And so she gave her word to Death, No more false lies would she beget, In earnest did she vow to obey, Ne'er again to pry nor stray, In silence, he heard, his mind concealed, To words that cleft his armoured shield, Though such a truth - he would not yield.
Обсидиановые глаза неспешно прошлись по фигуре Сакуры. Она была одета почти так же, как в первую тренировку. Темно-зеленые нарукавники плотно укрывали руки до локтей и поднимались чуть выше. Серая плиссированная кожаная юбка, а под ней темно-серые легинсы до колен, скромно скрывающие обнаженную кожу стройных бедер. Ее волосы были собраны сзади в длинную косу, несколько прядей выбились на лицо. Саске наблюдал, как она быстро спрыгнула со столба и присоединилась к нему на земле. Она нервничала. Он мог ясно видеть её внутреннюю тревогу по тому, как она бессознательно ссутулила маленькие плечи. Она сделала пару шаркающих шагов по направлению к нему и остановилась, когда сочла расстояние между ними достаточно адекватным. Саске ждал, заинтересованный и желающий узнать, что она намерена сказать и как решила действовать. Сердце Сакуры колотилось быстро и тяжело. У нее были грандиозные планы на достойное извинение, но часть её сомневалась, что Саске хотя бы прочтет – и еще меньше верила, что признает это – её записку. Однако он очевидно сделал это, и теперь она обнаружила перспективу получить словесно его прощение крайне устрашающей. Она придумала простую речь, которая, похоже, прямо сейчас, когда перед ней стоит божество смерти, вылетела из головы. Секунды тянулись и каждая следующая усиливала напряженную тишину, обрушившуюся на них. Сделай это, яростно ругала себя Сакура. Просто открой рот и разберись уже. Прекращай столько думать – просто скажи это! Беспокойно теребя кончик косы, Сакура подавила свою застенчивость, заставив себя поднять глаза обратно на неподвижного бога, и искренне начала: – Я прошу прощения, Саске. Выражение его лица оставалось каменным, и – мучительно подумалось Сакуре – совершенно не прощающим. Но прежде чем потерять последние нервные клетки, она рискнула: – Я не должна была шпионить за твоей спиной. И я… – охваченная ужасным чувством вины, она отвела глаза и сдалась: – Я не должна была лгать Юме. Она помедлила; беспокойство её лишь обострилось, когда Саске продолжил хранить молчание. Она бросила случайный взгляд на него, чтобы увидеть, что он смотрит на нее холодно и равнодушно, без даже самого слабого подобия эмоций на лице. Сакура опустила голову и переступила с одной ноги, обутой в сандалии, на другую. – Я… – она сделала глубокий вдох и мысленно согласилась на решительный шаг, рассуждая, что, если она будет честной, её шансы на помилование возрастут. – Я знаю, этому нет прощения, но я просто хотела понять. Именно поэтому я сделала это. Я хотела понять это место лучше и я… Расскажи ему! Внутреннее «я» практически кричало во весь голос на её заминку. – …я хотела понять тебя, – почти прошептала Сакура, обеспокоенная неожиданным ощущением расцветающего на щеках тепла. Она спешно перефразировала сказанное в более обезличенное: – В смысле… Я хотела понять твои действия. Саске продолжал смотреть на нее. И ничего не говорил. Ненадолго зажмурившись, Сакура с трудом продолжила признание: – Это было слишком тяжело для меня. Я пыталась, но я… – она пожевала нижнюю губу, – я человек, Саске. Я неуклюжа и глупа, и я совершаю ошибки. Но я не собиралась сбивать свечи. Я просто… это была случайность, – она в замешательстве тряхнула головой, отгоняя то, что накрыло её при виде портрета, но подавив желание говорить о нем. Упоминание картины в столь критический момент – она была уверена – заставит Саске закрыться еще сильнее, а это было последнее, чего она хотела. Сцепив руки за спиной, Сакура продолжила: – Это место такое странное, так отличается от всего, что я видела раньше. Но я все время все порчу, потому что не понимаю, что происходит. Я хочу, чтобы ты просто все мне объяснил, – когда Саске в ответ на это нахмурил брови, она быстро добавила: – Но если ты не можешь или не хочешь прямо сейчас, я подожду, – она облизнула губы и с неловким смешком предположила: – Может это проверка для меня? – после очередной паузы, когда выражение лица Саске не изменилось, она клятвенно закончила: – Я обещаю, с этого момента буду более осторожна. Я не буду ходить там, где ты не захочешь, и не покину дворец, не сказавшись тебе. На этом одна темная бровь едва приподнялась, и Сакура тут же задумалась, не пожалеет ли о своих словах. Это обещание было трудно сдержать; она знала, на что подписывается, что отказывается от той малой свободы передвижения, которую имела, но говорила себе, что у нее нет выбора. Она выложит все карты на стол, если она желает получить хоть один шанс восстановить то, что разрушила. Она оставила при себе лишь одну карту. Но об этом она бы не позволила себе даже подумать в компании Саске. Звук медленно приближающихся к ней шагов заставил пульс Сакуры ускориться. Ресницы дрогнули, поднимаясь, и она увидела стоящего прямо перед ней Саске. Выражение его лица было отрешенным, но пристально смотрящие сквозь нее глаза были столь же тверды, что и антрацит. С огромным усилием Сакура удержала их зрительный контакт. Сердце трепетало, пока он продолжал вглядываться глубоко в её радужки, словно пытаясь осмотреть каждый дюйм её разума, чтобы найти какие-то далекие следы обмана или хитрости. Её внезапно настигло нервирующее ощущение, что этот взгляд устремлен сквозь нее, в самую душу. Что видят эти непостижимые глубины, когда смотрят на нее? Затем, резко, Саске моргнул и протянул левую руку, невесомо касаясь её волос справа. Сакура сохраняла неподвижность, игнорируя охватившую её необходимость немедленно уйти от его пронзающего током присутствия, когда он шагнул ближе, так, что они почти соприкасались стопами. Слова, что он произнес в ответ, заставили её сердце прыгнуть куда-то в горло. – О чем ты еще лжешь, Сакура?.. – практически прошептал он. Паника почти поймала её в свои цепкие объятия, когда мимолетная мысль, что он может знать о том, что она держит от него в секрете, пролетела сквозь разум, но Сакура заставляла себя поддерживать зрительный контакт. Она ни о чем не лгала. Лгать и утаивать информацию – разные вещи, ведь правда? Она была честна, когда говорила, что больше не станет пытаться выведать что-либо самостоятельно. Она действительно больше не имела намерения исследовать Подземный мир в одиночестве. Единственный, кто мог просветить её об этих необыкновенных владениях, был загадочный бог, возвышающийся над ней. Внутренности её дрожали; Сакура покачала головой и ответила: – Ни о чем. Глаза Саске недоверчиво сощурились. Неужели Сакура серьезно предполагала, что он поверит, будто она прекратит поиски способа сбежать из его царства? Он не был дураком. Он знал, как сильно она желала вернуться на поверхность, видел печаль и острую тоску, которые