***
Через семь ночей Хранители подошли к подножию Селебдара — соседнего с Карадрасом пика. Подъем по нему был менее трудным благодаря более пологому склону, но хоббиты, не привыкшие к таким дальним переходам, быстро уставали. Вдобавок, чем выше путники взбирались по горе, тем труднее было дышать, воду пили чаще и больше, и с каждой ночью становилось все холоднее. Еще через несколько дней, за которые солнце ни разу не выглянуло из-за туч, плотно затянувших весь небосвод над величайшими пиками Мглистых Гор, Братство преодолело перевал между соседними вершинами, и оказалось на Карадрасе. — Замерзла? — спросил Леголас, снимая с себя плащ и надевая его на плечи Лириан. — Лишь слегка, — принцесса сидела рядом с костром и грела руки. — Сядь со мной рядом, я не позволю тебе мерзнуть без плаща на ветру. — Я несу дозор, — произнес эльф, все же присаживаясь рядом. — Мы сидим на выступе, с трех сторон окруженном голыми скалами, думаю, сидя у костра лицом к открытой стороне, мы не пропустим опасность, — разумно рассудила Лириан, прижимаясь к телу принца, обнявшего ее за плечи. Они сидели вдвоем у почти потухшего костерка, накрытые одним плащом. Стояла ветреная ночь. Чем выше поднимались Хранители, тем холоднее становилось в позднее время суток, и, чтобы не умереть от холода, они рискнули оставлять костер даже по ночам. Благо места были заброшены, и даже прислужники тьмы обходили эти места стороной. — Как ты? — тихо спросил Леголас, прижимаясь щекой к прохладному лбу принцессы. Из-за вьюги, весь день беснующей на перевале, Братству пришлось просидеть на выступе до самой ночи, Гэндальф решил продолжить путь утром, надеясь, что к тому времени буря утихнет. И весь этот день Лириан ходила сама не своя. Причиной тому были события, произошедшие, когда эльфийке было несколько лет от роду: на этом самом перевале отряд орков напал на ее мать, Келебриан, после чего жена Элронда не смогла более находиться на земле Арды и уплыла в Валинор. — Ничего, — так же тихо ответила Лириан. — Но если бы не эти твари, моя мама была бы рядом со мной, когда я росла… Леголас молча поцеловал девушку в висок, невольно вспоминая свою сестру: Тауриэль так же лишилась матери в раннем возрасте. Правда, Анариэль вернулась к свету, а вот Келебриан, к сожалению, навсегда останется в Вечных Землях. Но хотя бы там ее пострадавшая душа смогла найти покой, правда, далеко от своей семьи. Через два дня Хранители подобрались к тому месту, где снег уже полностью устилал земли Пика — вокруг до самого горизонта все было белым бело. Погода выдалась солнечная, отчего Члены Братства шли, постоянно щурясь из-за ярких отблесков лучей от кристалликов снега. — Почему Гэндальф назвал пик Карадраса Багровым Рогом? — спросил Пиппин, цепляясь пальцами за руку Лириан и высоко поднимая ноги. — Он же весь белый. Эльфам было не сложно передвигаться по снегу из-за своего легкого шага, а вот след хоббитов был так же тяжел, как и людской, поэтому даже небольшой слой неутоптанного снега проваливался под ними на добрый фут, и идти полуросликам было тяжело. Арагорн и Боромир помогали Фродо и Сэму, который к тому же тянул за собой пони Била, везущего всю поклажу. Мэрри цеплялся за Леголаса, а Лириан помогала идти Пиппину, который замолкал только тогда, когда Лириан отвечала на его бесконечные вопросы. — Под снегом земли Карадраса красного цвета, — терпеливо удовлетворила любопытство хоббита принцесса. — А где находится Дунланд? — На западе Мглистых Гор. — А кто там живет? — Дунландцы. — А кто они? — Когда-то их называли горными людьми, они были потомками Истерлингов. Но после того, как рохирримы завоевали их земли в Белых горах, дунландцы сочли это предательством, и с тех пор эти два народа заклятые враги. И народ Дунланда живет в бедности и грязи, а их основным промыслом стал грабеж. Сейчас они изгои и разбойники, Пиппин. Полурослик в страхе остановился: — Значит, они были рядом с нами? Мы же тоже обходили Мглистые Горы с запада… — Нет, — Лириан потянула хоббита вперед, чтобы не задерживать позади идущих членов