Bereft with loss, And the throes of woe, They seek to retrace, Her divine steps, Yet no remnants of the maiden, Can be found, Where, o where, did Spring depart? Misplaced, gone away, Without a sound; No rest shall any immortal keep, Until t'is known from whence she fell, And unto which fate, Whose eyes can tell?
Сакура была опустошена. Ее затуманенное паникой сознание не могло осмыслить слова, что скользнули в ее неверящие уши. Саске решил, что она останется во дворце. Это был ее новый дом. Он определенным образом заявил на нее свои права, говоря, что она принадлежит ему, была его. Его. Руки непроизвольно поднялись к голове, пальцы сжали волосы. Совершенно бездумный жест и один из тех, что демонстрировали ее опасную близость к истерике. Она пыталась убедить себя, что он не на самом деле исчез перед ее глазами вспышкой. Это был какой-то трюк. Но еще она знала, что отрицать бессмысленно; Саске действительно двигался с незаметной глазу скоростью – нечеловечески быстро. Что происходит? Ее мозг отчаянно старался любым способом уловить смысл в этой жуткой ситуации. Но для нее было невозможно так долго концентрироваться. Она была слишком разбита, слишком потрясена, слишком истощена и ошеломлена, чтобы мыслить рационально. В каком бы направлении она ни прокручивала ряд злополучных событий, свалившихся на нее, новый всплеск паники сметал с пути логику. Было намного легче все отвергать, нежели принять. И ей было бы намного проще жить, делая вид, что ничего из этого не является реальностью, если бы пугающее присутствие Саске не было столь бесспорно очевидным. Он определенно не был плодом ее фантазии или порождением кошмаров. Он был настолько болезненно и отчетливо живым, в месте, во всех отношениях, буквально мертвом. Невидящий взгляд Сакуры остановился на огромном столе перед ней, демонстрирующем аппетитные блюда на подносах. Аппетит пропал. Она молчаливо поклялась, что не возьмет ни крошки, пока Саске не вернет ее домой. Он ведь на самом деле не всерьез говорил о том, что она останется с ним, абсолютным незнакомцем, в таком чужом, пугающем месте. Он должно быть шутил. Он шутил. Не так ли? Нет, шепнул в ответ тихий голос разума в ее голове, борющийся за то, чтобы быть услышанным за гулом творящегося внутри нее хаоса. Только взгляни на него. Неужели он выглядит как человек, который не подразумевает под своими словами их прямое значение? Он серьезен – и абсолютно сумасшедший. Было сложно переварить доказательство реальности происходящего. Сакура не знала, что ей делать. Она, конечно же, не собиралась идти за Саске. Ей следовало собраться с мыслями, прежде чем снова противостоять ему, составить стратегию для освобождения. Она медленно выдохнула, стараясь успокоить разошедшийся беспорядок и тревогу в голове. Как бы невероятно это ни было, это действительно произошло. Она не могла сходить с ума и отказываться верить в это. Иначе она становилась уязвимой и более предрасположенной к ошибкам. И она знала, что если она хочет иметь хотя бы самый незначительный шанс сбежать и уйти от Саске, ее право на промах минимально. С усилием сглотнув комок в горле, Сакура вытерла слезы. Отвернувшись от обеденного стола, она медленно двинулась обратно в холл. Выйдя, она увидела двух женщин, стоящих в шаге от величественной лестницы. Одна была полновата, средних лет, с материнскими чертами и каштановыми волосами, в которых наметилась седина, стянутыми на затылке в тугой аккуратный пучок. Она была одета в простое длинное платье из добротного хлопка белого цвета, выглядящее так, словно принадлежало другой эпохе. Сверху был повязан черный фартук. На округлом добродушном лице — светло-голубые глаза. Тесно прижавшейся к ней была крошечная фигурка девочки, выглядящей не старше пятнадцати-шестнадцати лет. У нее были легкие, мягко вьющиеся светлые волосы, стянутые сзади в короткий хвост, и большие непонятного орехового оттенка глаза. Одета она была практически так же, как и старшая женщина. К растерянности Сакуры, они обе на вид имели тело и не походили на те размытые фигуры у реки. Были ли они живыми? Они обе сделали реверанс, стоило Сакуре подойти к ним. Ее взгляд недоуменно переходил с одной на другую. Почему они кланяются? Когда старшая женщина заговорила — ее голова была по-прежнему учтиво опущена — Сакуру настигло осознание: это были те же служанки, которых она подслушала ранее. — Госпожа, мы приветствуем Вас в доме нашего Господина. Я Чизу; это Юме, — она жестом указала на девочку рядом. — Господин поручил нам прислуживать Вам; мы можем ручаться за комфорт во время Вашего пребывания здесь. Сакура в изумлении разомкнула губы. Саске обязал этих женщин присматривать за ней? Факт того, что он, по всей видимости, желал, чтобы о ней позаботились, резко контрастировал с холодной, суровой манерой его разговора. Чувствуя неудобство, она попросила: — Не нужно таких формальностей, пожалуйста, не кланяйтесь. Я Сакура; рада знакомству. Женщины выпрямились, но если Чизу посмотрела ей в глаза, маленькая Юме застенчиво отводила взгляд. Сакура ощутила, как сжалось сердце. Робость, с которой держалась эта девочка, напомнила ей Хинату. Мысль о подруге повлекла за собой воспоминания обо всех остальных, связанных с домом, людях, которые