она усердно старалась скрыть от него. И хотя её желание понять не умаляло того факта, что она открыла дверь, которую ей было запрещено трогать, Саске, размышляя, сказал себе, что он должен был ожидать такого любопытства с её стороны. В конце концов, желание знать больше являлось неотъемлемой частью любознательной и пытливой натуры Сакуры. Это не означало, что он забудет о случившемся – как и она. Божество смерти настороженно относилось к идее принять её слова, хоть и обещания выглядели искренними. Он не чувствовал в них фальши. Её зрачки были расширены и открыты для него, красивые глаза, как у олененка, демонстрировали искренние угрызения совести. Это раздражало: сколь выразительны были эти зеленые радужки, какую жажду изучать их он чувствовал, как ярко они отражали эмоции. Он задумался, как глаза могли быть столь невинны и соблазнительны одновременно, и был поражен внезапным, бессмысленным порывом обвить правой рукой её талию и прижать к себе. Ему было любопытно, как отреагирует Сакура, если он это сделает. Вместо этого, он склонил голову и нагнулся ниже; его губы коснулись её левого уха. – Солжешь снова, Сакура… – выдохнул Саске на её кожу; фраза оборвалась, окончание повисло в воздухе невысказанной угрозой. Сакура обмерла, парализованная на месте покалывающим ощущением, что спровоцировали теплое дыхание и безошибочные выводы молчаливого обещания. Если она вновь будет нечестна, она в полной мере вкусит последствия. Одна лишь мысль о том, что это может повлечь за собой, приводила в ужас. Она сглотнула, осознавая в этот момент, что Саске оказался несомненно снисходителен. Она действительно ходила по очень тонкой линии. – Не солгу, – заверила она его, так твердо, как смогла. – Обещаю. Следующие секунды для Сакуры были практически невыносимы, пока Бог Смерти оставался на месте. Затем, к её огромному облегчению, его пальцы соскользнули с её кожи и он сделал шаг назад, ненадолго прикрывая глаза. – Хм, – он её отпустил. Его веки вновь поднялись и глаза опасно сощурились, когда он предупреждающе добавил. – Тебе стоит сдержать это обещание. Сакура выдохнула. Значило ли это, что она прощена или хотя бы на пути к прощению? Она отчаянно старалась верить в это, но не когда Саске выглядел таким недовольным и настороженным. Но крошечный луч надежды замерцал, оживая, внутри, когда Бог Смерти резко развернулся и коротко приказал: – Обнажи свой меч.***
Шикамару настороженным взглядом окинул местность, что его окружала. Селение, до которого они дотащились, находилось на окраине Конохи и не относилось к тем, которые они раньше посещали. Тихий маленький городок с оригинальным видом, но в целом ничем не примечательный. Тут даже нечего было советовать туристам – кроме нескольких купален и необычайно большого количества женщин. Именно в таких поселениях Джирайя наслаждался 'исследованиями'. – Все эти путешествия заставляют меня ощущать себя грязным, – скулил Наруто позади. Шикамару тихо вздохнул. Он уже по своему огромному опыту мог догадаться, куда предположительно идет разговор. Не случайно мужские бани примыкали к женским. У Наруто с Джирайей общего было куда больше, чем он желал признать. Шикамару проигнорировал друга, продолжая сосредоточенно вглядываться вперед. Миловидная брюнетка поймала его взгляд и застенчиво улыбнулась в ответ. Он тут же отвел глаза, никак не тронутый её вниманием. Все же, он видел и знал куда более симпатичных девушек. – Ай, ну давай, Шикамару; отдохнем чуть-чуть? Разве мы не можем остановиться на пять минут и взять напитки? – умолял Наруто, привычно закинув руки за голову; глаза были сощурены так же, как и перед любой шалостью. Шикамару раздраженно воззрился в небеса, когда особенно привлекательная рыжеволосая девушка, проходя мимо Наруто, широко ему улыбнулась. Как проблематично, подумал он про себя, когда солнечная голова друга повернулась в её направлении. Он должен был знать, что тащить сюда Наруто было отвратительной идеей. Иногда слишком громкий друг чересчур сильно напоминал ему об их лидере. – Не теряй концентрацию, – проворчал он. – Мы здесь ради Джирайи. Наруто бурчал себе под нос жалобы, но послушно следовал за ним. Они останавливались у магазинов и ресторанов, спрашивали владельцев и местных, не видели ли они мужчину, похожего по описанию и фотографии на Джирайю. Но никто не дал положительного ответа, и они уже были почти готовы согласиться с тем, что Джирайи здесь не было, когда темноволосая женщина, услышавшая их вопросы, подняла на них свое кислое лицо. – Этот старый чудак! Его вышвырнули из купален! Он пытался шпионить за голыми женщинами! – она зыркнула на них и добавила, прежде чем они смогли возразить что-либо в свою защиту: – Вы друзья этого извращенца? Сейчас же выметайтесь из нашей деревни! У нас вам не рады! Она подхватила свои пакеты и торопливо удалилась, оставляя Наруто и Шикамару обмениваться беспомощными взглядами. Джирайя продолжал находить время для низменных удовольствий, несмотря на срочность ситуации с Сакурой. – Бабуле Цунаде об этом лучше не говорить, – пробормотал Наруто, когда они развернулись и двинулись в сторону бань. Тремя минутами позже они обнаружили знакомую фигуру, беззастенчиво сидящую на камне у входа в мужские горячие источники. Когда они вошли, Джирайя поднял глаза и в радостном приветствии вскинул руку, держащую бутылку вина. – Ого! – воскликнул он. – Отлично! Ты меня нашел, Наруто! Наруто потряс перед ним кулаком. – Старый отшельник-извращенец! Сакура-чан пропала, а ты здесь за голыми женщинами подглядываешь? Шикамару находил в некотором роде ироничным то, что именно Наруто отчитывал своего старого учителя, когда сам Наруто несколькими минутами ранее просил остановиться в ближайшей закусочной. – Мой дорогой мальчик, – ласково поправил его Джирайя, – я провожу исследование. В банях можно найти много информации… Звенящий женский смех заставил Наруто густо покраснеть. Джирайя выпрямился, его глаза в волнении засияли. – Мне интересно, какую же информацию ты можешь из этого получить… – начал он, но прервался, когда Шикамару резко схватил его за воротник длинного бордового плаща без рукавов и заставил подняться на ноги. – Знаете, Цунаде была права насчет вас, – вздохнул он. При упоминании её имени Джирайя нахмурился. – Шикамару, не будь таким ханжой. Ты молод и не выше всех удовольствий, как бы ни пытался убедить себя в обратном… – он задумчиво посмотрел на юношей, прежде чем добавить: – Хочешь сказать, у тебя никогда не было желания понаблюдать за этой кокеткой Ино в ванной? Наруто закашлялся. Шикамару ощутил, как лицо охватило пламя, и раздраженно пробормотал: – Ты слишком много выпил, старик. – Или ты, – Джирайя беспечно обернулся к Наруто. – Маленькая Хината-тян тоже должна выглядеть привлекательно, я уверен… – Чт!.. – зашипел тот. – Заткнись, извращенец! Им удалось вытащить распутного Джирайю за пределы деревни, но без цветастых посылов