***
По прошествии восьми десятков лет Одинокая гора претерпела весьма выдающиеся изменения. Теперь древнее царство гномов, Эребор, стало практически таким же, как при правлении короля Трора: степи вокруг горы больше не были заброшенными пустырями с перекати-поле, ныне они были ухожены, а часть из них передана людям из Дейла, по старому названного, но уже нового города, который основал внук Барда Лучника. Гору теперь окружала высокая стена с красивыми резными каменными воротами — Кили позаботился о сохранности королевства от земных врагов. Однако спасти от исполинских мумакилов даже созданная гномами стена вряд ли смогла бы. Сейчас на огромной площади перед воротами Эребора царила невообразимая суета. Люди, жители Дейла, быстро сновали туда-сюда, забирая из своих домов пожитки и переезжая за крепость, в Одинокую гору. Едва Тауриэль, сопровождаемая половиной войска своего отца, показалась из-за холма затрубили первые трубы со смотровой, извещая о прибытии помощи. Принцесса остановилась у границы Дейла, в ожидании градоправителя. Король Бранд, внук Барда Лучника вместе с королем Кили вышли навстречу Тауриэль, чтобы лично поприветствовать принцессу, пришедшую в их земли с войском. — Спасибо, принцесса, — поблагодарил Бранд. — Ваше войско поможет нам уничтожить мумакилов до того, как они достигнут стен Эребора. — Таков ваш план? — хмуро поинтересовалась Тауриэль, спешиваясь с коня. — Бросить все силы на мумакилов, но как же основное войско Врага? — Наша главная цель — враг, от которого не поможет крепость, — сказал Бранд. — Надежды и так мало. Король Кили разрешил женщинам и детям Дейла укрыться в Подгорном королевстве. Если войско Врага разобьёт нас, у людей и гномов будет шанс уйти подгорными тропами в Железные Холмы. Принцесса, — градоправитель посмотрел в зеленые глаза дочери Трандуила, — вы очень вовремя. — Вороны принесли весть, что враг близко, — подал голос Кили. — К сожалению, у нас нет времени на отдых для войска эльфов, но я слышал, что вы выносливый народ, — он улыбнулся краешком губы. — Войско потратило мало сил на дневной переход, — кивнула Тауриэль. — Дайте людям время перебраться в пещеры, и можно расставлять воинов по периметру, на стену. Первый шквал стрел даст немного времени для пехоты. — Я распоряжусь, — кивнул Бранд, по-дружески положив руку на плечо Кили, затем развернулся и удалился вглубь города. — Спасибо, что пошла на встречу, — произнес Кили. — А теперь возвращайся в свое королевство. — И не подумаю, — Тауриэль махнула Вэону, чтобы тот отвел войско к стене. — Если мы не справимся… Лихолесью понадобится правитель… — К тому времени вернется отец, — отрезала эльфийка. — Здесь опасно, это все-таки война… Тауриэль усмехнулась, достав из-за спины свой лук. — Я когда-то была прекрасным командиром лучшего отряда моего отца, — безо всякой скромности произнесла она. — Ты, действительно, думаешь, что я вернусь домой? Кили улыбнулся, вызвав улыбку и на лице принцессы. — Не предполагал иного исхода, — честно ответил он. — Но должен был попытаться, я ведь… — он кашлянул, решив не продолжать. — Пройдем со мной в тронный зал Эребора, оттуда есть выход на главную смотровую. Если войско уже видно с нее, у нас совсем мало времени. Тауриэль никогда не была в гномьих пещерах, и знала о них только по рассказам своего отца, а в его речах пещеры были похожи на вырытые кротами каменные ямы с гниющей землей, сыростью и затхлым воздухом. После знакомства с дочерью Элронда Тауриэль узнала, что пещеры гномов это самые настоящие королевства, с красивыми резными стенами и колонами, куда, на самом деле, проникает много