Almarea Fear

      Колесо телеги, доверху наполненной провизией и пригодной для питья водой, тяжело провалилось в яму, расплескав весеннюю жижу из грязного растаявшего снега. Груз подпрыгнул, на дорогу упал пучок с салатом. Но никто этого не заметил. Король Трандуил вел треть своей армии к Одинокой Горе.       У него было много времени в дороге подумать обо всем, что ждало его королевство. Разведчики подтвердили: Эребору и Эсгароту не избежать войны. Сын Орофера был уверен — Даин из Железных Холмов придет на помощь своим родичам. И Трандуил был преисполнен решимости увести свою дочь и свою армию эльфов с поля, где грянет кровопролитная война. Гномы справятся и без его помощи.       Степь, пролегающая перед Одинокой горой, новорожденной весной выглядела отвратительно. Снега, которых за долгую северную зиму намело по колено, только-только начали таять, смешиваясь с черноземом и оставляя причудливые грязевые узоры. Слякоть чавкала под копытами лошадей и сапогами воинов. Ветер насквозь пронизывал прохладой. Однако в воздухе витал тот самый запах весны, запах оттепели, юной капели, когда вот-вот ожидаешь прилета птиц и появления юных салатовых почек на деревьях.       Едва белоснежный матерый конь короля показался на возвышенности, подле которой расположился юный город Эсгарот, затрубили сигнальные башни, извещая о высоко почтенном госте. Поэтому, когда Трандуил въехал в ворота людского города, он не удивился, что к нему тут же вышел правитель Бранд.       — Приветствую, король Трандуил, — учтиво склонил голову внук Барда Лучника.       — Приветствую тебя, правитель людей, — король Лихолесья нехотя ответил на церемониальное приветствие. — Я ищу свою дочь, принцессу Тауриэль, — тут же объяснил он свой приезд.       — Она гостит у подгорного короля, милорд, — ответил Бранд.       В ответ Трандуил быстро кивнул и, пришпорив коня, направился к горе. Он не был удивлен. Племянник Торина Дубощита наверняка снова напел в доверчивые уши его дочери много небылиц, растопив ее доброе сердце речами о том, как мало у них воинов и как много гномьих детей и жен нужно защитить. Но Трандуил был намерен забрать принцессу восвояси вместе с половиной своей армии.       — Стой, — сын Орофера натянул узду своего коня, останавливаясь около двух колон, расположенных при входе на мост, ведущий к главным воротам Одинокой горы.       Их охраняли два низкорослых стражника. Они молча подняли глаза. Трандуил предусмотрительно оставил армию за холмом, взяв с собой лишь двух приближенных эльфов.       — Я прибыл за дочерью, — громко произнес король Лихолесья, словно Тауриэль держали насильно, а она не своевольно пришла вместе с армией.       — Король Кили ожидает вас, — произнес один из стражников.       Трандуил кивнул своим сопровождающим, и эльфы спешились. Правитель синдаров гордо пересек ворота королевства Одинокой горы и так же гордо подошел к подножию каменного трона. Эльф отметил, что Кили смотрится на этом месте неуместно. Восемьдесят лет он занимал место правителя, но, казалось, что сам Кили до сих пор не был уверен, что это место по праву принадлежит ему. Его уже порядком одряхлевшие товарищи стояли по обе стороны от трона — стольких советников не было еще ни у одного горного правителя. Что ж, такое коллективное правление, однако, шло на пользу не только этому государству, но и соседствующим с ними людям.       — Приветствую, король Трандуил, — старательно выговаривая слова, произнес Кили.       В ответ сын Орофера лишь коротко кивнул, задаваясь немым вопросом, не тяжело ли Королю-Под-Горой носить венчавшую его железную корону со вставленными в нее самоцветами.       — Я пришел… — начал Трандуил, но его перебили.       Взметнув ярко-рыжими прядями, словно то были языки пламени, в тронный зал откуда-то из глубины горы быстрым шагом вышла Тауриэль. В первую секунду король синдаров опешил: так сильно в этот момент его дочь была похожа на свою мать. Решительность в ее глазах искрила темной зеленой, а плотно сжатые тонкие губы подсказывали: она не уйдет просто так.       — Ada (Отец), — твердо произнесла она, останавливаясь перед лицом своего короля. — Идем, пожалуйста, нам нужно обсудить этот вопрос наедине. Прошу простить, Ваше Величество, — обратилась она к Кили. — Мы вернемся с ответом после небольшого совета.       Трандуил ничего не сказал. Он бросил грозный взгляд на Короля-Под-Горой и последовал за дочерью. То, что Тауриэль не стала устраивать сцену на глазах гномов, чтобы давить аргументами о помощи тем, кто присутствует при разговоре, говорило о том, что она повзрослела. Пусть и прошло достаточно мало времени для бесконечной жизни эльфов. Этот факт заставил Трандуила позволить Тауриэль высказаться, а не просто увести ее отсюда.       — Отец, — снова повторила принцесса, — я ждала, что ты явишься сюда только с одной целью: забрать меня, армию, и снова спрятаться в лесу, не желая проливать кровь своего народа.       Трандуил удивился, особенно после этого «явишься». Но дочь не давала ему шанса возразить.       — Только в этот раз все по-другому, — горячо продолжала Тауриэль. — В этот раз на эти земли налетит не один дракон, которому нужно будет просто уснуть, зарывшись в гномье золото. И даже не несколько армий орков, желающих завладеть горой для своего хозяина. На эти земли идет армия истерлингов, во много раз превышающая и орков, и дракона вместе взятых. И она уже на подступах к Дальним Холмам, к ночи наши общие… Общие, — выделила она, — папа, враги будут здесь.       Машинально вскинув голову и оценив, что солнце уже в зените, Трандуил снова посмотрел на дочь.       — И разбив гномов с людьми, они пойдут жечь наши леса, — уже тише произнесла Тауриэль. — Им не нужна гора, не нужны людские города. И даже эльфийские государства. Они просто истребляют все живое на своем пути, вплоть до Гундабада. И ты прекрасно это понимаешь, не отрицай.       Король Лихолесья молчал. Он видел нетерпение дочери, но в это самое мгновение не мог его унять своим ответом. Он отвернулся и посмотрел на бескрайние холмы востока. Словно издалека он как будто слышал звук тысячи шагов истерлингов, видел отблески солнца на их рогатых шлемах. Трандуил помнил, как предки этих воинов предали союзы Лотлориена и Лихолесья, выступив в решающий час на стороне Саурона в Битве Последнего Союза. Это было самое грандиозное предательство на его памяти. Тогда действительно огромное войско истерлингов и харадримов с их гигантскими боевыми мумакилами, шло в одном ряду с эльфами, плечом к плечу. Как более сильный народ, синдары решили идти первыми, а люди завершали их построение. Эльфы Орофера оказались окружены: спереди на них неслась несметная рать орков, а сзади их разгромили людские предатели. И если бы не Исильдур, срезавший Кольцо с длани Черного Властелина, темная сторона победила бы.       Тауриэль права — сравняв с землей государства людей и гномов, истерлинги пойдут в леса. В его леса. Он не допустит этого. И не упустит возможности поквитаться с предателями этого слабого людского рода. Накажет наследников тех порочных созданий Эру, обманутых Мелькором. Накажет тех, из-за кого погиб его отец.       Король синдаров обернулся на Тауриэль, терпеливо ожидавшую его решения.       — Хорошо, — медленно произнес Трандуил. — Ты права, войны нашему народу не избежать. Я останусь здесь, две трети нашего войска выступят против Рун с гномами и людьми, еще треть останется защищать границы в случае поражения… Тауриэль, я сделаю это лишь с одним условием. И буду непоколебим.       — Какое условие? — нахмурилась принцесса Лихолесья, не ожидая ничего хорошего для нее.       — Ты вернешься домой и будешь помогать своей матери править Королевством в мое отсутствие. Пока твой брат сражается на юге, ты будешь защищать свою королеву.