со стороны обиженных женщин разных возрастов не обошлось. На лугу за селением он опустился под деревом и тут же протрезвел. – Ну конечно я не пьян, – мрачно заявил он. – Ты меня за совсем несерьезного человека принимаешь, малыш? Наруто уставился на него. – Что ты вообще тут делаешь? Ты должен был искать Сакуру-чан! – Успокойся, Наруто. Я зашел сюда лишь час назад, – Джирайя пренебрежительно махнул рукой. Шикамару сильно сомневался, что время было обозначено верно, учитывая количество дам, которых он успел расстроить, но покачал головой, не желая и дальше терять время. – Мы уже несколько дней пытаемся вас отследить, Джирайя. – Возьми уже наконец этот проклятый сотовый! – вставил Наруто, разочарованно ткнув пальцем в мужчину, который на это тяжело вздохнул. – Мне не нужны такие низменные вещи… – Джирайя, – Шикамару стремительно вернул разговор в главное русло, прежде чем он мог вновь свернуть не туда. – Нам нужна ваша помощь, но мы не можем говорить здесь. Вернитесь с нами и мы все расскажем. Взгляд Джирайи гулял между выжидающе смотрящими на него юношами. А затем он с ехидной улыбкой произнес: – Негодники; на этот раз убедили. Ну так идем?***
Сакура внимательно наблюдала за движениями Саске, изо всех сил стараясь зеркально повторить их. Божество смерти начало их вторую тренировку с того, что претендовало на название 'разогревающей' практики ловли колец – но у Сакуры уже сбилось дыхание, и она несколько раз испытала провал до завершения этой части. Он с трудом позволил ей восстановиться, прежде чем перейти к следующему заданию, включающему в себя зеркальное повторение его шагов. Начали они достаточно просто – но конечно же, как быстро поняла Сакура, Саске был требовательным учителем, не дающим ей поблажек. Делая боковой шаг вправо, следя за его руками и ногами, благодарила за возможность не смотреть в лицо, потому что она могла чувствовать тяжесть взгляда, непрерывно направленного на нее. Когда Саске махнул своим Кусанаги влево, она сделала то же самое собственным мечом. Когда он выполнял клинком в воздухе восьмерки, она копировала движение – хоть и с куда меньшей плавностью и грацией. Движения Саске становились быстрее, и Сакура заставляла себя ускоряться. Он изобразил движение вправо и она последовала за ним – прежде чем он резко сменил направление, гладко уйдя обратно. Она развернулась спиной назад и толкнула себя влево, когда он это сделал, рванулась на ускорение, когда он взял новый темп, но пошатнулась, когда он снова сменил курс. – Сконцентрируйся, – сурово упрекнул он. Задыхаясь, она поспешила вправо, вперед, влево, а затем вокруг, когда он обошел её; считанные секунды её глаза всматривались в его лицо. Саске даже не выглядел хоть сколько-нибудь напряженным. Его дыхание было размеренным, как и всегда. Взгляд поймал ее, и она поплатилась за то, что отвлекалась, споткнувшись о собственные ноги и приземлившись ягодицами на песчаный пол арены. Саске хмуро посмотрел на нее сверху вниз. – Хм, – фыркнул он. – Неумеха. Она нахмурилась в ответ. Он же называл ее этим оскорбительным термином раньше? Заглотив воздух, она возразила: – Я делаю все, что в моих… Но Саске не испытывал желания выслушивать её объяснения. – Вставай, – безжалостно прервал он её речь. Сакура втащила себя на ноги, легкие требовали кислорода; интересно, почему он был так недоволен. Чего он ожидал? Она не была божественной, безупречной как он. У нее были пределы – крайне человеческие. Едва ли когда-то в своей жизни она активно тренировалась, не считая занятий танцами и тщетных попыток Ино заставить её регулярно посещать тренажерный зал. Она наблюдала, снова выравнивая дыхание, как элегантными росчерками Саске создает нечто похожее на стеклянную сферу размером с теннисный мяч в правой руке. Она была странно задымленной, словно бы заполнена каким-то туманом – позже она отчетливо поняла, что таинственные серые завихрения внутри шара являлись именно им. – Маскирующая сфера, – проинформировал Саске. – Когда она соприкасается с твердой поверхностью – разбивается, выпуская содержащийся в ней туман, – он протянул сферу ей. Сакура приняла и бросила на него неуверенный взгляд. – Что мне с этим делать? В ответ, Саске создал из воздуха еще три и все передал ей. Она была вынуждена убрать меч в ножны, чтобы уместить в руках и их. – Они повышают навыки скрытности и обнаружения, – ответил Бог Смерти, прежде чем жестом приказал ей покинуть арену. Он переместился в центр нижнего участка и показал ей встать у одной из колонн, что составляла круг под куполом. – Разбей сферы о землю и попытайся завершить кольцо вокруг стоек, – объяснил Саске. – Когда туман рассеется, ты должна скрываться за колонной. Сакура уставилась на него. – Но ты же знаешь, где я, – прокомментировала она, сбитая с толку целью этого задания. Он бросил на нее многозначительный взгляд. – Ты должна скрываться от взгляда твоего врага, – уточнил он. Она моргнула и опустила глаза на сферы в своих руках. Упражнение выглядело достаточно ясным; она просто должна была за определенное время добежать, пока туман скрывает её силуэт от линии взгляда Саске. Затем она вновь взглянула на Саске, нетерпеливо ожидающего, когда она скроется за первой колонной. Стоило Сакуре двинуться в том направлении, она посмотрела на него и нервно поинтересовалась: – Что произойдет, если я не успею спрятаться вовремя? В ответ Саске воткнул меч в землю и достал одно из оружий, что он прикрепил к поясу в самом начале их тренировки. Острый кунай грозно сверкнул на свету, когда божество смерти бросило предупреждающе: – Я не промахнусь. Глаза Сакуры расширились. Оставленное за его словами сообщение читалось безошибочно. Если она не сумеет скрыться, оружие прилетит прямо в нее. Даже если Саске не намеревался её атаковать, она совершенно точно не собиралась столкнуться с потенциально опасным пронзающим метательным оружием. – Ты будешь действовать честно, да? Он послал в её сторону снисходительный, высокомерный взгляд. – Боишься, Сакура?.. – поддразнил он, подбросив кунай в воздух и вновь поймав на ладонь. Она возмущенно ощетинилась. Саске прекрасно знал, что во время тренировки с ним она ощущает дискомфорт. Ну и зачем он насмехался над ней? Потому что он еще больший придурок, чем Неджи Хьюга в свои дни завышенного эго? – услужливо подсказал внутренний голос. Но она ничего не сказала, вместо того выбирая место за колонной. Она столь отчаянно стремилась к успеху, пыталась сделать все, чтобы не получить пощечину невезения. Ранее ей слишком часто сопутствовала неудача. Серьезно, разве она не может справиться с такой простой задачкой? Саске явно не возлагает больших надежд на то, что она сможет сделать это, но все же, как же она жаждала доказать ему, что он неправ, чтобы сменить его презрительный взгляд на неохотно выраженное удивление! Я могу это сделать, непреклонно заявила она себе. Я просто побегу так быстро, как могу, и