Time's flow does not keep, Within the shades of ever-night, And lo! How wretched becomes sleep, Unknowing unto where days pass.
Сакура распростерлась на постели, взгляд её скользил по изящным завиткам золотых нитей, украшающих изнанку огромного балдахина. После короткой беседы с Суйгецу в банкетном зале, она стремительно вернулась в свои покои, чтобы потеряться наедине со своими мыслями. Разум в сумасшедшем темпе, волнительно, пытался найти наиболее вероятный путь разделения Саске с клинком, что он носил. Но как, черт возьми, Суйгецу предполагал, что она с успехом завершит эту абсолютно невозможную миссию? Какая причина должна быть достаточной для её похитителя, чтобы расстаться с оружием? Резцы нервно грызли нижнюю губу. Что если Саске может видеть ее насквозь? Что если, убедившись, что письмо её доставлено матери, он вернется и одним взглядом узнает подробно, что она намерена сделать? Потому как, не стоит и спорить – вина ярко проступит на её лице; нет смысла надеяться укрыть что-то от всевидящего божественного ока – а когда Саске узнает (что неизбежно), он совершенно точно сделает так, что письмо её поверхности не достигнет. А если провалится эта идея и Суйгецу окажется бессилен, шансы на побег окажутся погребены, как тела умерших, взошедших на борт лодки. Возьми себя в руки, твердо отчитала себя Сакура, прежде чем паника успела вновь поднять свою уродливую голову. Действительно ли у нее была причина для таких дурных предчувствий? Саске же не накажет её, если она просто будет следовать приказам другого божества. Он ведь поймет, что она просто старалась быть послушной? Ведь так? Дрожь страха в животе напоминала об обратном. Она уже достаточно лицезрела холодную черствую сторону Саске, чтобы предсказать – он будет крайне недоволен её действиями. Он ожидал её подчинения ему, и только ему одному. Что бы ни произошло между Богом Смерти и водным божеством, это было не её дело. А Суйгецу забросил её в самый центр этого сражения, попросив завладеть клинком молнии – потому что это был ключ к их спасению. Сакура беспокойно перекатилась на левый бок. Может, ей стоит попробовать снова связаться с Суйгецу и отменить план? Сейчас, когда она знала, кем является Саске, она не хотела идти на риск и провоцировать его гнев. Саске, конечно, говорил, что не собирается лишать её жизни. Однако, никаких гарантий, что он не убьет её, если она обострит их отношения или слишком разозлит его. Суровое осознание вернуло к жизни острое беспокойство Сакуры. Что она вообще собиралась сделать? Она больше всего на свете желала оставить это пугающее место, куда была с такой жестокостью заброшена. Она хотела помочь Суйгецу, хотя своей задачкой он изрядно обременил её. Но это бы означало пойти прямиком против воли Бога, что принес её в Подземный мир. Прими решение, разочарованно рявкнул на нее внутренний голос. Ты либо продолжаешь ныть и позволяешь Саске действовать по своему усмотрению – а ты даже не предполагаешь, что он задумал относительно тебя – либо что-то предпринимаешь и пытаешься выбраться. Проблемы появятся, только если тебя поймают. Любой шанс к свободе лучше его полного отсутствия, нет? Сакура сглотнула. Она отчаянно старалась убедить себя, что присутствие Бога Воды на её стороне действительно что-то значит. Ей нужно было только принести ему этот чертов меч – об остальном он позаботится сам. Хорошо, хорошо, я попытаюсь! Сакура рассудила, что ей нечего терять, так что можно попробовать выполнить поставленную перед ней трудную задачу. Если ей не удастся, Саске будет не в чем её обвинить; если же удастся… что ж. Придется бежать быстрее, чем Наруто, учуявший запах рамена из столовой Академии. Итак, она вернулась туда, откуда пришла. Как украсть клинок? Предложение Суйгецу, чтобы она попросила Саске обучать её искусству владения мечом, даже не рассматривалось. Он за один удар сердца распознает то, что скрыто за покровом иллюзии. Ей нужен более тонкий подход, что-то, что достаточно ослабит его бдительность в её присутствии, чтобы он разрешил ей хотя бы рассмотреть клинок – ну или дождаться, когда он снимет его с пояса, и стащить, пока он не видит. Но как выразить интерес, не разжигая в нем подозрений? Она не может просто попросить посмотреть его меч. К лицу внезапно подкатил жар, стоило случайно представить, что бы сказала Ино на такую двусмысленную фразу. 'Помедленнее, Лобастая!' – взвизгнула бы она. – ‘Хочешь перейти к основному блюду, не попробовав закуску?’ Сакура покраснела сильнее, недоуменно качая головой. Как она в такое сложное время могла даже допустить подобную неуместную мысль? Про себя она упрекнула лучшую подругу за то, что та развращала её невинный разум. У Ино любое предложение приобретало двойной неприличный смысл. При воспоминаниях о красивой блондинке губы изогнулись в слабой улыбке. Будь она на её месте, она бы весь стол на Саске опрокинула – и даже б не подумала извиниться. Более того, она потребовала бы извинений от него. Веселье Сакуры быстро пошло на убыль. Сколь жалкой и слабой выглядела она в сравнении с подругой? Она зажмурилась и уткнулась лицом в обитые атласом пухлые мягкие подушки, что лежали в изголовье. Тяжелые мысли распались на части, оставляя её одинокой и несчастной. Наконец, веки отяжелели, а сознание рассеялось, когда её накрыла дрема.***
– Ты уверен, что в одиночестве будешь в порядке? – уточнил Шикамару, неуверенно смотря на Сая. – Можешь переночевать у меня. Тот покачал головой. Он чувствовал дискомфорт в области живота, а потому пояснил: – Он не знает, что я выложил тебе всю информацию. Здесь я в безопасности. Наруто твердо кивнул. – Сай. Спасибо, что рассказал, – произнес он, убедительно моргнув большими голубыми глазами. Сай в этот момент был отчаянно рад своему огромному опыту выдавать фальшивую улыбку. Он проводил парней до выхода из квартиры и, после того, как Шикамару заверил его, что они на связи, пожелал им доброй ночи, прежде чем закрыть за ними дверь. Он выждал минуту, чтобы медленно выдохнуть. Лгать людям, считающим его своим союзником и другом – ужасное бремя. Сай ощущал отвращение к самому себе. Он был омерзителен, хуже мусора, который грызуны потрошили в ночной тьме. Устало потирая глаза, он пытался понять, как он намеревается уснуть, если всесокрушающее чувство вины давит, словно асфальтоукладчик. Вернувшись в гостиную, он собрал пустые чашки из-под приготовленного для Шикамару и Наруто чая, двинулся на кухню… …и едва не выронил из рук поднос, когда в поле его зрения попал никто иной, как Бог Смерти. Сердце неистово заколотилось. Как долго Саске стоял здесь? Достаточно, чтобы услышать разговор с остальными? Недовольно нахмуренное лицо владыки