наверняка сходили с ума от беспокойства за нее. Она задумалась, будет ли разумно в следующее их столкновение с Саске спросить его, могла ли бы она отправить весточку матери и друзьям хотя бы о том, что она жива. Сакура не знала, как Саске отреагирует на подобную просьбу – в конце концов, она ничего о нем не знала. Но по тому немногому, что она увидела, она догадывалась, что вряд ли он ей это позволит. Он не походил на дружелюбную и жалостливую натуру. Она отложит эту мысль на потом. Позже ей придется попытаться и спросить. — Вы уже отужинали, госпожа? — осведомилась Чизу. — Я не голодна, — отозвалась Сакура. — И, прошу — лучше просто «Сакура», — добавила она, хмурясь на громкое обращение. Чизу виновато склонила голову. — Если так будет угодно Вашей Светлости, — вежливо согласилась она. — Тогда можем ли мы сопроводить Вас в Вашу спальню? Вы должно быть утомились. Юме подготовит для Вас ванну. В ответ на предложение тело Сакуры откликнулось болью. Возможно, ванна действительно заставит ее почувствовать себя лучше. Она наверняка выглядела напряженной, и горячая вода поможет расслабить забитые мышцы. Возможно, она даже сумеет успокоить ее растревоженные нервы. Улыбнувшись Юме, она произнесла: — Это очень мило с вашей стороны. На щеках девочки вспыхнул румянец, и Сакуре вновь пришлось затолкать поглубже свои эмоции. Она страшно скучала по Хинате, Ино, Наруто и остальным, но более всего, по маме. Ты увидишь их снова, заверил ее все тот же голос разума. Ты найдешь путь домой. Чувствуя слабое успокоение от этих мыслей и безопасность от нахождения в компании двух доброжелательных посторонних людей, Сакура последовала за служанками вверх по лестнице.***
Саске прошел по огражденной с обеих сторон деревьями тропе, плотная зловещая аура окутывала его как идеальное отражение грозы, написанной на его лице. Она осмелилась задать ему вопрос о его намерениях, словно бы имела право их знать. Словно бы он обязан ей отвечать! Он был богом. Он не был обязан объяснять свои действия жалким людям. Он раскрывал что ему вздумается, когда ему вздумается. Сакура должна была сжиться с этим фактом, если она не собиралась совершать глупейшей ошибки и испытывать его терпение вновь и далее. Она скоро поймет, что заставлять его выходить из себя — не самая мудрая мысль. И для нее это было особо опасным поступком. Саске выдохнул, медленно управляя своим гневом. Даже в грязной одежде, с встрепанными волосами и красными от слез глазами, Сакура была прекрасна. Мягкий, нежный голос всколыхнул что-то внутри него. Это была музыка, столь же совершенная и чистая, как и все в ней. Но как? Как же так случилось, что смертная женщина в его глазах стала привлекательнее любой из известных ему богинь? Бесспорно, бессмертные имели неземную красоту. Однако Сакура обладала чем-то еще, чего им не хватало – чем-то, что Саске страстно желал. Бушующий внутри него голод не утоляла никакая пища. Он жаждал ее, зная, что кто-либо из мелких божков прижал бы Сакуру еще в момент, когда поймал ее в свои когти, и развлекся с ней. Но Саске не был мелким божком. Он гордился тем, что имел степень самоконтроля, отсутствующую у остальных. Он не был настолько слаб, чтобы потакать подобным прихотям. Не было ошибки; Сакура окажется в его постели – снова и снова, до тех пор, пока он не насытится – но не сейчас. С какой бы неохотой он ни предоставлял ей эту возможность, он знал, что для него будет более выгодно сначала дать девушке время для адаптации. Она была уязвима, напугана, опустошена. Он видел это, наблюдая за ней через черную сферу, служившую окном для его владений и мира под солнцем. Он был свидетелем ее шока и ужаса, когда она заметила тени умерших в первый раз, смотрел, как она бежала и после упала в рыданиях у валуна. И он видел женщину, контролирующую прием душ с реки Ахерон, грубо обращавшуюся с Сакурой, словно та была такой же, как этот запятнанный сброд, заходящий на ужасную черную лодку. Он мгновенно послал команду Джуго остановить удар Карин, направленный на Сакуру – и сейчас он был на пути к тому, чтобы удостовериться в том, что глупая нимфа не осмелится повторить это вновь. Вместо того, чтобы переместиться на берег, Саске взял время на прогулку. Это давало ему возможность собраться с мыслями. Он должен был точно выяснить, что происходит на поверхности. Что предпримет мать Сакуры? И тот, с кем Саске меньше всего хотел столкнуться – начал ли он что-либо подозревать? Нетерпение овладело им; он должен был найти хитрый способ оставить Сакуру в своих владениях, предотвратить любые шансы на спасение до того, как эти попытки осуществятся. Запрещенная пища смерти, он знал, была самой эффективной, но только если она примет ее по своему желанию. Он совершенно точно не мог заставлять ее сделать это. Но сейчас она полностью отказывалась от еды. Саске предполагал, что она будет продолжать это делать в знак глупого детского протеста. В конечном итоге Сакура как-нибудь придет к выводу, что это совершенно не работающая стратегия с правителем смерти; он мог бы просто поддерживать ее жизнь и отказывать духу покинуть тело, пока она не достигнет той степени страданий, что подчинится его воле и станет умолять его о пище. На потемневшем лице