Flee, flee, Sightlessly and in haste, In endless, tormented circles, Until all breath is spent, And you know not which way, The hallowed light went, For in such a place as this, There is no respite.
Ворвавшись в большой холл, Сакура бросила через плечо безумный взгляд. Он не последовал за ней. Определенности в том, какие чувства должен вызывать этот факт — облегчение или опасение — не было. Не думай о нем, внезапно пробился через столпотворение мыслей тихий голос разума. Просто найди отсюда выход. Она подчинилась. Метнувшись к отлитым из титана дверям, она отчаянно толкнула их ладонями, зная, что единственная надежда на спасение лежит за огромной преградой, что они собой представляли. К ее изумлению, они беззвучно качнулись и без особых усилий отворились, словно бы были легче пера. Мгновение Сакура наблюдала за их раскрытием, а затем бросилась в образовавшийся проход. Она обнаружила себя стоящей на портике, сложенном из такого же черного мрамора, как и интерьеры дворца, заключенном в оправу крепкой балюстрады. В углах по левую и правую руку были установлены факелы, пылающие холодным голубым пламенем. Перила расходились непосредственно перед ней, ведя к короткому ряду из ступеней, открывающему вид к простирающейся вдаль дороге, огражденной с обеих сторон необычными деревьями. Высокие и величественные, они располагались через одинаковые промежутки друг от друга, кора их имела угольно-черный цвет, на тонких, изящно изгибающихся и тянущихся вверх ветвях распускались цветы глубокого малинового оттенка. Бархатные алые лепестки усыпали каменистую землю, становясь яркой вспышкой в ландшафте, казалось, лишенном цвета. Сакура посмотрела в ночное небо. На ее лице поселилось замешательство: где луна? Где звезды и облака? Оно было абсолютно черным и разглядеть что-нибудь было невозможно. Она чувствовала, как воздушные потоки колышут пряди ее волос и свободные края юбки; видела, как это происходит с опавшими на землю лепестками, но не ощущала касаний ветерка к коже. Расслабившись, Сакура поспешила вниз по ступеням и ступила на дорожку, заставляя себя смотреть вперед и не изучать то, что ее окружало, детально. Юноша с карусели… Саске — поспешно поправил разум — не стал ее немедленно преследовать. Что не означало его нежелания этого делать вообще; потому она не могла позволить себе терять время зря. Прямой путь казался протянутым в бесконечность, и к моменту, когда его конец мелькнул впереди, она уже была близка к тому, чтобы потерять способность дышать. Стоило достигнуть его, взгляд различил высокие врата, выкованные из крепкого, причудливо изогнутого, металла. Они мягко светились жутким бело-синим цветом, словно были заряжены определенной формой магической сущности — что было, как скептично убеждала себя Сакура, прежде чем тревога нахлынула вновь, тоже невозможно. Скорее всего, они были построены из гигантских кусков светящегося в темноте металла – однако вряд ли это можно было принять за альтернативу. В центре огромных врат, в резном восьмиугольнике, на серебряной пластине находился герб: изогнутый красный полукруг, под которым расположился второй чуть меньшего размера, с чем-то выходящим снизу. Веер, осознала Сакура. Затем ее взгляд, занятый впечатляющим видом, что предлагали врата, сфокусировался на том, что расположилось за ними, и кровь застыла в жилах. Тьма и туман. Казалось, что врата охраняются этими завитками, чтобы никто не осмелился пройти через пространства в металле. Проведя дрожащую ладонь сквозь вихревые завитки, Сакура ощутила кусающий кожу ледяной холод. Испуганно ахнув, она отдернула руку, прижав ее к бешено колотящемуся сердцу, пока глаза ее старались рассмотреть нечто, окутанное туманом. Она не могла увидеть ничего. Действительно ли она хотела шагнуть туда? Может, был другой путь? Вернуться во дворец и признать поражение перед сумасшедшим незнакомцем, который совершенно спокойно сообщил, что похитил ее? Нет. Все, что угодно, лучше, чем вновь столкнуться лицом к лицу с Саске — даже шаг в замораживающую неизвестность. У нее не будет ни шанса на спасение, если она беззащитной останется сидеть на месте. И она не желала гулять поблизости достаточно долго, чтобы точно выяснить, что именно похититель от нее хотел. Сама мысль раскрытия намерений Саске вызывала по спине паническую дрожь, и Сакура решительно сделала выбор. Она протянула руку, смыкая мизинец на большом металлическом завитке. Как она могла надеяться сдвинуть с места пару ворот даже большую, нежели предыдущие? Она с мольбой взглянула на них. Пожалуйста, отворитесь, мысленно попросила она. Пожалуйста, дайте мне пройти. С тихим гулом, герб над ней засветился бледно-голубым, и Сакура в изумлении уставилась на бесшумно раскрывающиеся перед ней створки. Моргнув, она вышла из ступора и бросила поспешный взгляд через плечо: дорога была, к счастью, пуста – и шагнула через широкую серебряную границу. Врата захлопнулись за ее спиной, с оглушительным щелчком, и туман незамедлительно окутал Сакуру, обволакивая, словно белый плащ. Она дрожала от переполняющего ужаса, инстинктивно почти отступила к успокаивающему свечению металлических врат, едва угадывающихся сзади, но заставила себя оставаться на месте. Она найдет выход, через который Саске принес ее, где бы он ни был, и она сможет это сделать только оставшись сосредоточенной на цели. Дыши, Сакура, говорила она себе, делая глубокие вдохи и выдохи. Это всего лишь туман. Итак, это был холодный, сырой, безопасный туман. Она двинулась вдоль границы, без направления и поддержки, за исключением хрустального кулона, крепко сжимаемого в правой руке. Мысли о матери заставили слезы жечь глаза. Она бы все отдала, чтобы увидеть ее снова! Чтобы быть в безопасности среди друзей, в тепле, подальше от чужой, обескураживающей обстановки, в которую ее окунули. Она трижды оступилась, спотыкаясь о невидимые трещины и выступы на каменистом грунте. Она сбилась с пути, который выбрала, что было практически не удивительно, учитывая, что видимость была ограничена настолько, что все, находящееся на расстоянии вытянутой левой руки, оказывалось неразличимым. Не поддаваться паническим мыслям было крайне трудно, когда она