Подземного мира давало возможность предположить, что очень долго. Осторожно поставив поднос на черную столешницу слева, Сай склонил голову и почтительно опустил взгляд. – Великий Бог, – пробормотал он. Он чувствовал, как напряженный взгляд Саске лучом пронзил его череп, и в ужасе вздрогнул, когда тот резко бросил что-то на кафельный пол кухни. Это были разорванные, ужасные остатки чего-то, что Сай не мог незамедлительно распознать, но оранжевые отметины, замеченные им на отрубленных конечностях, быстро помогли приблизиться к идентификации несчастного существа. Недоуменно нахмурившись, он начал: – Я не… – Выясни намерения Джирайи. Его подданные проникли в мои владения. Сай замер. Джирайя подозревал Саске? Он не осмелился даже малой искре надежды загореться внутри. Напряженно сглотнув, он ответил: – Слушаюсь, Великий Бог. – Сейчас, – приказ был настойчивым, нетерпеливым. Сай медленно поднял глаза, от скачущего пульса кровь приливала к голове, отдаваясь шумом в ушах. – Если бы Вы могли дать мне время до завтра… Взгляд Бога Смерти, упавший на него, был полон уничтожающей силы. – До заката, – коротко сообщил он. А затем, в мгновение ока, растворился, словно темный призрак. Взгляд Сая опустился на разрубленное земноводное, и он поймал себя на нервном интересе – что Саске сделает с ним, если он не сумеет получить затребованную информацию.***
Холмистые луга имели оттенок чистого, сияющего золота. Недавно политые колосья кукурузы и пшеницы ловили солнечные лучи и блестели под ними, а травинки игриво колыхались под легким ласковым ветерком. Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь приятным ароматом готового к сбору урожая, смешивающимся со знакомыми острыми нотами цветущих нарциссов. Яркое, безоблачное синее небо, словно лазурный драгоценный камень, напоминающий глаза того, кто проезжал по небу каждое утро на пылающей золотой колеснице; того, кто был несущим свет, и чья улыбка своей силой могла разогнать тьму даже в самом отдаленном мрачном уголке. Она удовлетворенно вздохнула, закружившись на месте, наслаждаясь ощущением тепла солнечных лучей на своей коже. Ей всегда казалось, что они крайне благосклонны к ней. Её мама всегда бранила прекрасного Аполлона за то, что он золотил её кожу, что была так восхитительна в своей белизне, но ничто не могло удержать её от взора солнца надолго. Оно выращивало её цветы и поддерживало жизнь. За это она любила его – и его повелителя. Воздух пронизывало мелодичное пение птиц, и она ощутила желание присоединиться к ним, сплести с ними собственный припев. Она начала тихо напевать, самыми кончиками пальцев касаясь соцветий крошечных, неокрепших побегов. Повинуясь её прикосновению, они набухали и извергали блестящую золотую пыльцу, и она слышала признательные вздохи духов цветов, когда она проходила по траве, поглаживая робкие головки растений, распускающихся по её повелению, и каждый стебель соперничал с прочими, чтобы превзойти их в блеске и получить её драгоценное внимание. Она рассмеялась, когда духи деревьев окликнули её, прося одарить лелеющей их заботой. 'Ко́ра, Ко́ра, Ко́ра…’ – пели они снова и снова. – Ко́ра! Она обернулась на собственное имя, произнесенное за её спиной. На вершине пологого холма стояла знакомая фигура, одетая в элегантное струящееся белое платье, вышитое множеством мерцающих мелких бусин. Золотые локоны длинных волос были усыпаны жемчугом, и полуденное солнце светило прямо из-за спины тонкого, но женственного силуэта, создавая ослепляющий, охватывающий его полностью ореол. Она приветственно махнула рукой прекрасной богине, идущей к ней с неодобрительным нахмуренным взглядом. – Еще резвишься в полях цветочных духов и лесных нимф? Тебе нужно найти бога, Ко́ра! – легкая улыбка коснулась идеальных розовых губ, когда богиня весело добавила: – Или же мне стоит исполнить свои божественные обязанности и найти одного для тебя! – О нет! – отмахнулась Ко́ра. – Мама говорит, что никто меня не достоин. Она всех прогонит. – Как высокомерно! Я насильно заставлю тебя влюбиться тотчас же! И у меня есть для тебя идеальный вариант. Она бросила косой взгляд на расплывшуюся в улыбке подругу и настороженно, с любопытством осведомилась: – Кто? – О, я не могу раскрыть его имени… пока что. Но он высок, темноволос и прекрасен – все, как ты любишь! Она рассмеялась против своей воли. – Откуда тебе знать? Я еще не влюблялась! – Любовь – мой конек, и, уверяю тебя, Ко́ра, он тебе понравится, – сделав эффектную паузу, она хитро добавила: – Знаешь, говорят, он друг Аполлона; они вместе совершают забеги и охотятся, практически неразделимы… Кора напряженно вспоминала. Она никогда не видела темноволосого молодого бога в компании Аполлона. Передернув плечами, она бросила: – Сохрани свои своднические таланты для смертных, что молятся в твоем храме. Я абсолютно довольна своей жизнью. Подруга раздраженно воздела руки к небу. – Зевсовы молнии, как ты скучна, Ко́ра! Вся эта красота не может пропасть – я просто не позволю этому случиться. Я обязательно в скором времени представлю тебя этому красавцу; но учти – судя по его виду, когда он положит на тебя глаз, отказа он не примет! Под трель собственного переливчатого смеха богиня растворилась в солнечных лучах и Ко́ра тяжело вздохнула, покачав головой. Как бы она ни старалась, она не могла всерьез упрекнуть Афродиту за её бесконечные и зачастую крайне занимательные замыслы. Она вернула свое внимание природе и направилась к скоплению деревьев. Ветви жадно потянулись к ней, стоило ей подойти ближе, и настаивали на прикосновении. Ко́ра изогнула губы в понимающей улыбке. – Вы и так хорошо растете; не будьте жадными! – мягко отчитала она их, прочерчивая пальцами дорожку на гладкой коре. Деревья прошептали свою благодарность. Удовлетворенная, она развернулась прочь и прошла через травянистые поля снова, поднимая лицо вверх, чтобы уловить тепло солнца. Если она позовет Аполлона, он появится? Ей нужна была компания кого-то беззаботного. Быть может – подумала она с застенчивой улыбкой – прекрасный незнакомец тоже будет с ним. Подобрав заполненную цветами соломенную корзину, которую мама вручила ей в начале весны, Ко́ра подхватила многослойные юбки своего белого платья и направилась в сторону дома. Она прошла уже половину пути по идеалистическим равнинам, когда вокруг внезапно сгустились тени. Недоуменно моргнув, она обратила взгляд к живописному небу и увидела, как оно затянулось облаками. Она застыла на месте, глаза тревожно расширились, когда практически черные тучи пронзили яростные вспышки молний. Что произошло? Кто-то или что-то по глупости вызвало недовольство Зевса? Она была не готова к внезапной дрожи земли под ногами. Отвлекшись, она опустила взгляд, только чтобы ощутить, как земля затряслась с новой силой. Сердце загрохотало в груди, когда Ко́ра уронила корзину и понеслась вперед. Ей нужно покинуть луг. Ей нужно сбежать… Отчаянные мысли рассеялись, словно цветочные лепестки вокруг, когда трава прямо перед ней начала расступаться. Направление менять было слишком поздно. Нечто холодное и сильное сомкнулось вокруг лодыжки; дикий взгляд, брошенный через плечо, вызвал волну ужаса – помехой её движению были длинные костлявые пальцы. И когда её затянуло в пропасть бесконечной тьмы, крик её поглотила сомкнувшаяся высоко над головой земля.***