света из небольших бойниц, вырезанных в камне под высочайшим потолком. И не пахнет в пещере ни сыростью, ни другими неприятными запахами. Но даже Лириан с ее любовью к низкорослому народу было не комфортно долго находиться в пещере. Ведь свет там не настоящий, а лишь отражающийся от гладких поверхностей отшлифованных камней. И совсем мало зелени — только серость камней и сверкание драгоценностей, украшающих переходы и залы. Оказавшись в Подгорном царстве, Тауриэль мигом вспомнила возлюбленную Леголаса — не смотря на всю красоту, изящество и богатство, несмотря на то, что в воздухе, в каждом камушке, в каждой ступеньке и широком коридоре чувствовалось, с какой любовью гномы вытесывали из камня свой дом, в пещере не было того уюта и той теплоты, в которой так нуждаются эльфы. Да, королевство в пещере — это было самое настоящее искусство, это были невероятной красоты коридоры и завораживающие своими высочайшими потолками и размерами залы. Сама Тауриэль родилась и выросла под сводами огромной пещеры, только в ее доме все было пронизано жизнью. А здесь были иные подземелья: никакому эльфу не может понравиться находиться в столь закрытом месте, а без зелени, цветов, деревьев и вовсе было трудно дышать. В тронном зале, на удивление дочери Трандуила, находилось довольно много гномов. Тут были и советники, и, судя по картам, разложенным на столах, командиры отрядов, обсуждающих стратегию. Мимо них резво пробегали поварихи и швеи, на ходу подкармливая своих мужчин, подшивая им одежды для военной формы и отправляя к кузнецам. А возле трона с обеспокоенным лицом стояла уже не молодая гномка, одетая богаче других и что-то торопливо говорившая, судя по всему, служанке. — Смотрите, принцесса эльфов! — эхо от звонкого детского голосочка пронеслось по всему залу. Тауриэль застыла на месте, не зная, что ей делать. Взгляды всей сотни глаз, а гномов тут собралось никак не меньше пяти десятков, мигом обратились на дочь Трандуила. Никто из них никогда не видел эльфа в Одинокой горе. — А я тоже принцесса, как и вы! — едва доставая выше колен Тауриэль, к ней подошла маленькая девочка. — И меня зовут Таурис, почти, как и вас, — продолжал ребенок, хотя Тауриэль уже не смотрела на нее. Взгляд эльфийки приковала Рэгис — жена Кили и мать маленькой принцессы. Поджав тонкие губы, которые обводила аккуратная бородка, королева Подгорного царства, подошла к Тауриэль. Та отметила, что для женщины-гнома Рэгис выглядела весьма симпатично — копна жестких волос уложена в высокую прическу, бородка, вызывающая резонанс восприятия женщины, была пострижена и расчесана, а угольные глаза красиво смотрелись на выразительном лице. — Рада приветствовать вас в Эреборе, — грудным голосом произнесла Рэгис. — Ваш отец не столь лоялен и никогда не посещал этот зал, — она взяла за руку Таурис и машинально завела ребенка за спину. — Простите мою дочь, она еще мала… — Ничего страшного, — отозвалась Тауриэль, удивленная тем, что вообще могла говорить. — В детском любопытстве нет ни капли постыдного. Я… мне нужно пройти с королем Кили на смотровую. — Конечно, — кивнула Рэгис, пропуская эльфийку. — Простите, — уже пройдя мимо, Тауриэль обернулась. — Вы разве не пойдете в нижние пещеры? Как все женщины и дети Эребора и Дейла. — Фрея, наша служанка, заберет Таурис, когда придет время. Я останусь здесь, по праву долга королевы, — Рэгис подавила вздох. — Мужчины моей семьи уйдут на битву, я обязана дождаться их здесь, и уйду только тогда, когда другого выбора не будет. Когда потребуется увести женщин и детей к Железным Холмам. Не уверено кивнув, Тауриэль поспешила присоединиться