***
Всех учеников Хогвартса собрали в Большом зале, где директор отодвинул столы к стенам и создал сотни пурпурных спальников, а сам в сопровождении других учителей вышел из помещения. Дальше Перси пытался заставить всех лечь спать, но у него это слабо получалось: все обсуждали произошедшее, рассевшись по компаниям, но им пришлось прекратить в ту секунду, когда Перси выключил свет. Она долго не могла уснуть, а когда уснула, ей приснился кошмар, в котором ее разрывают на части, буквально дерут, как это произошло с портретом Полной Дамы. Девочка проснулась вся в холодном поту, а вокруг нее мирно сопели ребята, издалека слышался чей-то храп, кто-то перевернулся. Она глубоко задышала и закрыла глаза, помня холод и страх. Они еще не выветрились из ее сознания, и Джинни решила пройтись по замку, пусть даже сейчас глубокая ночь. Ей было необходимо осознать, что произошедшее — лишь ужасное видение. Когда она вышла и оказалась в вестибюле, увидела, что начало светать, и сделала пару шагов в сторону двора, как вдруг заметила в центре его стоящего рядом с неработающим фонтаном Драко Малфоя. Он отдавал письмо своему филину и пока не видел ее. Девочка решилась пройти еще немного вперед, дошла до лестницы, и тут он обернулся. Серые глаза прожгли насквозь, и она от неожиданности оступилась и чуть не поломала себе ноги, слетев со ступенек. Отделалась парой царапин и разодранной коленкой, но, что важнее, стало жутко стыдно. Джинни боялась поднимать голову и так и продолжила сидеть на лестнице, смотря куда-то в сторону. - Ты меня преследуешь? — раздался ядовитый голос мальчика. - Нет… я просто… - Придумываешь оправдания? Не поможет, я насквозь вижу твое вранье, — усмехнулся он и двинулся в ее сторону. Она попыталась взять себя в руки. Нужно сказать то, что должна сказать гриффиндорка, а не просто промямлить отрывочные фразы. Мысли путались, ведь Малфой стремительно приближался. Что бы сказала Гермиона? - Мир не вокруг тебя крутится, — едва скрывая дрожь, заметила девочка. Драко склонился над ней и заглянул в глаза, положив руки на бока. Птица уже куда-то улетела, но она и не волновала Джинни сейчас, когда его лицо было так близко. Не то, чтобы очень, просто в двенадцать даже такое казалось невероятной близостью. - И что же ты тогда здесь делаешь? — прищурившись, спросил он. Кажется, и правда думал, что она следит за ним для Гарри и его друзей. - Кошмар приснился, — фыркнула она, отворачиваясь и понимая, как глупо звучит ее оправдание. А сердце все стучит. Щеки покрываются красным, и остается лишь надеяться, что рядом с огненно-рыжими волосами это не так заметно. - Тебе пять лет, что ли? И долго на лестнице сидеть будешь? Или привыкла дома к вечной грязи? — спрашивал он, выпрямляясь во весь рост. - Я… — смутилась девочка. Ей было обидно за свою семью и дом, но чувство стыда заставило смотреть себе под ноги. Она даже не попыталась встать. - Все еще проблемы с речью? Хотя ты же предательница крови, у вас все не как у нормальных волшебников. Вон какие проблемы с головой проявляются, — скривился Драко. Джинни ничего не ответила. Она продолжила сидеть на ступеньках, подвернув под себя ноги и стараясь не заплакать, чтобы мальчик не понял, как сильно задел ее. Она сжала кулачки и поджала губы, отводя взгляд в сторону. - Чего молчишь? Твой брат бы уже полез в драку. Зажмурившись, девочка продолжила молчать. Ей было отчего-то страшно, хотелось провалиться сквозь землю. Солоноватая жидкость начала заполнять глаза, но она не позволила ей пролиться, морща нос. Джинни хотела ответить ему хоть что-то, хоть единое слово, но не могла. Голос пропал, кислород перестал поступать в легкие и мозг. - Странная ты, — поставил диагноз Малфой. Он обошел ее стороной и скрылся в Большом зале. За ним глухо притворилась дверь. Только тогда девочка смогла подняться на ноги, только тогда она смогла позволить паре капель скатиться по щекам, после чего протерла их руками. Ей было до чертиков обидно за свою семью, она чувствовала вину и ругала себя за то, что не попыталась защититься. Она будто предала самых дорогих себе людей из-за такого, как Драко. И все же теплое чувство в груди продолжало жить, будучи словно бессмертным.***