Сакура испуганно вдохнула, проснувшись; её трясло, легкие горели от нехватки кислорода. Остатки крика застряли в горле, постепенно сходя на нет. Разум усиленно заработал – она старалась собрать воедино призрачные видения своего сна, но фрагменты растворялись в пустоте, оставляя её сбитой с толку и поглощенной чувством беспокойства. Она находилась на залитом солнцем лугу. Голоса произносили имя, что было так же знакомо ей, как и совершенно чуждо, небо потемнело, а затем… Сакура коснулась кончиками пальцев пульсирующих висков. Она не могла вспомнить. Она не хотела вспоминать. Это всего лишь ночной кошмар; ничего удивительного, что разум её воспроизводит столь тревожные сценарии в её подсознании, учитывая все то, что она пережила за последний короткий промежуток времени. Она медленно выдохнула, вновь испытывая облегчение от успокаивающегося пульса. Тихий стук в дверь полностью отвлек её внимание от странного сна. – Да? – неровным голосом произнесла она. Двери раскрылись, впуская Юме и Чизу. Старшая служанка взглянула на Сакуру и в беспокойстве нахмурилась.. – Все хорошо, Госпожа? – Да, – Сакура кивнула. Затем, прежде чем они успели затронуть то, что она не желала обсуждать, она спешно осведомилась: – Саске вернулся? Её служанки обменялись удивленными взглядами. Она полагала, что не должна упрекать их в этом – было действительно странно, что она так скоро спросила об их хозяине, после того, как ясно дала понять, что не желает иметь с ним ничего общего. Но ничего не поделаешь. У нее было так много вопросов, и глупое сердце держалось за надежду, что если Саске удовлетворил одну её просьбу, то, возможно – просто возможно – он согласится и на другую. – Еще нет, Госпожа, – ответила Юме. – Но есть нечто, что мы бы хотели показать Вам в саду, – голос её едва ли скрывал волнение, возбуждающее в Сакуре любопытство. Но сначала она хотела бы сменить ночную рубашку и халат. Края были испачканы пылью, собранной в пещерах. Она проснулась в холодном поту и перспектива погрузиться в теплую, расслабляющую ванну, так и манила. – Прежде я бы хотела принять ванну и сменить одежду, если можно. – Конечно! – Чизу выглядела довольной. – Будем рады помочь. Юме сейчас же приготовит ванну. Та счастливо просияла. Возможно, они смогут подружиться – на то короткое время, что Сакура намеревалась находиться здесь. Она встретилась с ними взглядом и подарила искреннюю, легкую улыбку.***
Взгляд Наруто пробежал по плачевному состоянию письменного стола – заваленного смятой бумагой, стаканчиками из-под рамена и пакетами из-под молока. Он никогда не был требователен, когда дело доходило уборки. А теперь, когда его внимание было полностью занято поисками Сакуры, домашним обязанностям он уделял еще меньше внимания. Грустная улыбка изогнула его губы. Если бы Сакура была рядом и засвидетельствовала бардак, который он допустил в своей комнате, она бы уже съездила ему по шее. А затем бы лично контролировала процесс уборки, периодически инструктируя. Наруто бы быстро устал, преисполнился раздражения и бросил в нее грязным бельем. Тогда бы её адская сущность вырвалась на свободу. Он усмехнулся своим мыслям, прежде чем его веселье быстро ослабело. Он скучал по ней так сильно, что это вызывало физическую боль в груди. Они всегда были слишком близки в прошлом, даже если она не слишком хорошо помнила эти канувшие в Лету дни. Он мог взвалить на себя бремя отсутствующих у нее воспоминаний, пока она была в пределах видимости и в безопасности. Но сейчас она была далеко, и это рвало сердце и совесть Наруто на части. Дьявол. Что, черт возьми, Суйгецу хотел от Сакуры? Наруто прошерстил свой разум на предмет хоть самой мало-мальски вероятной причины, но ни одна из них не выглядела правдоподобной. Он никогда не проявлял к ней интереса. Если озорной Бог Морей решил похитить Сакуру просто из прихоти – привычного желания создавать проблемы, – он попадет в мир боли. И даже если у него имелась причина, Наруто все равно убедится, что тот получит страдания в тысячу крат сильнее, чем он принес тем, кто любил Сакуру больше всего. Разочарованный вздох сорвался с его губ, и он яростно сжал стиснул в пальцах солнечно-золотые волосы. Как он мог не быть там, когда она в нем нуждалась? Он обещал ей, давно, под сиянием солнечных лучей; он обещал не допустить, чтобы её что-то даже пальцем коснулось. Он был прав, подумалось Наруто; губы изогнулись от горького воспоминания, стоило еще одному лицу из прошлого мелькнуть перед внутренним взором. Я действительно лузер*. Даже не могу сдержать обещания… Дверной звонок заставил его поднять преисполненные вины глаза на настенные часы. Кто мог явиться к нему посреди ночи? Выйдя из комнаты и миновав коридор, он снял цепочку и открыл входную дверь – сердце от удивления подскочило в груди. – Хината, – ошарашено моргнул он. Прямо на него смотрели прекрасные большие светло-серые глаза. Она выглядела печальной, как и всегда, стоило им остаться наедине в общественном месте и обменяться тайными взглядами, проходя мимо друг друга. Робости и заикания, что она надевала перед остальным миром, почти не осталось, когда она робко, слабо улыбнулась – так, что глупый пульс опять ускорился. Наруто с тревогой посмотрел на её хрупкие плечи, обнятые ночью – и удивление достигло своего апогея, когда он заметил знакомую блондинку, идущую по тропинке через его маленький палисадник. Выражение лица Ино было мрачным и она выглядела, как женщина на задании. – Стоп. Что вы двое здесь делаете? – в замешательстве осведомился Наруто, когда подошедшая Ино остановилась за спиной своей темноволосой подруги. – Мы хотели бы помочь, Наруто-кун, – мягко ответила Хината.***
