Almarea Fear

      Услышав Эовин, Лириан резко направилась на юг, откуда, как ей показалось, она и слышала отчаянный крик. С ужасом, принцесса увидела россыпь золотых волос девушки, которая пыталась ползти. Дочь Элронда двумя стрелами уложила наземь высокого орка с какой-то железной корягой вместо оружия, а затем поспешила атаковать отвратительную тварь, ковыляющую следом за Эовин и явно желавшую добить девушку. Лириан клинком отбила меч в руке орка, увернулась от замаха еще одного приблизившегося воина армии Саурона, а затем, вонзив оружие тому в живот, убила его. Хромой орк снова занес свой широкий меч, но эльфийка смогла его отразить. Тогда воин тьмы, зашипев, толкнул принцессу поврежденной второй рукой, лишив ту координации, и снова атаковал мечом. С трудом, но Лириан удалось увернуться — меч оставил на ее щеке лишь царапину. Затем принцесса сделала быстрый переход ногами, как учил ее Леголас, и атаковала орка со спины, отрубив ему руку, сжимавшую меч. Затем она снесла ему голову.       — Эовин, — Лириан наклонилась к девушке, — ты как?       — Рука сломана, но я жива, — прошептала принцесса Рохана, приподнимаясь и подбирая меч у одного из павших воинов Ристании. — Оставь меня, я справлюсь.       — Где Мерри? — спросила Лириан.       — Не знаю, я потеряла его из виду, — честно призналась Эовин. — Но он должен быть неподалеку, он помог мне сразить Короля из Ангмара.       Услышав это, Лириан почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. В далекой битве при Форносте Глорфиндель произнес пророчество о Короле-чародее: «И падет он не от руки смертного мужа». Воля самих Валар была на то, что Эовин все-таки отправилась на эту битву. Ей было суждено уничтожить одного из сильнейших врагов людей, а Мерри, полурослику из Шира — помочь ей в этом.       — Я найду его, — произнесла Лириан и поднялась на ноги, ища среди трупов людей и орков маленького хоббита.       Она отбежала в сторону, чтобы не попасть под лапы мумакила, быстро идущего на нее, и тут увидела того, кого искала: Мерри быстро отползал в сторону, чтобы так же не стать жертвой животного.       Лириан подбежала к полурослику, но не успела произнести ни слова, как сбоку увидела, как еще одна туша мумакила, сраженная воинами Рохана, падает совсем рядом. Принцесса быстро схватила хоббита и оттащила его, благо животное упало рядом, не задев их.       Выглянув из-за поистине огромной лапы животного, Лириан и Мэрри увидели странную картину — Леголас бежал по спине другого мумакила, с которого уже был сброшен паланкин. Выстрелив животному в голову, эльф довольно изящно спустился с него по хоботу.       — Ого, — хмыкнул Мэрри. — Класс.       — Это точно, — дочь Элронда даже слегка улыбнулась.       — Ой, Лириан…       У Мерри неожиданно подогнулись колени, и он, не успев схватиться рукой за принцессу, упал на землю, прямо возле лапы поваленного Рохиримами мумакила. Лириан присела перед хоббитом на колени.       — Что случилось?       — Рука… очень сильно болит, — поморщился Мэрри. — Я сунул клинок в щель доспехов Назгула, и с тех пор не чувствую ее.       — Это Черная Немочь, — Лириан быстро осмотрелась, не спешит ли к ним какой-нибудь вражеский воин. — Проклятье Ангмарских Королей.       Мэрри закашлялся. Лириан хотела помочь хоббиту, но из-за поваленного мумакила на нее налетели два орка, от которых пришлось отбиваться, да еще и прикрывать лежащего полурослика. Принцесса ударила одну мордорскую тварь луком, перерезала горло второму орку клинком и, успев натянуть стрелу, выстрелом отправила замертво на землю первого. Выдохнув, Лириан снова склонилась над хоббитом.       — Я умру? — тихо прохрипел Мэрри, грустно смотря на эльфийскую деву.       — Нет, — ответила та, прикрывая полурослика плащом. — Конечно, нет. Тебе нужен Гэндальф, — она снова подняла голову, чтобы не пропустить подступающих врагов. — Останься тут, не двигайся. Лежачего тебя не тронут, сочтут за мертвого. Я найду волшебника и вернусь за тобой.       — Лириан, — тихо позвал Мэрри, — ты Пипина не видела?       — Пока нет, — честно ответила та. — Но я уверена, что он с Гэндальфом. Лежи, Мэрри. Я приведу помощь, — она мягко провела ладонью по здоровой руке хоббита и слегка сжала его пальцы. После чего принцесса поспешила к величественно возвышающемуся над Пеленорской равниной Белому Городу.       Орков уже не было, харадримов — тоже. По полю в нескольких местах в зеленом тумане мертвой армии враги прощались со своими жизнями. Лириан посмотрела на город — пожары затухали, на всех ярусах так же бродил зеленый туман, освобождая город от захватчиков.       — Принцесса, — к ней подошел Эомер. — Стало быть, Арагорну удалось пройти Тропой Мертвых?       — Да, — улыбнулась та. — Проклятые исполнили клятву, помогли выиграть эту битву… Эомер, — лицо Лириан снова потемнело, — твоя сестра тоже здесь, я видела ее живой. Она в той стороне, — эльфийка махнула рукой.       Сдвинув брови, Эомер благодарно кивнул дочери Элронда, и поспешил на поиски Эовин. А Лириан должна была идти к городу, чтобы найти волшебника, но вдруг краем глаза она заметила белый плащ старика.       — Митрандир!       — А, принцесса, — Гэндальф позволил себе улыбку. — Не удивлен, что встретил тебя здесь.       — Твоя помощь нужна Мерри, — выпалила Лириан. — Он поражен Черной Немочью Короля Ангмара. Помог Эовин уничтожить Чародея. Ему нужна твоя белая магия.       — Что? Он не умрет? — из-за спины мага выскочил Пипин.       — Нет, — Лириан позволила себе улыбку, искренне радуясь за то, что он был невредим, хотя по мечу хоббита стекала черная кровь, значит, господин Тук тоже сражался.       Когда Гэндальф с Пипином направились к поваленному мумакилу, подле которого находился Мерри, Лириан обернулась на город. Армия Проклятых оставила Минас-Тирит, полностью освободив его от врагов. И сейчас Король Мертвых предстал перед Арагорном.       — Я считаю вашу клятву исполненной, — произнес сын Араторна. — Идите. Мир вам.       В считанные мгновения зеленый туман рассеялся. Клятвопреступники исправили свои ошибки далекого прошлого. Они нашли покой.       Когда проклятая армия исчезла, а за ней и зеленый непроглядный туман, Леголас, суматошно ходивший между падшими телами, наконец-то увидел принцессу и кинулся к ней.       — Лириан, — он схватил ее за плечи и тряхнул, — почему ты убежала? Ты обещала держатся рядом! — он не кричал, но ярость его слов передавалась ей через горящий сердитый взгляд.       По испуганному лицу юной эльфийки Леголас понял, что вышло грубо. Он посмотрел в ее зеленые глаза, с каждым мгновением становившееся влажнее и темнее. Принц сжал зубы так крепко, что под скулами заходили желваки. Леголас был очень зол, но ему необходимо было успокоится. Лириан понимала, что поступила неверно, но так сильно злиться на нее он не имел права — они стояли посреди поля битвы, вдыхая отвратительный трупный запах и чувствуя во рту металлический привкус от того, как много крови было пролито на землю под их ногами. Оторванные конечности воинов, искореженные мертвые лица людей, крики и плач по потерянным в бою — все это давило на душу юной принцессы, впервые увидевшей ужасы столь масштабной и жестокой бойни.       Леголас, закрыв глаза, обнял Лириан и крепко прижал ее к себе, с облегчением почувствовав ее руки, обхватившие его в ответ.       — Прости меня за тон, — попросил он, прижавшись щекой к ее голове. — Я очень сильно испугался, что потерял тебя.       — Я не должна была убегать, но я… так получилось, я испугалась за маленького Мерри, — произнесла Лириан, обнимая Леголаса.       Только сейчас принцесса поняла, что все закончилось. Закончилось победой, и они все живы. Жив Леголас. У них снова есть время, спокойное время, сколько бы его ни было и какие бы испытания им не были уготованы.       «Она отмечена смертью».       Что бы не имел ввиду Король Мертвых, Лириан была жива. Пощадила ли ее смерть или что-то ждало впереди — сейчас это было не важно.       Битва на Пеленорских полях закончилась победой людей. Хоть и очень дорогой ценой. Король Теоден погиб. Но в чертогах своих предков он займет достойное место за то, что ответил на зов давно почившего союза.