осторожно двинулась вперед. Кто знал, что таится в тумане вокруг нее? Если она направлялась к краю утеса, она будет в неведении об опасности, пока не станет слишком поздно. Или если Саске наконец решит последовать за ней, у нее точно не будет возможности заметить его своевременно. Последний вариант пугал ее больше иных, и она отчаянно замахала руками в туман, молча желая ему исчезнуть. Но казалось, он становится лишь гуще и холоднее. Она могла ощутить влагу на коже и волосах. Промерзнув до костей, Сакура не имела другого выхода, как плыть вперед. Ей казалось, что она шла целую вечность, прежде чем белый дым, наконец, к ее радости, начал рассеиваться. Ее накрыло облегчение, когда она смогла различить землю, по которой шла. Серую и каменистую, усыпанную мелкой галькой. В конце концов, туман полностью рассеялся, и она обнаружила себя стоящей в огромной пещере. Грандиозные хрустальные образования из камня свисали с высокого потолка словно острые кинжалы, светясь жуткими оттенками аметиста. Сакура почувствовала, как ее челюсть опустилась на выдохе. Притупленные сталагмиты различных размеров сформировались на земле, змеясь на протяжении всего пустого пространства ломаными линиями. Слева расположились неровные черные стены, поблескивающие редкими вкраплениями светлого камня. Скала окружала их, выводя в другую секцию, ускользающую от ее взгляда. На безопасном расстоянии друг от друга на ней находились подсвечники с факелами, горящими тем же синим пламенем, которое трещало за стенами дворца Саске. Помимо сталактитов, они оказались единственным источником света в полной темноте. Сакура испустила неровный вздох. Пещера была огромной, расходящейся в стороны и исчезающей в тенях за пределами ее видимости. Ни разу в жизни она не видела ничего подобного; природный ландшафт впечатляющих пропорций внушал страх – ошеломленный разум не мог оценить эту молчаливую красоту. Ее трясло так сильно, что она была уверена, что пребывала в шоковом состоянии. Она совершенно не представляла, чего ожидать на выходе из холодного тумана, но точно не того, куда она попала. Почему Саске принес ее в такое место? Что он хотел от нее? Возможно, он просто злится, ее мысли, на резком контрасте с оцепеневшими конечностями, бешено мчались — возможно, даже слишком быстро. Истерически. Я попала на аттракцион после закрытия. Села на его любимую лошадь. Должно быть так. Он держит слишком сильную злобу. Она хотела рассмеяться абсурдности своих мыслей. Вместо этого она разрыдалась, издавая едва слышные хнычущие звуки плача, когда ее самообладание ускользнуло сквозь пальцы словно мелкие песчинки. Позади был бесконечный туман и темный дворец Саске, а перед ней — ужасающая неизвестность. Что ей делать? Что она могла сделать?***
Четырнадцать пропущенных звонков. Именно столько раз мать Сакуры пыталась дозвониться до нее с момента, когда отец Ино привез их домой. В горле застряли слезы, стоило экрану мобильного загореться вновь, Ино посмотрела на определение личности звонящего. Мама. Она хотела сразу ответить. Она хотела поднять трубку еще на втором пропущенном вызове. Но она не нашла в себе смелости. Ее терзала вина; что она могла сказать миссис Харуно, чтобы смягчить удар от известия о том, что ее единственное дитя растворилось в воздухе? Медленно поднеся телефон к уху, Ино наконец скользнула пальцем по кнопке принятия вызова. Ее сердце билось учащенно, а в области желудка тяжелым грузом скопились ужас и страх. Но сомкнувшиеся на ее руке пальцы Хинаты и ее молчаливое, обнадеживающее присутствие дарили малую дозу спокойствия. — Сакура! — яростный голос миссис Харуно практически рявкнул на другом конце линии. — Сколько раз я пыталась до тебя дозвониться? Где ты~ — М-миссис Харуно, это я, — хрипло произнесла Ино. Возникла напряженная пауза. А затем, тон абсолютно изменился и заставил кровь отхлынуть с ее лица: — Ино. Где Сакура? Находящаяся рядом Хината подарила ей тревожный взгляд, ее мягкие черты отразили негативные эмоции, обуревающие подругу. — Ну, в-видите ли, миссис Харуно; мы застряли и-и я только позвонила~, — Ино начала запинаться и резко выдохнула, когда обманчиво спокойный голос миссис Харуно прервал ее речь. — Где моя дочь? — Я не знаю! — рыдания Ино пошли по новому кругу, из-за чего Хината в смятении задохнулась. — П-простите, миссис Харуно; я л-лишь на секунду отвела взгляд, и о-она просто исчезла, я… — ГДЕ ОНА? Ино зарыдала еще сильнее, когда грозный раздраженный женский голос обрушился на нее с такой громкостью, что ее отец, стоящий в дверях, услышал. С неизменным хладнокровием он подошел к дочери и выхватил из ее рук телефон, поднося к собственному уху. Мягко, но уверенно положив ладонь ей на плечо, заставляя присесть на одну из кухонных табуреток, пока Хината отчаянно пыталась ее утешить, Иноичи спокойно проговорил в трубку: — Цунаде. Я бы попросил тебя воздержаться от крика на мою дочь. Она уже и без тебя достаточно~, — его речь была прервана, когда голос Цунаде прогремел в ответ: — Где мой ребенок? — Пожалуйста, успокойся. Сакура забрела в лес. Полиция делает все возможное, чтобы найти… — он замолчал, когда соединение прервалось. Нахмурившись, он обернулся к безутешно плачущей дочери. Сердце отозвалось внезапной болью. Видеть ее в столь убитом состоянии было тяжело. Он знал, что она до абсурда была привязана к Сакуре и с какой нежностью всегда говорила о подруге, когда той не было рядом. ‘Сакура словно ангел, пап. Иногда я думаю, что она слишком хорошая.’ ‘Я всегда хожу с Сакурой. Она беспомощна без меня.' Его хмурый взгляд стал еще тяжелее. Что он мог сделать, чтобы помочь дочери? Решение промелькнуло в мыслях. Был лишь один-единственный способ. И прибегнуть к нему — означало бы использовать то, от чего он воздерживался долгое время. Он взглянул на растерянное лицо дочери Хьюга, на горестно поднятые плечи своего ребенка, и принял решение.***