буду смотреть в оба. Я смогу это сделать! – Я готова, – возвестила она. И сглотнула, услышав звон метала. Наверное, Саске достал дополнительный кунай – не то чтобы нуждаясь в нем. Он не упустит даже самый призрачный шанс: в этом она не имела сомнений. – Начинай, – его голос прозвучал авторитетно. Сакура задержалась, рассуждая, что чем дольше она ждет, тем более непредсказуемым будет её внезапное движение. Позиция божества смерти по центру арены давала ему максимальный зрительный доступ ко всем колоннам, но Саске не мог знать, когда она намерена бросить сферу – если конечно, не пойдет на обман, что в принципе перечеркнет весь смысл упражнения. Она была в курсе, что он может моментально отследить её местоположение, если захочет, но верила, что он даст ей шанс на успех. Все, что ей было нужно сделать – швырнуть сферу в направлении Саске и совершить безумный забег в безопасность. Это было сродни игре в бейсбол. Всего двенадцать колонн, а у нее четыре маскирующих сферы, что значит – на каждую приходится по три сферы. Это было достаточно легко – не считая того, что между колоннами была дистанция на полноценный марафон. – Сакура, – резко поторопил её Саске, выражая нетерпение спустя полную минуту. – Ты не указал временной лимит, – возразила она. Пальцы крепче сжались на боках сферы, пока она ждала его ответа. Который, конечно же, случился. – Хм. Начинай, или… Она не дала ему шанса договорить. Она бросила сферу прямо в него на середине предложения. Стекло ударилось о землю и разбилось, тут же выпуская клубы плотного серого тумана, быстро окутавшего фигуру Саске и затянувшего ему обозрение на нее. На короткий миг Сакура замерла восхищенно – прежде чем вспомнить о существующей задаче. Она метнулась к следующей колонне, вглядываясь в толщу тумана. Её застала врасплох скорость, с которой он начал рассеиваться. Она думала, это будет происходить чуть медленнее, но конечно же Саске наслаждался, усложняя её жизнь. Проносясь мимо первого столпа, она толкнула себя ко второму, как раз когда туман стал опасно тонким – и встревоженно вскрикнула, когда воздух разрезал зловещий свистящий звук пущенного снаряда и пресек её путь, заставляя отчаянно рвануться вперед и скользнуть в убежище второй колонны – в ушах отразился звук чиркнувшего по камню металла. Она задохнулась; сердце бешено колотилось от напряжения и выброса адреналина. – Второй раз отвлечение не сработает, – предупреждающе донесся до нее жесткий голос Саске, намекающий на её словесную диверсию. Сакура сконцентрировалась на выравнивании дыхания и приготовила вторую сферу. Потрясающе, молча разочарованно кипела она. Теперь у нее четыре колонны на один забег. Как она должна это сделать, когда даже три представляли дикое расстояние? А Саске только что продемонстрировал ей, сколь смертельно точны его броски. Я просто побегу быстрее – а беспокоиться о потянутых мышцах буду после, мысленно сказала себе Сакура. Сделав глубокий вдох, она осторожно выглянула из-за колонны, чтобы оценить местонахождение Саске – и ахнула, когда новый кунай пролетел в дюйме от её головы. Она моментально скрылась; разум стремительно попытался наметить хотя бы приблизительные контуры стратегии. Внезапная мысль ударила её. Если я брошу вторую, как только первая полностью прекратит работать, я смогу получить больше времени, и мне не придется беспокоиться о поиске щели, чтобы бросить сферу из-за колонны. Но также это означало, что она должна была пробежать столько, сколько могла, и использовать каждую доступную долю секунды, не прибегая к подстраховке, которую предлагали колонны. – Мне доступны запасные сферы? – уточнила она. – Нет, – был короткий ответ. Сакура опустила глаза на три оставшиеся в своих руках. Это должно быть выполнимо – иначе бы Саске не дал ей именно четыре. Ну разве что он хотел её выставить абсолютной неудачницей – то, что она совсем не была готова предоставить ему. Саске надел кольцеобразную ручку другого куная на указательный палец и лениво прокрутил в ожидании следующего её движения. Что ты будешь делать теперь, Сакура?.. – внутренне полюбопытствовал он. Сакура взяла себя в руки. Первую сферу придется кинуть вслепую – и надеяться, что она прилетит достаточно близко к Богу Смерти. Отсчитав мысленно от трех, она швырнула стеклянный шар так быстро и далеко, как только могла, напрягая слух, чтобы не пропустить момент, когда он соприкоснется с землей. Когда до ушей донесся характерный звук разбивающегося тонкого стекла, она кинулась вперед, пока туман начал наводнять пространство. Сердце бешено колотилось, она начала готовить вторую сферу, стоило миновать третью колонну, заставляя ноги превзойти их собственный предел. Четыре! Пронеслась лихорадочная мысль, когда она промчалась мимо следующей колонны, ровно в момент, когда плотный туман начал истончаться. Она подавилась воздухом, когда металлический снаряд перерезал ей путь, и вслепую поднырнула, бросая новую сферу в сторону едва различимого силуэта Саске в центре арены. Та раскололась на земле, когда она миновала пятую колонну, и полностью замаскировала её – стоило обогнуть шестую. Но нетренированные мышцы ног начали гореть, а легкие – ощущать нехватку кислорода. Она чувствовала, как замедляет темп, проходя через метку седьмой колонны, и к моменту, когда она достигла восьмой, она знала, что должна остановиться. Расстояние было слишком большим, она никогда не бегала столько. Кунай внезапно врезался в землю ровно возле её левой ноги, из-за чего она неожиданно потеряла равновесие, попытавшись избежать оружия. Прежде чем она сумела выровняться, другой кунай прошел через край юбки с такой невероятной силой, что она пошатнулась назад. Она вскрикнула, намереваясь бросить последнюю сферу, зажатую в руке, но еще одно острое метательное оружие в форме звезды зацепило другой край юбки, разрывая его. Сакура необдуманно развернулась, когда безжалостный снаряд, просвистевший возле правого уха, срезал тонкие, взметнувшиеся в воздух пряди волос. Колонна, в панике осознала она, теперь оказалась позади. Она подняла глаза и они расширились в ужасе, стоило увидеть еще три куная, летящих прямо в нее словно заточенные стальные ракеты. Она ушла влево, теряя баланс, когда Саске послал маленькое дискообразное оружие ей под ноги, и упала на колонну, ударившись спиной о твердый камень. Перед глазами тут же заплясали звездочки, и она почувствовала, что что-то снова задело края её юбки. С пугающей точностью новый маленький диск зацепил левый рукав её тренировочной одежды, а еще один – её свободно свисающую косу, оттянув ту болезненно назад и крепко пригвоздив к колонне. Что вообще произошло? Сакура моргнула; легкие требовали кислорода, и она оказалась ошеломлена скоростью, с которой её эффективно поймали в ловушку у колонны оружием, прошедшим четко через края одежды. Она вздрогнула, когда последний кунай влетел в подол между ног, и взглянула