Губы Сакуры разомкнулись, стоило ей взглянуть на свое отражение в зеркале, обрамленном фигурами ангелов. После погружения в теплые спокойные воды, она побаловала кожу благовонными цветочными маслами и вышла из купальни, ощущая себя обновленной и практически уравновешенной. Юме и Чизу покорно ожидали её в спальне. Позволяя ей самостоятельно сменить белье, они вместе выбрали из огромной коллекции в шкафу прекрасное, струящееся персиково-золотое платье и помогли Сакуре в него облачиться. Полупрозрачные рукава-бабочки были собраны чуть выше её тонких локтей. Отделанный золотом вырез в форме сердца скромно приоткрывал грудь, допуская лишь незначительное представление о мягкой ложбинке, выглядывающей над ним. Узкий, плетеный золотой пояс трижды обернулся вокруг тонкой талии, завышенная линия которой создавала иллюзию длинных ног. Волосы были высушены и расчесаны до идеальной гладкости, подхваченные сзади восхитительными заколками в форме золотых листьев. Волнистые локоны ниспадали по спине словно бледная коралловая река. По настоянию Юме Сакура решилась надеть ожерелье из золотых листьев и серьги. Она не намеревалась использовать украшения Саске и платья, что он приготовил ей, но молча рассудила, что если она хочет получить меч, в её же интересах симулировать уступки – пусть даже на время. Чизу взмахнула кистью с мельчайшей пудрой у её лица, и Сакуре захотелось узнать, из чего та была сделана. Кожа выглядела увлажненной и безупречной. Большие глаза словно сверкали. И сердце заколотилось, когда в голову ударило осознание. Она выглядела… прекрасно. Как обычная версия себя, но после старательных сборов, а еще… было что-то абсолютно другое. Нервничая, она встретилась с восхищенными взглядами своих служанок в зеркале и неуверенно произнесла: – Выглядит немного… чересчур. Может, мне стоит переодеться во что-то другое… – Нет! – воскликнула Юме, ошеломив Сакуру силой своего протеста. Покраснев в извинении, она поправилась: – Я-я хотела с-сказать, Вы выглядите такой красивой, Госпожа; Вам не стоит сейчас думать о смене платья. – Вы и вправду отрада для глаз, – сделала комплимент Чизу, побуждая Сакуру застенчиво покраснеть, пока Юме опустилась на колени, чтобы застегнуть выделанные из телячьей кожи ремешки золотистых босоножек. Сакура беспокойно обкусала нижнюю губу, снова взглянув в зеркало. Это точно было проблемой. Она не хотела выглядеть как принцесса, даже если такие изменения было до странности приятно ощущать. Но она знала, что является реальной проблемой. Саске. Сама мысль о его темных глазах, жадно поглощающих её фигуру, заставляла сердце трепетать. Ты смешна, отругала она себя. В её беспокойстве не было ни грамма смысла. Он был богом. И что с того, что она сменила одежду и надела что-то более презентабельное? Люди делают это постоянно. Его это не заботит. Прежде чем она смогла бы высказать новый протест, Юме поднялась на ноги и взяла её за левую руку, настойчиво потянув. – Пройдемте в сад. Вам понравится этот сюрприз, я уверена! – Юме! – легонько пожурила её Чизу. – Упс, – хихикнула Юме, стоило им выйти из спальни и двинуться в направлении садов. Когда Сакура шагнула в ночь, её снова охватило благоговение перед бессмертной красотой того, что её окружало. Она вспомнила, что так и не изучила полностью многообразие флоры на раскинувшемся перед ней бескрайнем пространстве. Она последовала за своими служанками вниз по лестнице и миновала первую зону. Когда они зашли на вторую, Чизу повела её вправо, в область, которую она при первой прогулке не заметила – или же её вообще там не было. Сакура восторженно ахнула. Множество фантастических, красочных цветов – их должно было быть не менее пятидесяти сортов – расположились в узких вазах вокруг мягко изгибающейся изгороди. Глаза Сакуры расширились, стоило ей заметить знакомые стебли – различных оттенков розы, тигровые лилии, актинии, гвоздики, акции, фрезии, колокольчики, вереск, ирисы, лимониум, астры, анемоны, тюльпаны… список можно было продолжать до бесконечности. Были и незнакомые Сакуре цветы, неземные бутоны которых манили рассмотреть их пристальнее. Она заметила очаровательные тонкие листы ткани, напоминающей бумагу, пастельных оттенков и ленты, лежащие на маленьком круглом столике. Под ним расположились все виды хрустальных ваз. Ей еще не доводилось видеть столь потрясающей коллекции. Даже цветочный магазин матери Ино не выдерживал конкуренции. – Это потрясающе, – выдохнула она. – Мы знали, что Вам понравится! – Юме счастливо хлопнула в ладоши. Сакура потрясла головой. – Вы сделали это ради меня?.. – она была тронута. Они видели, как несчастна она была. Они пожертвовали своим временем и ввязались в дополнительный хлопоты, чтобы создать для нее цветочный уголок… Её служанки обменялись понимающими взглядами. Чизу кивнула Юме, которая застенчиво начала: – Ну… Госпожа, хозяин сказал нам, что Вам нравится заниматься цветами, потому велел нам собрать их здесь для Вас… Сакура ошеломленно выдохнула. Саске? Саске распорядился подготовить этот уголок для нее? Вверх по позвоночнику поползло неприятное ощущение. Собрать столь разнообразную коллекцию было непросто – даже если он создавал цветы из воздуха. К чему божеству смерти заходить так далеко и убеждаться, что вещи, которые она любила, доступны ей и здесь? Искал ли Саске её расположения? Она не могла понять, зачем ему это, но вспомнила, что он спросил об этом в библиотеке. Или же он просто пытался обеспечить ей родной уют с целью заставить её замолчать и смириться с тем, что он создал для нее новую судьбу? – Это…, – она сглотнула, горло вдруг как-то странно пересохло, – …заботливо с его стороны. – Да, – воодушевленно продолжила Юме, не обращая внимания на дискомфорт Сакуры, – теперь Вы можете плести венки и цветочные гирлянды сколько захотите! В ответ Сакура смогла лишь выдавить из себя бесцветную улыбку. – Госпожа, если Вам еще что-то понадобится, прошу, сразу же говорите нам, – добавила Чизу. – А, да, – отозвалась Сакура, взгляд её растерянно замер на поразительном черно-золотом цветке, – да, конечно. Спасибо. Последовало долгое, неуютное молчание, стоило Сакуре вновь глубоко задуматься, почему Саске принес её в свой мир. И почему ему понадобилось похищать её, если он был всемогущим богом? Серьезно, он бы мог вместо того поговорить с ней в ночь Весеннего Фестиваля, когда она увидела его у карусели – даже если она знала, что не поверила бы его словам. Паршивый навык социализации – говорил ей Суйгецу. Но, по мнению Сакуры, это было явное преуменьшение. Она протянула руку, чтобы погладить верхушку яркой оранжевой тигровой лилии. Какими бы ни были намерения Саске, коллекция впечатляла и выглядела бесконечно прекрасной. Голова кружилась от почти эйфорического сочетания ароматов, касающихся её обоняния. – Там тоже луга? – вслух поинтересовалась она у служанок за спиной. – Множество, – был вкрадчивый ответ. Сердце екнуло; Сакура тревожно обернулась и увидела, что Юме и Чизу пропали из виду. Саске же появился незаметно для нее. Как долго