Братства, — мы были севернее их земель, не пересекали границу. — А за что же эти рохирримы так поступили с дунландцами? — продолжал удивляться Тук, перебираясь через сугроб, появившийся на пути. — Это было очень давно, — Лириан дернула Пиппина вверх, чтобы тот благополучно преодолел ледяной настил. — С тех пор сменились несколько поколений людей, никто точно не знает, из-за чего рохирримы напали на земли Дунланда. Предыдущий король Рохана, Тенгиль, говорил, что дунландцы всегда были злые, сродни оркам Мордора. А в войнах вставали на сторону тьмы. И разговаривать дунландцы стали на черном наречии. Если Пиппин и хотел испугаться на последних словах Лириан, то не успел. Позади них Фродо, идущий последним с Арагорном, видимо, выскользнул из руки Странника и, не удержав равновесие на скользкой тропе, покатился вниз. — Фродо! — сын Араторна сразу же кинулся за полуросликом. Когда Странник помог хоббиту подняться, тот сразу же проверил цепочку с Кольцом висевшую на шее. Холодные пальцы в панике не могли ее нащупать. Слетевшая с шеи Фродо цепочка лежала в сажени от Хранителя. Боромир подобрал ее, подняв цепочку так, что Кольцо оказалось на уровне его глаз. Гондорец заворожено всматривался в покачивающееся оружие врага, сейчас похожее всего лишь на золотое украшение. — Боромир, — предупреждающе произнес Арагорн. Но тот словно не услышал своего имени, продолжая разглядывать Кольцо, а затем медленно произнес: — Странная судьба — терпеть столько страха и сомнений из-за такой мелочи, — он говорил тихо, но из-за безветренной погоды его слышал каждый член Братства, — из-за пустяка, — гондорец протянул свободную руку к Кольцу. — Боромир! — громче воскликнул Странник. И сын Денетора словно очнулся из глубоко сна. — Верни Кольцо, — процедил Арагорн. Боромир протянул Кольцо Фродо, а когда хоббит выхватил его из рук гондорца, тот потрепал полурослика по голове со словами: — Как скажешь, мне все равно. Пиппин шумно сглотнул и поднял голову, посмотрев на Лириан растерянным взглядом. Эльфийка в знак поддержки сжала руку хоббита. Тем временем Братство продолжило свое шествие. На следующий день погода разительно отличалась от предыдущей: снег падал с небес то крупными хлопьями, безмятежно кружившими в штиле, то мелкой ледяной крошкой, закручивающейся в вихре благодаря сильному ветру. — Леголас, помнишь, я всегда говорила, как прекрасна зима в Арде? — спросила Лириан у принца, кутаясь в запасной плащ, найденный в мешке Сэма. Эльф не ответил, беря девушку за руку и поднимаясь вместе с ней на сугроб, ибо догадывался, какие слова прозвучат следом. — Я никогда еще так не ошибалась, — пробурчала принцесса, оправдывая догадки Леголаса и с беспокойством смотря на Братство, пробирающееся сквозь снежную бурю впереди. Хранители подошли совсем близко к нужному им перевалу, но необходимо было обойти Пик с южной стороны. Буря подобралась неожиданно, погода в горах всегда имела привычку резко меняться. Тропы завалило снегом, сугробы достигали размеров в половину человеческого роста. Арагорну и Боромиру пришлось подхватить хоббитов по одному в каждую руку, чтобы полурослики не остались в сугробах навсегда. Гимли, как и все гномы, имевший крепкое телосложение и хорошую выносливость, шел позади всех, прокладывая себе путь рукой и таща за собой пони Била. Гэндальф шел впереди, кое-как расчищая путь посохом. А Леголас и Лириан, способные ходить по снегу, не проваливаясь вниз, шли поверх снежного покрова, пытаясь удержаться на утесах и не свалиться в пропасть под порывами ветра. — Ты слышишь? — спросила вдруг Лириан Леголаса, выпустив изо рта клубок пара. — Голос… — Что за злобное наречие? — Леголас прислушался к гневному баритону, доносившемуся до ушей эльфа, словно через подушку. — Карадрас? — предположила Лириан. — Он серчает на нас? — Это Саруман! — воскликнул Гэндальф. И словно в подтверждение его слов сверху от скалы откололся огромный валун и, чудом не задев Хранителей, пробирающихся сквозь яростную метель по узкой тропинке, пролетел в пропасть. — Он обрушит на нас скалу! — прокричал