промелькнуло собственническое выражение. Он скорее будет смотреть на то, как она умирает от голода, нежели отпустит ее. Когда Саске наконец прибыл на берег реки, он обнаружил своих подданных помогающими другой группе покладистых, не сопротивляющихся душ покинуть лодку - трем детям, трем женщинам и одному мужчине. Он ждал, пока Джуго и Карин направят души к очереди в другом конце берега, прежде чем сделать шаг вперед. — Нагато. Скелетообразное лицо под капюшоном опустилось в благоговении. Длинные, костлявые пальцы твердо сжали конец весла, несмотря на кажущуюся хрупкость. — Великий Бог, — поприветствовал лодочник низким, скрипучим голосом. — Кто-нибудь с поверхности пытался пересечь Ахерон? — Нет, Великий Бог. — Будь бдителен, — наказал Саске. — Немедленно сообщи мне, если кто-либо попытается. — Слушаюсь, Великий Бог. Непременно передам вашу волю Церберу. Божество смерти коротко кивнуло и пренебрежительно повернулось прочь. Галька хрустела под каблуками его сапог, пока он в неторопливом темпе шел к двум подданным, на его лице не отображалось ни единой эмоции, когда он присоединился к ним. Они обернулись, удивление отразилось на их лицах, прежде чем они поспешно склонили головы. — Лорд, — поприветствовал Джуго. — Великий Бог, — промурлыкала Карин. — Продолжай, Джуго, — скомандовал Саске крепко сложенному молодому мужчине, наблюдая, как тот еще раз поклонился, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Темные глаза вперились в Карин, беззастенчиво уставившейся ему в лицо. Она тут же отвела взгляд, стоило ему посмотреть на нее, и даже голубоватый отсвет близкого пламени не мог скрыть слабого румянца на ее щеках. Карин была речной нимфой, потерпевшей жестокое обращение от многих мужчин. В доказательство ее кожа все еще носила отметки злых укусов. Она находилась в плачевном состоянии, практически на грани суицида, когда он нашел ее. Он предложил ей цель для существования в обмен на ее услуги; находиться возле Ахерона и следить за бесперебойной переправой мертвых между реками. Она обладала двумя уникальными способностями – отследить местонахождение человека по его следам, при условии, что он проходил по воде, и залечивать тяжелые раны. Это было единственными причинами держать ее при себе – попавшие не к тем людям, ее способности могли привести к нарушению хрупкого равновесия в его владениях. Где-то по пути Карин по глупости увлеклась Саске, считая его своим спасителем. Даже зная, что у нее нет никаких шансов на взаимность, она все же предпринимала попытки завязать с ним кокетливый диалог в тех редких случаях, когда он останавливался проверить приток душ. Это всегда было безуспешно и часто заглушалось уничтожающим взглядом. Карин очевидно была самодовольной, веря, что ее позиция в его мире непоколебима. Зря. И Саске напоминал ей об этом. — Чем я обязана подобной чести? — улыбка заиграла на губах аловолосой нимфы. Саске ответил презрительной насмешкой, в которой дернулся уголок его губ. Сощурившись, он опустил голову так, чтобы между их лицами остались считанные сантиметры. У нее перехватило дыхание, глаза расширились от его неожиданной близости. — Тронешь ее еще раз и отправишься в Тартар, — прошипел он. Сначала на лице Карин отобразилось замешательство, но она внезапно обмерла, когда значение его слов медленно дошло до ее разума. Затем она начала заикаться: —Я н-не знала, что она живая, Саске… С пугающей скоростью его рука взметнулась, пальцы жестоко сжались вокруг ее горла. — Не забывай свое место, — ледяным тоном предупредил он в ответ на случайное использование его имени. Ей удалось выдавить испуганное извинение. Саске оттолкнул ее, и когда она продолжила на него глазеть, он сделал один угрожающий шаг в ее сторону. Она взвизгнула, поправила очки и, низко склонив голову, стремглав кинулась обратно, чтобы присоединиться к Джуго. Пару секунд черные глаза наблюдали за ними, прежде чем Саске в один миг молчаливо исчез.***
Бип-биип. Бип-биип. Бип-биип. Бип-биип. Наруто обратил беспокойный взгляд в ночное небо. Это была четвертая попытка звонка. Почему Сай не отвечает? — Давай же, — пробормотал он, беспокойно постукивая ногой по земле. Линия внезапно щелкнула соединением, и Наруто резко подобрался. — Эй, Сай! — воскликнул он. — Где черт возьми тебя~, — он неожиданно замолк, моргнув, когда в ухе раздался голос, не принадлежащий Саю. ‘-не можем ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после короткого сигнала.’ Автоответчик издал писк, обозначив начало записи. — Эй, ублюдок, — яростно заорал он, — немедленно возьми свой чертов телефон! Отсоединившись, он раздраженно фыркнул. Если Сай не ответит, тогда у него не останется другого выхода, как отправиться на его поиски. Это не входило в его планы и означало еще большие потери и без того драгоценного времени — времени, что могло бы быть потрачено на поиски Сакуры. Вновь поднимая мобильный к уху, Наруто быстро набрал номер Шикамару. — Наруто, — друг ответил уже после второго гудка. — Есть зацепки? — Нет, — хмуро отозвался Наруто. — Ты нашел что-нибудь? — Сай не отвечает на мои звонки. Либо его нет в квартире. Наруто разочарованно положил ладонь на затылок. — Прекрасно, — пробормотал он. — И где, черт возьми, его носит? Повисла