он уже находился здесь, наблюдая за тем, как она изучает цветы? – Ох, – проронила Сакура. Это было все, что она могла выдать прямо сейчас, потому как Саске тоже сменил одежду. Пропал черный плащ с пером. Теперь он был облачен в полночно-синий: приталенная туника с коротким рукавом и вышитым серебряными нитями высоким воротником, с темной, кобальтово-синей лежащей накрест лентой, закрепленной на широком плече. Покоившаяся на крепкой груди ткань фиксировалась на поясе толстым серебряным шнуром. Черные брюки, свободно лежащие до колена, ниже были крепко зафиксированы ремнями полночно-синих сандалий. Серебрянные перчатки с тем, что походило на подлинные сапфиры, сияли под светящимися сферами, парящими вокруг. В левой мочке блеснул такой же сапфир, ограненный по форме капли. Он был равнодушен, но великолепен, как бравый гордый принц давно забытой цивилизации, и Сакура была поражена, как он держал образ. На любом другом эта одежда бы показалась маскарадным костюмом. Но на Саске это выглядело абсолютно величественно и элегантно, необычно и правильно. Сердце Сакуры заколотилось, когда его взгляд в свою очередь оценивающе прошелся по ней. Скажи что-нибудь, прикрикнула она на себя, проклиная свой язык, выбравший для молчания не самое лучшее время. – Эм… – начала она застенчиво, пока взгляд его с дразнящей медлительностью путешествовал по её телу. Затем, отчаянно надеясь разорвать мешающую дышать тишину, упавшую между ними, она выдала: – Спасибо. Цветы… в смысле, за цветы. Когда он ничего не ответил, она добавила: – И за п-письмо… спасибо. Какое косноязычие! Сакуре хотелось, чтобы земля под ногами разверзлась и поглотила её от этого удушающего взгляда, что прикипел к ней в тот момент. Она не могла думать, пока Саске так смотрел на нее. Она старательно пыталась вернуть мозгу активность, но его глаза столь пристально глядели, словно он мог видеть все, что сокрыто под одеждой и под кожей. Словно он мог видеть саму её душу. Эти мысли вызвали прилив тепла к лицу. Он не виноват – говорила она себе, – что производит такое впечатление. Все же, он являлся олицетворением смерти. Он не мог быть мягким и пушистым со своим жестким родом деятельности. Она была близка к тому, чтобы рассмеяться от абсурдности своих мыслей, но, к счастью, сумела сдержать свое неуместное веселье. Саске ничего не отвечал. Ни ‘Обращайся, Сакура’. Ни ‘Это меньшее, что я мог сделать, за то, что был таким отвратительным богом'. Он просто стоял, привычно молчаливый, выглядящий словно древняя прекрасная статуя, оживленная чьей-то волей. – Так здесь множество цветочных полей? – попыталась она снова завязать разговор. Она почти предполагала, что он не соизволит ответить, как обычно делал, и облегченно вздохнула, когда он коротко кивнул. – Да, – подтвердил он. Указав на зоны сада позади, добавил: – Это лишь часть того, что присутствует в моих владениях. Сакура в очередной раз поразилась, как прекрасно было произношение Саске, когда он хотел говорить. Когда он считал, что это стоит усилий. Впечатления нехватки навыка общения не создавалось – хотя над тоном стоило поработать. Её внезапно ударила мысль: что если Саске просто не привык с кем-то говорить? В конце концов, много ли болтают мертвые? Они явно не могли поддерживать беседу. Может, не так уж невозможно было с ним говорить – если бы она только знала, как к нему правильно подобраться. Проблема в том, что Саске выглядел устрашающе и отпугивал от себя, даже если не собирался этого делать, и Сакура не могла быть уверена, какая стратегия поведения с ним верна. А для того, чтобы узнать, нужно было здесь находиться долго – чего она не планировала. Взгляд нервно скользнул к поясу. Украшенные драгоценными камнями ножны меча, который требовался Суйгецу, были прикреплены справа. Так он левша. Взгляд моментально взлетел обратно к лицу, когда Саске вновь вернул ей свое внимание. Собравшись, она задала ему новый вопрос, что изводил её еще с момента первого пробуждения и осознания, что она в Подземном мире. – Я не смогла найти внутри никаких часов. Сколько сейчас времени? Что она действительно хотела знать, так это сколько она пробыла здесь, но она была четко уверена, что этого Саске ей не скажет. Она перестала дышать в ожидании его ответа, а когда он прозвучал, немало её удивил. – Здесь нет солнца. Время бежит здесь не так, как на поверхности. Сердце ёкнуло. Что он под этим подразумевал? Хорошо или плохо для нее, что ход времени в его владениях иной? – Не понимаю, – она нахмурилась в недоумении, наблюдая, как Саске прошел мимо коллекции цветов справа от нее. Казалось, он внимательно изучал их несколько мгновений, прежде чем заметить: – Час для человека – ничто для бога, Сакура. Сакуру это смутило еще больше, и мысленно она пришла к выводу, что ответ Саске был, по всей видимости, его способом пояснить, что он не собирается ей говорить, как долго она пробыла в его мире в пересчете на человеческие дни. Она подняла глаза к ночному небу и увидела звезды, мерцающие так же, как и те, которые она любила рассматривать, находясь на поверхности. – Тогда.., – начала она, чувствуя себя абсолютно запутавшейся, – почему здесь есть звезды? Саске украдкой взглянул на нее, наблюдая, как она пристально смотрит в звездное небо над головой. Она все еще была совершенно чужой его миру, не понимающей, как оный устроен. Ей понадобится время, чтобы осознать все это. Глаза жадно скользили по её тонкой фигуре, пока он убеждал себя, что нет необходимости спешить с обеспечением её всеми знаниями. Когда она примет пищу мертвых, у нее будет вечность, чтобы понять множество чудес Подземного мира. И когда она узнает их полностью, она забудет о поверхности, по которой так сильно тосковала и куда желала вернуться. Он ручался – все, что она будет видеть и желать, это он сам и его владения. Вслух же он выдал только лаконичное: – Это души. Внимание Сакуры переместилось к нему. – Души? – эхом повторила она, сбитая с толку. – Но я думала?.. – Душа имеет множество путей, – пояснил Саске, тоже поднимая взгляд к небу. Сакура смотрела на точеные линии его профиля, подсвеченные крошечными светящимися сферами, что, казалось, танцевали вокруг. Она не могла отрицать, что он завладел её любопытством. Она всегда верила, что, когда люди умирали, это было точкой для них. Но то, что Саске говорил ей, давало повод предположить, что смерть становилась лишь началом нового пути – совершаемого без физической оболочки. Эта мысль отрезвила и чуть встревожила. Интеллектуальная её часть, что всегда жаждала новых знаний, стремилась выяснить еще больше, открыть разум для более высокого уровня понимания – но другая, консервативная часть, медлила и