***

      Солнце, вошедшее в зенит, плотно скрывали тягучие облака. И было сложно сказать, были ли это просто облака, или же темные тучи с востока, или дым от неугасающих огней осадного Минас-Тирита.       Флагманский корабль Черных Пиратов медленно подплывал к порту. На площади Пеларгира уже собрались орки Саурона, готовые встретить своих союзников и пойти в атаку с юго-запада. Они издавали отвратительные звуки, хрипло смеясь, сморкаясь и кашляя. Каменные домики порта были брошены, из проломленных крыш и окон валил черный дым.       Едва корабль, благодаря сброшенному ранее якорю, остановился возле причала, Лириан выглянула из-за спущенного паруса — с высоты палубы было видно битву, развернувшуюся за каменными вратами Пеларгира. На Пеленорских полях, поднимая с сухой земли пыль сражались друг с другом армии Рохана, облаченные в традиционные золото-зеленые боевые одежды, орки Саурона и войско харадримов. С ужасом Лириан заметила с десяток огромных мумакилов, на спине которых в специальных укрепленных паланкинах находились воины Рун.       Леголас тоже смотрел вдаль, пронзая взглядом воинов с дальнего востока Арды. В его глазах бушевало синее море ярости. Он знал о предательстве истерлингов и харадримов лишь из рассказов отца, но ему этого было достаточно для того, чтобы желать отомстить потомкам тех людей.       — Вечно опаздываете, пиратское отродье! — вопил орк, видимо, главный в этом отряде. — Слезайте со своих кораблей! — он прорвался вперед, потрясая перед собой кривым топором, окрашенном багряной кровью.       Если главного орка и смутило, что он не видел никого на кораблях, продолжавших останавливаться у причала, то виду он не показал. Но когда прямо с палубы флагманского корабля спрыгнул сначала обычный человек, а затем один гном и пара эльфов, орк сильно удивился, не зная, бояться ли ему невиданных существ, вчетвером одолевших весь пиратский флот или радоваться, что их всего четверо. Определиться с выбором эмоций он не успел — вслед за спрыгнувшими живыми существами в порт начали не то входить, не то влетать мертвые воины проклятой армии, оставляя за собой зеленоватый след прозрачного тумана.       — Не плохо справляются эти мервецы, — пробормотал Гимли. — Коли так пойдет, нам ни одного орка не достанется.       Мертвые двигались гораздо быстрее живых, практически налету преодолевая расстояние и убивая всех врагов, бегущих им навстречу или убегающих от неведомой им силы. Как верно подметил Гимли, казалось, что армия Короля Мертвых самостоятельно справится со всем бесчисленным войском врага.       — Не переживай, Гимлет, — ответил ему Леголас, доставая очередную стрелу из колчана за спиной, — и для нас останется предостаточно орков.       Арагорн дал Королю Мертвых четкую задачу — освободить Минас-Тирит от вражеской армии, уберечь людей. Поэтому мертвецы в первую очередь прорывались в город, убивая лишь тех, кто попадался им по пути. Остальные враги доставались живым воинам.       Когда зеленоватый туман перестал застилать взор, и Лириан оказалась за воротами Пеларгира, вступив на поля Пеленора, она поразилась, насколько много на месте сражения было орков. Сколь многочисленной и поистине бессчетной была армия Саурона.       Принцесса увернулась от шестопера и, вынув из ножен на поясе клинок, вонзила его в шею напавшего орка. Через мгновения тот же клинок отрубил толстую руку второго орка, а Леголас стрелой пронзил его в грудь. Чтобы не тратить понапрасну снаряжение, Лириан выдернула стрелу из мертвой твари, и положила ее в свой колчан, продолжая борьбу клинком с очередной парой орков.       Расправившись с ними, Лириан получила несколько мгновений перерыва и возможности осмотреться. Зеленая армия успела умчатся далеко, орков было не много, но к юго-западу полей подходили харадримы, которых пытались оттеснить остатки армии Теодена.       Леголас сражал одного харадрима за другим, Лириан держалась рядом, в основном добивая тех, кто не пал от стрел принца. Так они прошли достаточно большое расстояние, и тут до острого слуха эльфийской девы донесся отчаянный крик, звавший до боли знакомое ей имя.       — Мерри!       На беду, она узнала голос той, кто отчаянно звал хоббита. Эовин все-таки нашла в себе храбрость. И отправилась на войну, видимо, взяв под свою опеку и Мерри, явно сильно желавшего не оставаться в стороне.       Принцесса внезапно остановилась, упустив из внимания орка, подбирающегося к ней со спины.       — Лириан, — сердито позвал Леголас, только что снесший голову потенциальному убийце принцессы, — в чем дело?       — Мэрри, — отозвалась Лириан. — Он тоже здесь и с ним что-то случилось. И Эовин здесь…       Выстрелив в очередного харадрима, Леголас нервно облизал нижнюю губу.       — Мы их найдем, — произнес он. — Будь начеку, Лириан и не… — не договорив, он отразил атаку низкорослого, но довольно коренастого орка, а когда обернулся, Лириан уже не было рядом. — Лириан!       Он увидел взметнувшиеся шоколадные волосы к югу от битвы. Принцесса сражалась с орком, который явно уступал ей в ловкости. Леголас сам отразил несколько атак харадрима, перерезав тому горло и сделал два шага в сторону дочери Элронда.       — Леголас! — услышал он громкий призыв Арагорна.       Сын Трандуила нехотя обернулся на голос друга. Прямо на них двигался огромный мумакил, который был величиной с двух или даже трех пещерных троллей. Эльф не был удивлен — он не раз воочию видел этих животных, ведь харадримы часто наведывались на западные от своего государства земли. Однако сражаться с мумакилами ему еще не доводилось.       Понимая, что нужно как-то повалить довольно массивное животное, прежде, чем кинуться за своевольной принцессой, Леголас побежал навстречу мумакилу и ловко запрыгнул к нему на бивень. Едва сохранив равновесие на скользкой от крови кости животного, эльф перепрыгнул на деревянный шип с обвязки вокруг массивной передней ноги зверя, а затем, дождавшись момента, перебрался на заднюю лапу и по застрявшим в толстой шкуре стрелам смог залезть на спину мумакила. Не дав принцу передохнуть, из боевого паланкина к эльфу начали выпрыгивать харадримы, которых Леголас убивал стрелами, а одного человека, кинувшегося к нему с копьем, эльф умудрился просто спихнуть вниз, на расправу конникам Рохана. Сын Трандуила заметил, что паланкин толстыми канатами закреплен на теле мумакила. Принц, захватив свободный канат, спустился на нем на другую сторону животного, достал из-за спины клинок и перерезал канаты, державшие паланкин. Тяжелая боевая палатка начала съезжать вниз, одновременно помогая эльфу, державшемуся за канат, подняться на спину животного. Упав вниз, паланкин стал жертвой части мертвой армии, в одно мгновение перебившей всех воинов в нем. Выдохнув, Леголас достал сразу три стрелы и, сильнее натянув тетиву, вонзил их в голову мумакила, который тут же начал падать на землю. Принц прыгнул на хобот животного и съехал по нему вниз. Эльф резко выдохнул и остановился, чтобы перевести дыхание.       — Это считается за одного! — раздраженно кинул ему Гимли. — Мне нужно еще пять до круглой сотни.       Кивнув гному, который побежал дальше, набирая еще трупов для своего счета, Леголас поморщился от боли в ушибленном боку. Он оглядел глазами поле сражения. Но насколько бы острым не был эльфийский взгляд, Лириан он нигде не видел.

***

      Истерлинги шли ровной шеренгой по холмистой местности, ни разу не потеряв строй из-за неровности земли, по которой шли. Командиры отрядов в унисон чеканили счет марша. Их рогатые шлемы и кирасы, выкованные из тонкой, но прочной стали, были покрыты бронзовой краской. И восходящее солнце, провожающее восточное войско отблескивало на их облачении.       Трандуил сидел верхом на своем коне, в передовом отряде своей армии. С правого фланга место заняли воины из Эсгарота, на левом фланге и в центре стояли гномы Одинокой горы и Железных Холмов — Даин отправил часть своей армии, а сам с основанными силами остался стеречь собственное государство.       Как сильно королю Лихолесья происходящее напоминало события почти вековой давности. Только тогда, в Битве Пяти Воинств, Трандуилу пришлось остаться и сражаться не пойми за что на проклятой земле гномов, проливая кровь своих эльфов просто так. Сейчас он осознанно привел больше половины своей армии, чтобы не допустить прихода врагов к границам своей земли.       Тауриэль ушла. Согласилась с условием отца и отправилась в свое королевство. Трандуил был уверен — если на то будет воля Валар, и ему с Леголасом не суждено будет вернутся домой, Тауриэль станет отличным военачальником, а Анариэль прекрасной королевой. Лихолесье не пропадет с двумя такими отважными, мудрыми и справедливыми эльфийскими девами. Это знание помогало сыну Орофера с достоинством принять бой в этом сражении, каким бы не оказался его финал.       Истерлинги не выжидали. Они не останавливали своего марша. У эльфов, гномов и людей Эсгарота было время занять более выгодную позицию: они расположили передовые силы на возвышении холма, и при подходе вражеских воинов имели преимущество: эльфийский отряд по приказу Трандуила выпустил залп стрел, сражая первые ряды истерлингов. Затем еще залп и еще, пока армия людей востока не приблизилась вплотную не начался ближний бой.       К середине дня битва занимала уже не малую часть холмистой местности у подножия Одинокой горы и Эсгарота. Истерлинги давили числом, уступая эльфам и гномам в боевом мастерстве. Трандуил, все еще сражаясь на своем мощном коне, вонзив в очередного истерлинга свой длинный клинок, резко обернулся на восток — вражеская армия выводила на позиции свои требушеты, а за ними выезжали колесницы.       