к Кили на смотровой площадке. Как бы не было ей неловко находиться рядом с тем, за кого она готова была отдать жизнь почти век назад, быть рядом с его женой, держащей за руку его дочь, которую назвали почти как принцессу Леса, было еще хуже. — Твоя королева очень храбрая, — произнесла Тауриэль, когда порыв горного ветра растрепал ей волосы, собранные сзади. — И знает свой долг и честь… — В других не влюбляюсь, — ответил Кили, ненамеренно уколов принцессу. — Фили! Что видно на горизонте? Когда Фили II обернулся на вопрос отца, Тауриэль выдержала еще один забег мурашек по коже — сын был как две капли воды похож на отца — те же угольные волосы, легкой волной лежавшие на плечах, тот же живой взгляд темно-карих глаз, то же нетерпение поскорее сделать что-либо на пользу всех. Дочь Трандуила помнила Кили примерно в том возрасте, что был сейчас его сын, и невольно ощутила, что на мгновение попала в прошлое. — Принцесса, приветствую вас в нашем королевстве, — громко произнес Фили. — Еще ни один эльф не пересекал порог Одинокой горы. Такая честь бережно хранилась только для вас. Дочь Трандуила мысленно усмехнулась. Сын Кили внешне был вылитый отец, а вот ирония досталась от погибшего дядьки, в честь которого юный принц получил свое имя. — Меньше пустых речей, больше слов по делу, — оборвал сына Кили. — Отец, войско в десятке миль, — ответил Фили. — Есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая — это не харадримы. — Как? — Кили бросился к краю смотровой, вглядываясь в горизонт. — Истерлинги… — прошептала Тауриэль, отчетливо различая вдалеке, как сверкают на солнце пики рогатых шлемов. — Но вороны передали, что мумакилы движутся на нас… — не понимал Кили. — Видимо, планы Саурона изменились, — отозвался Фили. — Нам не нужно будет сражаться с мумаками, но… ты так и не услышал плохую новость, отец. — И что же? — нахмурился Кили. — Их не пара десятков тысяч, — отозвалась Тауриэль, — их сотня тысяч…***
Огненное закатное солнце мягко коснулось заснеженного пика Мглистых гор и начало быстро опускаться, уступая небо мертвому свету новорожденной луны. Тэотайн, щурясь, хмуро наблюдал за дневным светилом, приставив ладонь ребром ко лбу. — Почему именно я? — ворчливо спросил он. — Ты будешь каждый день задавать мне этот вопрос? — Лириан подбросила небольшое полено в костер, машинально обернувшись на видневшийся у горизонта Фангорн. — Я же сказала, что не знаю. Когда мы доберемся до Лотлориэна и встретимся с Леди Галадриэль, получим ответы на все наши вопросы. Может, не совсем на все, — добавила она смущенно, вспомнив, насколько туманны ответы Владычицы Золотого Леса. — Я всегда хотел побывать в Лориэне, — признался Тэотайн. — Увидеть Эльфийскую колдунью… — Она не колдунья! — с насмешливым возмущением воскликнула Лириан. — Кто сказал тебе эту ерунду? — Так все говорят, — невозмутимо ответил мальчик, разведя руками. — Она эльфийской магией охраняет границы Леса, и у нее есть волшебное зеркало, которое показывает правду… А еще она умеет предсказывать будущее. Колдунья, — кивнул он, оправдывая прозвище мудрой эльфийки. — Все это… действительно так, за тем лишь исключением, что она не колдунья, — покачала головой Лириан. — Она мудрейшая из оставшихся в Арде эльфов. И единственная, кто пришел в эти земли из Валинора. Поверь мне, ее магия несет только свет. — Гэндальф сказал, что мой отец не может поехать с нами, потому что Владычица не пропустит его через границу… Разве добрая волшебница могла бы так? — Просто у нее есть на это причины, — ответила Лириан, усаживаясь у костра. Пожав плечами, Тэотайн оставил замечание без ответа. Он