засомневалась Лириан, хотя девушка не могла не признать, что шар сильно манил ее.       — Какая разница, его владелец погиб, — качнул головой хоббит, намекая на Сарумана Белого. — Значит, новым владельцем может стать кто угодно.       Скрывать было глупо — Лириан хотела заглянуть в шар. Она даже не пыталась бороться с той жаждой, которая овладела ей, едва принцесса осознала — она сможет увидеть родной край, увидеть отца и сестру. Убедиться, что с ним все в порядке.       Дрожавшими пальцами эльфийка дотронулась до покоящегося на махровой подстилке палантира. Поверхность шара была ожидаемо холодной, причем настолько, что руки принцессы тот час заледенели и побледнели, словно их охватил иней. Однако стоило Лириан слегла склонить голову, чтобы глубже заглянуть в пульсирующий в центре сгусток, как шар начал нагреваться. Стекло миом стало обжигающе горячим, но Лириан не убирала рук. Она не чувствовала боли. Она была внутри. В те мгновения принцесса не принадлежала этому миру. И видела ужасные вещи.       Шумные водопады, падающие с утесов, пышно зеленые газоны и террасы, невысокие дома, выстроенные прямо по периметру гор — прекрасный Имладрис всегда напоминал пряничный натюрморт. И никогда не видевший даже маленьких снежинок край на этот раз был покрыт толстым слоем снега.       Лириан присмотрелась. Это был вовсе не снег.       Пепел.       Белый пепел покрывал всю долину. Дома опустели. Трава под ногами пожухла, потемнела. А деревья страшными корягами торчали из черной земли.       Парадная дверь дворца была раскурочена, а внутри царил невероятный беспорядок.       — Ada (Отец)! — Лириан впивалась глазами в палантир, ярко показывающий ей, что стало с Ривенделлом или что с ним будет в ближайшее время. — Ada (Отец)!       Ступеньки лестницы были выпачканы испачканы в чем-то темно-красном, до дрожи напоминающем кровь. Расписанные маслами и пастелью картины сорваны со стен, а богатые расписные багеты поломаны. И всюду пепел. Сплошным слоем покрывал пол. И ни одного следа.       — Ada (Отец)…       Легкая серебряная диадема, часто украшавшая голову Элронда, валялась на полу — металл потемнел, а тончайшие узоры, сделанные умелыми руками эльфийских мастеров, погнулись.       Смотреть дальше было страшно. Хотелось закрыть глаза, выбросить из рук горячий хрусталь, но она не могла. Палантир не отпускал ее. Заставлял смотреть.       — Нет…       Широко раскинув руки, Элронд лежал на спине посреди когда-то торжественной, а сейчас полностью разрушенной залы. Голова Владыки Имладриса была пробита, а кровь, сочившаяся из глубокой раны, еще не успела засохнуть, теплой лужицей разливаясь по пепельному настилу.       Глаза щипало, голова раскалывалась, ладони, казалось, жгут живые языки пламени, но Лириан не отпускала шар. Она не могла ни уйти, ни отбросить его. Не могла освободиться от власти палантира.       За дверью, в своей собственной спальне, на своей кровати лежала Арвен. Ее большие красивые глубоко синего цвета глаза были поддернуты мертвецкой пеленой. Рот раскрыт в немом крике, а ноги и руки выгнуты под неестественными углами. И глубокий порез рассекал прекрасную обнаженную грудь старшей дочери Элронда.       — Baw… Arwen… baw, inquista, baw! (Нет… Арвен… нет, прошу, пожалуйста, нет!)       Как вырваться из этого кошмара?! Как вновь оказаться в Медусельде? Леголас! Ей нужен был Леголас!       Пиппин со страхом в глазах смотрел на Лириан, которую сперва стало трясти, а потом начало колотить. Испугавшись, хоббит вскочил на ноги и попытался растормошить принцессу, зовя ее по имени. Но это не помогало: эльфийка была с головой погружена в то видение, которое ей показывал палантир. При этом принцесса даже не смотрела на него, она сидела, зажмурившись, и с силой сжимала в руке шар.       — Лириан! — отчаянно закричал Пиппин. — На помощь! Кто-нибудь! — хоббит выскочил из помещения, в надежде найти кого-нибудь из Братства, но больше всего он хотел найти Гэндальфа.       — Что случилось? — из трапезного зала выскочил Мэрри. — Пип, куда ты делся? Мы еще не спели песню о толстозадом Джо!       — Мэрри, скорее найди Гэндальфа! — вместо ответа завопил Пиппин, врываясь в зал и ища глазами кого-то посерьезнее своего друга или, хотя бы, потрезвее.       Когда кучерявая шевелюра Мериадока скрылась среди празднующих воинов Рохана, Пиппин метнулся в противоположную сторону, дабы сократить время поиска.       — А что я говорил? — раздался неподалеку бас Гимли. — Он не умеет пить!       Тук проводил взглядом падающего со стула гнома, а затем поднял глаза на Леголаса, который, кажется, состязался с ним в таланте выпить бочку пива за раз и остаться на ногах.       — Игра окончена, — произнес сын Трандуила, обращаясь к Эомеру, который вел дружескую игру. — А сейчас мне надо сходить…       — Леголас! — Пиппин подбежал к эльфу. — Лириан плохо! Скорее, ты нужен!       С мгновение принц Лихолесья фокусировался на маленьком полурослике. Но когда слова Пиппина достигли разума эльфа, тот нахмурился, мигом растеряв весь хмельной настрой.       — Что случилось? Где она? — Леголас грубо сунул недопитую кружку эля в руки Эомера и проследовал за хоббитом.       — Сюда, — Пиппин поскорее побежал в то небольшое помещение, где оставил Лириан наедине с палантиром, и только сейчас ноги хоббита сковало льдом — не опасно ли было оставлять ее одну…       Но страхи полурослика оказались напрасными — Лириан все так же сидела на коленях, стискивая в руках черный шар и неотрывно смотря вглубь него. Лицо принцессы горело, отражая свет огненного сгустка внутри палантира.       — Моргот побери, Лириан! — Леголас бросился к эльфийке, но в первое мгновение не решился дотрагиваться до стекла, прекрасно зная, в отличие от дочери Элронда, чем это грозит.       Он схватил ее за худые плечи, сразу же ощутив, как девушка дрожит. Но никакой реакции прикосновения Леголаса у Лириан не вызвали — она была полностью поглощена палантиром.       Облизав губы и выдохнув для решимости, принц протянул руку, чтобы схватить шар и обратить его власть на себя, но Леголас не успел.       — Не тронь! — громогласно крикнул Гэндальф, врываясь в помещение, за ним маячил испуганный Мэрри. — Леголас, отойди.       Волшебник в два широких шага оказался рядом с эльфами. Оттолкнув Леголаса, истари схватил махровую ткань, аккуратно висевшую на крючке, прибитом к стене, и крепко ухватился через нее за палантир. Лириан мигом опустила руки и упала в объятия Леголаса, тяжело дыша.       — Тсс, тише, все в порядке, — Леголас ласково обвел большим пальцем лицо принцессы и мягко прижал ее к себе.       — Митрандир, — прошептала Лириан, открыв глаза и подняв взгляд на волшебника. — Мой отец, моя сестра, я нужна им в Имладрисе!       Гэндальф молча и хмуро смотрел на эльфийку.       — Я видела будущее, — хрипло пояснила та. — Их убьют. У отца отберут кольцо, и Имладрис останется без защиты! — с каждым словом голос Лириан крепчал. — И тогда их убьют. Я видела. Палантир показал мне будущее!       Леголас, услышав свою возлюбленную, тоже поднял взгляд на волшебника и задал вопрос:       — Это правда? Палантир мог показать ей будущее?       — Мог, — кивнул Гэндальф, поплотнее завернув шар в ткань и стараясь не коснуться холодного стекла. — Воля Лириан сильна, и она могла подчинить себе древнюю магию, заложенную в палантир Феанором. Но он не показал тебе будущее, Лириан.       — С чего ты…       — Потому что я это знаю, — с нажимом на последнее слово перебил маг принцессу. — Несколько десятков сотен лет назад палантиры подчиняли себе волевые люди, видели будущее, настоящее, сокрытые тайны. Но последние десятилетия Саурон подчинил себе все уцелевшие палантиры. Через этот, — Гэндальф с отвращением указал посохом на шар, завернутый в ткань, — он подчинил себе волю Сарумана, обманув величайшего истари. Дух Саурона силен. И часть его живет в палантире, похищенном для него орками из Минас-Итиля. И сейчас этот дух показал тебе не будущее, он проник в твою душу и нашел сокрытые страхи, через которые мог подчинить тебя. Но не успел, благодаря Пиппину, — волшебник строго посмотрел на хоббита. — Несмотря на то, что благодаря ему же и получил возможность завладеть душой дочери Владыки Имладриса и родственницы леди Галадриэль, одной из самых мудрых эльфов Арды, хранивших кольца Келебримбора.       Пиппин виновато опустил кучерявую голову, сделав шаг назад.       — Хорошо, что все обошлось, — тон Гэндальфа через мгновение вновь стал весел. — Господин Тук, видишь, как плохо палантир влияет на того, кто посмотрит в него? — волшебник многозначительно кашлянул и взял в руки завернутый палантир. — Я, пожалуй, спрячу его понадежнее от любопытных хоббичьих глаз.