Погода с каждым днем становилась все хуже, и с приближением матча по квиддичу она портилась в разы быстрей. Гриффиндорская сборная была в отчаянии, особенно когда выяснилось, что они будут против пуффендуйцев, у которых манера игры совсем не похожа на слизеринцев. Все из-за того, что у Малфоя все еще «болела» рука. - Ах, если бы не это! — восклицал он, проходя мимо факультета-противника. Девочка в тайне беспокоилась за него, хотя и понимала, что, вероятнее всего, он притворяется. В том, что он играет роль больного, были уверены все гриффиндорцы, а Оливер Вуд, капитан сборной, чуть не бросался на мальчишку, который сорвал ему все планы. Так и шли деньки до самого матча, во время которого лил ужасный дождь. Джинни стояла на трибунах под непромокаемым плащом, и вскоре у нее затекли руки, зато стоящий неподалеку Колин успевал еще и камерой щелкать. Игра же продолжалась так долго, что небо начало темнеть, а игроки все еще летали на метлах над полем, кружась в воздухе. Их было едва видно, и девочка порывалась пойти обратно в замок, как увидела падающую фигуру. То был Гарри. Гарри Поттер! Она громко выдохнула и дернулась в сторону, чтобы спуститься по трибунам вниз, как почувствовала холод. Ей и до этого было холодно, но в этот раз… Было чувство, будто кровь в ее сосудах медленно леденеет, что счастье вновь высасывается из души, а перед глазами плавает изображение Тайной комнаты. Она буквально слышала свой крик, пока не поняла, что колени подогнулись, что она растянулась на деревянной поверхности и задыхается, прижав ладони к ушам. Паника. Она снова настигла ее. Окружила со всех сторон, пришла так внезапно. Мутными глазами видела темные фигуры в воздухе, слышала чужие возгласы, все куда-то бежали. Испугались дементоров, но они хотя бы могли бежать, могли совладать со своим телом — девочка не могла ничего. Из глаз потекли слезы, голова адски кружилась, ее давило вниз, боль в легких, грудная клетка разрывается, а сверху льется дождь, смывая с нее темноту. Яркий серебристый свет озарил стадион. Счастье снова будто втолкнули в нее обратно, но до сих пор было больно, внутри и снаружи. Хотелось кричать, реветь, брыкаться, только бы не видеть больше ту картину, те стены, одиночество, а сейчас она была одна. Все куда-то делись, и девочка лежала под скамейкой, корчась от страха. - Уизли? — позвал надменный голос. Она узнала Малфоя, но не было сил на смущение. Джинни смогла приподняться на руках, взглянуть на мальчика заплаканными глазами и продолжить лить слезы, стирая их насквозь мокрым рукавом кофты. Они продолжали стекать вновь и вновь, а слизеринец стоял напротив и просто смотрел. - Шоколадку тебе, что ли, дать? — задал сам себе вопрос он, садясь на корточки. — И ты как обычно молчишь. Отсталая. Девочка хотела, чтобы он ушел и остался одновременно. Странное дело, но рядом с ним она успокаивалась, переставала бояться своих кошмаров, в то же время начиная испытывать волнение и стыд. Ее начинали злить его слова, и они же радовали, ведь он обратил на нее внимание, что-то сказал, а голос, как назло, опять не слушался. Малфой своим присутствием будто нажал на выключатель. - До замка сама доберешься? Кивни хоть, а то я мысли читать не умею. — Она кивнула. — Отлично, малявка, только меня потом не вини, если упадешь в канаву. - Я… - Можешь даже не пытаться — все равно не получится, — усмехнулся мальчик. Он оценивающе посмотрел на гриффиндорку, решил, что она и правда в состоянии ходить, и, обогнув ее, пошел так, как и собирался. Джинни смотрела ему вслед, сидя под проливным дождем и поджимая губы. Тут она чихнула, поморщилась и встала на ноги, чтобы, наконец, пойти обратно в замок, где можно было согреться у камина. В пути она чувствовала, как слезы все еще стекают по щекам. Они были горячими, даже обжигающими. Она не могла спутать их с каплями дождя.***
