In ages past, I called you friend, And would have followed you, To time flow's end, But Fate's cruel hands, Severed in two, The link we shared, My bond with you.
Наруто сделал глубокий, неровный вдох, стремясь усмирить бурю эмоций, застигнувших врасплох своей мощью. Как много времени прошло с момента, когда он стоял лицом к лицу с правителем Подземного мира? Сейчас ему казалось, что тысячелетия, минувшие с их последней встречи, были размыты и лишь вчера они обменялись последними прощальными словами. Эти слова все еще эхом звучали в голове Наруто, словно их выжгли на стенках черепа горячими щипцами. Его насильно затянуло в крутящийся вихрь, глаза на миг остекленели, стоило потеряться в горьких воспоминаниях. Почти сокрушающее отчаяние в момент, когда его рука тянулась в разверзнутую пасть бездны, чтобы вытащить другую руку. – Я пытался остановить это! Ты должен мне верить! Взмах длинного, тонкого, смертоносного клинка, в открытом отказе от помощи, заставил отдернуть протянутую руку. Презрение и ненависть вспыхивали в алых радужках с завихрениями. – Твоя семья получила власть ценой моей семьи! Я больше не буду так слеп! – Мы все еще братья! – умоляющий голос хрипел, задыхался отчаянием, словно зная, что сражается в уже заведомо проигранной битве. Рука вновь протянулась, отчаянно хватая воздух, чтобы подарить спасение. – Проклятье! Прошу! Возьми мою руку! На сей раз острый край лезвия столкнулся с плотью, оставляя тонкую рану, проливая кровь с явным намеком на враждебное намерение убить. – Мой брат мертв! – выкрикнутые слова ударяли ненавистью словно камни, нанося физические удары ноющему сердцу; когда владелец меча рухнул во тьму, его плащ подцепили призрачные костлявые руки, явившиеся признать нового правителя. – А при следующей нашей встрече умрешь ты! Воспоминание растворилось в белизне, и взгляд Наруто прояснился. Почти бессознательно левая рука сжалась в кулак, словно все еще ощущая жжение раны, что была нанесена ему тогда. Она излечилась быстро. Душевные травмы, однако, так легко не излечивались. Саске выглядел старше того молодого знатного бога, с которым Наруто когда-то нравилось устраивать гонки и спарринги. На острых, точеных чертах лица лежали зловещие тени, которых никогда не наблюдалось, пока он не стал Королем Смерти. Лицо повзрослело и теперь казалось высеченным из камня – холоднее, жестче – и абсолютно безжалостным. Он всегда излучал невероятные силу и мощь. Эта же сила, несомненно, была отточена и доведена до совершенства с течением времени, и теперь пульсацией расходилась от его фигуры удушающей аурой опасности и угрозы. Было страшно от того, какими черствыми выглядели эти глаза, насколько величественным, отчужденным и совершенно недоступным он сам казался. Молчание растягивалось, пока они оба смотрели и просчитывали друг друга. Наруто знал, что ему стоит быть бдительнее. Все же, он находился на территории Бога Смерти, где все, даже лежащие под ногами камни, подчинялось воле Саске. Его решение отправиться в Подземный мир базировалось на инстинкте от разочарования. А теперь, когда он оказался здесь, Наруто должен был убедить себя, что это – правильный путь. Он достаточно долго избегал Саске. И он знал, что божество смерти ждет его шага, чтобы первым напасть. С огромной осторожностью и вниманием к каждому слову, Наруто медленно начал: – Саске. Давно не виделись. Саске молча смотрел на него; лицо оставалось безэмоциональным. Его всегда было крайне трудно прочесть, но Наруто искал хотя бы самый незначительный знак, любую подсказку, которые бы раскрыли хоть немного то, что мог думать или чувствовать этот стойкий бог. Между ними случилась новая напряженная пауза, и Наруто попытался продолжить разговор: – Выглядишь немного иначе. Волосы короче стали. Похоже, наконец-то послушался меня и постригся, неуж… Его попытка пошутить была тут же пресечена. – Зачем ты здесь? Наруто густо сглотнул. Этот голос. Такой пустой. Такой холодный. Саске явно был не в настроении для шуток и участия в светских беседах. Он в целом-то не отличался разговорчивостью, но теперь стал еще грубее переходить к существу вопроса, чем помнил Наруто. Пульс шумел в ушах; Наруто предположил, что честность – лучший способ подойти к Саске, и искренне ответил: – Некто очень важный для меня пропал около месяца назад. – Когда Саске не дал никакого заметного ответа, он продолжил: – Знаю, Какаши и Джирайя уже спрашивали тебя про Сакуру-чан. Я знаю, что ты им сказал о том, если они тебя побеспокоят еще раз. Но, Саске… ты можешь найти кого угодно. Нам бы правда очень пригодилась твоя помощь. Уголок губ божества смерти снисходительно дернулся вверх. – С чего бы мне помогать тебе? Наруто предполагал этот вопрос и выдал заготовленный ответ. – Потому, – произнес он серьезно, – что если мы не найдем Сакуру-чан вскоре, на поверхности случится немало последствий, которые затронут и твой мир. Она… – он помедлил, прежде чем тихо объяснить: – Сакура-чан не похожа на остальных смертных девушек. Она… особенная. Саске смотрел на него в течение минуты. А затем, сочащимся отвращением голосом, выдал насмешливо: – Если девушка такая особенная, почему же ты её потерял? Взгляд Наруто грустно опустился. – Хех, – он покачал головой. – Полагаю, мне никогда не удавалось сберечь самых дорогих людей. – Он поднял глаза и многозначительно смотрел на Саске пару секунд, прежде чем продолжить: – Сегодня день её рождения. Я готов отдать все, что угодно, лишь бы вернуть её. Саске сощурился. – Все, что угодно? – скептично повторил он, словно бы испытывая фразу на искренность. Наруто горячо закивал. – Все, что угодно. Я бы отдал за нее свою жизнь. Бог Смерти снова устремил на него тяжелый взгляд, будто пытался наметить возможные причины и чувства, что могли бы оправдать столь значимую жертву. Сердце