Когда слезы, наконец, стихли, ноги Сакуры понесли ее вдоль стены. Возможно, ее решение следовать этой кривой, подсознательно шло из ее ассоциаций света с источником спокойствия, даже если он исходит от неестественного голубого пламени. Скала опоясывала столь же бесконечное пространство, окруженная такими же грудами каменных образований. Но на этот раз Сакура отметила четкую границу в лежащих на земле камнях. Бледный серебристый путь извивался вдаль, лентой светясь в темноте. Она обернулась к факелу за своей спиной, стараясь вытянуть его из ниши. Ее захлестнуло облегчение, когда тот послушно поддался ей. Крепко вцепившись в него, словно к нему крепился якорь ее рассудка, Сакура шагнула на тропинку, надеясь, что та приведет ее к выходу. Она долго шла в пугающей тишине, широко раскрытыми глазами охватывая впечатляющие размеры пещеры. Природные склоны, поднимающиеся вверх на различном расстоянии, валуны, частично треснувшие, разбросанные, заполняли пространство. Сакура была ошеломлена тишиной; наверняка в таких условиях должны жить летучие мыши или иные представители фауны? Но единственными звуками, доносящимися до ее ушей, был стук собственного сердца и эхо шагов. Она продолжила двигаться вдоль дороги, свернувшей и начавшей спускаться по пологому склону, когда взгляд уловил мерцание голубого огня перед ней. Направление, в котором было замечено мерцание, уводило с выбранного пути. Рассудив, что она всегда может вернуться на ту серебряную дорожку, Сакура начала двигаться на свет. Стоило ей приблизиться, она обнаружила два факела, вставленных в гигантские валуны. Между камнями было пространство. Сакура слегка замешкалась, прежде чем проскользнуть через отверстие, приподняв факел, чтобы пройти по извилистому пространству, и прижимаясь левой рукой к холодной поверхности скалы. В конце концов, она вышла в другую просторную зону, освещенную жутким светом. Глаза ее расширились, стоило ей взглянуть на новый пейзаж перед ней. Она достигла чего-то, похожего на усыпанный мелкими камнями берег реки. Пузатые серебрянные факелы богато украшенные золотыми завитками, разместились по всему периметру земли, потрескивая тем же синим пламенем. Ростки того, что выглядело черной травой, негусто и в хаотичном порядке проглядывали из трещин. Валуны, большие настолько, чтобы уместиться на них, были разбросаны так же неравномерно. Сакура подняла голову к вершине пещеры. Она не поддавалась точному рассмотрению, теряясь в бесконечных тенях. Сакура была уверена, что воздух стал ощущаться чуть холоднее и свежее – хотя, возможно, это было лишь воображение, ее мысли обманули разум, заставляя верить в лучшее, в какой-то странной, извращенной, отчаянной попытке самозащиты. Опустив факел к поверхности скалы, Сакура медленно прошла к кромке воды и пристально посмотрела на спокойную водную гладь перед ней. Волнение охватило ее, когда, стоило ей склониться, чтобы рассмотреть себя, на поверхности ничего не отразилось. Черная бездонная глубь и безгранично раскинувшаяся. Толстое, зловещее туманное одеяло парило на горизонте, мешая четкому видению. К ее ужасу, там не удавалось заметить никакой лодки. И никакого способа уплыть на неопределенное расстояние. Кто знает, что таилось в этих мутных водах? К ней подкралось отчаяние, опуская ее плечи в унынии. Она поняла теперь, почему Саске даже не удосужился последовать за ней. Вероятно, здесь не существовало ни единого простого пути из мрачной пещеры. Она была мастерски поймана в ловушку, и его дворец оказался единственным источником тепла, самым спокойным местом в этом чуждом ей мире. Но она не вернется. Она не могла. Мышцы ног болели от такой долгой прогулки, стопы — в синяках. Ее обувь не была предназначена для движения по такой суровой местности. Она проголодалась и была истощена, но прежде всего ее похититель пугал ее. Хотя бы в этом у нее не было сомнений, хотя она почти ничего о нем не знала. Сиротливо опустив голову, Сакура произвольно обернулась вправо, и тогда она увидела это — маленькую фигурку, сгорбившуюся на ближайшем валуне. Сердце заколотилось в ответ на возродившуюся в ней надежду. Здесь был еще кто-то! Она поспешила к фигурке. Стоило приблизиться, она смогла разглядеть женщину с длинными, заплетенными в косы волосами, облаченную в темную робу с прорехами, подтянувшую колени к груди и спрятавшую в них лицо. Она раскачивалась и стонала, словно бы испытывала сильную боль. Жалостливая натура Сакуры моментально подтолкнула ее к действиям, и, не успев подумать, она дотронулась ладонью плеча женщины. — Эй? — мягко произнесла она. — Вы в порядке~? — дыхание перехватило, стоило ей увидеть, как ладонь прошла сквозь одежду незнакомки. Она удивленно вскрикнула и в ужасе отпрянула. Женщина не двигалась, не замечая ее присутствия — просто продолжила издавать взволнованные, горестные звуки. Дрожа, Сакура попятилась. Рука прошла сквозь женщину, словно та была голограммой. Или призраком. О Боже. Она ощутила, как паника вновь охватывает горло, удушая. Должно быть, она спит, застряла в кошмаре, несмотря на то, что Саске говорил ей. Здесь не могло быть иного объяснения – разве что она сходит с ума. Но вдруг ее взгляд заметил очертания других фигур, согнувшихся и ссутулившихся, держащихся за головы. Мужчины и женщины разных возрастов и, что пугало, даже дети, трясущиеся, словно пытающиеся придти в себя. Сакура с быстро нарастающим ужасом поняла, что с ними что-то не так – они не выглядели состоящими из плоти и крови. Каким-то образом казались бестелесными. Они были здесь – но их не было. Кажется, она могла слышать шепот, разлившийся в воздухе, на языке, который сначала она не поняла. Но чем сильнее она вслушивалась, тем сильнее выдыхаемые, повторяющиеся слова обретали смысл. ‘Я не готов. Не готов пересечь. Не сейчас.' 'О, Великий Бог! Смилуйся над моей душой!' ‘Если я скроюсь здесь, меня не найдут. Они не могут заставить меня сесть в лодку. Я умру раньше.' ‘Это место. Оно так пугает! Я хочу домой, к маме.’ Левая рука Сакуры коснулась ее дрожащих губ. Скорбные мысли, что она слышала… принадлежали ли они призрачным людям вокруг нее? Она попятилась, сердце билось в сумасшедшем темпе. Чем было это богом забытое место? Она уже собралась просто повернуться и сбежать, пораженная и не способная дальше смотреть на жалкие фигуры, когда вдруг раздался резкий женский голос, ясно прокатившийся по пугающей тишине. — Они здесь! Быстрее! Лови их! Сакура лихорадочно метнулась к пространству между двумя валунами. Выглядывая из-за края того, что стоял справа, она с тревогой смотрела, как высокие, крепко сложенные мужчины, одетые в черную кожу, промаршировали вниз по берегу словно грозные воины. Она сглотнула, мельком увидев железные перчатки на их толстых руках и оружие, закрепленное на серебряных поясах. Они спустились и схватили съежившиеся фигуры — некоторые проявили милость к женщинам и детям, некоторые нет – и потащили их прочь. Сакура услышала отдающийся эхом плач и агонизирующие крики, прежде чем вновь наступила тишина. Она испустила рваный выдох, смотря на то, как они исчезают в небытие. У нее не было выбора. Ей придется вернуться во дворец и противостоять Саске, потому что единственная альтернатива была слишком тревожно-ужасающей для нее, даже… Дыхание сбилось, когда внезапно появившаяся рука сомкнулась вокруг ее шеи, вытаскивая ее из убежища. С губ сорвался всхлип, когда ее ударили о стену скалы с силой достаточной, чтобы выбить воздух из легких. Задыхаясь от испуга, Сакура ошеломленно подняла взгляд и увидела лицо высокой молодой женщины в очках. Она была стройной, носила неровную стрижку — с одной стороны короче, с другой длиннее — и обладала суровыми чертами; тонкие губы и по-ястребиному хищный нос на бледном овальном лице. Одета в длинную черную робу с капюшоном. Сощуренные глаза казались фиолетовыми из-за голубоватого света, и она выглядела абсолютно недружелюбной и черствой. Сакура сразу же поняла, что попала в беду. — Изгой? — голос был хриплым, и она снисходительно покачала головой, словно бы Сакура была сбившимся с пути ребенком, пойманным на совершении чего-то нехорошего. Она схватила Сакуру за волосы, дернула вперед и пошла, заставляя пребывающую в ужасе девушку следовать за ней. — Ауч! — запротестовала Сакура, тщетно пытаясь избавиться от жестокой хватки. Больно. Молодая женщина заговорила, не обращая на ее возражения никакого внимания: — Они всегда думают, что могут сбежать. Идиоты, — пробормотала она, словно выдала мысль вслух. — Им бы стоило понять, когда они увидели лодки впервые, но нееееет. Они продолжают цепляться за надежду, что, возможно, это нечто сродни кошмару. Но это не так. Проснитесь и ощутите запах кофе, люди. Глаза Сакуры расширились. Хватка в ее волосах делала невозможным для нее видеть что-либо кроме каменистого грунта. Отсылка к кофе была абсурдной, такой странной в отношении всего, что она видела и слышала. Это было словно нормальным утверждением в месте, где не было ничего нормального. — Все на борту, — пробубнила женщина. — Мы готовы к отплытию, капитан. Пальцы на ее волосах разжались, и Сакуру толкнули вперед. Она споткнулась и подняла голову: ее ввели в очередь из людей, выглядящих паникующими и удрученными. Они были перемешаны между собой, контролируемые устрашающим мужчиной в черном. Сакура сглотнула, стоило ей увидеть хлыст с шипами в руках одного из бородатых мужчин с угрожающим выражением лица. Затем она заметила, что другая линия шла параллельно той, в которой она оказалась, но была значительно короче. И люди там выглядели более расслабленными, счастливыми. Большинство из них являлись детьми, а также присутствовало несколько лиц пожилого возраста. В замешательстве, взгляд Сакуры вернулся к береговой линии далеко впереди. Две больших лодки почти причалили к покрытому галькой побережью. Одна — черная, облицованная черепами, другая — чистого, сияющего, молочно-белого цвета, укрытая перьями. Сакура находилась в ряду, ведущем к зловещей черной лодке. Ее сумасшедше мечущиеся мысли не получили и шанса определиться со значением этого, потому как что-то перед ней создало переполох. Женщина в возрасте старалась попасть в другую линию. Она находилась в истерике; кричащая и плачущая, умоляющая кого-то о прощении. — Нет! Не заставляйте меня входить на эту лодку! Простите! Я не знала, что он женат! Он говорил, что любит меня! Простите! Послышался резкий звук кнута бородача. Женщина закричала и упала. Другие, вдохновленные ее попыткой, двинулись вперед, и на какой-то кошмарный момент воцарился полный хаос. Сильные удары шипов и кнута пронзили воздух, заставляя завывающих людей вернуться на свои места. Сакура еще не видела ничего столь ужасающего. Она бессмысленно отступила – врезаясь прямо в женщину в очках, которая и толкнула ее в эту очередь. — Эй, девчонка, — она снова пнула ее вперед. — Вернись в линию! — Нет! — задохнулась Сакура, изворачиваясь, чтобы встретиться взглядом с дикими, безжизненными глазами. — Пожалуйста, я… Женщина подняла хлыст, сощурившись на Сакуру, словно та была главным источником беспокойства – или насекомым, которое следовало прихлопнуть. — Не смотри на меня оленьими глазами – это никогда не работало! Ты мертва, идиотка! И ты идешь в лодку! Мертва. Слово эхом отдалось в ошеломленном разуме Сакуры, отражаясь от стен, оставляя гул в голове и тяжелое ощущение в животе от внезапного, ужасного осознания. Мертва. Люди, скопившиеся возле лодок – кажущиеся бестелесными – не были живыми. Ужас сковал горло, не давая выдавить из себя ни слова. Она беспомощно хватала воздух, невидящим взглядом смотря на женщину и на то, как кнут взметнулся и начал опускаться на нее. Она ждала резкой боли, надеясь, что это каким-то образом пробудит ее от ужасных галлюцинаций, которые каким-то образом настигли ее на поляне – но боль не приходила. Сакура моргнула, увидев, как высокий, широкоплечий молодой человек с колючими, кажется, рыжего оттенка, волосами и большими, добрыми глазами перехватил тонкое женское запястье, предотвратив удар. Он был облачен в подобную черную робу с капюшоном и смотрел на Сакуру с участием. — Вы в порядке, мисс? Сакура выдохнула в изумлении. Кто-то заговорил с ней. Дружелюбно. Она ощутила внезапное побуждение вновь расплакаться, но закусила нижнюю губу, заталкивая слезы обратно. — Джуго, ты идиот! — прошипела женщина, отдернув руку и бросив злой взгляд на него. — Что ты творишь? Очередь движется! Ты знаешь, что сделает Господин, если~ — Эта девочка не мертва. Ты забыла, как выглядят живые, Карин? Женщина — Карин — замерла. — Что? — вырвалось у нее; ее взгляд вперился в Сакуру, она вглядывалась в ее лицо так, словно та была крайне