вверх; сердце подпрыгнуло, стоило Саске стремительно проскользнуть сквозь остатки тающего тумана бесшумной тенью, вновь держа в руке Кусанаги. Она тщетно пыталась выбраться – оружие надежно держало одежду, и единственным способом освободиться было разорвать ткань в нескольких местах. Из-за запрокинутой головы, которую удерживал зацепивший волосы снаряд, в шее ощущался дискомфорт. Глубоко смущенная ситуацией, в которой оказалась, свободной правой рукой Сакура негодующе швырнула оставшуюся сферу прямо в голову Саске. Божество смерти поймало ту без лишних усилий, что лишь усилило её ярость в отношении собственной неудачи и его высокомерия – и она немедленно была вознаграждена за безрассудную попытку тянущим чувством, возникшим из-за нового оружия, попавшего в правый рукав, что сделало все её конечности недееспособными. – Куда-то собралась, Сакура?.. – издевался Саске; уголок губ дернулся, обрисовывая слабую греховную усмешку, которая, она была уверена, могла соперничать с усмешкой самого дьявола. Она сглотнула; от этого безусловно лукавого взгляда жар на щеках усиливался. – Ты… – обвинительно выдала она, – ты жульничал! Ты не дал мне и шанса! Усмешка исчезла так же быстро, как и появилась. – Нет, – отрезал Саске; черты лица вновь стали строгими. – Тебе не хватило скорости. Вся прежняя решимость вмиг умерла, когда её так просто опустили. Он снова даже не желал признать, что она пыталась изо всех сил. – Прошу, отпусти, – жалобно, тихо попросила она. Саске внимательно рассматривал её. Он мог видеть по выражению лица и тому, как поникли её плечи, что она сдалась. Внутри зашипело недовольство. Почему она так слаба? Почему так просто опускает руки, когда для нее абсолютно реально освободиться самостоятельно? Это раздражало. Указав кончиком Кусанаги на её горло, он потребовал: – Освободись. Её покорный взгляд медленно поднялся. Чувствуя себя униженной, она созналась: – Я не могу пошевелиться. Его глаза недоверчиво сузились в ответ. Он достаточно наблюдал за Сакурой, что она никогда не была и не пыталась вытолкнуть себя за пределы зоны комфорта, если только её не загоняли в угол или не принуждали к этому. И потому ему на ум пришел простой способ заставить её действовать. Он ориентировался на её эмоции – они были её недостатком и источником силы одновременно. То, что она сама еще пока не осознала. Ей нужно было стать сильнее, и Саске намеревался привести её к этому – тяжелым путем. Скользнув краем лезвия под тонкую цепочку, обнимающую её шею, Саске слегка потянул ту к себе, заставляя её раскрыться и упасть. Поймав свободной рукой, он поднял её перед встревоженным лицом Сакуры и повторил: – Освободись. Сакура покачала головой и произнесла снова: – Я же сказала тебе, я не могу… – Тогда я уничтожу это, – ледяным голосом прервал её Бог Смерти. Сакура шокировано ахнула. Он серьезно или блефует? Она не знала. Обеспокоенная, она взмолилась: – Прошу, мне дала его мама… Внимательно смотря на нее, он опустил меч. – Четыре шага. Не освободишься – я это уничтожу. Её сердце гулко заколотилось, когда он сделал шаг назад. Он действительно серьезен, внезапно в ужасе осознала она. Глаза Саске были холодны и безжалостны. Никаких сомнений, что он разорвет подвеску. Когда он сделал второй шаг, в Сакуре вспыхнуло отчаяние, и она ощутила всплеск обиды на свою человеческую беспомощность и его абсолютно бесчеловечную бессердечность, что тут же потоком взметнулся вверх, выбивая из нее воздух. Обида стала тем, что наконец толкнуло её к действиям. Она презирала способ, которым он провоцировал её на активные шаги. Но все её мысли сейчас сконцентрировались на получении драгоценного талисмана матери. Если только ей удастся освободить одну руку… правая находилась в менее неудобной позиции. С максимальным усилием, что ей было доступно, она потянула конечность к себе. Ничего не произошло, и она дернулась агрессивнее. Звук рвущейся ткани и мгновенное облегчение в напряженных мышцах сообщили, что она успешно освободила одну руку. Саске сделал назад третий шаг, с огромным интересом наблюдая, как Сакура наконец перешла к действиям. Кунай и сюрикены слишком глубоко вошли в камень, чтобы их можно было убрать с легкостью руками – и потому она прибегла к попытке порвать одежду, чтобы выбраться. Она освободилась от хватки остального оружия – оставив только то, что прилетело четко между ног в подол. Яростно рванувшись, из-за чего на юбке остался длинный разрез, она оказалась свободна – ровно в момент, когда он сделал последний четвертый шаг. С достойной восхищения скоростью, даже чуть удивившей божество смерти, Сакура резко бросилась вперед, желая ухватить свою цепочку. Саске мгновенно шагнул в сторону; глаза сверкнули выжидающе в ответ на искру огня, что он увидел в её изумрудных радужках. Она была взволнована, волосы её растрепались и выбились из прически – но она никогда не выглядела так правильно и красиво. Его пульс ускорился. Он хотел еще сильнее вывести её, чтобы увидеть, что она сделает, как далеко осмелится вытолкнуть себя за пределы скорлупы, чтобы забрать то, что ей дорого. – Слишком медленно, Сакура, – подстрекал он, плавно уводя руку назад, когда она безуспешно снова попыталась вернуть свою цепочку. – Саске! – воскликнула она, раздраженная этой игрой в кошки-мышки, в которую оказалась втянута. Он это сознательно делал? Саске никогда не вовлекал её собственноручно в такого рода взаимодействие, но она предполагала, что это было еще одним доказательством того, как мало она знала о нем и сколь непредсказуемой была его натура. Она опять подпрыгнула за украшением, но Саске вновь уклонился. Он шагнул назад, стоя на краю лестницы, что уводила с арены. Он дразняще качнул цепочку, горящие глаза определено намекали ей сократить дистанцию между ними и попробовать снова. Сакура фыркнула и недовольно скрестила руки на груди. Она отвернулась – и краем глаза увидела, как Саске едва опустил руку. За секунду она развернулась обратно и кинулась вперед, хватая цепочку. Но в итоге она лишь столкнулась с ним и заставила их обоих потерять равновесие. Они скатились по ступенькам, и когда Сакура пришла в себя, она осознала, с ужасающим чувством стыда, что лежит на Саске и её рука упирается ему в грудь. На щеках от ярости незамедлительно появились малиновые пятна. Она могла ощущать стальную твердость его мышц под туникой и катастрофически сглупила, взглянув ему в лицо. Напряженные обсидианы прожгли её, когда Саске посмотрел на нее из-под темных ресниц. Воздух застыл в горле; Сакура оттолкнула себя от него, словно обожженная пламенем, что источали его глаза. Но прежде чем она смогла полностью отстраниться, она замерла, когда Саске поднял обе руки, и ощутила, что они скользнули по затылку, посылая электрические разряды по коже от этого контакта. Что-то холодное легло на кожу, и она опустила недоуменный взгляд, чтобы увидеть, что он надежно закрепил цепочку на ней. Она