***

      Темнота сдавливала голову. Какие-то звуки раздавались словно через плотно прижатую к ушам подушку. Трандуил попытался открыть глаза, но сделать это было трудно, словно веки отяжелели. Бок продолжал гореть и пульсировать, бедром он чувствовал мокрую ткань туники, надетой под доспехи. Его куда-то тащили.       Через какое-то время эльф, сделав над собой усилие, приоткрыл глаза. Он все еще был на холмах, у стен Эсгарота, крики и шум бойни было слышно уже не так глухо. Требушета, рядом с котором синдар потерял сознание, не было рядом, значит, кто-то унес Короля, оттащил ближе к стене. Трандуил приподнял голову и прищурился. Рядом с ним два гнома отбивали атаку четырех истерлингов. Успешно.       — Очнулся, — буркнул Двалин, кивнув в сторону сына Орофера.       Устало выдохнув и тяжело опустив на землю молот на длинной рукоятке, к Королю Северного Леса подошел Кили.       — Прости, эльфы, с которыми ты пошел к требушетам, погибли. С правого фланга налетел целый отряд истерлингов. Мы смогли оттащить тебя. Двалин вытащил копье… — Король-Под-Горой кивнул на перевязанную рану в боку. — Бранд сейчас подойдет, он поможет добраться до палатки с целителями.       — Я дойду сам, — прохрипел Трандуил и попытался присесть, но боль в боку снова стала невыносимой, а под ребрами горело огнем.       — Нет, — твердо произнес Кили. — Ваше Величество, вы потеряли много крови, и пара ребер сломана. Дождитесь помощи, чтобы не ухудшить состояние.       Трандуил оставил попытки подняться самостоятельно и хмуро посмотрел на Короля гномов.       — Ты спас меня… — произнес синдар.       — Мы на войне, — Кили пожал плечами. — Бьемся плечом к плечу.       — Я благодарен тебе — выдержав паузу сказал Трандуил.       Кили прекрасно понимал, насколько тяжело было Королю Лихолесья произнести эти слова. И то, что он смог переступить через свою гордость, было довольно значимо для Короля Одинокой Горы, так долго терпевшего презрительное отношение правителя соседнего государства. Но он все равно дерзнул сыронизировать:       — Я уверен, на моем месте ты поступил бы так же.       Бранд и двое его приближенных помогли Трандуилу добраться до специально поставленной палатки в зале городской ратуши, в которой оказывали первую помощь воинам с поля боя. Для эльфийского короля отвели отдельную кровать, правда слегка шатавшуюся на сломанной ножке. Его отгородили ширмой, перевязали рану, дали еды и воды. Вскоре Трандуил забылся в тревожном сне.

***

      Когда ночь уже полноправно вступила в свои права, Минас-Тирит еще не спал. Жители пытались оправиться от пережитой осады города, с поля боя выносили раненых, и рыли братские могилы для падших защитников.       — Белый город еще долго будет залечивать раны и восстанавливать величественные стены, — произнес Арагорн, стоя на смотровой площадке самого высокого яруса. — Я благодарен вам, мои друзья, что вы прошли со мной весь этот путь. Путь домой, — он обернулся на белое древо, росшее в центре площади перед тронным залом.       Леголас улыбнулся и, протянув руку, сжал плечо Странника. Гимли довольно хмыкнул и попросил стражника у древа принести дорогому другу короля трубку и табак.       К трем друзьям тихо подошла Лириан. Она куталась в плед, который ей выдали в Палатах, где принцесса оставила Пипина с Мерри. Гэндальф излечил полурослика от Черной Немочи, но мастеру Брендизайку нужен был отдых и покой.       — У господина Тука остался лонгботоновский табак, — сказала она Гимли, услышав последнюю фразу гнома. — Можешь сходить к нему, пока он не выкурил весь кисет.       — Я слишком устал, чтобы идти куда-то за табаком, в то время, как мне скоро принесут его прямо сюда. Отличный вид для нескольких мгновений тишины и дыма, — Гимли направился к невысокой скамейке, расположенную у дальней стены смотровой.       Лириан позволила себе легкую улыбку и взяла за руку принца Лихолесья. Леголас приобнял принцессу и прижал ее к себе.       — Что нас теперь ждет? — тихо спросила дочь Элронда, смотря на вечную грозу, черными тучами нависшую над Мордором.       — Не знаю, — честно ответил Арагорн, помолчав. — Но война еще не закончилась… В Мордоре, за Черными Вратами еще тысячи тысяч орков, — он еще немного помолчал, а затем перевел взгляд на двух эльфов. — Я навещу Эовин и хоббитов в Палатах.       Оба эльфа знали, что Арагорн просто решил оставить их наедине, и были благодарны другу за это. Лириан подняла глаза на Леголаса: тот хмуро всматривался в даль потемневшими глазами. Его лицо было застывшим и напряженным, а губы плотно сжаты. Она любила его серьезный профиль ничуть не меньше открытой улыбки эльфа. Но принцесса знала причину хмурого взгляда синдара — все мысли Леголаса сейчас занимали северные земли и его родной лес, родное королевство. Он не знал, какая обстановка царит сейчас там. Была ли битва с подчинившимся Саурону государством, и если была, то закончилась ли она и как… Лириан была уверена — если бы мог, Леголас тотчас же сорвался и ускакал на помощь своим родным.       — Арагорн прав, — тихо произнес Леголас. — Война еще не закончилась, — он посмотрел в зеленые глаза эльфийки.       На смотровую площадку налетел порывистый ветер, принося с собой приятный аромат табака, который курил Гимли. Ветер принес ночную прохладу юной весны, уже во всю царившей на юге Средиземья.       — Нет известий из дома? — тихо поинтересовалась Лириан.       Леголас покачал головой, облизав и закусив нижнюю губу.       — Нет. Крайний раз я получал послание, когда был в Эдорасе. Мама писала, что они с отцом в Лориене, прибыли просить совета у Владык. Тауриэль вернулась из Серых Гаваней, она осталась в королевстве, — принц немного помолчал. — Не стоило ей возвращаться из владений Кирдана.       — Ты думаешь, она уйдет на войну? — Лириан почувствовала холодок в душе.       Леголас вновь не сразу ответил, выдохнув и обратив взор на Восток.       — Если отец не нашел достаточно хорошего условия, то она со своим отрядом окажется в армии Лихолесья, — ответил он, посмотрев на принцессу.       Под его серьезным взглядом, таящем в себе глубокое осуждение, Лириан почувствовала себя виноватой. В словах возлюбленного звучали ничем не скрытые намеки на нее саму, на ее поведение, стремление оказаться на войне. Лириан с Тауриэль были похожи, из-за юного возраста, или просто по характеру: обе юные, активные, желающие изменить мир, стать частью большего. Обе стараются бороться за высшее благо, не понимая, какие преграды могут встать на пути истинной добродетели. Лириан неслась на поля сражений, путая храбрость с безрассудством, и лишь волей Эру выживая в самых жестоких битвах. Дочь Элронда понимала, как переживает за нее Леголас. И, казалось бы, она должна была уступить, остаться дома, в безопасности, но ее не остановили ни его просьбы, ни попытки разорвать отношения, ничего. Она упрямо шла за ним в самое пекло смерти.       — Леголас, ты встретил меня, когда я, выращенная в тепличных условиях Имладриса, защищалась с гномами от пауков… Ты с самого начала знал, какая я, не стоит осуждать меня.        Принц неожиданно мягко усмехнулся.       — В самый первый раз я встретил тебя в Имладрисе, когда ты подкармливала семейство кротов, уничтожающих грядки в садах, — поправил он. — Ты всегда была строптивой. Я не осуждаю, я смирился с твоей непокорностью. На мою беду, — добавил он, крепче прижав к себе эльфийку. — Если подумать, сколько всего мы пережили на этой войне… Нам несказанно везет. И это настораживает меня. Какую цену мы заплатим за это везение? — он до сих пор не мог выбросить из головы слова Короля Мертвых.       — На все воля Валар, — тихо ответила Лириан. — А пока, нужно благодарить их за то, что до сих пор мы вместе и живы, победив в стольких сражениях.