боялась. Саске уже изменил её восприятие мира, в котором она воспитывалась и жила. Она действительно хочет, чтобы прежние её взгляды оказались подвергнуты сомнению и дальше? Какая альтернатива у нее была? Действительно ли блаженство в неведении, или же ей пойдет на пользу, если она узнает так много, как сможет, пока находится в компании божества смерти? Что если её человеческий разум не может принять истинную правду? Что если она раскроет Ящик Пандоры и выпустит то, что не следует – а закрыть до того, как это сломает окончательно что-то у нее внутри, не сможет? – Так души там?.. – Это их последнее пристанище. Сакура тихо выдохнула в изумлении. Было сложно поверить в то, что слышали её уши, и в иных обстоятельствах она бы посмеялась над такой идеей – если бы она исходила не от самого Бога Смерти. – Ты отправляешь души туда, – с интересом проговорила она. Последовала короткая пауза, прежде чем Саске подтвердил: – Только достойных. Она взглянула на мерцающие звезды – или души– вновь широкими, очарованными глазами. – Я думала.., – тихо начала она. – Я думала, существует только Рай и Ад. Я думала, что смерть – это конец… – Нет, – голос Саске был подобен холодному ласкающему прикосновению. – Это не так. Она снова покачала головой, медленно принимая новую информацию. – Я не знала, – почти шепотом произнесла она. Она не знала, что души достойных людей в действительности получают свою награду и становятся бессмертны в виде созвездий. Конечно, она читала об этом в мифах, но подтверждение данного факта – совсем иное. Сколь сильно отличается мир от того иллюзорного кокона, в котором каждый день живут обычные люди? Взгляд Саске соскользнул обратно к ней. Ему нравилось, что она надела эти украшения и платье, что смастерили и вышили искусные руки нимф специально для нее. Она была восхитительным видением очарования и света. Он не мог оторвать глаз от нее; почти своевольно руки подняли изучаемый ранее цветок, и он шагнул к ней. Сакура моментально обернулась, и он заметил, как инстинктивно напряглось её тело в ответ на его приближение, как на лице промелькнули страх и неуверенность. Она не могла читать его. Она не знала, может ли увеличить дистанцию между ними или с позиции учтивости должна остаться на месте. Его следующий жест пояснил, что он не намеревался причинить ей вреда. Саске поднял правую руку – и осторожно закрепил персиковый цветок, что держал, у нее за ухом. Последний штрих для завершения шедевра женщины перед ним. – Ты узнаешь, – пальцы очертили линию вниз, задержавшись за мочкой уха. Сакура оледенела; глаза расширились в удивлении. Он наблюдал, захваченный интересом, как на её щеках вспыхнул очаровательный румянец – лишь от её воображения из-за его действий? Она могла ощущать аромат цветка, что смешался с её волосами, а ухо до сих пор покалывало от легкого прикосновения. Она застыла как вкопанная, когда Саске, бросил последний прожигающий взгляд через левое плечо на нее, прежде чем развернуться и направиться вглубь садов. Хаотичные мысли зашли в тупик. Что ей следовало делать? Стоять где стояла? Идти за ним? Ноги застыли на месте. Когда Саске растворился за аркой, ведущей во вторую секцию, Сакура подняла левую руку и вынула цветок из волос, чтобы увидеть экзотический персикового оттенка лилейник. Она тяжело сглотнула, загнанная в угол. Его жест был непредсказуемым и… обманчиво нежным. Так нетипично и диаметрально противоположно холодной сухости, которую он адресовал ей. Она осознала, сколько сильно это простое действие ошеломило её, только когда увидела, как дрожат тонкие пальцы, сжимающие хрупкий цветок.***
Саске намеренно замедлил шаг, желая выяснить, что Сакура сделает дальше. Пересилит ли её страх, и она останется там, где была? Или же у нее проявится достаточно смелости, чтобы последовать за ним? Будь она мудрой, она бы вернулась во дворец, в свои покои. Потому как в действительности Саске не настолько доверял самому себе, чтобы заходить глубже в уединенные сады с Сакурой, что сейчас выглядела столь восхитительно. Если она хоть немного чувствует ситуацию и оценивает степень личной безопасности, она будет держать дистанцию. И сердце в груди застучало быстрее, когда он услышал шорох, издаваемый её босоножками по тропинке позади. Шаги не становились тише. Она последовала за ним.***
Планы Шикамару поспать этой ночью хоть пару часов рухнули, когда звонок Наруто разбудил его около четырех. – Да? – моргнул он, стараясь прогнать пелену перед глазами. Никто из них не отдохнул сколько требовалось, но как они могли отдыхать, когда они знали, что Сакуру против её воли удерживает божество воды? Неразумные действия Суйгецу, по сути, были объявлением войны для них. – Шикамару. Здесь Ино и Хината; Сай в пути. Можешь приехать? Нара устало потер глаза. Что делали девочки у Наруто в этот безбожно ранний час? Тяжело вздохнув, он отозвался: – Окей, окей. Дай мне двадцать минут. – Чудно! Увидимся! – разговор резко прервался. Шикамару тупо уставился на мобильный, прежде чем снова вздохнуть. – Как проблематично, – пробормотал он, прежде чем стащить свои тяжелые конечности с кровати. Двадцать минут спустя он припарковал машину возле дома Наруто и поднял руку, чтобы нажать на кнопку дверного звонка – когда дверь внезапно оказалась распахнута никем иным как Ино, улыбающейся ему во все тридцать два. – Шикамару! – поприветствовала она его. Он молча прошелся взглядом по её лицу. Она выглядела утомленной, но все же – подумалось ему – очень хорошо для того, чья лучшая подруга внезапно растворилась в воздухе. Впрочем, Ино всегда выглядела прекрасно – даже когда это не требовалось. Он уже раскрыл было рот, чтобы осведомиться, знает ли её отец, что она ошивалась здесь в столь поздний час, когда она протянула руку, крепко схватила его за запястье и затащила в дом. Она провела его в скудно обставленную гостиную, в которой стоял только двойной диван, телевизор и маленький кофейный столик. Наруто никогда особо не заботил дизайн интерьера – он всегда оптимистично заявлял, что их человеческие дома были лишь временной обителью. Хината и Сай подняли головы и поприветствовали его, когда он вошел. Шикамару кивнул, а затем подозрительно приподнял брови, взглянув на Наруто и поинтересовавшись: – Что происходит? – У Ино появился план, – просто сообщил Наруто. Упомянутая кивнула, на лице её была написана решимость. Шикамару присел между Саем и Хинатой. – Давайте послушаем. – Нам нужно искать под водой, так? – начала Ино. – Самый простой способ – достать водного духа. Шикамару приподнял бровь в любопытстве – куда вела её идея. – Продолжай, – попросил он. – Если мы найдем хоть одного, мой отец сможет вступить в контакт с