Именно колесницы и направились вперед, чтобы позволить требушетам расположиться максимально близко к Одинокой горе. Трандуил отдал приказ своим воинам перестроиться, чтобы получить преимущество, и сам направился вперед, верхом на коне, навстречу первой колеснице.       Король Лихолесья успешно схлестнулся с первой колесницей, но за ней следовали еще с десяток таких же. И тут эльф увидел, что Король Кили и трое его воинов, верхом на боевых кабанах, так же несутся навстречу колесницам. Вчетвером они разбили еще пять колесниц, но при столкновении с шестой, конь Трандуила получил удар копьем в шею и замертво упал на землю. Верховный синдар успел спешится на ходу и продолжил бой на ногах, умело орудуя двумя длинными клинками, его бой походил на смертоносный танец. Но и многовекового опыта эльфа и опыта гномов-всадников не хватало, чтобы отбросить колесницы врага. Пришлось отступать.       Объединенная армия людей, эльфов и гномов сражалась мужественно, даже к сумеркам она не позволила истерлингам с их колесницами подступиться к Одинокой горе. Поняв, что враг не так прост, командир восточной армии велел использовать требушеты уже сейчас, используя в качестве грузов подожженные смолой камни.       Ряды оборонявшихся дрогнули. Какими бы опытными не были воины, падающие с неба огненные снаряды сломали построение и истерлинги рванули вперед. Людей, гномов и даже эльфов захлестнула паника. Воздух наполнился тошнотворным запахами крови и горящей плоти. Звон стали и крики умирающих усилились — ужасающие звуки ожесточенного сражения разносились далеко от места битвы. Холмистая степь местами горела, несмотря на большую влажность от паводков. Пламя пожирало всех, до кого могло добраться, и Трандуил на несколько мгновений едва не поддался царившей вокруг атмосфере. С огнем у него была своя история, отпечаток которой он скрывал. Но король Северного леса понимал: если и он не совладает с душащим его страхом, битва закончиться очень скоро. Их всех просто перебьют. Он начал отдавать приказы, перекрикивая шум битвы. Военачальники, услышав его уверенный и громкий голос собрались и принялись перестраивать отряды, веля кому то отступать, кому то объединиться и прикрывать отход.       Трандуила с частью воинов синдар оттеснили к югу от Одинокой горы, и им пришлось отступать в Эсгарот. Едва он оказался за стеной города, как столкнулся с Брандом.       — Что будем делать? — выдохнул человек, он тяжело дышал, в глазах читалась паника. — У моих воинов почти не осталось сил…       — Нужно уничтожить требушеты, — Трандуил в отличии от правителя людского государства уже вернул самообладание.       — Король Кили занимается этим, — сказал советник Бранда, вернувшийся с башни, откуда было видно сражение.       Трандуил поднялся наверх, чтобы самому оценить обстановку на поле боя. Он видел, как Король-Под-Горой с отрядом верхом на кабанах прорывался к передовым требушетам. Три из семи орудий уже догорали, еще два гномы вполне могли уничтожить. Сын Орофера перевел взгляд южнее — там выкатывали еще два требушета, которые должны были брать в осаду Эсгарот.       — Есть лошадь? — обратился король Лихолесья к Бранду.       Верхом на выданной ему вороной кобыле Трандуил с несколькими своими воинами, которым тоже одолжили по скакуну, направлялся вдоль южной стены людского города, навстречу требушетам на правый фланг армии истерлингов.       Верховный синдар, умело управляя лошадью, смог прорваться к первому требушету. Он соскочил с коня, молниеносными движениями умертвил троих истерлингов, затем перерубил веревки пращи, лишая орудие возможности метать камни.       Звонко ударил по тонкой стали клинка арбалетный болт, едва не выбив из рук Короля оружие. Трандуил резко обернулся в сторону, откуда был сделан выстрел. Воин возле следующего требушета, чье лицо было закрыто тряпичной маской и открывало лишь черные глаза человека, снова зарядил арбалет. Выстрел, и Трандуил умело отбил болт вторым клинком. Еще мгновение, один из гномов зарубил стрелявшего топором.       А в следующий миг Трандуил почувствовал острую боль такой силы, что ноги мигом подкосились, а в голове помутилось сознание. Сжав зубы, чтобы не закричать, король Лихолесья упал на колени, оперевшись рукой о деревянную балку требушета. Черные точки, мельтешившие в глазах, мешали разглядеть, отчего правый бок синдара горел огнем. Дышать становилось труднее с каждым мгновением, под ребра словно вставили камень. Стараясь делать короткие вздохи, Трандуил опустил взгляд — наконечник копья почти полностью вышел из-под нижнего ребра. Эльф рвано выдохнул. Силы оставили его, рука соскользнула с балки, и король Северного Леса упал на землю, орошенную его же кровью.