***
Спустя еще какое-то время по школе стали ходить разговоры о том, что Тайную комнату создал Салазар Слизерин, один из основателей Хогвартса, поместив внутрь ужасное чудовище, а открыть комнату и стать повелителем чудовища сможет только истинный наследник Слизерина. Из-за того, что кошку нашел Гарри, все стали думать, что это он наследник, и с досадой Джинни осознавала, что хотела бы, чтобы это был он, потому что если это будет так, значит она ни в чем не виновата. У нее появилась надежда на то, что это и правда не она, и эта надежда померкла в день игры между Слизерином и Гриффиндором. В тот день она не пошла на поле, чувствуя большую усталость, чем обычно, а ближе к вечеру снова взялась за дневник, пытаясь описать Тому, как сильно она беспокоится по поводу того, что произошло во время Хэллоуина. Он, конечно же, поддержал ее, написал, что она не должна волноваться, что это все мелочи и ни в чем она не виновата. Ей стало легче, а спустя неизвестный промежуток времени Джинни очнулась лежащей на своей кровати, хотя не помнила, чтобы ложилась. Липкий страх вновь захватил все ее существо. Девочка поднялась на кровати, ощущая, как сильно колотится сердце, слыша мерное сопение спящих однокурсниц. Вокруг темнота. Она осталась один на один со своими кошмарами, и черная тетрадь, лежащая рядом, начала вызывать еще большую панику. В один момент она испугалась из-за не совсем обычного дневника. Джинни пыталась внушить себе, что все в порядке, что она просто немного приболела или что-то в этом роде, но на следующий день Колин Криви не появился на уроках, и на следующий тоже. Она пыталась узнать у преподавателей, что случилось, но они отмалчивались, и девочка пробралась в больничное крыло, где обнаружила худощавого мальчика, лежащего на кровати за ширмой. Его большие, застывшие карие глаза выражали такой сильный ужас, что ей вновь невольно стало страшно. Через пару дней все знали о том, что кто-то напал на мальчишку, и он окаменелый лежит в больничном крыле. От их знания воздух рядом с ней будто сгущался. Братья заметили ее уныние и принялись развлекать на свой лад, доведя девочку до такого состояния, что ей стали сниться по ночам кошмары. Ей не стало легче даже тогда, когда в дуэльном клубе Гарри чуть не натравил змею на Джастина Финч-Флетчли, из-за чего все стали считать его наследником Слизерина, потому что провалы в памяти стали происходить чаще. Когда она просыпалась, обнаруживала на своей мантии петушиные перья. Она не знала, как это произошло, и боялась пытаться что-либо сделать, чтобы прояснить ситуацию. Только стала все больше доверяться дневнику, который хоть и начал немного пугать, все же был единственным, кто понимал ее по настоящему. А потом в очередной раз произошло событие, которое буквально сдавило девочку со всех сторон — было совершено нападение на Джастина Финч-Флетчли и Почти Безголового Ника, а она совершенно не помнила, что делала в тот день. Он полностью вылетел у нее из головы, только перья птиц говорили о том, что она не просто спала.***
На Рождество Джинни, Фред, Джордж, Перси и, естественно, Рон решили остаться в школе, чтобы не ехать с семьей к Биллу в Египет, а девочка заодно так немного успокаивалась, потому что можно было побыть в одиночестве в своей комнате, а еще Малфой тоже остался в школе, и, так как не было уроков, она могла частенько наблюдать за ним, не думая ни о каких нападениях, Томе Реддле, провалах в памяти и вялости. На Рождественские каникулы все было слишком хорошо, чтобы беспокоиться о страшных вещах, пока Гермиону Грейнджер не отправили в больничное крыло, загородив ее постель ширмой. Джинни чуть с ума не сошла, хотя Рон старательно убеждал ее, что с их подругой все будет в порядке.***