его разумом и провести поиск под водой. Сай тихо произнес: – Как мы его найдем? – Лягушки Джирайи! – внезапно воскликнул Наруто. – Они могут передвигаться под водой! Сердце Сая от этого забилось сильнее, и он понадеялся, что никто не заметил, как напряглись его плечи при упоминании старшего божества. – Ты уже предлагала эту идею Какаши? – осведомился Шикамару. Ино замотала головой; длинные струящиеся волосы прошуршали слева и справа. – Еще нет. Хотела услышать твое мнение, – она посмотрела на него с надеждой во встревоженных голубых глазах. Шикамару держал зрительный контакт несколько секунд, прежде чем перевести внимание на Наруто. – Джирайю не так-то просто поймать; он точно не носит с собой мобильный, как остальные из нас. – Проклятый отшельник, – пробормотал Наруто прежде чем подать голос: – Я могу найти его… – Нет, – быстро оборвал его Шикамару. – Мы не можем себе позволить прикасаться к своим печатям. Это лишь вопрос времени, когда он заметит, что мы нарушаем условия сделки. Ино печально проговорила: – Я не хотела отказываться от своих способностей. Быть может, я сумела бы лучше защитить Сакуру, если бы просто запечатала их, как вы. – Эм, – тихо начала Хината, неуверенно сводя вместе указательные пальцы, – есть еще один способ… Три пары глаз выжидающе уставились на нее. Хината никогда не отличалась разговорчивостью, но если она подавала голос, каждый понимал, что стоит замолчать и послушать. – А-амброзия, – запнулась она, сильнее краснея под силой чужих взглядов. – Быть может, Ино, ты сумеешь… – Наши запасы слишком быстро подходят к концу, Хината. Ино потребуется слишком много, чтобы вернуть её бессмертие, – вставил Шикамару. – Джирайя мог бы подогнать нам еще, – парировал Наруто. – Он запасся! – Достаточно, чтобы путешествовать по небу, возможно, – Шикамару покачал головой. – А ей нужно значительно больше, чтобы обрести вновь полную божественную силу. – Но это лучше, чем ничего! – воскликнула Ино. – Я устала сидеть, сбросив все на копов, которые даже не представляют, где искать! По крайней мере я действительно была бы в состоянии путешествовать и… – Ино, думай о чем говоришь, – Шикамару нахмурился. – Мы можем брать только количество амброзии, достаточное для поддержания бессмертия. Ты же пожертвовала своим бессмертием, чтобы он ничего не узнал о Сакуре. И мы не можем идти туда. Мы уже начали обходить правила… – В преисподнюю правила! – взорвался Наруто, отчего Сай вздрогнул, а Хината испуганно ахнула. – Этот ублюдок следит за нами постоянно! Он наверняка заметил, что Сакура-чан пропала; думаешь, ему не любопытно, почему мы так отчаянно ищем её? Остальные обменялись напряженными взглядами. – Почему мы единственные, кто должен идти на компромисс? А? – требовательно вопросил Наруто. – В первую очередь если б не его проклятое разжигание войны, мы бы не оказались в такой ситуации! – Наруто, – Шикамару поднял руки. – Просто успокойся… – Нет! Знаешь что? – свирепо взглянула на него Ино. – Он прав! Я возьму амброзию. Я не могу тупо сидеть и ждать. И если я выпью немного, эффект будет временным. И если у него проблемы, пусть обращается ко мне! У меня тоже есть вопросы к этому сукиному сыну! Например, заставить его объяснить, что случилось с нашими Королем и Королевой! Наруто тяжело сглотнул; руки его сжались яростно в кулаки. – Он убил моих родителей. Он в ответе за это. Возможно, Суйгецу этот ублюдок тоже что-то пообещал. Он первый, кому мы должны противостоять. Вместо этого мы тратим время на болтовню и бегаем по кругу, пока Сакура-чан где-то в заключении! Сай, подавленный чувством вины, раскрыл рот, не подумав: – Наруто, Сакура.., – тихо начал он, прежде чем подавиться из-за давления и дикого жжения в горле и груди. Печать Саске работала, как божество смерти и предупреждало – стоит только ему попытаться раскрыть правду о пропаже Сакуры. Он сглотнул через боль и вновь замолк. К счастью, Наруто, Ино и Шикамару были слишком заняты спором, чтобы заметить его провалившуюся попытку заговорить с ними. Но ощущение непрерывного взгляда на себе заставило его обернуться влево. Хината смотрела на него практически светящимися от их прозрачности глазами. Сердце сделало кульбит. Она глядела так пристально, что на мгновение его посетило напряженное чувство, что она читает его, словно раскрытую книгу. А затем она внезапно отвела глаза. И продолжила хранить молчание. – Вы оба не думаете головой, – разочарованно протянул Шикамару. – В любом случае, никаких шансов, что Какаши и прочие старшие согласятся на это… Ино просияла белозубой улыбкой. – Они не узнают. Потому что никто из нас им не скажет! У Шикамару отвисла челюсть. – Что? – выдал он после минутного ошеломления, растеряв слова. Он бросил недоверчивый взгляд на Наруто и остальных и ужаснулся, когда не увидел и толики разума на их лицах. Они вообще осознавали, какую глупость совершают? – Верно, – уверенно кивнул Наруто. – Мы не дети. Мы больше не можем полагаться на Какаши и остальных. Если мы ищем Сакуру-чан, мы работаем сообща! Верно? Хината и Сай кивнули в молчаливом согласии. Шикамару свирепо взглянул на них. – Если вы думаете, что я буду молчать и позволю вам, идиотам, подвергнуть себя опасности… – Расскажи моему отцу, – мягко прервала его Ино. Объект её воздыханий встретился с ней взглядом и замер против своей воли, когда она закончила фразу: – Но я никогда тебя за это не прощу.***
Взгляд Сакуры застыл на красивой линии плеч Саске перед ней. Она держалась на безопасном расстоянии, но знала, что он осведомлен о её решении следовать за ним. Она не была уверена, что сподвигло её поступить так – куда разумнее было бы остаться там, в цветочном уголке, где он изъявил намерение покинуть её. Но она была вынуждена нехотя себе признаться – когда Саске подтвердил, кем и чем он являлся, часть её… заинтересовалась. Что еще подразумевал собой статус Бога Смерти, кроме сбора душ, суда над ними и отправки их в последнее пристанище? Была ли у него еще какая-то роль? Она хотела каким-то образом подобрать слова и спросить, почему он вплел в её волосы цветок. Она хотела спросить, что он имел в виду, говоря, что она узнает. Подразумевал ли он под этим намерение показать ей и учить её? Плавающие в воздухе светящиеся сферы разливали мягкий свет над окрестностями садов. Сакура поняла, что постоянно отвлекается на то, что её окружает, вместо того, чтобы внимательно следить за Саске. Но каждый раз, когда она снова смотрела перед собой, он был здесь, идущий с тем же – казалось, не требующим никаких усилий – изяществом. Куда он идет? Внутри встрепенулось опасение, когда они миновали ту же зону, что она когда-то проходила, когда попала в пещеру сирен – тех, что, со слов Суйгецу, убил идущий перед ней бог. Саске исчез под новой цветочной изгородью, и когда Сакура достигла её, она помедлила. Заходить так далеко было не лучшей идеей, особенно если учесть, что она понятия не имеет, что её ждет. Она знала это, и еще… Любознательность всегда была одним из главных её недостатков. Она хотела знать, что он собрался делать. Ноги настойчиво несли её вперед, и когда она вошла в следующую зону за ним, она ощутила, как из легких выбило весь воздух. Новый травянистый луг оказался еще более протяженным, нежели прошлые, и мог похвастаться теми же серебристыми деревьями и молочно-белыми цветами. Впереди бежал прекрасный ручей, окруженный бледно-серыми камнями. Огоньки, даже более яркие, нежели те, что колебались в воздухе, мерцали над поверхностью воды. Сакура, завороженная, шагнула вперед, желая поближе взглянуть на них, когда холодная рука внезапно схватила её правое запястье и дернула назад, вынуждая упасть на колени. Она напряглась, когда голос Саске резко прошептал на ухо: – Стой. Сакура, затаив дыхание, смотрела, как светлячки перед ней разливают мерцание. Взгляд метался от одной светящейся точки к другой. Что происходит? Она была настолько увлечена, что даже не заметила, что Саске, присевший позади, все еще крепко держал её запястье в своей руке. На мгновение она забыла – кто он, где она. Внимание было полностью поглощено чудом, что творилось прямо перед ней. Огоньки разлетелись и начали складываться в спираль, прежде чем слиться вместе и образовать прозрачные, светящиеся женские фигуры. Казалось, что они облачены в золотистое сияние. Сакура выдохнула в изумлении, не смея шелохнуться, дабы сотканная перед ней магия не развеялась. – Что это? – прошептала она в восхищении. Голос Саске, тихо ответившего ей, звучал слишком близко: – Нимфы. Они очищают эти воды. Сакура ошеломленно покачала головой. Она вновь оказалась заворожена тем, что видела. Она начала осознавать, что Подземный мир был соткан из противоречий; за вратами дворца Саске крылись холод, пустота и страх. А на прилегающих землях – красоты неизмеримого великолепия. Это нервировало. Продолжая наблюдать за тем, как нимфы грациозными движениями очищают воды, она начала отчетливо ощущать тепло тела Саске позади нее. Сердце заколотилось. Ей не стоило идти за ним. Взгляд Саске скользил по шелковистым локонам перед ним. Она была достаточно близко, чтобы ощутить аромат роз, исходящий от её кожи. Ему было достаточно протянуть руку и обнять её хрупкое тело, чтобы ощутить её мягкость. Но он видел напряженную линию плеч, чувствовал её настороженность, появившиеся, когда она снова осознала его близость. Он тихо вдохнул, наслаждаясь этой сладостью, прежде чем плавно подняться на ноги, увеличивая между ними дистанцию и тем самым спасая её. Сакура смотрела, как Саске прошел вперед, прямо через ручей. Нимфы разделились и склонились в почтительном реверансе перед божеством смерти, когда он прошествовал мимо, не удостоив их и взглядом. На сей раз она осталась сидеть, когда он исчез в новой зоне, скрытой большей изгородью, нежели остальные; цветок, что он вплел ей в волосы, она надежно сжимала в левой руке.***
Цунаде наблюдала, как волны слизывали камешки с покрытого галькой пустынного берега. Это было безнадежно. Сколько бы водных объектов она ни посетила, ни водное божество, ни его слуги не ответили ей. Море перед ней было такое же беспокойное, как и прочие. Что происходит под его бушующей поверхностью? Горе вновь терзало её сердце, наполняя изнутри с такой силой, что то, казалось, готово разорваться. Сакура. Милая, наивная Сакура, которую она всегда стремилась защитить, укрыть от чужих жестоких и распутных намерений, слабых богов и полу-божественных созданий… где же теперь она? Голодна ли она? Замерзла ли? Ранена ли? Цунаде сглотнула горький комок, застрявший в горле. Земля тосковала по этому дитя. Потому как, несмотря на все случившееся, природа отзывалась на присутствие Сакуры. Дрожащий вздох сорвался с губ Цунаде, голова склонилась в унынии. Слезы были так близко, чтобы покатиться по лицу, теперь, когда она осталась одна… – Это не та Цунаде, которую я знал. Плечи её мгновенно напряглись, спина окаменела, когда знакомая, волнующая аура сконцентрировалась позади. – Почему ты здесь? – бросила она сквозь зубы. Сколько тысячелетий потребуется, чтобы божество за её спиной осознало, что она не рада его появлению? – Как всегда ненавидишь меня, – Джирайя тяжело вздохнул. Цунаде с трудом подавила вспышку иронии. Он звучал почти искренне опечаленным. Почти. – Если ты думаешь, что можешь обратно влиться в наши ряды, ты ошибаешься, – бесстрастно произнесла Цунаде. – Ты потерял это право, покинув нас. Между ними повисла короткая пауза, прежде чем Джирайя ответил: – Я не покидал тебя, что бы ты ни думала. – Я не хочу этого слышать. И не нуждаюсь в твоей помощи, – жестко отчеканила Цунаде. – Никогда не нуждалась. – Ты не изменилась. Она резко обернулась; в глазах вспыхнула ярость. Этот дурак думал, что ему забудут все прошлые ошибки, стоит ему сыграть в рыцаря? Негодование лилось из её голоса, когда она сорвалась: – Мне не нужна твоя жалость! Это дитя – моя ответственность. Только моя! – То же, что Минато говорил мне тогда, – согласился Джирайя, своим спокойствием выводя женщину из себя. – Прошлое тебя ничему не научило, Цунаде? Куда завела тебя твоя гордость? Ты так боялась, что Сакуре будет причинен какой-либо вред, что не заметила приближения реальной опасности! Теперь она пропала, и ты не имеешь ни малейшего предположения, что делать… – Замолчи! – накинулась Цунаде, ударив его в грудь так, что он был вынужден шагнуть назад. – У тебя нет никаких прав обвинять меня в провале, когда тебя вообще здесь не было! По лицу Джирайи прошла волна возмущения, и он открыл было рот, чтобы бросить ей ответную яростную реплику – когда внезапно рядом с ними раздался грубый хриплый голос. – Цунаде и Джирайя… забавно обнаружить, что вы, как всегда, собачитесь друг с другом. Они были настолько погружены в свою междоусобную войну, что не заметили появления нового лица, молча материализовавшегося из-под земли – черная змея, что почти моментально приняла форму высокого, бледного мужчины с раскосыми коварными золотыми глазами и длинными распущенными черными волосами. Он был одет в плащ глубокого темно-серого цвета. Серьга в виде змеи блеснула в его левом ухе, а улыбка, что он им подарил, была равнодушной, лишенной и намека на тепло. И бог, и богиня замерли. Инстинктивно Джирайя шагнул перед замершей Цунаде; сердце грохотало в груди при взгляде на опасную и непредсказуемую личность, неожиданно появившуюся перед ними. – Орочимару…