сглотнула, когда его правая рука мимолетно задержалась на её шее, и отшатнулась от него. Сердце билось о ребра, когда Саске тоже сел; его и без того непослушные волосы дико растрепались и покрылись тонким слоем песка. Она не знала, почему ощутила мимолетное, необъяснимое желание протянуть руку и стряхнуть песчинки с этих шелковистых черных прядей. Напряженная тишина повисла между ними. Разбившись, лишь когда Сакура тихо спросила: – Почему ты это сделал? Саске, положивший локти на колени, рассматривал её несколько долгих секунд, прежде чем равнодушно подняться на ноги. – Я ничего не сделал, – ровно отозвался он. Сакура повернула голову, в изумлении следя за его движениями. Он прекрасно знал, что она имеет ввиду; почему тогда он решил это проигнорировать? Нет, прошептал тихий голос в голове, когда на нее свалилось осознание. Он не проигнорировал. Ты знала, что не можешь двигаться. Но ты могла. Ты освободилась, когда думала, что не способна на это. Она сглотнула. Саске хотел дать ей цель? Если так, он выбрал отвратительный способ, манипулируя её эмоциями. А это имеет какое-то значение? – вступил в спор внутренний голос. Ты забрала подвеску обратно. Давай не зацикливаться на мелочах, если только ты не хочешь задуматься, какими крепкими были эти мышцы… Она с остервенением растоптала остаток мысли, отворачиваясь, чтобы скрыть яркий румянец, заливший теплом её щеки. Саске наполнил амброзией два кубка и по движениям тела заметил смятение Сакуры. Скрыв слабую понимающую улыбку, стоило ему догадаться о мыслях, которые посетили его пленницу, он невозмутимо обратился к ней: – Сакура. На звук своего имени, сорвавшегося с его губ, она вытянулась по струнке и чуть повернула голову, отчего порозовевшие щеки стало возможно мельком заметить. – Да? – натянуто выдавила она. – Сядь, – он указал на незанятое место по другую сторону низкого прямоугольного стола, что был заставлен разнообразными блюдами. Чувствуя себя ужасно неуверенной из-за взволнованного вида и порванной одежды, Сакура выбросила все тщеславие и напомнила себе, что ей следовало стараться вернуться в список тех, кому Саске доверял – если такой вообще существовал, – и послушно поднялась на ноги, чтобы присоединиться к нему за столом. Она осознала, что голодна, лишь когда желудок заурчал при виде аппетитной еды, расставленной перед ней. К счастью, Саске не смотрел на нее, и она получила возможность снова прийти в себя, принимая кубок из его рук и одним глотком выпивая прискорбно маленькое количество амброзии, что он ей налил. Она почти мгновенно ощутила себя спокойнее, и боль в растянутых мышцах стремительно начала таять. Глаза её нетерпеливо пробежались по яствам; нанизанные на деревянные палочки сочные королевские креветки, с невероятно зелеными авокадо и восхитительным соусом, ломтики чего-то, напоминающего маринованную утку, сервированную прекрасно оформленным салатом, и блюдо со свежими фруктами, среди которых были замечены инжир, красный виноград и черника. Имелись на столе и орехи с иными легкими закусками в большом ассортименте. Сакура наложила себе в тарелку всего понемногу и несколько минут они ели в тишине. Заговори с ним, приказала она себе сделать над собой усилие. Ты же о многом можешь спросить бога. Подумай о чем-то нейтральном, не относящемся к нему лично… Сакура лихорадочно шерстила собственные мысли на предмет разговора. И наконец нашла его. Оживившись, она подняла глаза, чтобы увидеть, как Саске уже завершил трапезу и откинулся в кресле, неторопливо потягивая свой напиток. Проглотив порцию креветок с авокадо, запив их водой, Сакура начала так буднично, как могла: – Саске? Его темные глаза метнулись к ней. Борясь с желанием нервно истерзать салфетку в руках, Сакура рискнула: – Много богов существует? Саске поднял кубок к губам. Её вопрос заставил его помедлить. Сакура задержала дыхание, почти ожидая, что он выдаст в ответ ей свое традиционное молчание, но к её облегчению он все же произнес: – Да. Она смотрела, как он делал глоток из своего кубка, а после мысленно ругала себя за то, что так невежливо пялилась. Утопая в чувстве вины, она уставилась в свою тарелку. Словно она никогда не видела, как кто-то пьет. – Но большинство религий говорят о существовании единого бога, – недоуменно протянула Сакура; её взгляд стремительно вернулся к нему. Она не имела ни малейшего представления, как он отреагирует на такую попытку завязать разговора. Только надеялась, что это не испортит ему настроение. Он издал звук, напоминающий презрительное фырканье, но ничего больше не сказал, вновь поднося кубок к губам. Саске не был особо разговорчив; это то, что она уловила еще в самом начале. Это значило, что ей следовало кидать ему разные крючки для беседы, чтобы раскрыть его самого и то, что он был готов обсуждать. – Как были созданы люди? – задала Сакура следующий вопрос. – Из глины, – отозвался Саске. Глаза Сакуры в изумлении расширились. – Так это правда? Молчание божества смерти стало подтверждением тому. – Кто их создал? – продолжила Сакура. – Это был один бог? Он покачал головой. – И они все еще рядом? Люди им молятся? Ей показалось, она заметила что-то, промелькнувшее в глазах Саске, похожее на вспышку нежелания отвечать, когда он медленно произнес: – Они исчезают. Сакура была ошеломлена. – Боги тоже могут умереть? Саске снова покачал головой. – Тогда о чем ты? Бог Смерти взял паузу, с мгновение пристально изучая её. Глаза её горели от жажды новой информации. Он открыл рот, чтобы прекратить её бесконечный допрос – но решил, повинуясь прихоти, что хочет слышать её приятный голос дольше, и потому пошел навстречу её любопытству, соблюдая осторожность в том, что раскрывал ей. – Бог, чья цель исполнена, забытый смертными, исчезает, – пояснил он. Увлеченность диалогом заставляла Сакуру расслабиться. Она не могла не смотреть на Саске, пока он говорил. Она молча поражалась, каким же количеством знаний он должен был обладать – о всей вселенной и её секретах – тайнах сотворения; секретах, которые её безнадежно любопытная часть желала раскрыть. – Куда исчезает? – В место, где время остановилось; к истоку всего сущего и мироздания. Сакура задумалась над этим, жуя инжир. – Имеешь в виду… как космос? Саске покачал головой, на мгновение прикрыв глаза, но больше ничего не сказал. Восприняв его молчание как нежелание продолжать текущую беседу, Сакура тут же сменила тему. – Куда направляются белая и черная лодки от берега? Взгляд Саске неумолимо вернулся к ней. – В места проклятых и праведных, – был его ответ. – Это как рай и ад? Бог Смерти кивнул. Сакура выдохнула. Именно это она предполагала, а то, что божество смерти подтвердило её догадки, делало их еще более реальными. – Рай здесь? – шепотом поинтересовалась она. – Все это время я думала, что он на небесах… – Хм, – пренебрежительно отреагировал Саске. Это было лишь одним из человеческих заблуждений. Внезапный