В понедельник Гарри выписали из Больничного крыла, и Драко снял повязки со своей руки, что не могло не радовать. Правда, он был слишком счастлив оттого, как закончился недавний матч, поэтому частенько изображал в Большом зале падение Поттера с метлы. Из-за этого Джинни пришлось выслушать много гадостей и ругательств со стороны Рона о слизеринце, на которые она не знала, как правильно отреагировать. Ей было и стыдно, и обидно. Спустя еще пару недель начались рождественские каникулы, и девочка вместе с близнецами и Перси уехала домой, а вот Рон решил остаться вместе с Гарри, как, собственно, и Гермиона. В эти дни Джинни смогла почувствовать облегчение от того, что рядом нет дементоров.***
В первый же школьный день после каникул брат поведал ей историю о том, что Гарри кто-то подарил на Рождество «Молнию» вместо его старой метлы, угодившей в Гремучую иву, а Гермиона взяла и сказала об этом Макгонагалл, которая забрала метлу, чтобы разобрать. Он говорил об этом в таких выражениях, что Джинни как-то сконфузилась, но в то же время она была согласна с Роном. Она бы все отдала, чтобы хоть раз в жизни просто прикоснуться к этому произведению искусства, которое теперь собрались разобрать по частям. Это просто надругательство над метлой! Хоть и так, девочка вскоре успокоилась по поводу этой ситуации, лишь иногда вспоминая, как выглядела метла международного класса на картинках в газете, воображая, какой она ей может показаться в живую, пока не наткнулась на Гермиону Грейнджер, нависшую над учебником в библиотеке. Если подумать, она давно не видела ее рядом с братом и Гарри, да и в гостиной девочка редко появлялась, чтобы не пересекаться с друзьями. Постояв на месте и посомневавшись, младшая Уизли решилась подсесть к ней. - Эм… можно я… — начала она, не зная, как к ней подступиться. Гермиона казалась ей очень строгой, и внутренне она ставила ее намного выше себя. - Джинни? — удивилась Грейнджер, подняв голову. — Это ты? Садись, конечно, — додумала она за нее вопрос. - Чем занята? — не зная, что сказать, спросила девочка. - Сочинение по Истории магии, — подтянула она пергамент. - А Рон и Гарри? .. - Они на меня разозлились! — вдруг повысила голос Гермиона, стукнув кулаком по столу так, что чернильница чуть не перевернулась. На нее тут же шикнула мадам Пинс. — Я всего лишь беспокоилась за жизнь своего друга, а этим мальчишкам лишь бы на метле полетать! — продолжила уже шепотом она. — Это, видите ли, метла высшего класса! Просто фантастика! А если бы Гарри умер, летая на ней?! А если ее и правда прислал Сириус Блэк?! — выговаривала Грейнджер все, что у нее накопилось, ведь возможности сказать это друзьям у нее не было. - Да… — промямлила Джинни. — Ты выглядишь какой-то уставшей, — заметила она, надеясь увести беседу в более спокойное русло. - Плохо сплю, — уклончиво пояснила девочка, поправляя густые волосы и пряча глаза. — Как Рождество провела? Миссис Уизли, наверное, много всего наготовила? После их разговора Гермиона с каждым днем становилась все более раздражительной, а синяки под глазами увеличивались, зато она нашла себе слушателя в лице Джинни. Раз в неделю она выговаривала ей все свое раздражение, сообщая, каким противным иногда бывает Рон, хоть и говорила она