Когда каникулы закончились, в школе снова появилось много учеников. Провалов в памяти стало еще больше, Джинни чуть не падала с ног от усталости, она тряслась от каждого шороха, по ночам ее мучили кошмары. Она начала бояться дневника с каждым днем все больше, она едва могла прикасаться к черной тетради, пока в один день не выдержала. Девочка, едва ли не рыдая, перед завтраком выбросила странную вещицу в туалет на втором этаже, где пол оказался залит водой. Она почти минуту стояла и смотрела на промокающую бумагу, пока не бросилась бежать и не скрылась в своей комнате, ощущая, как страх начинает приедаться к ее телу. Такой черный, холодный. Боязнь отступила лишь тогда, когда редкие солнечные лучики стали проникать в замок, а нападения прекратились. Джинни не отпускало чувство, что это связано с тем, что она выбросила дневник, но думать об этом не хотелось. Она сильно вымоталась за все время, проведенное в Хогвартсе. Теперь же былая живость снова вернулась, хоть и в малых количествах. Она ощутила прилив сил, стало легче ходить на уроки, выполнять домашние задания. Ее лицо наконец приобрело теплые цвета, перестав быть бледным и каким-то болезненным. Девочка была почти счастлива, если бы не то, что Драко Малфой до сих пор не замечал ее. Она решила попробовать решить проблему в Валентинов день, когда профессор Локонс собрался устроить праздник и украсил Большой зал в розовые и ядовито-розовые цвета, сделав еще и так, что с потолка сыпались конфетти в виде сердечек. Всех мальчиков, естественно, воротило от обилия всего девчачьего вокруг, а вот сами представительницы женского пола были в восторге. Даже Джинни впервые за много месяцев улыбнулась. - Это еще не все! — воскликнул Локонс, до этого расхваливающий себя посредством того, что ему было отправлено сорок шесть валентинок. В Большой зал вошла шеренга хмурых гномов, замаскированных под купидонов. - Сегодня эти товарищи будут ходить по школе и разносить ваши поздравительные открытки. Прошу не стесняться и подходить к ним с поручениями, — довольно подмигнул всем профессор, сверкнув белоснежной улыбкой. От его слов девочка вдохновилась и решилась на то, чтобы отправить Малфою открытку. Она жутко стеснялась и чувствовала, как лицо покрывается краской при мысли об этом, но такая мысль приятно грела душу. Она на первых трех уроках пыталась придумать коротенькое стихотворение, которое написала на валентинке и отдала первому попавшемуся гному, чтобы не мучиться. С беспокойством она пошла на обед, но ей кусок не лез в горло. Стоило ей заметить, что Драко Малфой закончил, она отодвинула от себя тарелку и, прячась за другими учениками, стала красться за ним. Он остановился около кабинета заклинаний, и девочка заметила стоящих неподалеку гриффиндорцев второго курса. Похоже, у них были совмещены уроки. Она спряталась за особенно грузным мальчиком, ожидая прибытия нужного ей гнома, который появился спустя пару минут. Он с трудом пробирался мимо ребят, пока не оказался рядом с нужным ей человеком. - Эй, Длако Мрарфой, — ухватился за него гном. Лицо мальчика исказила гримаса отвращения, и Джинни смутилась, вдруг подумав, что не стоило отправлять открытку, но было уже поздно. Мальчик попытался оттолкнуть магическое создание от себя ногой. Создание не растерялось и ухватило Драко за ноги. - Стоять! — крикнул он. - Уйди от меня, иначе я расскажу отцу, — злился Малфой в попытке избавиться от гнома. Он на мгновение выбрался из цепких оков и сделал шаг, чтобы убраться восвояси, раз существо не собиралось уходить само, но гном схватил его за лодыжку, повалив на пол. В падении мальчик схватился за первое, что попалось под рукой, а этим оказалась сумка Гарри Поттера, который стоял неподалеку и не мог сдержать смех вместе с друзьями, хотя после того, как все учебники и пергаменты вывались наружу, радостное выражение слетело с его лица. - Вот и отлично, — заявил гном, усевшись Малфою на ноги. — Слюшай: Его глаза хоть холодны, Серебряней, чем свет луны, А волосы его теплей огня, Светлее белого мелка. О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал, Злодей, что душу уж мою забрал. Каждый, кто слышал ее стихотворение, сгибался пополам от смеха, а тот, кому оно предназначалось, сначала уткнулся носом в пол, и Джинни подумала, что все очень плохо, как стало еще хуже: губы Драко растянулись в саркастичной улыбке. Он спихнул с себя гнома, поднялся на ноги и начал говорить, не забыв усмехнуться: - Какая бы девчонка не написала это, она точно чокнутая, — рассмеялся он. — Слышали? Я — Божество, забравшее ее душу! — не мог успокоиться Малфой, пока не заметил Поттера, поднимающего с пола уроненные слизеринцем принадлежности. Он заметил черный дневник, который взял в руки и покрутил перед всеми, дабы они смогли рассмотреть. — Интересно, что же мальчик-который-выжил пишет в этой тетрадке? — вопрошал он. - Верни обратно! — почти бесшумно приказал Гарри. - Нет. Я хочу посмотреть, что написано внутри… Мальчик повертел дневник перед самым носом Поттера и начал