порыв любопытства пронзил разум Сакуры, и она взволнованно взглянула на Саске. Как он ответит, если она спросит то, что поселилось в её мыслях? Впрочем, она наверняка никогда не узнает, если не рискнет. – Саске?.. Я действительно бы хотела лучше рассмотреть Подземный мир. В смысле, – тревожно добавила она, когда он приподнял темную бровь в ответ на её слова, – если ты не против – если ты согласен показать мне все. Пока он сохранял молчание и просто смотрел на нее; Сакура восприняла это, как факт, что экскурсии сегодня на повестке дня точно не стояли. Из-за разочарования новые темы разговора найти не получалось. Правитель Подземного мира явно не доверял ей достаточно, чтобы устроить ей обширную прогулку за пределами дворца. Она слишком увлеклась. Сглотнув горький комок, что стал поперек горла, и стремительно маскируя упавшее настроение, она поднялась со своего места, уведомляя: – Я хотела бы еще немного попрактиковаться вокруг колонн. Она полагала, Саске останется на месте. Но туман уныния, упавший на нее после последней просьбы, чуть рассеялся, когда Бог Смерти встал и без слов последовал за ней в центр арены.***
Ино наморщила нос, когда голос автоинформатора снова зазвучал в ухе. Она резко прервала связь, нетерпеливо расхаживая по комнате. Почему папа не отвечал? Она попыталась набрать его трижды. Может, сигнал не ловит, успокаивала она себя. Терпение никогда не было её сильной чертой. Он перезвонит, как только сможет. Тяжело вздохнув, она упала на постель, глядя на тонкий, нежно-голубой полог над головой. Мысли почти моментально переключились на Сакуру. Где она сейчас? Еще неделя и отсутствию её лучшей подруги будет уже месяц. Глаза начало покалывать знакомым ощущением. До того, как закончится эта неделя, Сакуре исполнится девятнадцать. Но её не было рядом, чтобы отпраздновать. То, что должно было быть радостным событием, отметится лишь тягостным молчанием. Взор затянула туманная пелена. Ино даже не позаботилась о том, чтобы прикрыть лицо, ударяясь в слезы.***
Сакура рухнула на кровать, ощущая абсолютное истощение. Остаток тренировки она провела в попытках обежать колонны полным кругом, но вновь провалилась на восьмом столбе. К счастью, хмурый Саске не стал снова пригвождать её к месту за одежду, вместо этого решив закончить тренировку и отпустить её. Она покинула тренировочную площадку одна, и к моменту, когда она дошла до своей опочивальни, она потеряла силы даже держать глаза открытыми. Мне нужна ванна, рассеянно сообщила она себе, но в конечностях ощущалась странная тяжесть и мысли её оборвались на полуслове. Она должна попытаться снова потренироваться одна, пока не сможет пробежать весь трек… это приятнее, чем тренироваться с Саске, наблюдающим за каждым её движением и ждущим, что она в любую секунду соскользнет. Её веки опустились, картина осуждающего взгляда Саске была последней вещью, что она увидела, прежде чем провалиться в глубокий сон.***
Аполлон возликовал, когда его золотая колесница рванула через луг. – На этот раз я точно выиграю! – заявил он, направляя лошадей вправо, чтобы осторожно спуститься на траву. Кора бросила тревожный взгляд через плечо, поднимая левую руку, чтобы придержать лезущие в глаза и готовые ухудшить видимость длинные волосы. Колесница Аида с грохотом шла вплотную к ним. Он начинал вырываться вперед, но кони Аполлона были быстры и стремительно обошли полночных жеребцов. Кора задумалась, какой контраст мрачный молодой бог составлял яркому Аполлону, и как эти двое смогли создать столь крепкую связь, что Аполлон признавал Аида братом, как и её – сестрой. – Аид! – голос Бога Солнца перекрыл даже завывания ветра, что обрушился на их несущиеся повозки. – Ну и как тебе чувствовать себя лузером? Аид, стоя в своей колеснице, уверенно усмехнулся. Дурак верил, что выигрывает, когда правда крылась в том, что Аид намеренно держался чуть позади, выжидая время, чтобы вырваться вперед. И тогда для Аполлона станет поздно спасать свою победу. Он абсолютно не собирался проигрывать. Потому что на этот раз на карту встало нечто большее, нежели просто победа и повышение его общих очков в соревновании с Богом Солнца. Девушка, сопровождающая Аполлона, была слишком похожа на ту, которую он заметил на посвященном Богине Весны фестивале – странная дева, что сбежала с Афродитой, стоило ему только взглянуть на нее. Свет, исходящий от её силуэта, делал очевидным тот факт, что она была богиней, но большего о ней он не знал. Когда гонка завершится, он был намерен познакомиться с ней ближе. Таких цветов, как у нее, он никогда не видел у других богинь. В каких отношениях с Аполлоном она состояла? Откуда его друг знал её и кем были её мать и отец? Почему он никогда не видел её прежде? Он испытывал легкое любопытство, даже если он бы никогда этого не признал. Себе Аид говорил, что единственная причина, по которой он потребовал подключить к сделке девушку, было желание подразнить Аполлона и заставить себя чувствовать униженным при проигрыше на глазах у такой прелестной свидетельницы. Лес стремительно приближался. Он бросил быстрый взгляд вправо, обнаруживая, что Аполлон подрезает его спереди. Предсказуемая стратегия, которую Аид ожидал. В ответ он направил жеребцов левее. Они бесчисленное количество раз мчались сквозь лес, и Аполлон сейчас пошел по пути, которым обычно следовал Аид. Очевидно, идиот не был таким пустоголовым, как казался, и искал способы избежать прошлых ошибок – и пытался покрасоваться перед девушкой. В эту игру могут играть двое, постановил Аид, решивший не отставать. Кора вцепилась в край колесницы, когда лошади Аполлона ускорили свой бег. Она не была уверена, насколько это возможно, чтобы они поскакали еще быстрее. Они были уже практически в лесу и она раздумывала, стоит ли ей помогать другу обрести легкую победу – или вверить определение победителя в руки судьбы и его собственных умений. Что-то встрепенулось в животе, стоило подумать о проигрыше и о том, что это за собой повлечет. Аполлон дал Аиду слово. Если он проиграет гонку, Аид заберет её на этой колеснице и увезет… куда? Она не знала. Неуверенность заставляла сердце усиленно колотиться. – Кора! – её уха обжигающим воздухом коснулся голос Аполлона. – Что скажешь, если мы устроим проблему для этого ублюдка Аида? – Не позорься, Аполлон! – отругала она его. – Мама говорит, что победа, полученная нечестным путем, фальшива! – Ба! – презрительно фыркнул Аполлон. – Эта старая кошелка просто не знает, как веселиться. Почему думаешь мой отец вечно её избегает? Давай! Представь, как будет приятно ткнуть Аида лицом в грязь. Кора ничего не могла поделать с вырвавшимся смешком, представляя это прекрасное лицо, измазанное в грязи, и с еще более мрачным выражением, чем обычно. Её реакция побудила Аполлона радостно продолжить уговоры: – Ну давай, Кора! Преподадим ему урок! Кора немного помедлила. Она хотела, чтобы Аполлон выиграл! Правда