с грустью, правда, незаметной. Так же она изредка касалась всех своих уроков, не сообщая того, как успевает посещать их. После одного вопроса, заданного на эту тему, младшая Уизли и вовсе перестала их задавать. Обычно она лишь кивала и поддакивала, понимая, что новой подруге нужен не советчик, а слушатель. Но все стало еще хуже в феврале, в тот день, когда Гарри вернули метлу: в тот день Рон не обнаружил в комнате Коросту. Вместо этого он увидел кровь на своей простыне, что, конечно же, было свалено грузом вины на Гермиону и Живоглота. Казалось, что их дружбе пришел конец, о чем с уверенностью девочка заверяла Джинни, почти скидывая со стола учебники. - У него нет ни единого доказательства! Он просто невзлюбил Живоглота с самого начала, и теперь сваливает всю вину на меня! Сам бы за своей крысой лучше следил! — твердила Грейнджер, активно жестикулируя.***
В невероятно солнечный и на удивление теплый день прошел матч по квиддичу между Гриффиндором и Когтевраном, на который Гермиона наотрез отказалась идти, а вот Джинни с удовольствием устроилась на трибунах вместе с однокурсниками. В этот раз болельщиков было в разы больше из-за того, что Гарри был хозяином лучшей метлы в мире — каждый желал посмотреть на нее в действии, и девочка не была исключением. Она завороженно следила за тем, что вытворяет в воздухе Поттер, как за ним едва поспевает Чжоу Чанг, ловец команды соперника. Она хотела так же пролететь хоть пару метров на «Молнии», почувствовать, как метла следует за каждым ее движением, мыслью, идет точно туда, куда нужно. Хотела ощутить эту невероятную скорость. Джинни едва поспевала за ловцами взглядом, пока они сами не замедлились — Чжоу испугалась чего-то и указала пальцем вниз. Девочка проследила за направлением ее руки, и сердце испуганно сжалось в ее груди. Она видела три черные высокие фигуры, плавающие над полем. Ей даже померещилось, что стало холоднее, дыхание мгновенно стало тяжелее, лоб покрылся испариной, а в горле застрял комок. - Экспекто патронум! — смогла уловить она, как поле озарил знакомый серебристый свет. Ей отчего-то показалось, что он живой, но глаза на мгновение ослепли, и через секунду раздался оглушительный свисток мадам Трюк. Раздались крики болельщиков, бурные аплодисменты. Ученики начали толкаться, спешили к лестнице, чтобы лично поздравить команду, и девочка, уже забыв про дементоров, бросилась за всеми. Оставалось лишь надеяться, что ее не задавят. Она спрыгнула с последней ступеньки на землю и побежала в сторону команды. Рядом с ними Гарри уже поздравлял Рон, Перси, Симус, Хагрид и даже профессор Люпин. Там было еще очень много людей, но не всех девочка знала. Девочка постеснялась подходить к ловцу своей сборной, но подбежала к охотницам и смущенно пробормотала поздравления. - Что за игры и трусливые попытки вывести из игры нашего ловчего! — услышала Джинни крики профессора Макгонагалл. Ей стало интересно, что случилось, и она прошла сквозь толпу, оказавшись почти на самом краю поля. Там на земле барахтались Маркус Флинт, капитан сборной Слизерина, Крэбб, Гойл и Малфой. Они не могли выпутаться из черных плащей с капюшонами. Только увидев их одеяния, Джинни поняла, откуда взялись дементоры. Она смотрела на покрасневшее лицо Драко, видела, как он не доволен из-за того, что у них вычли баллы, что Гриффиндор выиграл, но более всего его волновало его положение. Кто-то засмеялся, и девочка тоже могла бы засмеяться, но… Ей было искренне жаль его, хоть она и понимала, что он сам виноват, что поступил подло, что этот поступок вновь показывает слизеринца с одной из худших его сторон, но Мерлин! как больно было осознавать, что она не способна на раздражение, хотя следовало бы уже понять, что нет смысла злиться на себя из-за этого.