Наруто грохотало в груди. Он знал Саске лучше, чем остальные. Ему было известно, что первоочередно тот желал силы и знаний обо всем. Наруто не мог дать ему силы больше, чем тот уже имел в своем распоряжении – но он мог даровать ему знание. Знание того, о чем было запрещено говорить, того, о чем он обещал Цунаде никогда никому не рассказывать. Но если речь шла о поисках Сакуры, Наруто был готов сделать все возможное для её возвращения. Потому что он действительно верил, что Саске не похож на него – бессердечного, злого, воинственного, занявшего небеса. С Саске можно было вести аргументированный… – Тогда я заберу её, сейчас. …или нет. Отчетливый металлический звук меча выдернул Наруто из урагана мыслей. Испугавшись, он поднял руки в знак капитуляции, и осторожно произнес: – Я пришел сюда не для сражения с тобой, Саске… Но Кусанаги уже лежал в левой руке Саске, светясь бледно-голубым в ответ на чакру владельца. – Я говорил тебе, – прошипел он. – Когда мы встретимся в следующий раз, я тебя убью. Ты слишком упростил мне задачу, Наруто. Что-то внутри Наруто от этих слов раскололось. Его самообладание. Ему никогда не удавалось сохранять хладнокровие в присутствии этого бога, и у него имелся крайне паршивый послужной список, доказывающий это. Недовольный тем, что фокус сместился от Сакуры к иной проблеме, которую он намеревался решить позже, Наруто сорвался: – Проклятье, Саске! Мне плевать, во что ты заставил себя поверить, но я не предавал тебя тогда! Я ничего не знал, пока не случилось нападение… Ему не подарили такой роскоши, чтобы договорить – Саске метнулся плавно вперед, отчего головы Цербера возбужденно залаяли, желая крови, и Наруто пришлось защищаться. Дьявол! Мысленно выругался тот. Он конкретно заржавел и успел забыть, как незаметно глазу двигался Саске. Скорость всегда была его визитной карточкой. Он лихорадочно коснулся печати, чтобы обратиться к собственной силе. Тот факт, что они находились под землей, позволял высвободить больший объем чакры, чем обычно – и не беспокоиться, что тот, кто занял небеса, узнает о его нарушении договора – разве что Саске с ним заодно и доложит. В чем Наруто очень сильно сомневался; он знал, что Саске к этому конкретному богу испытывал отвращение почти такое же сильное, как и сам Наруто. Вокруг его фигуры разгорелось золотое пламя и в руке материализовался светящийся кинжал – как раз вовремя, чтобы блокировать удар Саске. Рука Наруто почти уступила той силе, что стояла за атакой божества смерти: он оказался застигнут врасплох тем, насколько Саске улучшил свои навыки. Но в последний момент ему удалось выстоять, уйдя назад и вниз, чтобы избежать нового взмаха клинка. Он едва успел оказаться в безопасности, когда Кусанаги вонзился в землю: еще немного и он бы лишился левой ноги. Скользнув назад, Наруто поднял кинжал на уровень груди, защищаясь. Саске стоял с опущенным мечом и выглядел в тысячу раз спокойнее и абсолютно не задетым сложившейся ситуацией. Этот ублюдок как всегда ведет себя хладнокровно, внутренне кипел Наруто. Было забавно, с какой легкостью старые ощущения занимали положенное им место, когда он стоял напротив божества смерти как его оппонент. – Саске, – он снова попытался завязать диалог. – Прекрати! Я явился ради Сакуры… Саске ускользнул из виду, когда Наруто произнес второй раз её имя, и Наруто застыл, почувствовав давление воздуха на спину. Он за мной! – подумал он, повернувшись вокруг своей оси и нанося режущий удар по материализовывающемуся силуэту Саске. Но Саске вновь пропал из виду в мгновение ока, чтобы появиться над ним. Сердце подпрыгнуло, стоило поднять взгляд и увидеть обращенный к нему кончик Кусанаги. Не было никаких сомнений. Саске намеревался пронзить его. Он действительно хочет меня убить. Наруто едва ли мог в это поверить, но сомнений почти не осталось, стоило взглянуть в эти глаза, переполненные злобной враждой. Саске отбросил узы, что были между ними давным давно, и любая надежда спасти их была похоронена навечно, как тела умерших, над которыми он властвовал. Наруто было все еще тяжело смириться с этим осознанием. Он продолжал думать, что, возможно – просто возможно, – если он продолжит упорствовать, в конце концов он заставит сломаться кажущуюся непроницаемой броню, в которую Саске себя заковал. Наруто просто не ожидал, что уже не сможет отличить броню от человека за ней. Он бросился в сторону и едва не споткнулся, стараясь избежать лап рычащего Цербера. Один их удар и его просто бессмысленно вырубят. – Проклятье, – Наруто тяжело дышал, сделав назад несколько отступающих шагов, чтобы сохранить дистанцию между собой и Саске, скользящим вперед словно черная пантера на охоте. – Да послушай меня хоть секунду… Но Саске явно не намеревался его выслушивать и продолжил наступление. Отчаявшись достучаться до него, Наруто закричал: – Знаешь, о чем взял с меня обещание Итачи перед своей смертью? – Что-то неясное проскользнуло по лицу Саске при упоминании этого имени. – Он сказал мне быть твоим братом, занять его место! Он просил меня присмотреть за тобой, Саске! Он взял с меня обещание убедиться, что с тобой не случится ничего плохого! Если сюда спустятся остальные и вы не договоритесь, я не смогу остановить их всех… Лицо Бога Смерти искривила уродливая эмоция, вызванная неподдельной яростью. Кусанаги мгновенно вспыхнул энергией молнии; раздался смертоносный крик тысячи птиц. Наруто в ужасе ахнул. Он не мог вспомнить, чтобы контроль Чидори у Саске был настолько точным и безумно смертельно опасным. В прошлом он всегда был нестабильным и неровным. Главным элементом был огонь – но, похоже, не теперь. – Не говори об Итачи! – рыкнул Саске и кинулся на него, молнии срывались с клинка на такое расстояние, что на этот раз уклониться для Наруто не представлялось возможным. Он поднял