любопытным образцом. — Что ты имеешь в виду под «живой»? Что живому человеку здесь делать? Ее спутник, Джуго, смотрел на Сакуру, округлив глаза. — Этот свет, — мягко произнес он. — Сияние. — Э? — Карин нахмурилась, глаза превратились в щелочки, стоило ей быстро взглянуть на Сакуру. Она не видела никакого света. — Как тебя зовут, девчонка? — потребовала она ответа. — С-Сакура, — она заикалась. — Сакура Харуно. Она в недоумении смотрела, как Карин подняла руку и взглянула на ладонь. Та засветилась странным, бледно-красным светом, исписанная чем-то важным (информативным), что Сакура не могла расшифровать. Казалось, что это можно пролистать. Словно в ее кожу был вживлен экран небольшого планшета. Пока перегруженный ум Сакуры старался переварить этот невероятный факт, нахмурившаяся Карин обернулась в неподдельной растерянности. — Ее имени нет в списке. — Она не мертва, — повторил Джуго. И затем: — Приносим свои извинения, мисс. Пожалуйста, не беспокойтесь о лодке; вас больше не будут на нее заводить. Карин опустила руку и холодно осмотрела Сакуру. — Откуда ты? — осведомилась она, продолжая изъявлять полное отсутствие сочувствия к тяжелому положению девушки. Сакура медленно выдохнула. Быстрый взгляд через плечо дал понять, что очередь к белой лодке практически растворилась. Та, что вела к черной, еще двигалась, однако постепенно становилась короче. — Я проснулась здесь, — отозвалась Сакура с колебанием в голосе. Она была уверена, что это запоздалая шоковая реакция, и стало даже интересно, когда она начнет нервничать и кричать, прежде чем вновь потеряет сознание. Возможно, падение в темноту было бы лучшим выходом. Внезапно ей не захотелось приходить в себя. Джуго и Карин обменялись молчаливыми взглядами. Затем Карин саркастично произнесла: — Люди – живые – не могут просто проснуться здесь. Это тебе не курорт. Сакура ощутила, как ее вновь начинает трясти. Джуго подарил предупреждающий взгляд Карин, но прежде чем он смог что-либо сказать, Сакура прошептала: — Он принес меня сюда. Карин покосилась на нее, словно бы ослышалась. — Что? Глаза Джуго округлились еще сильнее. Он выглядел встревоженным. — Господин?.. — Э-э? — Карин недоверчиво уставилась на него. — Господин? С чего бы Господину~, — она резко замолчала, и ее лицо, казалось, осветилось бледно-голубым. — Э-эй, ты; я тебе не навредила, так? Это было просто недоразумение – верно? Сакура изумленно моргнула на внезапное изменение тона. Господин. Она слышала, как слуги во дворце тоже упоминали его. Они имели в виду Саске. В этом не было сомнений. Она не могла бы подумать ни о ком другом, кто бы вызывал подобный трепет при упоминании. Так она была не единственной, на кого ее похититель навевал страх. Даже его подчиненные – которыми казались люди, стоящие перед ней – боялись его. Этот факт лишь ухудшил ее и без того непростое состояние. — Пожалуйста, — взмолилась она. Потребовалось немало усилий для этого слова, но Сакура чувствовала, что сойдет с ума, если не получит ответа на самый мучительный для ее разума вопрос. — Я н-не знаю, где я. Что это за место? Карин фыркнула, выражение ее лица вновь стало насмешливым. — Мертвые хотя бы имеют причину для тупости. У тебя работают мозги, и ты не можешь сделать вывод? — Карин, — мягко одернул ее Джуго. — Эта юная леди — наша гостья. Его спутница в ответ на это лишь фыркнула. — Она не моя гостья. И у нас есть работа, идиот. Мы не можем больше терять время; Нагато переправляет очередную партию душ прямо сейчас, — одарив Сакуру фальшивой улыбкой, Карин сладко закончила. — Извиняемся, Сукура. — Сакура.., — поправила она ее автоматически, но Карин уже отвернулась и пошла к противоположной стороне береговой линии. Джуго нерешительно замешкался. — Простите, мисс. Подземный мир — крайне занятое место, — с последним извиняющимися взглядом он робко улыбнулся ей, прежде чем покорно последовать за Карин. Сакура наблюдала за ними, и перед глазами начало все плыть, когда разум наконец осознал последние слова Джуго. Это не было обычной пещерой. Она находилась где-то намного глубже под землей. Вспышки воспоминаний промелькнули перед глазами. Земля разверзлась под ее ногами, она потеряла равновесие, падая в бесконечную пропасть из тьмы и теней. Картинки, что ее растерянные глаза увидели с момента побега из дворца, соединялись одна за другой. Люди, которые словно были не здесь. Туманные озера. Таинственные лодки, причалившие к берегу. Люди, как скот выстраивающиеся в очередь на борт. Души, если верить Карин, совершающие, по всей видимости, последний путь. Сакура была почти уверена, что не умерла. Ее аритмично стучащее сердце являлось достаточным доказательством. И все же Саске решил принести ее в это ужасное место по все еще неизвестным ей причинам. Узел страха вонзился в ее нутро словно острый нож, стоило ей осознать, что существовал единственный верный способ получить все ответы, которых она так жаждала. Поговорить с ним лично – последняя вещь, которой ей хотелось. Сдавленный всхлип ужаса сорвался с ее губ и и грудная клетка резко расширилась, наполняясь кислородом, стоило ей ощутить ледяные пальцы безумной паники вновь. Внезапно она поняла, что не может оставаться на берегу реки. Она не могла терпеть мучительные крики и стенания бедных душ, безусловно, получивших распоряжение на неверную лодку. Без лишних мыслей она развернулась, возвращаясь к пространству между скал, схватив все еще горящий факел и продолжив двигаться в сторону, с которой пришла. Но ноги несли ее вслепую, глаза ее не могли найти серебрящуюся тропу в полумраке. Сакура продолжала бежать и бежать, пока горящие легкие не начало разрывать от нехватки кислорода и больные ноги не отказались идти дальше. Задохнувшись в отчаянии, она рухнула на землю, роняя факел рядом. Короткий, истерический выдох сорвался с ее губ, когда она расплакалась сильнее, чем раньше, ее плечи вздрагивали с каждым новым рваным вдохом. Она не могла выкинуть из головы видения призрачных фигур, столпившихся у кромки воды. — М-мама, — всхлипнула она, стиснув в ладони кулон, единственный незыблемый источник спокойствия, не украденный у нее. — Мама…***