пауза. — Ты можешь найти его быстрее, чем любой из нас. Брови Наруто хмуро сошлись на переносице. — Ты знаешь, что я не могу этого делать, — тихо ответил он. — Наруто, — тон голоса Шикамару был строгим и серьезным. — Сакура может быть в большой беде. Если когда и должно прийти твое время прикоснуться к печати, то оно наступило сейчас. — Ощущая долгие раздумья друга, он со вздохом добавил, — смотри, не в привычках Сая не отвечать. И его нет ни в одном из его привычных мест. Что-то случилось, и чем быстрее мы обнаружим, что именно, тем выше наши шансы найти Сакуру. Правда, если она не… — его речь оборвалась. Наруто сглотнул, стискивая зубы. — Не говори так, — его голос дрожал от злости. — Тогда отследи его. Я наберу тебя, если узнаю что-то еще, — ответил Шикамару и резко повесил трубку. Наруто медленно опустил телефон. Свободная рука накрыла живот. Мелкая дрожь по пальцам выдала его внутреннюю тревогу. Может ли он это сделать? Может ли он обратиться за помощью к тому, что так долго старательно охранял и держал взаперти? А есть ли у него на самом деле выбор? Но если Какаши и остальные узнают, что я… он оборвал эти мысли. Сакура была единственным, что имело значение. Ее безопасность — самое важное для него. Положив мобильный в карман серой кофты с капюшоном, Наруто закрыл глаза и сконцентрировался.***
Трель дверного звонка заставила Ино поднять голову. Гибкие руки сильнее стиснули плюшевого розового медведя, подаренного ей Сакурой год назад, когда она обменялась неуверенным взглядом с Хинатой, прежде чем соскользнуть с дивана, автоматически направившись к входной двери. Путь ей преградила поднятая рука отца. Занимая место дочери, он открыл – и резко вздохнул. — Где она? Ино побледнела, мгновенно распознавая владельца обманчиво спокойного голоса. Она выбежала из прихожей обратно в гостиную, дрожа от страха. — Цунаде, пожалуйста, это никому не поможет… — Позови ее, — приказала Цунаде. — Я не позволю тебе призывать к ответу моего ребенка. Сакура ответственна за свои действия. — Ино сглотнула, готовая расплакаться от защиты отца. — Отойди, Иноичи, — произнесла равнодушно Цунаде. Ино зажмурилась. — И-Ино? Я м-могу попробовать и объяснить… — тихо, с тревогой в голосе предложила Хината. Ее подруга медленно покачала головой. Насколько же велика ее трусость, раз она прячется, позволяя другим бороться за нее? Ее отец был прав; Сакура была ответственна за свое поведение — но Ино должна была отвечать за свое. Она была той, кто предложил срезать путь; это ее машина сломалась. И это была ее вина в том, что Сакура ушла в лес одна. Блондинка вышла обратно в прихожую и прошла к двери, замечая лицо Цунаде за надежным щитом плеча ее отца. В мгновение, когда взгляд медовых глаз остановился на ней, Ино ощутила, как ее желудок скрутился в узел от страха. — Миссис Харуно, я могу объяснить… — начала она. — Ино, я разберусь, — сурово перебил ее отец. — Нет, папа; дай мне… Цунаде прислонилась узкой рукой с внешней стороны дверного проема. Иноичи напрягся, но женщина не предпринимала никаких попыток войти в дом без приглашения. — Говори, — произнесла она, сощурившись с негодованием. — Ино… — Папа, пожалуйста, — взмолилась Ино. Наступила тяжелая пауза, во время которой отец рассматривал ее что-то выискивающим взглядом синих глаз; глаз, что она унаследовала. Наконец, Иноичи смягчился. — Можешь войти, — разрешил он гостье. — Но если ты сделаешь ей что-либо… — Попридержи свои пустые угрозы, — отрезала Цунаде, будучи задетой. Сердито взглянув на Ино, она произнесла: — Расскажи мне все.***
Возвращаться обратно в спальные покои, где она проснулась, приводило в замешательство, особенно теперь, когда Сакура точно знала, что она не спит и не мертва. Чизу на протяжении всего пути говорила Сакуре, что после того, как та отдохнет, она проведет ей экскурсию по дворцу. И хотя Сакура рассеянно согласилась с этим, она не думала, что сможет хорошо отдохнуть. Не в момент, когда в ее разуме снует столько оставшихся без ответа вопросов. Стоило Юме закрыть за ними блистающие двери, Сакура вновь осмотрела комнату. Это действительно было великолепное зрелище, почти потустороннее в своем величии. Богатые, расшитые золотом тяжелые бронзовые шторы, что прежде она совершенно упускала из виду, захватили ее внимание, и она с любопытством прошла вдоль них, пробегаясь протянутыми пальцами по гладкому, атласному материалу. Стоило их развести, как взору ее открылись прекрасно украшенные балконные двери, за которыми промелькнуло то же беззвездное небо. Быстрый поворот изящной ручки сообщил о том, что они заперты. Разочарованная, Сакура вернула шторы в исходное положение и обернулась к служанкам. Они ожидали ее у двери, расположенной в углу комнаты. — Сюда; если вам будет угодно следовать за нами, — вежливо указала Чизу. Сакура вошла следом, и ее челюсть вновь поздоровалась с полом. На контрасте с остальными зонами дворца, купальня была выложена из девственно-белого мрамора. Четыре элегантные колонны поднимались к потолку с изображением луны и сапфировой инкрустацией. Глаза Сакуры разбегались; драгоценные камни ловили блики пламени из подсвечников, закрепленных вдоль стен, и стройных рядов ароматических свеч, расположившихся в декоративных