взглядом проводил последние лучи солнца за гору и улегся рядом с дочерью Элронда, чтобы отдохнуть перед последними лигами, отделяющими их от границ Золотого Леса. И все же, когда Лириан разбудила мальчика, чтобы продолжить путь, тому показалось, что он не проспал ни минуты. Хмуро затолкав в себя остатки солонины и запив ее водой из источника, Тэотайн забрался на коня позади принцессы, и они рысью поспешили в Лориэн. Когда путников на границе встретила стража, Лириан ощутила острый укол в сердце — ни Халдир, ни Румил уже никогда не смогут встретить ее, и вместе им не походить по тропинкам так любимого ими Леса… Боль и тоска снова охватили эльфийку, и ее лицо даже стало темнее обычного, как будто свет покинул ее. «Не печалься, моя дорогая, — прозвучал мягкий голос в ее голове. — Их души обрели покой в царстве Мандоса. Они прошли свой путь». Слова Галадриэль дарили тепло и успокоение, но этого было недостаточно. Чем глубже дочь Элронда и юный рохиррим Тэотайн погружались в Золотой Лес, тем больше воспоминаний тяжелым грузом давили на Лириан — столько веков они провела с обоими братьями, отдавшими свои жизни у Хельмовой Пади. Достигнув Карас-Галадона, Лириан спешилась и помогла Тэотайну. Они вместе шагнули на поляну, окруженную серебристыми широкими стволами мэллорнов. За своими думами и сожалениями, эльфийка не заметила, в каком восторге и благоговении пребывал мальчик. Человеческий ребенок за все эпохи существования Арды никогда не пересекал границ Золотого Леса. Тэотайн удостоился чести быть первым. Мальчик не проронил ни слова с того самого момента, как оказался в Лориэне — он круглыми глазами съедал всю красоту вокруг, ведь зарождавшаяся весна только украшала прекрасный эльфийский лес. И лишь только тихие восторги изредка вырывались из его груди, тяжело вздымавшейся из-за глубокого дыхания. — Если бы это был мой дом, я бы никогда не захотел уезжать отсюда, — прошептал он, когда страж тронного мэллорна пропустил гостей подняться наверх, где их уже ожидали. — Тем более на войну, — добавил он, осторожно ступая по ступеням, но не переставая крутить головой. Лириан позволила себе слабую улыбку: — Если бы ты прожил в этом месте с десяток веков, ноги сами унесли бы тебя при первой возможности. Как бы ни прекрасен был Лориэн, мир вокруг гораздо прекраснее, — ответила она. — Но ведь Золотой Лес не мой дом, Тэотайн, — поправила она. — Сюда я приезжала лишь погостить. — А где твой дом? — тут же поинтересовался Тэотайн. — В Ривенделле, владениях моего отца. Это к западу отсюда. — Там так же красиво? — задержав дыхание, спросил мальчик. Лириан помедлила с ответом. Было ли в Ривенделле столь же прекрасно красиво, что захватывало дух от ощущения волшебства вокруг? Нет. Но там было уютнее и теплее. Принцесса любила свой дом больше всех других мест в этом мире. Ни просторные чертоги Трандуила, ни здешняя величественная красота не могли сравниться с той благодатью и спокойствием, что царила у Элронда. — Там хорошо, Тэотайн. Там отдыхаешь душой. А большего и не нужно, — наконец ответила Лириан, и через мгновение они преодолели последнюю ступеньку и оказались перед двумя Владыками Золотого Леса. Галадриэль сразу же сошла с серебристых ступенек и подошла к поднявшимся гостям. Она остановилась напротив Лириан и, прочитав во взгляде зеленых глаз глубокую печаль, мягко дотронулась ладонью до щеки принцессы. — Не печалься, моя дорогая, — тихо повторила свои слова Владычица низким шепотом. — Все, что делается, к лучшему. Через тернии Арда обретет свет и долгожданный… покой. Лириан медленно склонила голову. Она не стала озвучивать