***

      Лириан пригубила вкусный напиток, мигом согревший ее горло и оставивший приятное послевкусие. По совету Леголаса она вернулась в зал, где эльф тут же нашел ей подогретое на огне сухое вино, которое помогло принцессе вернуть утерянные силы. Но эльфийка не могла всецело насладиться любимым ею напитком. Она, стоя за колонной практически в самом конце длинного коридора тронного зала, наблюдала за Дэотайном. С тех самых минут, когда мужчина нашел своего младшего и последнего оставшегося в живых сына в Хельме, она ни разу не видела их по отдельности. Дэотайн не отпускал Тэотайна ни на шаг, все время находясь рядом. Вот и сейчас лидер разрушенного Рэдфилда сидел на деревянной лавке рядом с сыном, приобняв того своей травмированной в прошедшей битве рукой. Тэотайн помогал отцу, временно лишившемуся конечности, как мог — мальчик подавал ему вещи, помогал кушать, ухаживал. Он скептически относился к девушкам-лекарям, которые приходили делать перевязки и предлагали свою помощь.       Сколько таких, бывших когда-то счастливыми, семей разрушил Саруман? Сколько еще боли он принес Рохану? И сколько еще боли примет на себя Арда в этой войне?       — Саруман поплатился за все то зло, что он совершил, — словно прочитав ее мысли, произнес Гэндальф, бесшумно подойдя к эльфийке со спины. — Жаль, что на этом беды Средиземья не закончились…       Вздрогнув от неожиданности, Лириан обернулась на волшебника: в ясных голубых глазах отчетливо угадывалось мудрое спокойствие — истари не поддавался отчаянью и сумбурным паническим мыслям, но все же некий трепет волнения угадывался в его испещренном морщинками лице.       — Как думаешь, где он сейчас? — тихо спросила эльфийка.       — Он движется на восток, — помедлив, ответил Гэндальф, безошибочно угадав, о ком спрашивала принцесса. — Сэм не бросит своего Фродо, а вдвоем этим хоббитам море по колено, — он заставил себя улыбнуться. — Я редко ошибаюсь, моя дорогая. Я не ошибся в Бильбо, и уверен, что Фродо не подведет Средиземье.       — И самые маленькие создания нашего мира способны обуздать великую силу, — тихо произнесла Лириан строчку из книги, которую когда-то читала, сидя в библиотеке Ривенделла, — если сердца их открыты, а помыслы чисты. Гэндальф, что нас ждет? — спросила она дрогнувшим голосом. — Ведь это не конец, это лишь небольшая победа людей, и Саурона это не остановит.       — Его сила растет, — кивнул Митрандир. — Ученик Моргота намерен захватить Арду, он не знает, где его кольцо и не догадывается, что оно в руках у полурослика. Саурон совершает глупость, думая, что мы станем держать кольцо у себя, защищая его за всеми известными нам вратами, будь то камень или магия.       — И он придет за ним, — верно закончила за мага Лириан.       — Разрушая все на своем пути, — добавил Гэндальф. — Его ничто не остановит. Он будет искать кольцо, сравнивая города с землей.       — Нам осталось лишь надеяться на то, что Фродо еще жив? — Лириан крепко сжала в руках кубок.       — Люди будут бороться, принцесса, — к разговаривающим подошел Теоден. — С эльфами, с гномами, — он кивнул на Гимли, громко храпевшего на лавке.       — В Лориэн вернулось мало воинов, — покачала головой Лириан. — Леди Галадриэль больше не поможет, границы Золотого Леса не могут остаться без защиты, а магия ее кольца не всесильна.       — Ведь есть еще эльфы на севере, — Теоден посмотрел на Митрандира, задумавшегося о чем-то, но не дождавшись ответа, продолжил. — И гномы Эребора…       Лириан тоже посмотрела на волшебника. Леголас не говорил, но она знала, что ее возлюбленный переживает за родные края, откуда не приходило вестей, и лишь только дочь Элронда смогла передать ему — родные живы и возвращаются из Лориэна домой. Но этой информации было бесконечно мало.       — Северные земли не придут на помощь, когда Враг нападет на юг, — проговорил Гэндальф. — Их ждет своя война. С восточными союзниками Моргота.       Холодок, пробежавший по спине Лириан, не смог удержать принцессу от удивления — Митрандир назвал Саурона именем его темного учителя.       — Саурона, — поправил Теоден, поджав губы. — Союзниками Саурона, а не Моргота…       Волшебник вскинул голову и, словно вновь вернувшись в этот мир после глубоких раздумий, дернул уголками губ вверх:       — Конечно, Саурон, — согласился маг. — Возраст берет свое. Как-никак уже триста людских жизней я брожу по этой земле. Кажется, я начинаю стареть. Пойду прилягу, пока хитрый Пиппин не добрался до палантира. Я его припрятал, но полурослики из рода Туков те еще воришки…       Лириан улыбнулась, понимая, на кого именно намекал Митрандир.       — Его тянет к палантиру? — спросила она, вновь встретившись с глазами мага.       — Да, и меня это начинает тревожить, — ответил тот. — Пиппин видел, на что способен шар, но все же горит желанием заглянуть в него. Я не знаю, любопытство ведет его или глупость… Мне нужно отдохнуть, — с этими словами Гэндальф, сконфуженно крякнув, удалился.       Проводив волшебника взглядом, Лириан заметила Леголаса, направляющегося прямо к ней.       — Прости, я задержался. Как ты? — тут же спросил эльф, едва оказавшись рядом и взяв принцессу за руку.       — Ничего, — кивнула Лириан. — Вино согрело меня и помогло очистить разум.       — Идем, — Леголас кивнул королю, — подышим воздухом.