тройных медных стоячих канделябрах. Мраморные уступы разместились в углах помещения в качестве зон, на которые можно было присесть. Сакура заметила толстые пушистые белые полотенца, аккуратно сложенные на полках, смоделированных в левом углу. Огромные чистые зеркала в богатых рамах висели напротив центральной стены, обеспечивая еще более явственную иллюзию пространства и света. Насыщенно-синие тонкие прозрачные занавеси, украшенные крошечными мерцающими бусинами, спадали с верхней части колонн. Они колыхались в ответ на воздушные колебания. Затем взгляд Сакуры упал на ванну, поставленную на высокую большую квадратную платформу, заключенную среди колонн, и она снова изумленно округлила глаза. Размеров больших, нежели бассейн, она была вылеплена в форме огромной прекрасной ракушки. Ее наполняла вода, от которой исходил пар, а на пузырящейся поверхности плавали лепестки цвета индиго. Теплый свет и сладкие ароматы масел расслабляли напряженные плечи, и Сакура глубоко вздохнула. Это была самая впечатляющая ванная, что ей доводилось видеть. Казалось, ее готовили для королевы – или богини. На одном из возвышений в углу ванны разместились пухлые мочалки и маленькие цветные пиалы из стекла различных форм, наполненные чем-то, что по ее мнению было шампунями и маслами. Бруски мыла были сложены рядом. В противоположном углу, в маленькой раковине, оказались заколки, гребни и шпильки. Внезапно Сакура ощутила себя ужасно грязной. Она желала погрузиться в очищающие воды и забыть обо всем, хотя бы на несколько минут. — Необходима ли помощь в купании Вашей Светлости? — осведомилась Чизу. С большим усилием Сакура оторвала взгляд от ванны и перевела на служанок. Они незаметно наблюдали за ее реакцией с мягким, тщательно скрываемым весельем. — Ох, нет! Спасибо. Чизу кивнула. — Тогда мы будем ждать вас снаружи. Пожалуйста, оповестите нас по окончании, чтобы мы помогли вам одеться. — Спаси… — автоматически начала Сакура, когда в поле ее зрения попала дверь вдалеке, с правой стороны комнаты. — Что за ней? — указав, поинтересовалась она. — Уборная, — пояснила Чизу. Сакура в недоумении смотрела на нее пару секунд, прежде чем мозг подкинул ей запылившиеся факты с уроков истории. Так она вела в туалет. Она предположила, что и он выглядел невероятно блистательно, как и все, что она видела во дворце. Несмотря на его кажущееся безразличие, Саске проявлял внимание к мелким деталям. Инкрустированные сапфирами картины были одной из улик, подтверждающих этот факт. Чизу и Юме склонились и покинули помещение, оставляя Сакуру в одиночестве. Она прошла к двери, ведущей в туалет, и открыла ее, чтобы найти такую же выложенную из белого мрамора зону при свечах. Она не была столь же просторной, как и купальня – все же, она состояла только из того, что было до смешного изысканной ‘уборной’, что она видела: над умывальником висело еще одно замысловатое зеркало, а на выступах выстроились рядами цветные бутылочки – и все же оказалась больше любой комнаты в доме Сакуры. Закрыв дверь, она вернулась к ванне и медленно сняла одежду, осторожно складывая ее стопкой. Сделав себе пометку, узнать у Чизу и Юме, могли ли бы они привести в порядок ее испачканные вещи и вернуть ей, Сакура вошла в ванну и погрузилась в воду. Восхитительно горячая, она, казалось, мгновенно избавляла от боли. Вздохнув, она опустилась на дно, окунулась в сладкий душистый аромат лаванды и откинулась назад, опираясь на край раковины, смотря на прекрасную роспись потолка. Это был восхитительный мерцающий фрагмент, и чем больше она изучала его, тем больше чудесных новых деталей открывалось ее взгляду. Что сейчас делает ее мама? Все ли с ней хорошо? Знает ли она, что Сакура пропала, или она пока не осведомлена? Забрал ли мистер Яманака Ино и Хинату из леса? Сколько времени прошло с момента, когда она потеряла сознание на поляне? Собственные часы Сакуры, похоже, остановились еще в момент ее пробуждения, и сейчас, будучи бесполезными, лежали на куче из вещей. Ее размышления неизбежно возвращались к ее похитителю. Саске утверждал, что принес ее во дворец, повинуясь своей прихоти, но за этим должно было крыться нечто большее. Она не случайно встретила его на карусели. Он ждал ее? Действительно ли тогда он намеревался ее украсть? И вновь все тот же безумный вопрос – почему? Почему он сделал это с ней? Столько вопросов, столько неопределенности. Решив, что она поговорит с Юме и Чизу позже, Сакура прикрыла глаза и постаралась заполнить мысли солнечными, счастливыми картинами.***