перелистывать, как внезапно гриффиндорец выхватил из мантии палочку и, не помня себя, воскликнул «Экспеллиармус!». Волшебство получилось на отлично, и тетрадка, вылетев из рук Малфоя, оказалась у Гарри. Рон довольно хлопнул его по плечу. Сразу же из толпы учеников выскочил Перси и начал читать лекции, сняв с факультета пять баллов. Что же происходило дальше, Джинни совершенно не волновало. Она в слезах забежала в класс быстрее всех и устроилась на последней парте. У нее была возможность побыть в одиночестве, ведь ее сосед, Колин, все еще был в больничном крыле. Ей было больно от слов Драко, которые прожигали внутри нее дыру, но более всего ее беспокоил дневник, который оказался у Гарри. Она боялась, что Том может выдать мальчику все ее тайны, все то, что она чувствует и, возможно, сделала. Это вызывало в ней огромный внутренний дискомфорт, и весь урок девочка просидела, как на иголках, ведь дневник она выбросила давно, а значит, Поттер мог уже все знать. Было необходимо вернуть его обратно, но в комнате мальчиков постоянно кто-то находился, да и было трудновато пробраться туда так, чтобы ее никто не заметил. От безысходности девочка целыми днями обходила замок вдоль и поперек, думая лишь о дневнике. К счастью, вскоре выдался погожий день, и никого в башне не осталось. Тогда девочка прокралась в спальню мальчиков второго курса. Перевернув все верх дном, она обнаружила выброшенную тетрадку и, прижав ее к груди, выскочила из комнатки. Джинни прибежала в спальню девочек, закрылась там и кинулась за чернилами — хотела выяснить, говорил ли Том что-нибудь Гарри, но тот заверил, что хранил молчание, и девочка поверила. Прошло так много времени с последнего нападения, что она уже перестала связывать свое самочувствие и ужасные вещи, происходящие в Хогвартсе, с дневником, поэтому буквально через день, когда все пошли на матч между Гриффиндором и Пуффендуем, она осталась в замке и рассказала Тому все-все, что произошло с ней за эти дни, в особых красках расписав Валентинов день. Он вызывал у нее самые отвратительные эмоции. Хотелось провалиться сквозь землю.***
В этот раз она снова очнулась в туалете на втором этаже, а рядом опять лежал дневник. К счастью, Плакса Миртл куда-то удалилась по своим призрачным делам, поэтому не видела, как девочка сжалась на полу и стиснула себя руками. Она принялась раскачиваться туда-сюда, сдерживая приступ паники. Она накатила на нее в мгновение ока. Стоило лишь проснуться и понять, что находится не в комнате девочек, что снова не помнит, что делала. Предчувствуя неладное, Джинни пошла в гостиную Гриффиндора, где находился каждый ученик факультета. Все что-то возмущенно обсуждали, и не успела она понять, что происходит, как через проем в портрете прошла Макгонагалл. - С этого дня отбой начинается в шесть вечера. До этого времени вы должны оказаться в гостиной, а после не покидать ее. На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. В туалетную комнату так же ходить с провожатым, — начала свою речь декан. — И, — вспомнила женщина, — все матчи и тренировки отменяются. Она еще что-то сказала, после покинув помещение. Все тут же загалдели и принялись за обсуждение, и Джинни пришлось подойти к девочке с ее курса, Мелинде, и спросить, что такого случилось. - Гермиона Грейнджер со второго и Пенелопа Кристал с пятого лежат в больничном крыле из-за нападения, — стало ей ответом. Казалось, весь мир рухнул на нее, придавив своей тяжестью. Она, замолчав, побрела в свою комнату и просидела там до самой ночи. Она чувствовала, как что-то невидимое стискивает ее со всех сторон, как трудно дышать, как предательские слезы скатываются из глаз. Джинни Уизли устала. Постоянное напряжение, страхи, провалы в памяти. Она не понимала, что происходит вокруг. Она устала бояться, видеть опасность везде, беспокоиться о том, что скоро снова появится провал, и тогда кто-то по-настоящему погибнет, а не просто окаменеет. Девочка начинала потихоньку сходить с ума. Она ходила по школе, как в воду опущенная, а после отправления Хагрида в Азкабан и отстранения от дел Дамблдора и вовсе забилась в дальний угол. Выходила из комнаты только на уроки, почти ничего не ела, под глазами залегли огромные синяки.***