свои мысли, не хотела перечить мудрой эльфийке. Но в глубине души дочь Элронда признавалась сама себе: ей нет дела до Арды. Весь ее мир заключен в четырех стенах — и эти стены были благополучием любимых ею эльфов. — Милый мальчик, — обратилась Галадриэль к спутнику принцессы. — Меня зовут Тэотайн, — смущенно кашлянув, произнес он. — Я знаю, — улыбнулась Владычица. — А ты знаешь, кто я? — Вы…волшебница эльфов, — мальчик метнул быстрый взгляд на Лириан, ибо боялся сказать что-то не правильно. Он испытывал волнующий трепет в присутствии той, кто владела сильной магией эльфов. Галадриэль издала легкий смешок, а затем наклонилась и взяла Тэотайна за руку: — Кое-кто хочет с тобой познакомиться. Выпрямившись, Владычица Золотого Леса взглядом попросила Лириан подняться следом. Втроем они неспешно зашли за два серебристых трона, оказавшись на площадке мэллорна, где обычно происходила аудиенция. Сейчас эта площадка была пуста, за исключением одной среднего роста фигуры, облаченной в темно-синий плащ. — Палландо, — громко произнесла Галадриэль. Фигура в плаще слегка дернулась, словно от неожиданности, что назовут имя. Затем фигура повернулась к подошедшим лицом — ею оказался старик. Он аккуратно снял с седой головы синий капюшон и улыбнулся сквозь густую белую бороду. — Приветствую, Леди Лириан, — Палландо сделал пару шагов навстречу. — Рад познакомится с вами, дочь Элронда, известная своим чУдным нравом. — Простите, — Лириан коротко кивнула в знак вежливого приветствия, — но кто вы? — Я Палландо Синий, — представился мая. — Пятый истари, когда-то был членом Белого Совета, но полвека назад я покинул Арду, странствуя по морям. А сейчас я вернулся. Милый мальчик, — он обратил внимание своих пронзительных серых глаз на юного рохиррима, — ты ведь Тэотайн, верно? — Верно, — мальчик хмуро кивнул. — Почему вы хотели познакомиться со мной? Палландо тихонько крякнул и снова улыбнулся. — Ты знаешь, кто я, Тэотайн? — Вы… колдун, — наскоро ответил тот и только после своего ответа прикусил язык. Но истари только посмеялся, а в уголках его глаз залегла небольшая паутинка морщинок. — Да, я колдун, — согласился майя. — И ты тоже колдун, Тэотайн… Мальчик сильнее нахмурился. — … как и твоя мама, — закончил Палландо. На площадке воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим вечерним пением эльфов у костра внизу. Галадриэль молча отошла в сторону и тихонько потянула за собой Лириан. Но Тэотайн, почувствовав, что принцесса отдаляется от него, испуганно обернулся и схватил ее за руку. — Вы говорите ерунду, — ответил он Палландо. — Я не колдун! И моя мама тоже. Лириан, зачем мы здесь? Я хочу домой. — Подожди, Тэотайн, — Лириан самой стало интересно, о чем говорит истари, ведь, в отличие от мальчика, она знала, что в словах мудрого волшебника истина. — Нужно дослушать Роместамо, — она посмотрела на Палландо. — Ведь это о вас я читала в архивах битвы с Мелькором? Это вы с братом ушли за восточные земли? — Да, — кивнул истари. — Мой названный брат, Алатар, или Моринетар, как его знают эльфийские летописцы, был выбран Оромэ для путешествий на восток, дабы собрать оставшиеся верные Манве дикие народы Средиземья. Алатар имел превосходные знания о Востоке Арды и взял меня с собой в это путешествие. Изучив восток, мы должны были отправиться в море, добраться до горизонта, узнать, что скрывает закат солнца. Но Алатар отправился в одиночку… Я… Мне суждено было задержаться в Арде. — Тэотайн, — обратилась Лириан к мальчику, — твоя мама была родом из Рун, не так ли? Когда юноша кивнул, Лириан снова обратила свой взгляд на Палландо: — Руны — самое