руки и зажмурился, пытаясь сконцентрировать достаточное количество сил, чтобы вызвать защитное силовое поле света – но сеть чакры сдерживалась печатью и отзывалась слишком медленно. Потрескивающие изломы молний разрушили хрупкий золотой барьер, который он сумел возвести над собой, словно бы это было стекло, и ударили в правое плечо Наруто насквозь. Боль была невыносимой. Ледяной. Острой. – Аргх! – вскрикнул Наруто, когда сила удара Саске отправила его в полет, заставив удариться спиной о скалу, стоящую позади. Он моргнул, на миг оглушенный, но знал, что не может зацикливаться на своей агонии. Если это сделает – умрет. Он откатился с пути Кусанаги, вошедшего в камень и разбивающего его на мелкие куски; Саске вновь выдернул клинок. Его зловещие глаза светились алым, леденящим внутренности светом. В груди возникла тяжесть, самообладание исчезло, и Наруто потерял рассудок, когда его задушила волна невыносимой ненависти от бога, которого он считал своим братом, лучшим другом и на которого равнялся. – Саске, – прохрипел Наруто, морщась от нестерпимой боли в правой руке. Она уже онемела под действием яда, содержащегося в молнии. – Я твой друг, дьявол бы тебя побрал! Бессердечная полуулыбка, заигравшая на губах Саске, ужасала даже сильнее, чем его предыдущая ярость. – Продолжаешь заниматься самообманом, – насмешливо бросил он. – Ты был только средством для достижения цели, Аполлон. – Он выплюнул имя, словно оно было ядом на губах. – Мы никогда не были друзьями. Мрачная зловещая ухмылка стала ярче и он, казалось, наслаждался болью, что промелькнула на шокированном лице Наруто. – Нет, – прошептал тот. А потом, уязвлянный, взревел негодующе: – Ты ЛЖЕШЬ! Его отрицание сменило самодовольное выражение Саске на гнев, и его стремительный ответ пришел в виде новой атаки. Наруто отреагировал и увернулся, вынужденный защищаться одной рукой, потому что чакра работала отвратительно медленно, чтобы залечить полученное повреждение. Он побежал по туманной дорожке; свет, исходящий от левой ладони, разгонял густую мглу. Саске легко отслеживал его движения, бросившись ему навстречу и ища то, что станет последней каплей, способной добить его многолетнего соперника. Наруто вновь проклял наложенную на него печать. В честном бою их скорости были почти на равных. Он бы наверняка тоже попал под удар. Но у Бога Смерти сейчас имелись все преимущества, и Наруто внезапно поразило то, что Саске старался загнать его в угол. – Заносчивый ублюдок! – выкрикнул он; голос дрожал от избытка бушующих эмоций. Он проигнорировал сильную боль в груди, когда потянул больше чакры из печати, и разъярился, почувствовав её сопротивление – большая часть выскользнула, возвращаясь обратно. Не важно. Почти достаточно того, что он получил. – Не… недооценивай меня! Из руки вырвался поток золотого света и понесся прямо в Саске, который внезапно остановился и едва не потерял опору под ногами. – Катон! – за удар сердца он поднял правую руку к губам, вызывая огненный шар, врезавшийся в золотой свет и тут же захлестнувший и поглотивший его. Ослепленный столкновением, Наруто не смог увидеть возвышение и споткнулся, растянувшись на каменистой земле. Этой доли секунды хватило Саске, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Рука мертвой хваткой вцепилась в кофту, и его снова отбросило к стене, достаточно сильно, чтобы выбить воздух из легких и заставить кинжал выпасть из руки. Голова ударилась о неровный край скалы, и он ощутил, как теплая субстанция потекла по лицу, когда он, задыхаясь, упал на землю. – С тобой покончено, – беспощадно сообщил Саске. Наруто поднял голову – взгляд затуманился, стоило взглянуть на ослепительный синий свет, охвативший всю левую руку и спускающийся вниз по клинку. Сакура-чан, он думал о ней каждой клеточкой. Прости, я снова не смог тебя защитить… В сознании случился незначительный сдвиг, и он замер, когда в голове что-то промелькнуло в ответ. Он бы не обратил внимания, если бы не осознал, что он находится всего в паре минут от полной недееспособности: следовало действовать быстро. – Мадара, – Наруто задохнулся; имя сорвалось с губ без всякого осмысления, когда Саске отвел клинок, явно намереваясь пронзить его сердце. – М-мы скрывали это… скрывали от него! Сущность… сущность весны… Саске остановился и, несвойственно для него, на мгновение замешкался. – С-Сакура-чан… – Наруто закашлялся, говоря себе, что это просто совпадение, что боль должна была вызвать галлюцинации, когда рука Саске незначительно опустилась. – Она… она это… Саске замер на долю секунды, прежде чем отправить в него новый удар молнии. Он резко отошел от Наруто и в защитной стойке поднял меч, когда из тумана соткался новый гость. И внутренне проклял свою удачу, осознавая, что он находился на грани открытия личности Сакуры, и не получил этого. – Я знал это, – со смирением произнес Какаши. – Знал, что ты отправишься сюда в одиночку, – он опустился на колени перед избитым Наруто и покачал головой. – Наруто, ты слишком безрассудный. Саске стиснул зубы, когда одинокий глаз Какаши уставился на него. – И ты, – не удержался он от слабого упрека. – Если бы я знал, что ты станешь использовать Чидори против товарища, я бы дважды подумал, стоит ли тебя этому учить. – Хм, – надменно ухмыльнулось божество смерти. – Ты всегда просчитывался, Какаши. – Ты прав, – он вздохнул, помогая Наруто подняться. – Но я научился жить со своими ошибками. А ты, Саске, не можешь их принять. – Кивнув на задыхающегося Наруто, он продолжил, – Наруто не имел отношения к тому, что случилось с твоей семьей. Он почти погиб, стараясь увести наши силы от тебя – даже зная, что ты собираешься его предать. Наруто поднял переполненные болью голубые глаза на Саске, загоняя обратно наворачивающиеся слезы. Саске бросил на обоих холодный