Цунаде рассматривала лица сидящих вокруг изукрашенного круглого стола, выполненного из металла. Прошло немало времени с момента их последнего собрания, но каждый — за исключением одного человека, чье отсутствие ее не удивило — откликнулся на ее просьбу; Какаши, Гай, Асума, Куренай, Ирука, Хомура и Кохару. Их мрачные лица были созвучны ее собственному. — Вы все знаете, почему мы здесь собрались, — начала диалог Цунаде. — Сакуру похитили. Тяжелое молчание заполнило воздух. Первой его нарушила Куренай. — Я не могла в это поверить, когда услышала известие, — тихо, печально произнесла она. — Мы должны искать ее прямо сейчас! — ударив по ладони кулаком, яростно воскликнул Майто Гай, загорелый мужчина, ровесник Какаши, обладающий коротко подстриженными блестящими черными волосами, яркими черными глазами, прямым носом и широкими бровями. — Легче сказать, чем сделать, — констатировал Асума Сарутоби, очаровательный мужчина средних лет. У него были темные неопрятно взъерошенные сзади волосы, карие глаза и аккуратная бородка. — Насколько я понимаю, вы все еще не нашли никаких следов. — Что именно произошло, леди Цунаде? — задал вопрос Ирука Умино. Его каштановые волосы были собраны сзади в высокий хвост и глубокий шрам прочертил линию поперек переносицы, как вечное напоминание о сражении из далекого прошлого. Цунаде поджала губы, вспоминая рассказ дочери Иноичи о событиях, предшествовавших внезапному исчезновению Сакуры. Они следовали навигатору, встроенному в автомобиль Ино. Похоже, он был неисправен, раз вел их по незнакомому маршруту по одному из лесов Конохи. Передние колеса машины пробились и она застряла в канаве. Ино разговаривала по телефону – и это стало главной причиной для злости Цунаде — с ее парикмахером (!), и поклялась, что она отвернулась от Сакуры буквально на две-три минуты, когда Хината с тревогой сообщила, что их подруга отважилась пойти в лес. Они быстро последовали за ней, но это оказалось тщетно. Они были не в состоянии найти Сакуру. Сглотнув разгорающиеся в груди ярость и горечь, Цунаде жестко ответила: — Она пропала в лесу. Наруто и Шикамару прочесали его трижды и ничего не обнаружили. — Они нашли ее сумку, — поправил Какаши. Взгляд Цунаде метнулся к нему. Это было новой информацией для нее. — Сумку? — повторила она; сердце забилось сильнее. — Где? Какаши вздохнул. — На поляне. — И… ничего больше? — Асума взглянул на него. Какаши поднял глаза в потолок. Это был шедевр, расписанный изображениями собравшихся на небесных облаках ангелов и божеств. — Наруто не упоминал ни о чем, кроме цветов. — Сакура их очень любит, — тихо произнесла Куренай. — Возможно, она забрела на поляну, чтобы собрать букет. — Конечно, — кивнул Ирука. — В конце концов, она… — Леди Цунаде, — прервал его Хомура Митокадо, мужчина в очках, чье морщинистое лицо говорило о почтенном возрасте. — Полагаю, вы не думали, что девушка может быть мертва? Четыре недоверчивых пары глаз и одна ошеломленная впились в пожилого мужчину. Сидящая подле него, Кохару Утатане, седовласая женщина с испытующим взглядом, сохраняла молчание. Руки Цунаде сжались в кулаки под столом, пока она боролась за соблюдение вежливого спокойствия, а слова, что просились сорваться с ее языка, обращались в ничто. — Великий Хомура, — неловко кашлянул Ирука, наблюдая угрожающий огонь во взгляде Цунаде, — я не думаю, что… — Я бы знала, если бы дитя погибло, — выдала Цунаде сквозь зубы. — Вы полагаетесь на материнские инстинкты, — заговорила старческим голосом Кохару, — но вы наверняка забыли суть вашей связи с девочкой. Как вы можете быть уверены, что ее похитил не человек? Человечество пошло по ложному пути, и многие из тех, кто потерял свою дорогу, свернули на тропу преступления. Как вы можете иметь такую уверенность в том, что она жива? Губы Куренай беспокойно разомкнулись. Как эти двое могут говорить столь прямо и жестко? Она с тревогой посмотрела на Асуму, читая разочарование в его поджатой челюсти. — Это смешно, — сообщил он. — Если бы Сакура умерла, все вокруг бы… — Не смей говорить с нами в таком тоне, — тихо вставил Хомура. — Быть может, ты забыл, кто мы. — Мы не можем поддаваться мыслям отчаяния! — убеждал Гай, пытаясь разрядить висящее в воздухе напряжение. — Она жива, — убежденно заявил Какаши. Затем, медленно, он добавил, — Но чтобы устранить все сомнения и точно убедиться, мы можем воспользоваться лишь одним способом. Цунаде резко выдохнула на его предложение. — Что! — рявкнула она. Она не могла поверить в то, что услышала. Сакура не умерла. Как они могли даже допустить столь чудовищную идею? — Ты же не хочешь на самом деле… — нервно начал Ирука. Какаши испустил очередной свой фирменный вздох. — Прошло немало времени с момента, когда я наносил визит тому месту… — он не договорил, когда в его одинокий глаз посмотрели. — Какаши, — открыто предостерегла его Куренай. — Ты не можешь отправиться туда без приглашения. Ты знаешь договор между ним и нами. — Для него, — спокойно поправил Какаши. — Но не с его стороны. — Не будь еще большим глупцом, нежели ты являешься, Какаши, — Гай послал своему, как он полагал, сопернику, неодобрительный хмурый взгляд. — Этот перебежчик никогда не позволит тебе вторгнуться, не говоря уже о том, чтобы сообщить тебе подобную информацию. Тебя ничему не научили эти годы? Вдобавок, как бы ты прошел мимо проклятых гончих у врат? Взгляд Какаши опустился. Он не сказал ни слова. — Действительно глупая затея, — пробормотала Кохару. — Не глупее всех ваших предположений! — вспыхнула Цунаде, в ярости поднимаясь. Хлопнув ладонями по столу с силой достаточной, чтобы вызвать дрожь, она сорвалась, — Вы долго этого ждали, не так ли? Дня, когда всемогущая Цунаде наконец совершит промашку. Я должна была знать, что вас не стоит вызывать. Вы получаете удовольствие от несчастья других. Вы совершенно не изменились! Даже после всего, что свалилось на нас из-за ваших эгоистичных ошибок… Кохару и Хомура поднялись