Арагорн. — Гэндальф, нужно вернуться! — Нет! — возразил волшебник. — Карадрас не пропустит нас, — покачала головой Лириан, но эльфийка произнесла эти слова слишком тихо, чтобы ее услышали Хранители. Крякнув, Гэндальф с помощью Леголаса залез на более менее устойчивый сугроб и, тряханув посохом, произнес, перекрикивая завывания ветра: — Losto Caradhras, sedho, hodo, nuitho i 'ruith (Спи, Карадрас, успокойся, отдыхай, сдерживай гнев)! — Cuiva nwalca Carnirasse! Nai yarvaxea rasselya taltuva notto-carinnar (Просыпайся, Багровый Рог! Да упадет твой запятнанный кровью рог на головы врагов)! — послышался злобный голос в ответ. Яркая молния, осветившая по ощущениям половину Средиземья, ударила в вершину Карадраса. И с ужасным ревом вниз понеслась огромных размеров лавина. — Митрандир! — Лириан кинулась к волшебнику и, схватив его за серую мантию, потянула на себя. И в этот самый момент лавина, частично сорвавшись в пропасть, задела Хранителей, с головой засыпав их ледяным колким снегом. Гневный баритон стих, и только завывания ветра нарушали зловещую тишину на Карадрасе. От удара дыхание сбилось, а сердце вдруг застучало c удвоенной скоростью, отдавая болью по ребрам, и удары его слышались в ушах и пульсировали в голове. Дыхания не хватало, а мелкая ледяная крошка неприятно резала и без того замерзшую кожу. Кое-как найдя в себе силы, Лириан вытянула руки и в прямом смысле слова раскопала себе выход на поверхность. Под снегом, который из-за сошедшей лавины пробрался под одежду, было до безумия страшно, холодно, не чем дышать, но хотя бы тихо. А как только голова принцессы показалась на поверхности снежного завала, ее тут же обдуло сильным ледяным порывом ветра, от чего глаза заслезились, а кожа, казалось, покрылась ледяной корочкой, и стоит только девушке шевельнуть хотя бы одной мышцей на лице, она попросту лопнет. Лишь однажды в своей жизни Лириан испытывала такой холод — то было ледяное озеро Эсгарота в год Битвы Пяти Воинств, и тогда Леголас буквально своим теплом спас принцессе жизнь. — Лириан? — Гэндальф помог эльфийке выбраться хотя бы по грудь, чтобы освободить руки, и уставился на нее немигающими голубыми глазами, которые сохраняли свою ясность, не смотря на внешний старческий вид. — Нормально, — произнесла девушка, удивляясь хрипоте собственного голоса. Она повертела головой: Леголас благополучно выбрался, убедился, что волшебник вытащил Лириан, а сам помог откопаться Мэрри и Пиппину. Арагорн и Боромир достали из-под завала Фродо с Сэмом, а Гимли, сумевший самостоятельно вынырнуть из снежного моря, нашел бедного замерзшего пони. — Нужно отсюда уходить! Пройдем через врата Рохана и свернем на запад, в Гондор! — громко предложил Боромир. — Врата Рохана приведут нас слишком близко к Изенгарду! — возразил Арагорн, перекрикивая ветер. — Ты сам видишь, что творит Саруман, он не упустит шанс поймать нас у себя под носом! — Гора не пропустит нас, давайте пройдем под ней, — снова взялся за свое Гимли. — Пройдем через копи Мории! Лириан выдохнула морозный воздух и обернулась на Гэндальфа. Тот молча обдумывал дальнейший план. Все рушилось, Саруман отрезал их от востока, дорог оставалось все меньше. При словах гнома эльфийка увидела, как в глазах волшебника появился ужас. Поняв, что нечто, сокрытое в Мории, пугает даже самого Митрандира, Лириан вдруг встала на сторону Боромира — уж лучше гнев Сарумана, чем тот ужас, что отразился в светлых глазах мага. — Мы можем обогнуть гору с севера, там нам помогут Дунаданы, — подал голос Леголас, украдкой взглянув на Арагорна. — Но мы потеряем много времени, да и не известно, как обстоят дела по ту сторону Мглистых Гор, — закончил он с грустью в голосе. Лириан захотела тот час оказаться рядом с ним. Ее поврежденная нога практически зажила, оставив лишь красноватый след в память об ядовитом укусе. Но пройти к эльфу мешала не былая рана, а снежный завал, который не давал даже просто пошевелить ногами, не говоря уже о каком-то скором движении. Лириан чувствовала тоску Леголаса и страх неизвестности о том, как обстоят