Еще до того, как раздался звонок, Какаши открыл входную дверь, чтобы посмотреть на Наруто, нетипично мрачного для него. Он молчаливо посторонился, разрешая юноше войти в его жилище. Наруто фамильярно плюхнулся в коричневый диван с кожаной обивкой, расположившийся в просторной гостиной, а Какаши стоял, засунув руки в карманы, терпеливо ожидая, когда юноша заговорит. Когда он наконец начал, его голос был хриплым и низким от волнения. — Она ушла, Какаши. — Я знаю, — отозвался тот после недолгого молчания. — Цунаде позвонила. Правая рука Наруто сжалась в кулак и поднялась, чтобы быть прижатой со злобой ко лбу. — Как я мог потерять ее? — он зажмурился, мысленно воюя со своим чувством вины. — Как я мог совершить такую ошибку? Какаши тяжело вздохнул, прежде чем медленно ответить: — Мы делали это в течение длительного времени, Наруто. Самоуспокоение — это лишь закономерное следствие… Наруто поднялся, глаза его горели темно-синим пламенем. — Бред, — бушевал он. — Это не так. Мы говорим о Сакуре-чан. Я должен был за ней присматривать. Но, думаю, я стал еще тупее, чем был, да? — горько усмехнувшись, Наруто покачал головой, внезапно потерявшись в воспоминаниях. — Даже спустя столько времени, я все равно облажался. Единственный видимый глаз Какаши был опущен, стоило и ему вернуться к прошлому, о котором говорил Наруто; тогда они все не справились, и прежде всего он сам, однако юноша взвалил всю вину на себя. Затем, заметив лежащую на диване сумку, Какаши кивнул: — Это Сакуры? Наруто взглянул на нее и тяжело вздохнул. — Мы нашли это на поляне. Повсюду были цветы. Какаши, не моргая, встретился с ним взглядом. — Ты говорил с девочками? — Они потрясены. Они нашли телефон – и ничего больше. — Что произошло с их слов? Наруто пожал плечами. — Сакура-чан просто… — он сделал неопределенный жест руками, — растворилась в лесу. — Слышал ли что-нибудь посланник? Наруто покачал головой. — Он не отвечает. — Тогда найди его, — был простой ответ. Юноша медленно выдохнул. — Я видел его всего пару дней назад; он нарисовал поляну. Я думал, это ничего не значит, — он растерянно нахмурился в сторону старшего из них. — Почему он не сказал нам? Какаши отвел взгляд. — Возможно, он не придал этому значения. Или же это совпадение. Наруто помедлил, боясь задать вопрос, прокручиваемый в голове. — Кто… кто мог это сделать, Какаши? Тот вздохнул. — Сложно сказать. Это может быть кто угодно. Давай не будем делать поспешных выводов. Наруто опустил глаза к сумке, невинно покоящейся у ног. Шикамару дал ему практически такой же совет. Но для него было сложно даже помыслить, чтобы не переполниться беспокойством. С каждой минутой повышалась вероятность того, что Сакура находится в огромной опасности. Сердце колотилось все сильнее. Он не будет ждать явления подсказок. Он пойдет и найдет их, он разберет в охоте на них весь город по камешку, чтобы понять, что произошло с его дорогой подругой. — Я оставлю это здесь, — пробормотал он, ссылаясь на сумку Сакуры, по-прежнему полную ее личных вещей. Какаши кивнул, провожая юношу до двери. — Найди Сая. Я свяжусь с остальными, может, они столкнулись с чем-либо необычным. И, Наруто, — добавил он, стоило юноше шагнуть за порог. Тот с угрюмым взглядом и омраченным болью лицом обернулся, — мы найдем ее. Даю слово. На короткий миг Наруто искал его взгляд, прежде чем уважительно кивнуть и развернуться прочь. Какаши наблюдал, как тот удаляется и растворяется в темноте ночи.***
Ее самый страшный кошмар воплотился. Сакуру забрали у нее — простой уголовник или нечто худшее — не оставив и намека, куда. Ни единого пути для Цунаде, чтобы последовать за ней. Мысль о том, что ее перепуганное дитя где-то заперто, наполняла ее невыразимой яростью. Единственным ее утешением был тот факт, что Сакура, бесспорно, жива. Материальная связь была не нарушена; она могла ощущать ее присутствие глубоко в груди — это означало, что Сакура в порядке и действительно украдена. Пальцы женщины сжались вокруг бокала в ее руках. Золотистая медовая жидкость, заключенная в нем, едва успокаивала ее напряженные нервы – впервые за все годы ее существования. Действительно, вино богов, подумалось ей, губы скривились в презрительной усмешке. Ее вызвали на срочное заседание Совета, которое должно было состояться в течение следующего часа. Но прежде чем она встретится с остальными старейшинами, ей нужно будет сделать одну остановку. Дом маленькой глупой девочки, днем ранее поклявшейся приглядеть за Сакурой. Гнев и горе, обуявшие Цунаде, разрослись, из-за чего стекло в ее руке треснулось и раскрошилось.***
Сакура не знала, как долго она находилась у валуна. Она подняла голову, лишь когда ее слезы иссякли. Глаза щипало, голова пульсировала; она ничего не хотела, кроме как свернуться в клубок и спать, забыть все ужасающие вещи, что она видела и слышала с момента пробуждения. Факел послушно мерцал рядом. Она протянула руку в поисках жара и была удивлена ощущением холода, исходящего от пламени. Даже огню здесь недоставало тепла. Хныча, она медленно поднялась на ноги. Ноги задрожали, словно были сделаны из желе, стоило ей двинуться бесцельно вправо. Ее взгляд тоскливо остановился на усыпанном камнями грунте, когда она поплелась вперед, ссутулившись и опустив голову. Она шла дальше и дальше, не имея ни малейшего понятия о своем направлении. Желудок заурчал от голода и пересохшие губы жаждали успокаивающего прикосновения живительной холодной влаги. Она уже почти сдалась в поисках обратного пути ко дворцу, когда впереди спасательным кругом мелькнула полоска серебра. Стоило Сакуре подойти, тропинка засветилась еще более устрашающе; казалось, стоило на нее шагнуть, та напилась странной энергии. Тяжело сглотнув, она последовала этим курсом. В конечном итоге он привел ее обратно в плотное одеяло из белого тумана. С факелом в руке замечать тусклые очертания дороги под ногами было значительно проще. Наконец она дошла до украшенных металлическими завитками массивных врат, которые бесшумно отворились, словно ожидали ее прибытия. Сакура нерешительно застыла на пороге, сердце вновь ускорило свой ритм. Она вернулась во дворец. Если бы она знала о тех ужасах, что ожидали ее за туманом, она бы никогда не решилась его