***

      Ферен торопливо преодолевал длинные коридоры подгорных владений Короля Лихолесья. В его руке был зажат свиток, перевязанный серой ленточкой.       — Хорошо, что не черная, — пробормотала Тауриэль, тонкими пальчиками ловко развязывая ленту со свитка.       Скомкав ее в кулачке, принцесса быстро взглянула на мать.       — Читай ты, — тихо произнесла та.       Королева Анариэль, чувствуя, что дрожит от волнения, молча наблюдала, как ее дочь раскручивала свиток. Тауриэль, нахмурив брови, вчитывалась в торопливо набросанные витиеватым почерком эльфийские записи. Написано было не очень много, только самое основное, что должна была знать правительница королевства, но Тауриэль долго водила глазами по строчкам, разбирая слова.       — Войско истерлингов отступило, — наконец, произнесла принцесса. — Объединенная армия эльфов, людей и гномов победила. Наши… наши потери велики, как и остальных армий. Ох, — Тауриэль, удерживая свиток в одной руке, другой сжала пальцы Анариэль. — Отец ранен. Рана не смертельная, но глубокая, он в бреду в людском городе Эсгароте, — она опустила руку со свитком.       — Поедем, — коротко сказала Анариэль, не чувствуя под собой землю. Если бы она не сидела на троне, то точно упала бы. — Ферен, отдай приказ подготовить экипаж. Ты останешься вместо нас, — предупредила она, точно зная, что дочь поедет вместе с ней.       — Это еще не все, — Тауриэль продолжила читать, когда советник удалился.       Внезапно принцесса запнулась, резко отпустила руку матери и сжала в пальцах обеих рук свиток, вглядываясь в строчки, как будто не верила, что там написано.       — Что такое? — испуганно, но тихо спросила Анариэль, опасаясь чего-то, действительно, ужасного.       Тауриэль закрыла глаза и подняла голову. Руки, сжимающие свиток, медленно опустились. Принцесса открыла глаза и с ужасом посмотрела на мать.       — Король Кили… погиб.