дела в родном краю. Они слышали от Элронда — а Гимли подтвердил это — земли гномов и эльфов на северо-востоке претерпевают предвоенное время. И кто знает, когда именно война доберется до них. Может, она уже там… Дочь Элронда обернулась на слабый писк — Мэрри и Пиппин, сжавшись в комочки, натягивали на себя капюшоны плащей так сильно, как могли, пытаясь согреться в этой страшной метели. — Может, уже примем какое-нибудь решение, Митрандир? — громко спросила она, посмотрев на волшебника. — Это решит Хранитель кольца, — произнес маг. Лириан опешила. Фродо? Полурослик, который знал Средиземье только по картам своего дяди, да и то лишь часть? Как можно было доверять такое важное решение тому, кто не знает, что поджидает их на каждом из возможных путей? Но ведь Совет Элронда, сам владыка Имладриса и представители всех свободных народов доверили Фродо не просто важное решение, они доверили ему Единое Кольцо — самую опасную и страшную вещь, которая была в Средиземье за все время его существования. За исключением, разве что, Сильмариллов Феанора. — Нам нельзя здесь оставаться! — снова закричал Боромир. — Для хоббитов это равносильно смерти! — Фродо? — Гэндальф не обратил внимания на слова Боромира. — Мы пойдем через копи, — на удивление твердым голосом сказал Фродо. — Да будет так, — кивнул волшебник.***
Западные врата в гномье царство под названием Кхазад-Дум, которое располагалось под тремя самыми высокими пиками Мглистых Гор, находились у подножия Карадраса. До самого вечера, с трудом выбравшись из-под завала, Братство Кольца отогревалось у большого костра в небольшой, но довольно вместительной пещере, найденной неподалеку. К утру Багровый Рог успокоился, небо снова очистилось от туч, а солнце даже немного прогрело своими лучами воздух. Спуск занял четыре дня, и к концу четвертых суток, когда тропинку вокруг озера с водой, в сумерках казавшейся черной, освещали лишь редкие звезды на небе, путники достигли стен Мории. — Двери гномов не видны, когда они закрыты, — произнес Гимли, постукивая топориком по шероховатым стенам, когда Хранители друг за другом проходили вдоль них, опасаясь ступать в черные воды озера. — Даже сами гномы с трудом отыскивают их, а частенько тайны сокрытия дверей так и остаются тайнами… — И почему меня это не удивляет, — саркастично заметил Леголас, переглянувшись с Лириан, которая скрыла улыбку, уставившись себе под ноги. Наконец, Гэндальф задержался около куска стены, который на фоне других казался более гладким. Волшебник провел рукой по грязным камням: — Так, посмотрим, — произнес он себе под нос. — Итильдин… он светится только в звездном и лунном свете, — Митрандир отошел от стены, обернувшись на серебристое ночное светило. Тилион словно услышал волшебника, и через мгновение огромная круглая луна выплыла из-за облаков, осветив площадку перед воротами. Рисунок на них поначалу проступал медленно, лишь в виде тоненьких серебряных прожилок, похожих на паутину, но через какое-то время изображение полностью налилось лунным светом и обрело смысл, засветившись ровным молочно-белым светом. Лириан ахнула — такую красоту она еще не видела воочию. Сплав на основе мифрила, самого прочного драгоценного металла Арды, по праву считался волшебным — он украшал ворота, делая их настолько красивыми, что с трудом верилось, что за ними подземное царство. Сверху на воротах обрисовалась арка с узором из переплетенных эльфийских букв, ниже различались молот и наковальня, а над ними — корона, окруженная семью звездами. — Эмблема Дурина, — произнес Гимли, с восторгом смотря на врата. — И деревья Высших эльфов, — поддакнул Леголас, указав на изображение двух деревьев, унизанных полумесяцами и оплетающих рисунок колон по бокам врат. — И звезда Феанора, — прошептала Лириан, указав хоббитам на самую яркую звезду, в самой середине арки. — Должно быть, Кхазад-Дум представляет собой поистине прекрасное место, — завороженно добавила эльфийка. — О да, госпожа, Вы сами убедитесь в этом совсем скоро, — довольно покивал Гимли, улыбаясь в свою густую бороду.