пересечь. Вместо этого она заперлась бы в комнате, где проснулась, и отказывалась пить и есть, пока Саске не освободит ее. Именно это она собиралась делать теперь – но сначала придется встретиться с ним лицом к лицу. У него есть ответы. Проблема лишь в том, сможет ли она найти в себе мужество, чтобы задать вопросы? Глубоко вдохнув, Сакура прошла через раскрывшиеся врата и прошла обратно по длинному, разделяющемуся на три части пути. Когда она наконец приблизилась к ступеням, ведущим к входу во дворец, она подняла глаза, и ее челюсть отвисла. Торопившаяся освободиться, она не имела времени осмотреть строение снаружи, и потому, представшее перед ней во всем своем великолепии впервые, оно стало еще одним поводом шокировать ошеломленный разум. Полностью созданный из черного мрамора, дворец возвышался перед ней, поразительный в своих размерах, хвалящийся могучими остроконечными башнями и широкими балюстрадами кровли. В центре, с края одного из балконов свисало огромное черное квадратное полотно, на котором расположился такой же красно-белый веер, как и эмблема, похожая на герб, на вратах. Дворец выглядел так, словно сошел со страниц древнего мифа: величественный, завораживающий, но крайне пугающий. Сакура отвела взгляд и поспешила вверх по ступеням. Вновь большие двери распахнулись перед ней, тихо смыкаясь, стоило ей шагнуть в огромный холл. Не давая себе ни секунды на колебания, порожденные страхом потерять остатки мужества, Сакура уверенно прошла вперед, к столовой. Войдя, она обнаружила, что свечи в элегантных канделябрах, расставленных между блюдами, зажжены. В комнате царило тепло. Оно было долгожданной переменой от темного, сурового, мрачного холода, обрушившегося на местность за отталкивающими туман вратами – но Сакура не ощущала успокоения. Для нее было невозможно расслабиться; взгляд остановился на самом дальнем конце длинного стола, где устроился Саске, расположивший руки на подлокотниках кресла, каждой клеточкой источающий ауру темного и зловещего короля замка. Его взгляд, конечно же, зацепился за нее, стоило ей войти. Пламя, казалось, отражалось в бездонных глубинах, и потому они сияли оттенками золота. — Ты вернулась, — заметил он, и Сакура ощутила, как напрягся каждый мускул ее тела, стоило лишь его чувственной интонации окружить ее. Он ждал ее все это время? Без часов в пределах видимости она не имела возможности узнать, сколько времени прошло. Она заметила ноты самодовольства в шелке голоса – как будто он предугадывал ее возвращение; он был абсолютно уверен, что она вернется, и именно поэтому он не позаботился о том, чтобы покинуть столовую. Сакура оставалась близко к двери, готовая сбежать, если он что-либо предпримет. Но Саске не делал ни единой попытки двинуться к ней, продолжая недвижно оставаться на месте, кубок обыденно покоился в его левой руке. Он многозначительным жестом показал в сторону противоположного конца стола. — Сядь. Сакура нервно сглотнула. Она не могла позволить запугать себя вновь до безмолвия. Она жаждала ответов. Сейчас или никогда — она знала это. Существовал лишь один способ подтвердить, было ли все увиденное ей реальностью. Призывая все остатки храбрости, которыми она обладала, она медленно покачала головой в ответ на его приглашение. — Я хочу знать, где я, — произнесла она, намеренно не поднимая на него глаз. Она была рада, что не заикается как раньше, хотя жалкая дрожь в голосе не укрылась даже от ее собственных ушей. Запоздало и машинально она вежливо добавила: — Пожалуйста. Повисла тяжелая тишина. Сакура погружалась в ужас от мысли, что ненароком, отказавшись исполнить его желания, рассердила его, но голос Саске, когда он ответил, как и раньше, был ровным и не поддающимся прочтению: — Ешь. Потом поговорим. Сакура прикусила нижнюю губу. Она ощутила охватывающее ее отчаяние от нахождения на грани: она была уверена, что скоро сорвется. Она боялась самой себя, если это случится. Почему он просто не может ответить? Неужели для нее не достаточно мучительно проснуться в странном месте, без необходимости держать ее в неведении относительно его действий? Слезы вновь застили ей глаза. Она не думала, что сможет опять расплакаться. Очевидно, она ошибалась. Вновь покачав головой, она почти шепотом отозвалась: — Нет, спасибо; я не голодна. Это была ложь, крайне очевидная, и она знала, что для него это не осталось тайной. Она видела это в гневном взгляде, посланном ей. Сакура никогда не чувствовала такой неловкости и была уверена, что выглядит крайне взволнованной, когда ждала его ответа, затаив дыхание. Но она оказалась совершенно не готова к нему. — Сакура. Ее имя было произнесено с неясной нежностью. Это заставило ее сердце колотиться где-то в горле. Его язык сделал акцент на первую гласную, произнося с дразнящей тягучестью. Она едва успела подавить дрожь, прошедшую по спине; его губы с жестокостью убили чистоту ее имени, заставляя его звучать до невозможного греховно в своем падении между ними. Она сглотнула, ее разум пошатнулся, когда ее взгляд приковался к нему в немом изумлении. Откуда он знал, как ее зовут? А затем появилась еще более беспокоящая мысль – что еще он знал? Глупо моргнув, она с огромным трудом сформулировала вопрос: — О-откуда тебе известно мое имя? Он вновь кивнул на противоположный конец стола. — Сядь, — повторил он. Внутри клокотало разочарование, но несмотря на то, что она была напугана и ошеломлена, ее мозг все еще сохранил некоторую долю разума, чтобы признать, что Саске не предоставит ей никакой информации, если она не станет сотрудничать с ним. Ино — она знала — рвала бы и метала, пока бы он не ответил. Сакура не обладала такой смелостью. Почувствовав, что с позиции силы воли эта борьба была абсолютно безуспешной, она осторожно подошла к незанятому стулу. Отодвинув его – и стараясь не показать, какой тяжелой оказалась проклятая инкрустированная драгоценными камнями мебель – она села, удерживаясь на самой кромке мягкого сиденья, расположив руки на коленях. Только так она могла скрыть их мелкую дрожь. Даже на той дистанции, что существовала между ними, она могла различить его пронизывающий напряженный взгляд. Что было такого в этом непостижимом