За три дня до начала экзаменов за завтраком профессор Макгонагалл объявила, что мандрагоры созрели и готовы к употреблению, а значит, в ближайшее время всех учеников, подвергшихся нападению, вернут в нормальное состояние. - И напоминаю, что одна из жертв, вероятнее всего, знает, кто преступник, поэтому мы сможем его поймать и этот ужасный год благополучно завершится, — добавила в конце профессор. От ее слов Джинни стало плохо, она ощутила приступ тошноты. Она думала, что одна из жертв, наверняка, укажет на нее, и тогда все подтвердится. Девочка решила признаться. Она боялась преподавателей, но был Гарри, человек, которого все считали наследником Слизерина, который держал в руках ее дневник. Он должен понять! Девочка нервно подсела к нему и Рону, с силой сжимая руки так, что костяшки пальцев побледнели. - Что-то случилось? Ты какая-то бледная, — отметил брат, накладывая себе новую порцию овсянки. Девочка пугливо осмотрела гриффиндорский стол, за которым сидело слишком много свидетелей, при которых она не могла говорить. Ее замешательство было замечено. - Если есть, что сказать, говори, — не стал возиться с ней Рон. - Я хочу с вами поговорить, — тоскливо заверила девочка, испугавшись тона брата. - Выкладывай, — по-доброму сказал Гарри, но она не могла собраться с мыслями. - Мы ждем! — не удержался мальчик. Она открыла рот, но не смогла издать и звука. Сердце колотилось в грудной клетке, как маленькая зверюшка, которую собираются зарезать, а парнишка в очках, заметив ее тревожность, наклонился поближе и шепотом, так, чтобы услышали только она и Рон, спросил: - Это про Тайную комнату? Ты что-нибудь знаешь? - Ты уже закончила, Джинни? — спросил непонятно откуда взявшийся Перси. — Я сяду на твое место — умираю с голода, — пояснил он свой вопрос. Девочке пришлось уступить. В этот момент она напоминала забившегося кролика, которого вот-вот разделают для ужина. Спустя мгновение она бросилась бежать. Она скрылась в комнате и потянула руки к дневнику. Они мелко дрожали.***
Очнулась она, лежа на ледяном полу, в каком-то непонятном месте. Там было много воды, зеленые каменные стены и ни единого выхода, а в ее руках был зажат дневник. Она чувствовала слабость. Едва могла шевелить ногами и руками. В мышцы сразу отдавала колючая боль. Джинни была одна в этом огромном и темном помещении вместе с тетрадкой, которая была связана с нападениями и ее самочувствием. Ужас заполнил все ее сознание, и девочка осторожно поднялась на ноги, попробовала пройтись, обошла каждый уголок и поняла, что отсюда нет выхода, что она заперта в этом замкнутом пространстве, что никто не спасет ее. Она принялась судорожно бегать от одного угла к другому в надежде, что что-то упустила, но нет, выхода не было. Девочка была в отчаянии. Она испытывала дикий ужас от того, в какой ситуации оказалась, попыталась кричать, чтобы кто-нибудь услышал и спас ее, но слова эхом отдавались от стен. Джинни бегала и кричала, заливалась слезами, стучала кулаками о стены, расплескивала воду, но ничего не происходило. И тут она поняла, где находится. Поняла, что это Тайная комната, поняла, что где-то здесь обитает чудовище, поняла, что заперта с монстром в одном месте, что… Джинни обняла себя за руками и упала коленями на пол, скручиваясь в беззвучных рыданиях. Ей было до чертиков страшно, паника поглотила ее. То было единственное чувство, которое еще жило в ней. Она корчилась на полу, ощущая, как соленые слезы стекают по щекам, как жизнь постепенно уходит из тела, как становится холодно. Джинни уже не кричала. Она лежала на мокрой поверхности и смотрела в потолок, а глаза медленно закрывались. Последнее, что она видела, была темная человеческая фигура, нависшая над ней.***
Джинни слабо застонала, дернула рукой и попыталась перевернуться, ощущая, как что-то притягивает ее к холодному полу. Девочка попыталась сесть, и рядом с ней мгновенно оказался Гарри, обеспокоено смотрящий на нее, но ее волновало лишь мертвое тело огромной змеи, покоящейся в паре метров от нее. Краем глаза она заметила, что мальчик весь в крови, что рядом лежит испорченный дневник. Она заплакала, прижимая холодные ладони к лицу. - Гарри… Гарри, это все я, — шептала она. — Я пыталась сказать тебе за завтраком, но пришел Перси… — Она едва могла говорить, глотая слезы. — Но… как ты убил этого монстра? И где… где Реддл? Это же он был? Гарри, я… - Все хорошо. Больше не нужно волноваться. И с Реддлом, и с монстром покончено, а нам необходимо уходить отсюда. Там нас ждет Рон, — мягко говорил мальчик, и