взгляд. – Хватит вашей лжи, – отрезал он. Поднимая руки, чтобы сформировать печать призыва, он добавил: – Я найду эту Сакуру и доставлю её вам сейчас же – мертвой. Слабый мерцающий свет вспыхнул между ними и медленно начал принимать форму женской фигуры. Это были рост и форма Сакуры, но остальные черты пока были неразличимы. – Саске! – резко воскликнул Какаши, в останавливающем жесте поднимая руку. Его видимый глаз тревожно расширился. – Не… – НЕТ! – в тот же миг Наруто попытался дернуться вперед, но боль удвоилась. – Нет! – он почти рыдал. – Не трогай её, Саске! Ты не… – прошептал он: – Ты не знаешь… – Наруто! – тут же прервал его Какаши, заставляя затихнуть; рваное дыхание стало единственным звуком, срывающимся с губ. Алые глаза Саске сузились, и, казалось, он долго раздумывал, прежде чем медленно опустить руки. Фантом задержался и прекратил свое существование. – Я говорил тебе, – холодно произнес он; выражение его лица вновь стало безэмоциональным. – Меня не касаются ваши дела. Испытаешь мое терпение еще раз, и я убью ее. Он щелкнул пальцами и коротко приказал: – Уходите. Сбитый с толку на мгновение, Какаши думал, что этот жест был, чтобы выгнать их – очень неуважительно. Но довольно быстро стало очевидно, что звук был сигналом к чему-то иному. Земля под их ногами задрожала, а за спиной Саске замаячила гигантская, хищно рычащая фигура, с челюстей которой капала ядовитая слюна. Цербер зарычал и опустил могучие головы, повинуясь следующему приказу хозяина. – Проводи их, – безразлично бросил Саске и тут же молча растворился перед их глазами. Какаши не был глуп, чтобы еще что-то выждать. Крепче зафиксировав раненную руку Наруто на своих плечах, он развернулся и исчез.***
Первое, что различил Сай, когда открыл глаза – белый потолок. Будучи дезориентированным, он с минуту думал, что находится в Центральной Больнице Конохи, и изо всех сил старался вспомнить, что с ним произошло. Но потом он ощутил мягкость под собой и осознал, что лежит на каком-то довольно удобном диване. Он осторожно присел и все его воспоминания внезапно вернулись, снося его с ног как цунами. Он почти лег обратно, желая, чтобы память снова истерлась. Особенно когда он встретился взглядом с суровыми, проницательными глазами Неджи. – Очнулся, – резко заметил серафим, прислонившийся к невзрачной стене. Сай тут же сделал вывод, что он находится в доме Неджи. Скудно обставленном – таком же пустом, как и фальшивые человеческие манеры. Но этого следовало ожидать. Единственная причина, по которой Неджи имел дом – необходимость соблюсти приличия. В действительности же он почти никогда не покидал Хинату. – Что произошло? – осведомился Сай, потирая лоб. Головная боль была адской – и он знал, кого за это благодарить. Однако он не осмеливался назвать имя виновного. Не перед этими глазами. – Мы думали, это ты нам расскажешь – что, – отрезал Неджи. Со сложенными на груди руками и не выдающим ни единого намека на эмоции лицом он идеально играл почетную роль хранителя. К счастью, в этот момент в маленькую гостиную вошла Хината с подносом, на котором дымилась чашка супа. – Сай, – поприветствовала она его нежной, извиняющейся улыбкой. – Хвала богине! Я волновалась. Мы… – она бросила неуверенный взгляд на Неджи и, кажется, успокоилась, когда тот кивнул. – Мы нашли тебя в парке, лежащим без сознания. Ты… можешь вспомнить, что произошло? Они следили за ним. Но Сай был достаточно благоразумен, чтобы не дать им узнать о его осведомленности. Это только породит новые вопросы и усилит подозрения. – Я… – он покачал головой. – Не могу вспомнить… Я гулял, а потом… – он снова покачал головой, без слов говоря о провале в памяти. – Я не знаю, что случилось. Оба – Хината и Неджи – пристально смотрели на него. И Сай ощутил неприятное чувство в животе, когда Неджи резко бросил: – Ты лжешь. Сай виновато отвел глаза и почувствовал себя еще более несчастным, когда Хината потянулась к нему, чтобы умоляюще коснуться его руки своей. – Прошу, Сай, – мягко произнесла она. – Если тебе что-то известно, даже незначительная мелочь… Он отдернул руку и зажмурился. – Простите, – с огромным трудом удалось ему произнести. – Я не был с вами до конца честен. Ты права. – Тебе лучше все рассказать прямо сейчас, – намек на угрозу в словах Неджи для Сая не остался незамеченным. Глубоко вдохнув, он начал: – У меня закружилась голова. А потом я потерял сознание. Но прямо перед этим у меня было видение. Простите. Я не хотел никого расстраивать. Я ошибся. Прекрасные, прозрачно-серые глаза Хинаты расширились. Сжав руку рядом с гулко стучащим сердцем, она осмелилась прошептать: – В чем дело? Сай замаскировал нестабильные помехи чакры, стиснув зубы, и изобразил фальшивое отчаяние. – Я видел Сакуру, – он сглотнул, и Хината ахнула, а Неджи резко вдохнул. С огромным усилием он добавил: – Она была заперта в клетке. Она умирала.***
– О чем ты думал? Наруто скрежетал зубами, пока Какаши читал ему лекцию, ожидаемую уже в момент, когда они ступили на землю. Сбежать от Цербера было не самым легким подвигом, и несколько раз Наруто думал, что имеет все шансы стать собачьей едой – для всех трех хищных челюстей. К счастью, они достигли поверхности, не оказавшись задавленными или съеденными, и Какаши быстро переместил их в свою квартиру, чтобы восстановить силы после малоприятной встречи с правителем Подземного мира. Травмы, которые он получил от руки Саске, уже исцелились – но Наруто был расстроен тем, сколько времени потребовалось, чтобы восстановиться во время боя. Саске не дал ему возможности, пользуясь преимуществом перед печатью. Что же это за бой, если в нем не было равенства? Как Наруто должен был здраво выразить свой гнев, когда не мог даже ударить кулаками, что так зудели, желая достать глупое, надменное лицо Саске? – Спуститься туда в