взоре, что усиливало ощущение тревоги, бегущее по ее венам? Непроизвольно хотелось поежиться под этой невозможной тяжестью, и приходилось пересиливать себя, чтобы сохранить неподвижность и видимое отсутствие волнения. — Ешь, — отдал Саске следующее распоряжение. Сакура напряженно стиснула зубы. Он использовал высокомерно-повелительные конструкции. Очевидно, он привык командовать другими. Она вновь покачала головой; она не хотела есть. Блюда выглядели аппетитно, и она чувствовала, как во рту скапливается слюна, но она не возьмет ни крошки. Не раньше, чем получит хотя бы часть ответов. Она подняла взгляд, чтобы увидеть его реакцию, молчаливо надеясь, что он поймет — она, возможно, не сумеет стерпеть всего в ее нынешнем состоянии. Казалось, он понял. Опустив свой кубок, Саске откинулся назад в кресле, что могло быть воспринято как бессловесное приглашение заговорить. — Как ты узнал мое имя? — она задала вопрос снова, тихим, неуверенным голосом. Пока он сохранял тишину, ее сердце колотилось. Она предположила, что это означало его неготовность к ответу, и перешла к следующему вопросу. — Что это за место? Он моргнул. — Подземный мир, — был лаконичный ответ. Сакура сделала резкий вдох. Он произнес название так, словно оно было абсолютно нормальным, как, например, торговый центр или склад. Но оно не было нормальным. Он полагал, что она и вправду поверит в то, что увиденные ей люди — души умерших? Это, конечно, объясняет, как ее рука могла пройти прямо через плечо призрачной женщины. Но она по-прежнему находила это почти невозможным для принятия. И даже если это все же правда, как и почему Саске живет в столь пугающем месте? Действительно ли она хочет узнать это? Страх прошел через ее желудок вновь. — Люди снаружи, они действительно… — она помедлила, прежде чем облизнуть сухие губы и заставить себя закончить фразу, — …мертвы? Саске слегка склонил темную голову, тем самым давая положительный ответ. Сакура рвано выдохнула, руки ее вцепились в подлокотники. Ей нужно было что-то твердое, чтобы удержаться; она боялась, что иначе упадет в обморок. — Но ты, — ошеломленно произнесла она, — сказал, что я жива. Он кивнул один раз в подтверждение. — Тогда почему я здесь? Саске протянул руку, вновь поднося кубок к губам. Внезапная, ужасная мысль поразила Сакуру, заставляя ее побледнеть. Джуго говорил, что она не взойдет на борт. Но что, если именно это и было нужно Саске? Действительно, не было иной причины принести ее в столь ужасное место? — Ты убьешь меня, — слова соскользнули под своеобразным ошеломлением, безумным спокойствием. Что-то промелькнуло в его черных глазах, нечто, пропавшее, стоило ей моргнуть. Медленно, он ответил: — Я не имею такого желания. Тогда что? Она чувствовала, как вновь поднимается волна паники, хотелось кричать на него, требовать объяснений. Цивилизованные, законопослушные люди не похищают окружающих из-за прихоти. Кем по мнению Саске он был, что давало ему право подвергать ее столь тяжелым испытаниям? И как вообще он жил посреди пещеры глубоко под землей, которую ему вдобавок, почему-то, пришлось делить с мертвыми душами? Как это вообще было возможно и логически объяснимо? Его 'владения' подталкивали дополнить это ‘с призраками' и возносились на новую абсурдную высоту. Но Сакура была слишком испугана, чтобы выпустить наружу гнев и состояние безысходности, кипящие в ней. Она не могла противостоять тому, кто выглядел столь устрашающе, как черноволосая загадка, слишком пристально наблюдающая за ней через стол. Она отчаянно старалась предотвратить свое полное поражение перед ним, хотя знала, что он, вероятно, предвидел это. Откинув нарастающую истерику, она все же рискнула: — Прошу, я п-просто хочу домой. Саске продолжал хранить молчание, смотря на нее этими пронизывающими, не поддающимися чтению глазами. С нарастающим беспокойством Сакура вновь взмолилась: — Пожалуйста, я приношу извинения, если чем-то вызвала недовольство, но… — Теперь это твой дом. Рой мыслей остановился. В течение нескольких длительных, ужасных мгновений, она утратила способность дышать. Она лишь раскрывала и смыкала губы, словно рыба, без возможности связно сформулировать предложение. Единственным, что удалось вымолвить, было придушенное: — Что? В ответ, Саске внезапно, но плавно поднялся со стула, вновь опуская золотой кубок. Сакура тоже в ответ встала, напряженная и моментально насторожившаяся, ее глаза расширились, дыхание ускорилось, когда она отходила от стола. Паника уничтожила истерзанные останки ее самообладания, в клочья разрывая вялые обрывки. Что он имел в виду под «домом»? Что происходит? — Ты останешься здесь, — ответил он резким пренебрежительным тоном. Словно он не желал слышать иных слов и аргументов по этому вопросу; не предполагалось ни дискуссий, ни переговоров – но Сакура не могла этого принять. Ее сердце загрохотало в груди, когда истерика захлестнула и снесла ее, словно ледяная накрывающая волна, обволакивающая своим холодом и заставляющая истерично выкрикнуть ему в лицо: — Что ты хочешь от меня? Вспышкой, нечеловечески быстрым движением, выбившим воздух из ее легких, Саске исчез из зоны ее видимости. Он материализовался в считанных сантиметрах от нее, и разум Сакуры зарегистрировал этот момент слишком поздно. Ее тело окаменело, когда ее придавило той потрескивающей аурой, которая, казалось, пульсацией исходила от его фигуры. Как он мог так быстро двигаться? Как он мог исчезать? Ее мозг беспрестанно вращался — все остальное она знала. Теперь ничто не имело смысла. Ее мир был перевернут с ног на голову юношей, стоящим в столь удушающей от нее близости, и она была бессильна помочь себе, бессильна обрести свободу. Сакура задержала дыхание полностью, когда почувствовала кончик холодного бездушного пальца, скользнувшего вниз по ее левой щеке; легкое, словно перо, прикосновение, пославшее через нее электрический разряд, оставляющий на коже ощущение покалывания. Она только начала осознавать, что из глаз ее пролились слезы, когда Саске выдохнул: — Слезы ничего не изменят. Ты моя, Сакура. И затем, спустя один удар сердца, он ушел. Исчез перед ней, словно призрак, и Сакура осталась стоять в банкетном зале одна.