Джинни впервые поняла, какой же он на самом деле замечательный, но было уже поздно. Она уже любила Малфоя. - Но меня исключат, — просипела она. — А я так хотела попасть в Хогвартс, завидовала братьям… А что скажут мама и папа? — плакала Джинни. Огромный феникс ждал их на выходе, и мальчик подтолкнул первокурсницу вперед, ничего не говоря. Они оказались в каменном туннеле, и она вздрогнула, когда двери сомкнулись позади них. Совсем скоро послышались звуки ударяющихся друг о друга камней. - Рон, мы здесь! — крикнул Гарри. — С Джинни все в порядке, она жива. Брат сильнее поерзал, отодвинул один особенно большой камень и в проеме показалась его голова. - Ты и правда жива! — воскликнул он, протягивая к ней руки, чтобы вытащить первой. — Я так беспокоился! Что с тобой случилось? Ты что-нибудь помнишь? Он попытался обнять ее, но девочка отстранилась, тихо всхлипывая и чувствуя себя виноватой за все, что произошло, и опасаясь последствий. Девочка не помнила, как они выбрались из темных туннелей. Единственное более или менее яркое воспоминание было связано с лицом профессора Локонса, которого она совсем не ожидала увидеть, но после того, как они выбрались, Гарри повел их в учительскую, что совсем выбило ее из колеи. Джинни стало страшно. Опять. Не успела она и опомниться, как ее бросились обнимать родители. Они зажали ее в своих тисках и не желали отпускать, боясь, что дочь может раствориться в воздухе, и сейчас она не была против проявлений нежности. Она только стояла, прижавшись к маме, и плакала, пока Гарри рассказывал историю того, как он со своими друзьями спас ее, хотя он упустил то, как сама Джинни замешана в этой ситуации. - Мне только вот, что интересно, — начал профессор Дамблдор, которого девочка заметила только сейчас, — как лорд Волан-де-Морт смог манипулировать Джинни? Она будто очнулась ото сна и с ужасом взглянула на директора. Она едва ли могла понять, о чем они принялись говорить дальше. Девочка только уловила то, что Том Реддл — шестнадцатилетний волшебник, в будущем ставший тем, чье имя боялись произносить. - Но как наша девочка связана с ним? — воскликнул мистер Уизли, чем заставил находящуюся рядом дочь выйти из забытья. - Его дневник… Я в нем писала, а он отвечал, — всхлипнула она. — Весь год. Папа был потрясен. Он принялся читать ей лекцию, но девочка ничего не слышала. Лишь на автомате сказала: — Ну, я же не знала. Я нашла его в одном из своих учебников, которые мама купила… Спустя еще минуту от нее, наконец, отстали и отправили в больничное крыло, где она легла на кровать и почти сразу уснула от снотворного, которое заставила ее выпить мадам Помфри, перед этим осмотрев. Из-за этого Джинни пропустила самый лучший пир за все время существования Хогвартса, но нисколько об этом не жалела.***
Остаток года прошел незаметно, и единственное, что за все это время беспокоило девочку, так это угрюмое настроение Малфоя, чьего отца исключили из Попечительского совета. Ей было немного жаль его. Она хотела чем-то помочь ему, но не могла ничего сделать. Как-то она даже столкнулась с ним в коридоре. Тогда она очень довольная бежала из гостиной на улицу, чтобы насладиться летними лучиками солнца, когда заметила в коридоре платиновую макушку. Он выглядел слегка потрепанным и заметил девочку в самый последний момент, в этот раз решив ничего не говорить. Слишком уж скверно было у него на душе, чтобы тратить свое время на первокурсницу. - Малфой? — тихо позвала Джинни, но мальчик услышал ее и обернулся. На лице читалось презрение вместе с непониманием того, почему она окликнула его. — Я… — начала девочка и замолчала, ощущая, что голос куда-то пропал. - Все еще не научилась разговаривать? — усмехнулся Драко. - Нет! Уже давно научилась! — улыбнулась она, чем совсем уж ошарашила бедного паренька, непонимающего, что вообще происходит. — Я только хотела сказать, что мне жаль, что твоего отца исключили из… - Это не твое дело! — нахохлился мальчик, поняв, к чему она клонит. — И не нужна мне твоя жалость. - Просто… - Заткнись! — прошипел он и скрылся за ближайшим поворотом, оставив Джинни стоять в одиночестве. Ей стало неприятно, а потом она вспомнила, что влюблена в злого Малфоя, а не в доброго Гарри, и, следовательно, ей придется привыкнуть к такому. От этой мысли стало почему-то легче, и она побежала на улицу, чувствуя, как солнечные лучики приятно касаются кожи.