одиночестве – как ты можешь быть таким безрассудным, Наруто? – А что я должен был делать? – взорвался Наруто. – Сидеть, сложа руки, пока ты спускаешься туда и провоцируешь его? Думаешь, смог бы с ним справиться, Какаши? – А ты думаешь, ты можешь? – парировал Какаши. – Произошедшее сегодня не убедило тебя в том, что Саске уже не тот бог, которого ты знал? Когда ты наконец примешь это, Наруто? Он собирался убить тебя! Наруто сердито смотрел, пытаясь изо всех сил сдержать бушующие эмоции. – Я должен был что-то сделать! – Ты лишь усугубил ситуацию, – отчитал его Какаши. – Если бы я не появился вовремя… – Я бы сам с этим разобрался! Какаши раздраженно взъерошил серебристые волосы. Наруто все отрицал, словно бы правда верил, что у него все под контролем. – Наруто… – Это не было бессмысленно, – голос Наруто упал, дрожа от эмоций. – То, что было… я не могу сдаться! Я знаю, что он все еще где-то там! Какаши тяжело вздохнул. Когда Наруто собирался поумнеть? – Наруто. Саске явно дал понять, что он забыл прошлое. Не дай своим чувствам затуманить трезвость мысли. Когда Наруто промолчал, Какаши вновь вздохнул и устало покачал головой. – Я подумаю, как объяснить случившееся остальным, – бросив многозначительный взгляд, он строго закончил: – Сейчас ты заляжешь на дно, Наруто. Ты причинил достаточно вреда. Наруто ничего не сказал, когда Какаши покидал комнату, скрываясь на кухне для звонка Джирайе. Во внешнем спокойствии не отражалось ни капли внутреннего хаоса. Он не мог прекратить думать о том, как рука Саске колебалась, буквально долю секунды, когда он упомянул о том, чтобы сохранить в тайне сущность весны. Это не было плодом его воображения. Он не мог вычеркнуть из памяти искру чего-то, что мелькнуло в странном взгляде Саске – взгляде, которому бы наверняка кто-то другой не придал внимания. Но не Наруто. Он слишком давно знал Саске. И он не мог игнорировать то, как в груди колотилось сердце. Словно бы он наткнулся на потрясающее открытие. Будто покрывающая его глаза завеса наконец поднялась и все с пугающим щелчком проявилось.***
Сакура не знала, как много времени прошло с момента, когда Саске оставил её. Она долго оставалась недвижима на полу у камина, прежде чем подняться на ноги и вернуться в свою спальню, чтобы переодеться в тренировочную одежду. Ударять что-то и усиленно выполнять упражнения – она говорила себе, еще входя под заглушающий купол – поможет ей выпустить все подавляемые эмоции. Отработав все возможные удары мечом по беззащитному деревянному столбу, Сакура наконец позволила своим мыслям распуститься. Она была так близка к тому, чтобы позволить ему поцеловать её. Еще один удар сердца и его губы бы встретились с её губами. Что бы тогда случилось с ней? Поползшее по щекам тепло, что она ощутила, лишь добавило дискомфорта. Теперь Сакуре казалось, что это лишь вопрос времени – когда Саске украдет у нее поцелуй. Он ясно дал понять, чего хочет. Как она может постоянно сопротивляться и отвергать волю бога? И теперь, когда она наконец обратила на это внимание, Сакура не знала, как должна поступить. Она еще не попадала в столь... деликатную ситуацию. Как корректнее стоит себя вести? Внезапно её возмутил тот факт, что мама никогда не разрешала ей встречаться с мальчиками. У нее не было даже базовых знаний о том, как принимать ухаживания со стороны противоположного пола. А потом она объяснила себе, что даже если бы мама разрешала, ничто бы не смогло её подготовить к Саске. Он находился на совершенно ином уровне, в своей собственной лиге, и явно отправил в полет из окна все традиционные ритуалы ухаживаний. Сакура озадаченно подумала, что это не сильно-то походило на то, как если бы он действительно хотел её добиться, или, возможно, он не имел понятия, как это сделать. В том, как он взаимодействовал с ней, не было и намека на романтику и нежность. Нет. Для Саске все это было простыми притязаниями на товар. Но с какой целью… Сакуру пробрала дрожь, когда взгляд упал на потрясающий золотой браслет с изумрудами; его подарок, надетый на её правое запястье. Она не хотела даже догадываться. Зрение ненадолго расфокусировалось, когда злополучные, не пролитые слезы хлынули из глаз. Она всегда тайно воображала о том, как это будет – разделить первый поцелуй с мужчиной своей мечты. И даже несмотря на то, что он определенно выглядел самым потрясающим экземпляром мужчины, какого ей когда-либо доводилось видеть, Саске был скорее Ужасный Принц, чем Прекрасный Принц. И все же, похоже, ожидалось, что она сыграет роль Золушки – что бы она ни думала на этот счет. Она закрыла глаза, опустила меч и закрыла лицо руками в отчаянии. Её жизнь всегда была такой простой и… да, скучной. Уютной и предсказуемой. А сколько раз она жаждала волнений и приключений? Сколько раз она смотрела в ночное небо, гадая, есть ли что-то там, скрытое от чужих глаз? Это ли не подарок Судьбы? Приключение? Вот только проблема в том, что она не наслаждалась этим испытанием теперь, когда его ей предоставили. Застрять практически буквально в лапах Смерти было далеко от её мечты о волнительной авантюре. Доказательством служило то, что она никак не могла успокоить дрожь, пробиравшую тело. Почему ей так холодно внутри? Почему пульс так долго успокаивается? Во время всех этих мучительных размышлений Сакура слышала шепот в голове. Столь мимолетный и слабый, что едва не упустила его. Это было невозможно – но ей казалось, она слышит в голове голос Наруто. Наруто, горестно подумала она, зная, что этот голос – просто выдача желаемого за действительное. Как же она скучала! Как желала увидеть вновь его глупую, милую улыбку, согреться светом и теплом, что он излучал. Я увижу его снова, поклялась она. А пока я остаюсь уравновешенной. Вытерев влажные глаза, она сказала себе, что ей придется просто очень