восточное поселение Средиземья… Вы отец Тиадвин? — Что? — Тэотайн впился карими глазами в истари. — Моя мама? — Да, — Палландо покивал, однако взгляд его лучистых глаз внезапно стал темнее. — Я провел много времени с Лиаданой из рода Ровэнна, матерью Тиадвин. Когда я узнал, что Алатар не вернулся в назначенный день на сушу, я отправился искать его. И пропустил все — рождение дочери, смерть Лиаданы, рождение Диадвина, Диадрэна и Тэотайна… — И их смерти, — хрипло добавил Тэотайн. — Так вы мой дед? Мама никогда не говорила о вас, словно вас никогда не было… — Меня и не было рядом, — поправил Палландо. — Я сильно сожалею об этом, не знал, что мое путешествие так затянется. Но теперь я вернулся. — Вы нашли Алатара? — поинтересовалась Лириан. — Да, он иссяк силами, но я помог ему добраться до Валинора. Вечные земли сохранят его покой, — ответил Палландо, и вдруг снова поменялся в лице, просветлев. — Гэндальф Белый рассказал мне, что я пропустил, и я захотел познакомиться с тобой, Тэотайн. И научить тебя всему, что знаю сам. Я должен передать свои знания следующему истари, хранителю Средиземья. — А как же Митрандир? — не поняла Лириан, обернувшись на Галадриэль. — Гэндальф Белый вернулся в наш мир исполнить то, что ему предназначено, — ответила Владычица. — После войны, как бы она не завершилась, он вернется в вечные земли. — Значит, ты, Тэотайн, станешь великим магом, — дочь Элронда присела на корточки перед мальчиком. — Но я не хочу… я не могу быть волшебником, я никогда не колдовал, — он неуверенно поднял глаза на Палландо. — Вы ошиблись. — Я редко ошибаюсь, — заметил истари. — И сейчас я однозначно прав. Я докажу тебе, — с этими словами он достал из кармана небольшую сухую деревяшку. — Зажги ее. — У меня нет огнива, — покачал головой мальчик. — Зажги ее мысленно, — пояснил Палландо. — Я не умею, — упрямился Тэотайн. — Попробуй, — шепнула Лириан. — Сосредоточься на конце палочки. Представь, как пламя сжигает ее… Помнишь, я рассказывала, как Гэндальф зажег шишки в лесу за Мглистыми горами? Он сделал это без огнива. Просто захотел этого… Тэотайн подавил тяжелый вздох. Он сощурился, не отводя взгляда от палки, которую держал в руках истари. Через несколько мгновений напряженной тишины, Палладно, улыбнувшись, продемонстрировал деревяшку, обуглившуюся с другого конца. Он подул на обожженные пальцы и широко улыбнулся. — Молодец, — похвалила Лириан, поднимаясь. — Я даже не думал, что получится! — восторженно воскликнул Тэотайн. — Значит, я все-таки колдун? Но я двенадцать лет рос обычным… — Магическую силу нужно разбудить, — пояснил Палладно. — А не зная о ней, ты не мог этого сделать. Как и твоя мама — ей никто не сказал, что в ней дремлет древняя магия. Идем, Тэотайн, — он протянул руку мальчику. — Леди Галадриэль разрешила нам остаться на несколько дней в Лориэне, пока я не обучу тебя. — Лириан, ты тоже останешься? — поинтересовался Тэотайн, свободной рукой обхватывая ладонь истари. — Мне очень жаль, Тэотайн, но мне нужно домой, — Лириан обняла мальчика. — Мне очень нужно увидеть отца. Мы встретимся с тобой, когда я снова вернусь сюда. И тогда ты покажешь мне все, чему научился, ведь так? — Конечно, — покивал Тэотайн. — Береги себя, принцесса. Улыбнувшись, Лириан отошла в сторону, отпуская юного рохиррима с истари. Она обернулась на Галадриэль и встретилась с ее обеспокоенным лицом. — Лириан, тебе нужно домой как можно скорее, — произнесла Владычица. — Отец должен помочь мне избавится от оков черного духа, — прошептала Лириан. — Не только, моя дорогая. Ты нужна в Имладрисе. Палантир не показывает выдуманные вещи. Поспеши.