в ответ. Воздух в конференц-зале сгустился, будучи практически зараженным негативом. — Позвольте вам напомнить, леди Цунаде, что единственная причина, по которой вы живы — компромисс, на который мы пошли, — напомнил ей Хомута. — О, конечно! — саркастично отразила Цунаде. — Смиренные жертвы! Не ваши темные делишки причина тому, что мы здесь; могу я напомнить вам, что мы должны благодарить Желтую Молнию! При упоминании этого имени двое пожилых людей ощетинились, и все остальные тут же покинули свои места, начав переговариваться друг с другом, за исключением сохраняющего спокойствие Какаши, оставшегося сидеть и молчаливо наблюдающего за разрастающимся спором перед ним. Все это было на грани превращения в нечто действительно отвратительное, когда внезапный тихий голос полностью разрушил их столкновение. — Я не могу ее почувствовать. Головы присутствующих повернулись к прибывшему. Солнечные лучи затопили комнату, отгоняя темноту человеческих мыслей. — Наруто… — прошептал Ирука, глаза его расширились, когда он узнал форму, что принял юноша. Цунаде застыла на месте. — Идиот, — в том же тоне произнесла она. — Печать… Но Наруто не обратил никакого внимания на их беспокойство. Встретив выжидательный взгляд Какаши, он сообщил: — Сакура. Ее нет на поверхности.***
После купания и мытья головы, до скрипа очистившаяся Сакура шагнула обратно в королевскую опочивальню, завернутая в длинное мягкое полотенце. Несмотря на продолжительность проведенного в огромной ванне времени, вода оставалась восхитительно горячей. Но хотя тело ее расслабилось, мысли оставались все так же мучительно-беспокойны. Чизу и Юме, как и обещали, ожидали ее. Они оставили на постели тонкое кружевное нижнее белье, вызвавшее легкий румянец у Сакуры; оно было похоже на то, что так любила Ино и всегда умоляла Сакуру купить себе комплект подобного. Но никогда раньше Сакура не осмеливалась надеть чего-то… чего-то столь провокационного. Рядом лежала бледно-серебристая женская ночная рубашка. Она имела тонкие бретели и, казалось, была пошита из атласа. Как сильно это разнилось с ее обычными потертыми, но удобными пижамами, которые она носила дома! — Все хорошо, госпожа? — осведомилась Чизу, заметив ее расстройство. Юме смотрела с тревогой. Возможно, леди не пришлись по вкусу вещи? — Я в порядке, — Сакура моргнула и постаралась улыбнуться так сильно, как только могла. — Спасибо, что приготовили мне ванну, Юме; она была превосходна. Девушка посмотрела на нее, прежде чем, похоже, ссылаясь на правила приличия, быстро опустить глаза обратно в пол. — Всегда к услугам Вашей Светлости, — отозвалась она. Ее голос был мягким и вежливым, и Сакура вновь вспомнила Хинату. — Прошу, я уже говорила, что можете звать меня Сакурой, — произнесла она. — Просим прощения, Ваша Светлость, но было бы неправильно… — нервно начала Юме. — Я настаиваю. Юме и Чизу обменялись взглядами. Наконец, старшая женщина кивнула. — Возможно, лишь в вашей прекрасной компании; но в присутствии господина об этом нельзя и помыслить. Сакура сглотнула. Называть ее ‘госпожой', значило предположить, что она каким-то образом может иметь отношение к 'господину'. А она точно не имела и никогда не станет иметь, каким бы невыносимо состоятельным и привлекательным Саске ни являлся. Сама только идея заставляла ее ощущать тугой узел страха и ужаса в желудке. Она не желала знать кого-то столь пугающего; что пробуждало тот же вопрос вновь — что, черт возьми, он от нее хотел? Ухватившись за этот шанс, она произнесла: — Вы можете сказать мне, почему он принес меня сюда? Служанки посмотрели друг на друга снова. — Простите, — медленно повинилась Чизу. — Но мы не имеем прав говорить о делах господина. — Но вы должны что-то знать. Прошу, я всего лишь желаю знать, что он хочет… Обе женщины неловко опустили глаза и замолкли. Разочарование и отчаяние вновь закрались в ее душу. Неужели она действительно думала, что может получить ответы на все свои вопросы от этих слуг? Очевидно, она позволила их гостеприимству ее обмануть. Они подчинялись Саске. Единственная причина, по которой они находились возле нее — его приказ. Но она не хотела иметь с ним никакой связи, включая помощь от его слуг. Что если он приставил их к ней для слежки, убедиться, что она не попытается сбежать? Что если они доносят ему, когда оставляют ее? С недоверием и паранойей она тихо проговорила: — Благодарю за вашу доброту. Я бы хотела одеться, сейчас. — О, — ахнула Юме. — Позвольте нам помочь… — Нет, — твердо отклонила предложение Сакура. Замечая их смятение, она нацепила еще одну ложную улыбку и добавила: — Я устала и хочу немного побыть одна. Если мне что-нибудь понадобится, я сразу же вас позову. Они выглядели нерешительно, все еще сомневающимися. — Господин просил прислуживать вам… — протянула Чизу. — Я обещаю, что позову вас. Мне нужно отдохнуть перед прогулкой, — успокоила их Сакура, наблюдая за тем, как их лица смягчились. — Мы вычистим это для вас, — произнесла старшая, принимая сверток из рук Сакуры. Затем служанки склонились и вышли, осторожно прикрывая за собой двери. Сакура выждала пару минут, прежде чем облегченно выдохнуть. Ее желудок громко протестующе заурчал, и она испытывала жажду куда более сильную даже, чем