дипломатично подойти к текущим событиям. Они не идеальны. Но теперь, когда она смогла получить хоть какую-то реакцию от Саске, ей следует сохранять сосредоточенность и дисциплинированность. Я контролирую все, эхом повторяла она себе яростно, вспоминая, как её улыбка заставила разгладиться складки на лбу Саске. Я контролирую. Она подняла большой кубок с амброзией, что взяла смелость наполнить в отсутствие Саске, и выпила, вздохнув, стоило успокоиться её эмоциональному возбуждению. Взгляд жадно переместился к столу, где еще немало сладкого напитка привлекательно мерцало в хрустальном графине. Еще пара порций не повредят – сообщила она себе, а еще они бы дали ей энергию, необходимую для дальнейшей тренировки. Поддаваясь искушению, она налила себе еще кубок и опорожнила его, облизывая губы, наслаждаясь последними каплями. Когда она наполнила для себя третий, до самых краев, она удивилась, как быстро проглотила его. Словно бы тело жаждало этого. Строго пренебрегая голосом, умоляющим о четвертой порции, она отступила в центр арены. А потом подняла меч, чтобы продолжить обрушивать удары градом на несчастный деревянный столб, получая удовлетворение, когда он начал расщепляться по бокам. Она продолжала наносить удары и уколы, удивляясь, как амброзия подавляла мышечную усталость. В конце концов ей наскучили упражнения с мечом, и она обратила внимание на столбы, стоящие вокруг арены. Она ощущала в себе напряжение, тело гудело теплом и странным, чужим адреналином. Были ли виновны в её внезапно повысившейся выносливости дополнительные порции амброзии? Как бы то ни было, чувствовала себя она просто потрясающе. Словно пробежала марафон. Бег вокруг столбов вдруг уже не показался серьезным подвигом. Почему она раньше не подумала об амброзии перед тренировками с Саске? Если бы это сделало её тело таким осознанным и обновленным, она бы определенно смогла добиться более весомых результатов. Возможно Саске это тоже знал. Возможно именно поэтому он никогда не разрешал ей пить много. Потому что он любил контролировать, как шовинистическая свинья. О, тогда он получит сюрприз в их следующий спарринг; Сакура улыбнулась, размышляя про себя и припустив на всех парах вокруг столбов. Если ей повезет, возможно она сумеет даже поразить его. Конечно, если Саске не будет слишком занят попытками ударить её по-новому. Она хихикнула мысленно, пробегая мимо пятой колонны, а потом стыдливо прикусила нижнюю губу. Что с ней? Это не смешно. Но чем больше она представляла Саске, пытающегося флиртовать, тем сильнее её разбирал смех. Вскоре она уже смеялась так громко, что потянула боковую мышцу. Забыв о кольцевых столбах, она снова зашагала в центр арены, ощущая крайне приподнятое настроение, будто бы плыла среди облаков. – Я… – начала она и замерла, прежде чем на лице её растянулась ликующая ухмылку. – Чувствую себя такой легкой, словно воздушный пузырь! – хихикнув снова, она раскинула руки и не глядя махнула мечом. Амброзия действительно настолько повышала навыки человека? Когда она вернулась к столу и начала наливать себе четвертую порцию, слабый голосок шептал ей, что она должна остановиться. Она не благоразумна. Но он звучал так далеко и неубедительно, заглушаемый куда более громким, говорящим ей выпить и четвертый, и пятый. Она была подростком. И наконец получила шанс немного пожить по-настоящему – даже если в царстве Смерти. Сакура спрыгнула со ступенек и снова вошла в центр арены с кубком в правой руке. В ногах и руках ощущалась тяга к действию, а внутри – странная игривость и легкость, пока она кружилась и кружилась вокруг своей оси, совершая пируэты словно балерина, и делала глотки из кубка до полного его опустошения. Именно такой – кружащейся и напевающей что-то нашел её Саске, когда сошел с вращающейся платформы и вошел под тренировочный купол. Стоило ему с любопытством приблизиться к ступеням, ведущим вниз, к песчаной арене, он замер, смотря на Сакуру, танцующую спиной к нему. На ней был тренировочный наряд в серых и розовых тонах, но она совсем не практиковала владение мечом. Его взгляд опустился к её соблазнительно покачивающимся бедрам, прошелся по изгибам стройных ног, прежде чем с недоумением подняться к лицу, когда она обернулась и взглянула на него. Выразительный румянец на её щеках и блеск в глазах, вкупе с уличающим пустым кубком в руке, сказали ему все, что требовалось. Глупая девчонка выпила слишком много амброзии. Вопрос лишь – насколько? Неодобрительно нахмурившись, он начал: – Сакура… – Саске! – жизнерадостно поприветствовала она его, отсалютовав кубком и радостно засияв. Картина была столь прекрасна и соблазнительна, что на один ужасающий миг божество смерти полностью забыло о своем раздражении и все, что ему было доступно – просто смотреть на нее, в оцепенении от того, сколь желанной она выглядела – и как сильно он хотел её. – Этот напиток… невероятный. Я себя чувствую… такой живой! – она хихикнула и снова закружилась, неустойчиво покачиваясь. Опасаясь, что она упадет и сильно ударится, Саске немедленно спустился к ней. Аккуратно разгибая её пальцы, держащие кубок, он требовательно спросил: – Сколько ты выпила? – Хм? – протянула Сакура. – О. Совсем мало. – Она показала небольшое расстояние указательным и большим пальцем. – Столько. Видишь? Чуть-чуть. Ик! – она икнула, а потом резко прикрыла рот; глаза её расширились, прежде чем её сорвало на новый приступ смеха. Губы Саске едва заметно разомкнулись – примерно настолько, чтобы он смог даже что-то высказать кому-нибудь, – когда Сакура внезапно подняла свой меч, опасно ставя его между ними. – Давай сразимся, – с энтузиазмом предложила она. – Сейчас я точно выиграю. Он медленно покачал головой, уверенно опуская её правую руку. Она была абсолютно пьяна и едва контролировала собственные действия. Она