ведь? То, что она сомневалась, её смущало. Она ничего не знала об Аиде, даже если Бог Солнца был готов поручиться за него! Заставив себя принять решение, она объявила: – Ох, ладно! Но ты будешь носить мне подарки каждый день и возить на своей колеснице, куда я захочу, с сегодняшнего дня и до моего дня рождения! Аполлон расплылся в широкой улыбке. – Я всегда балую тебя, – поддразнил он. – Теперь будешь баловать еще больше! – Разве я мог когда-то тебе отказать, Кора? Сияя от уха до уха, Кора шутливо ткнула его в бок, а затем обратила внимание к лесу, когда в него ворвались лошади Аполлона. По её команде флора расступилась, предоставляя колеснице ровный путь без помех. Радостно свистя, Аполлон был готов начать праздновать то, что считал уже неопровержимой победой – когда внезапный толчок под колесами заставил повозку накрениться вправо. Кора удивленно вскрикнула, едва не вылетев за пределы колесницы от силы удара, но Аполлон удержал её правой рукой, надежно прижимая к себе. – Сумасшедший! – ахнула она. – Управляй внимательнее! – Это не я! – в защитном жесте вскинулся Аполлон. – Я думал, ты все убрала с нашего пути! – Так и есть, – нахмурилась Кора, озадаченная, потому как и дальше лозы и кусты расходились, повинуясь её воле. – Тогда что… агрх! – Аполлон резко повернул лошадей вправо, когда черная колесница внезапно подрезала их впереди, избежав столкновения в считанный дюйм. Аид бросил на них взгляд через плечо; в его глазах горел вызов. – Что… ублюдок, ты жульничаешь! – обвинил его Аполлон, в этот миг осознавая, что Аид наверняка приказал земле под колесами его колеснице провалиться. Аид лишь дьявольски усмехнулся, сознательно удерживая свою повозку перед ними, предотвращая обгон со стороны Аполлона. Их попытки сменить направление затруднялись постоянным отражением каждого их движения колесницей Аида. – Сделай что-нибудь! – воззвал к Коре, беспомощно покачавшей головой, Аполлон. – Не могу! Он слишком близко, если я поставлю ему препятствие, мы столкнемся… – Дьявол! – стиснул зубы Аполлон. Они прошли половину леса и долина вскоре окажется в зоне видимости. Отчаяние вынудило его прибегнуть к наспех сформированному плану. Он не мог проиграть! Он втянул в сделку Кору, и если об этом каким-то образом узнает её мать, с него кожу живьем сдерут, не защитят даже Зевс с Герой. Если только он сможет сбить с равновесия Аида на такой период, чтобы между ними получился разрыв больше, чем в пару секунд… Аполлон резко дернул лошадей вправо. Они скакнули вперед с вымученным ржанием и Кора закричала, ощутив, как заднее колесо повозки друга столкнулось с колесом Аида. Тот бросил взгляд на Аполлона и шипением озвучил то, что повторялось сумасшедшим эхом в голове самой Коры: – Что ты делаешь, идиот? – Можешь быть уверен, что я выиграю! – злобно оскалился в ответ Аполлон. Кора в недоумении лихорадочно переводила взгляд с одного на другого. Внезапно всколыхнувшаяся между ними вражда пугала. Они были слишком увлечены соперничеством, воспринимали гонку чересчур серьезно. Когда Аполлон вновь столкнулся с колесницей Аида, она закричала: – Прекратите! Аполлон, мы пострадаем… – Что такое? – прервал её насмешливо Аид. – Ты слишком неудачник, чтобы выиграть честно? – Ха! – парировал Аполлон. – Это тебе-то говорить о честности! Ты главный жулик из всех, кого я знаю! – Я лучше тебя, просто признай это! – Только через мой труп! – Могу устроить! Кора была в ужасе. Они цапались, словно незрелые дети, абсолютно игнорируя её просьбы успокоиться и не обращая внимания на опасность в которую загоняют себя, столь беспечно управляя колесницами. – Остановитесь оба… – попыталась она снова, но вновь осталась не услышана молодыми божествами, бросающими яростные взгляды друг на друга. – Я не боюсь твоей семьи, Аид! – А должен! – Мой отец – ЗЕВС! Внутри нее шипел гнев. Они не оставили ей выбора. Сконцентрировавшись, Кора послала приказ корням дерева под землей и крепко вцепилась в край колесницы. Секундой позже обе колесницы столкнулись с невидимой силой, отправившей их в полет. Аполлон благополучно приземлился в спутанные кусты. Падение Коры смягчил слой листьев, и глаза её расширились, когда Аид приземлился рядом с ней. С минуту он лежал на траве, переводя дух и удивленно смотря на полог, созданный деревьями над ними. Его глаза – заметила в непосредственной близости Кора – не были чисто черными, как она думала раньше. Они имели глубокий, темный оттенок серого, прекрасный цвет шторма, что завладел её вниманием и сделал это моментально. – Ты в порядке? – неуверенно спросила она его; сердце сорвалось на бег, когда она осознала, что впервые обращается к Аиду напрямую. Когда он не ответил, она осторожно склонилась над ним. – А-Аид? Прежде чем у нее появилось время на раздумья, даже прежде чем она моргнула, Аид протянул руку и схватил её собственную, меняя их позицию так, что теперь она оказалась прижата под ним. Пульс от страха грохотал в голове – и еще одна невыразимая эмоция, которую она не могла понять, пытаясь выскользнуть из-под него. Только никакого толку. Он был слишком силен. Смотря на нее в упор, Аид прошипел: – Деревья откликнулись на твой зов. Кто ты, богиня? Кто она? Кора внезапно ощутила, как в горле пересохло. Сила его взгляда ужасала, магнетическая аура, охватывающая его, пронзала электрическими зарядами. Она разомкнула губы, чтобы просить отпустить её – когда на его плечо внезапно легла рука и оттащила его от нее. – Ублюдок! Не прикасайся к ней! – Аполлон оттолкнул Аида и опустился на колени перед дрожащей Корой. Он осторожно коснулся её горящих щек, убрал зеленый лист из волос, осведомляясь: – Все хорошо? Прежде чем она смогла ему ответить, Аполлон поднял яркие голубые глаза на Аида, вставшего на ноги и отчужденно свысока наблюдающего за ними. – Забудь нашу сделку. Ты никуда её не заберешь! Мне нужно вернуть её домой, пока её мать… Он замолк, побледнев, и Кора обмерла от страха, когда вдруг издалека её позвал знакомый голос: – Персефона!***
Сакура медленно приходила в себя, ощущая легкое головокружение, пока сон растворялся во тьме. Она с тревогой вцепилась в стремительно тающие обрывки, пытаясь вспомнить хоть какие-то детали. Последнее слово… что это было? Перс… Пер… воспоминание исчезло. Она сглотнула, в разочаровании смотря на вышитый золотом полог над ней, прежде чем сесть. Не было смысла напрягать мозг над воспоминанием, что – она уже знала – не вернется. Но почему она видела вещи, что никогда не могла вспомнить, проснувшись? Стоит ли попросить Саске помочь разгадать эту сбивающую с толку загадку? Что конкретно ты собираешься у него спросить? – требовательно уточнил внутренний голос. Эй, Саске? Я что-то вижу во сне, но я не могу сказать, что, потому что не помню. Потрясающе, словно он и без того не думает, что ты 'неумеха'. Вздохнув, она сползла с постели, взяла новый комплект одежды из шкафа и тихо скользнула в ванную.