после запоя. Она старалась не обращать внимания на спазмы и на чувство полного иссушения в горле. Она не хотела есть. Она не хотела. Подойдя к огромному шкафу, она распахнула одну из дверок в поисках чего-либо более-менее пригодного к носке. Ее глаза расширились, стоило им узреть прекрасные женственные платья всех существующих цветов. Пошитые из легких материалов, в основном из шелка с редкими хлопковыми деталями, состоящие из свободных струящихся юбок с мягкими складками и высокой талией, и выгодно подчеркивающими фигуру лифов, украшенные плетеными ремнями и короткими, прозрачными, словно крылья бабочки, рукавами. Дополнительные легкие накидки расположились на узких полках внутри. Сакура открыла центральную дверку, чтобы найти еще более впечатляющий выбор платьев, невероятно дорогих и сказочно прекрасных, в приятных глазу оттенках. Некоторые имели на юбках по бокам разрезы, скрепленные крошечными золотыми застежками, инкрустированными жемчужинами. Они выглядели так, словно принадлежали другой эпохе, и Сакуру посетило тревожное ощущение, будто она попала в прошлое. Высокая дверь справа от центральной обнажила перед ней элегантные длинные плащи, тонкие шарфы и шали с драпировкой. На полках расположилось множество пар перчаток, которые — что она отметила с волнением — точно соответствовали размерам ее рук. Закрыв все дверки, она начала вытягивать широкие и глубокие ящики шкафа. В верхнем обнаружился набор нижнего белья, сравнимый с ассортиментом хорошего магазина – все кружевное, тонкое и роскошное, как с замиранием отметила Сакура. В следующем — аккуратно разложенные шелковые ночные рубашки и халаты. Под ними — чулки и то, что походило на изящные тапочки. В последнем обнаружился большой выбор сандалий, расставленных по отсекам. Сакура захлопнула ящик и вернулась к одежде на постели. У нее не было другого выбора, кроме как надеть это – ей не предоставили альтернативы. Она быстро переоделась, вновь отмечая, что все было идеально подогнано под нее. Затем она подошла к туалетному столику, где увидела такое количество косметики, что запасы Ино позорно проигрывали. Странные тонкие палочки с оттенками, похоже, предназначенными для губ, очаровательные палетки теней, пузырьки с карандашами для глаз, пудра тонкого помола и румяна, кисти с деревянными ручками и многое другое; любой предмет красоты, которым хотела обладать каждая девушка. В маленьких флакончиках содержались увлажняющие масла для лица и тела. Сакура вытянула пробку, прислушиваясь к нежным, цветочным ароматам. Именно такие она и любила. Было ли это совпадением? От мысли, что Саске мог целенаправленно все это сделать для нее, по коже поползли мурашки. В конце концов, тот факт, что ему было известно ее имя, давал повод подозревать наличие у него определенной доли информации о ней. Чего было нельзя сказать о Сакуре. У нее не было ни малейшей идеи, с кем она имеет дело, не считая того, что ее похититель был явно каким-то невменяемым психопатом. Замысловато расписанная и украшенная резьбой хрустальная шкатулка расположилась в центре столика. Вопреки своим желаниям, ведомая любопытством, Сакура подняла крышку. Перед ней возникла изящная фигурка с серебристыми волосами и в белых одеждах, кружащаяся под прекрасную успокаивающую мелодию. Долгое время Сакура стояла, вслушиваясь, зачарованная видом и музыкой шкатулки. И только когда веки ее отяжелели, и она ощутила себя на грани погружения в сон, она быстро захлопнула крышку. Она не желала смотреть на спрятанные в ней драгоценности. Она отказывается от всего, что принадлежит Саске. Одежда была единственным исключением – она не могла ходить без нее. Она протянула руку и взяла одну из гребенок, подходя к камину, чтобы распутать и высушить волосы. Это занимало целую вечность, и тот факт, что в пределах ее видимости не наблюдалось розеток и электроприборов, усиливал ощущение оторванности от привычного. Когда ее волосы достаточно подсушились, она собрала их в свободную косу. Затем она подошла к шторам и вновь попыталась распахнуть балконные двери. Они все так же были заперты. Разочарованная, Сакура развернулась, ее мысли находились в беспрестанном движении. Она найдет другой выход. Быть может, дворец Саске предполагает тайный путь через мрачные пещеры? После увиденного она уже была готова поверить во что угодно. Возможно, если она осмотрится, она найдет что-то, способное ей помочь освободиться. Но она даже не знала, где искать. Она отослала Юме и Чизу еще до обхода... Ее мысли замерли. Вот оно! Если она покинет комнату, побродит вокруг и увидит что-то, она всегда сможет прибегнуть к отговорке, что просто потерялась по пути в банкетный зал. Это было куда лучше, чем свернуться клубочком и уснуть с проигрышем. Она намеревалась потратить как можно меньше времени в чужом мире, куда была затянута. Главное — избегать Саске. Решительно кивнув, Сакура вернулась к шкафу, достала атласный ночной халат и плотно завязала его пояс на талии. Схватив пару шелковых тапочек, чтобы скрыть звук шагов по мрамору, она подошла к великолепным дверям и сделала глубокий вдох, молясь, чтобы те были открыты. От легкого толчка они распахнулись перед ней. В молчании Сакура вновь выскользнула из опочивальни в коридор.