наверняка даже не осознавала, что говорит. Саске подсчитал, что она должно быть выпила около семи или девяти кубков амброзии, чтобы дойти до такого состояния. Его молчаливый отказ стал причиной резкой грусти Сакуры. – Ну почемуууу? Я готова. Давай, попробуй. Когда он не отпустил её запястья и снова без слов покачал головой, она шагнула ближе, так, что они едва соприкоснулись грудью, когда она взглянула ему в лицо из-под опущенных ресниц. – Не хочешь со мной попробовать? – хриплым голосом произнесла она. Саске застыл, когда указательный палец её левой руки вонзился ему в грудь. Эта игривая, скрытая ранее Сакура, ему была незнакома. Он не ожидал, что алкоголь так сильно на нее повлияет, и пристально, недоверчиво смотрел на то, как она надулась: – Ты совсем не веселый. – Ты не в себе, – заявил он. Она же, кажется, нашла это забавным, потому что снова засмеялась, прежде чем дернуться в попытке освободиться. Когда его пальцы неохотно разомкнулись, она ускользнула от него. – Что ты вообще знаешь обо мне? Лишь потому… ик! Что ты бог… ик! Еще не значит, что ты все знаешь… ик! Она снова закружилась, роняя меч на пыльную землю и на мгновение выглядя потерянной. – Я чувствую… счастье, – после заявила она. – Счастье, счааааастье. А? – она внезапно остановилась, прижала ладонь ко лбу, и улыбка соскользнула с её лица. – Я не… Мне нехорошо, – прошептала она, опасно покачнувшись влево. Глаза Саске расширились и он метнулся вперед, чтобы поймать её, когда она начала падать – так неуклюже, что ему пришлось опуститься на песок. Сакура приземлилась прямо ему на колени, его руки обнимали её, и она снова хихикнула, затаив дыхание. Тонкий голосок, звучащий тихо и где-то очень далеко, говорил Сакуре, что она сидит на коленях у Саске. Что это серьезно и она полная дура. Но она не могла заставить себя подумать об этом, не в момент, когда более значимая часть её наслаждалась этим ощущением. Пульс Саске ускорился, когда она посмотрела ему прямо в лицо и не предприняла ни единой попытки отстраниться. Она просто находилась в его объятиях. Словно была создана для него. Это ощущалось так… правильно. Странно, что он до сих пор не обращал внимания. – Моя мама бы убила меня, – с грустью созналась она, – если бы увидела нас сейчас. Она бы даже тебя убила. Она никогда не разрешала мне никого видеть, – подняв большие глаза на бога смерти, она вздохнула. – Но… могу я тебе доверить тайну?.. – когда она поманила его, чтобы он склонил голову, и он послушался, она приложила руки к его левому уху и прошептала: – Я все же видела кое-кого однажды. Очень давно. – Чуть отдалившись, она мечтательно закончила: – Ммм. Он был так прекрасен. Саске не ожидал вспышки ревности, что родилась внутри от неожиданного признания. Он не мог припомнить, чтобы Сакура в прошлом имела какие-то романтические отношения. Если бы такие существовали, он бы несомненно что-то с этим сделал. Если только… если только все не случилось до того, как он увидел её? Хотя с гиперопекой её матери это не стыкуется. И конечно если бы Сакура спуталась с каким-то ничтожным смертным мальчишкой, он бы знал. – Кто? – потребовал ответа Бог Смерти. Когда она просто снова что-то запела себе под нос, отвлекшись, он снял одну руку с её талии и переместил на подбородок, заставляя её снова посмотреть на него. – Сакура. С мгновение она выглядела сбитой с толку, прежде чем попытаться выскользнуть из его хватки. Когда ничего не вышло, она надулась: – Я… не помню его имени. Он просто бросил меня. – Быстро поняв, что он вряд ли получит сейчас внятный ответ, Саске быстро отпустил её подбородок, и она подняла руку, торжествующе потрясая в воздухе кулаком. – Сейчас это не важно, – протянула она. – Я – мир, который владеет девушкой! Саске вскинул бровь. Он все тщетно пытался уложить в голове, насколько другой и интригующей становилась Сакура, освобождаясь от всех запретов, когда её смех внезапно сменился тихим стоном. – Саске, – снова прошептала она, прильнув к его теплу. – Мне что-то нехорошо. – Ты ослушалась меня, – осудил он, прижимая крепче к себе. Но в его голосе не звучало ни гнева, ни обвинения. – Такая тяжесть, – пожаловалась она, прежде чем протянуть: – Ммм… приятно пахнет, – прижавшись щекой к его груди, она глубоко вдохнула и отправилась в глубокий сон от количества выпитой амброзии. Саске выдохнул – она казалась такой легкой и хрупкой в его руках – и уткнулся носом ей в макушку, вдыхая легкий цветочный запах. И в этот самый момент он не мог себе представить – как это, не обнимать её. Он не мог представить – как это, когда её нет подле него. Не иметь возможности протянуть руку и коснуться её, когда пожелает. Он вспомнил свой недавний диалог с Наруто и руки крепче обхватили Сакуру, когда он собственнически прижал её к себе. Он сделал все, что мог, чтобы задержать их, сбить с пути. Но достаточно ли? Его время утекало сквозь пальцы. Раньше или позже, они узнают правду и отберут её у него. Ему следует привязать её к своему миру как можно скорее. Когда она очнется, он предложит ей пищу смерти. Однако ему стоит быть осторожным. Он не может дать Сакуре узнать о скрытых свойствах фрукта. Взяв её меч с земли и вернув обратно в инкрустированные камнями ножны, висящие на её талии, он поднялся на ноги, поднял её на руках, и решил не телепортироваться в её покои, а вместо этого пройти с ней обратный путь. Ярость, вспыхнувшая в момент визита Наруто в его владения, все еще жила внутри, и в следующий раз, когда они встретятся, он поклялся, что убьет этого идиота – окончательно. Но слова, сказанные громким, слишком эмоциональным дураком, все еще оглушительно бились о стенки черепа. «Если мы не найдем Сакуру-чан вскоре, на поверхности случится немало последствий, которые затронут и твой мир. Она… Сакура-чан не похожа на остальных смертных девушек. Она… особенная». Разве Джирайя не говорил ему что-то подобное? Что деревья уже сбросили цветы? Лепестки, Саске внезапно осознал, начали опадать примерно через две недели после того, как он забрал Сакуру. И чем сильнее Саске это обдумывал, тем менее случайными совпадениями все это выглядело. Особенно когда он вспомнил самое загадочное и тревожное откровение Наруто. «Мадара. Мы хранили это… в тайне от него. Сущность весны…» Он нахмурился, спускаясь с вращающейся платформы и возвращаясь в парадный холл дворца. Сущность весны? Взгляд опустился к спящей девушке в его руках. Её лицо было безмятежно, таинственное свечение почти осязаемо – временный эффект, который он приписал злоупотреблению амброзией. Весна таилась в имени Сакуры. Её цвета, такие редкие и уникальные, тоже гармонировали с сезоном. И тот свет, что она хранила… слабее, чем у божеств, но куда более яркий, чем у душ всех смертных, что он видел с момента восхождения на престол Подземного мира. Сердце начало ускорять свой бег, когда осознание начало медленно просачиваться в его разум – мысль, которую он всячески отвергал, над которой раньше насмехался. Было ли это вообще возможным? Что Сакура каким-то образом связана с весной? «С-Сакура-чан… она… она…» Что именно Наруто собирался сказать? О том, почему Цунаде и остальные с таким рвением оберегали её? Теперь у него было слишком много намеков. Он был свидетелем отчаяния и страха на лицах Наруто и Какаши, когда он блефовал, говоря о намерении убить Сакуру. Это выходило за рамки заботы о ней. Связь между ними была глубже. Здесь крылось нечто более важное. Он бы принял эту вероятность намного раньше, если бы не некоторое запутывающее противоречие с химическим составом крови Сакуры. Он был обычным, абсолютно человеческим. Как она могла влиять на сезоны и все растения на поверхности, когда не обладала никакими сверхъестественными способностями? Но он вспомнил скорость, с которой она вызвала чакру. Та тоже была абсолютно такой же, как у смертных – но Сакура продемонстрировала редкое мастерство в её использовании, для достижения которого большинству людей понадобились бы годы. А еще эти её приступы. Какое отношение ко всему остальному они имеют? Сакура говорила, что Цунаде в качестве лекарства всегда поила её амброзией. Вино могло стимулировать регенерацию ран – и облегчало тяжелые состояния, временно создавая ощущение, что они полностью устранены. Саске выдохнул, когда осознание ударило его вспышкой молнии. Цунаде давала Сакуре амброзию не для того, чтобы избавить от боли. Если это происходило каждый год, то болезнь оставалась внутри, просто сдерживаемая напитком богов. Значит, что бы это ни было, оно все еще внутри Сакуры. Мысли Бога Смерти гудели в голове с внезапной, удивительной ясностью, оставляя лишь одно отчетливое эхо. В Сакуре есть нечто важное. Нечто связанное с природой. Нечто, причиняющее ей боль, нечто, что должно сдерживаться. Он не знал точно, что это, почему так мучает ее, или как это вообще возможно, когда она истекает кровью, болеет и дышит как человек. Но чем бы оно ни было, Наруто, Цунаде, Какаши и все остальные отчаянно держали это в секрете. Скрывали от всевидящих глаз, взирающих с небес. Когда он вошел в опочивальню Сакуры и положил её на постель, он с минуту просто смотрел на нее, словно бы в её нежных чертах лица крылись ответы на все мучительные вопросы, рикошетом отскакивающие от стенок черепа. Как его глаза могли не видеть этого? Он уже знал объяснение этому. Когда он взглянул в самую суть её души, он не нашел ничего выходящего за рамки. Ни следа божественного, кроме чистоты и сияния жизненной силы. На ней не было печати – по крайней мере той, которую бы он обнаружил. Разве что слишком сложная, которую бы он не смог распознать. Это сумасшедший парадокс; множество деталей отсутствовало. А у него не так много времени, чтобы собрать их все. И что еще сильнее раздражало, так это безразличие Сакуры ко всему. Склонившись, он едва ощутимо прикоснулся своим лбом к её и в отчаянии пробормотал: – Что ты такое?.. Единственным ответом ему стало её ровное дыхание. Он остался рядом, проходясь взглядом по её кончикам пальцев, следя за движениями глаз под опущенными веками и за тем, как она погружается в тихую гавань сна. Элизиум, пришла внезапная мысль. Свет Элизиума показывал истинную природу вещей. Каждая душа представала такой, какая есть. Если он возьмет туда Сакуру и позволит ей взойти на священные луга, увидит ли он наконец источник всех загадок? Сможет наконец понять её суть? В это место не допускали живых. Но он не видел альтернативы. Поднявшись с её постели, Саске опустил тонкие занавески полога и развернулся прочь, потерянный под тяжестью собственных размышлений. Она – сущность весны, которую они скрывают от Мадары? Или же эта таинственная сущность была каким-то образом помещена в нее на хранение? А если так, кто это сделал? Цунаде? Или кто-то другой? И почему Сакура? Почему именно девушка, являющаяся человеком, способная умереть как остальные? Если эта сущность – или Сакура – действительно представляла собой такую ценность, зачем им так безрассудно и безответственно рисковать? Он дошел до двери и взялся за ручку, чтобы покинуть спальню, когда тихий шепот на выдохе за спиной, почти неслышный, достиг его ушей. Эффект был мгновенным, разрушительным, заставляющим тело окаменеть, потому что даже кровь в венах обратилась льдом, и отправляющим разум и сердце в самые глубины хаоса. – Аид… Застрявшее в горле дыхание было сложно выдавить, и на короткий, ужасающий миг, Саске даже не ощущал собственную кисть, сжимающую дверную ручку с силой достаточной, чтобы раздробить её. Широко раскрыв глаза, переполненный кошмарным, несвойственным ему сомнением – словно боясь того, что он обнаружит, – Бог Смерти медленно обернулся.