Принять правду, больше никакой лжи, Пелена спадает с глаз Весны, Пробуждая жгучее пламя, слепящее сияние, Стремление к борьбе и выживанию.
Он поймал ее прежде, чем она смогла рухнуть на землю, поскольку безжалостное гендзюцу, которое он применил к ее разуму, немедленно лишило ее сознания. Легко подняв ее в безопасные объятия, он в мгновение ока перенес их прочь от суровой, неумолимой местности Тартара, появившись бесшумной тенью перед высокими входными вратами Подземного Мира. Они уже были там. Он чувствовал их присутствие впереди. Они ждали его за густыми клубами ледяного тумана, который окутывал его темное царство тайной, в огромной пещере, где стоял на страже Цербер. Он сверху вниз посмотрел на нее, такую хрупкую в его объятиях. Почувствовал ужасную боль глубоко в груди. Всего на одну короткую минуту он склонил голову, закрыл глаза, прижимая ее к себе, позволяя себе чувствовать. Принять полную реальность того, что он сделал. Признать, насколько все изменилось с того рокового дня, когда те же самые руки, которые сейчас держали ее, похитили ее. Чтобы в последний раз запечатлеть в памяти, как ощущалось тепло ее тела в его объятиях. А затем врата отворились по его воле, и он открыл глаза, поднял голову, пряча каждую последнюю унцию эмоций под непроницаемой стеной, идея вперед, неторопливо, со стальной решимостью, пока не достиг стоящего на посту Цербера. Телепатически задействовав кандалы на могучих лапах Цербера, приказав зверю успокоиться, он вышел из туманных теней и немедленно встретился взглядом с Какаши. Тот осторожно подошел к нему. — Сакура-чан! — раздался голос Наруто из-за спины Какаши: дрожащий от эмоций, эхом разносящийся по пещере, но Царь Мертвых не смотрел на него. Он даже не моргнул, когда шагнул вперед и передал Сакуру Какаши, который посмотрел на спящую девушку и выдохнул с облегчением, как только она оказалась в его объятиях. — Спасибо, Саске, — искренне пробормотал он. Глаза Саске сузились при этих словах. — Я сделал это не для тебя, — холодно заявил он. — Все равно, — возразил Какаши. — Возможно, ты спас ей жизнь, и за это мы благодарны. Один уголок губ божества смерти дернулся в чем-то, что было не совсем насмешливой усмешкой. Он не желал их благодарности. — Уходи, — приказал он, и добавил жестким тоном с явной угрозой: — У тебя есть минута, прежде чем я выпущу Цербера. С этими словами он пренебрежительно отвернулся. — Подожди. Саске! — позвал Какаши. Саске сделал паузу, но не стал оказывать им любезность и снова поворачиваться к ним лицом. — Целый год. Как и договаривались. Чтобы восстановить баланс времен года на поверхности? — … Ответом им было молчание, пока он ждал, когда они подтвердят свои обязательства перед ним. — Взамен, — продолжал низкий голос Джирайи, — Мы выполним нашу часть сделки. Тебя не вызовут на Высший совет. — И… Мы предоставим то, о чем ты просил, также в обмен на ее безопасное возвращение, — закончил Какаши. Последовала долгая, напряженная пауза. Наконец Саске слегка склонил голову вправо, соглашаясь: — Год. Но нарушите любую часть соглашения… Ему не нужно было заканчивать остальную часть заявления — он бесшумно исчез из поля их зрения.***
Саске моргнул, выталкивая это воспоминание из головы. Он стоял на краю зияющего кратера, из которого открывался вид на бесконечные, мучительные ямы Тартара. Души внутри стонали и ужасающе вопили, взывая к нему о милосердии, которого он не даровал. Некоторые проклинали его, обрекая себя на более глубокие уровни бесконечных мучений. С ожесточенным сердцем он наблюдал, оцепенев от ужасов, которые предстали перед его глазами, как призрачные часовые, которых он поставил на стражу, внимательно следили за камерами, встроенными в непроницаемые стены бездонной огненной пропасти, усердно патрулируя спиральную лестницу, встроенную в скалу. Его царство работало как часы, подчиняясь приказу и воле, которые он насаждал железным кулаком. — Пожалуйста, великий Бог, — закричала ему одна из душ. — Дай мне умереть! Пожалуйста! Умоляю тебя, прикончи меня! — Я раскаиваюсь, я раскаиваюсь, милосердный мой господин! Слова исчезли из его ушей, сменившись в сознании слезящимися зелеными глазами, дрожащим голосом, сдавленным жесткими эмоциями, которые заглушали все остальное. «Я больше не буду бояться! Так что, если ты собираешься убить меня… просто сделай это!» Руки сжались в крепкие кулаки при воспоминании о каждом обвинении, которое она бросила в его адрес. Каждое из них кинжалом пронзало его грудь, попадая с поразительной точностью. Когда она заговорила, он слышал каждое слово. Он не мог отгородиться от нее. «Ты ненавидишь меня! Это то место, где ты ясно дал понять, что я все равно умру, так что просто сделай это!». Его глаза закрылись, пока он боролся с ужасной тяжестью, которая давила ему на грудь. «Сделай это! Освободи нас обоих!» Он открыл глаза и поднял сжатые руки, глядя на них сверху вниз. Он мог чувствовать ее жизненную силу, даже на большом расстоянии, которым они были разделены. Такова была сила нерушимой связи, которую она теперь имела с его царством. Она была безвозвратно связана с его Царством. Даже он не мог повернуть это вспять. Люди с поверхности всегда боялись Запретного Плода, и не без оснований; его последствия не мог отменить даже Царь. Он не мог обратить это вспять — в его силах было лишь задержать действие зерен, но только при ее первом возвращении на поверхность. Сакуре будет возвращено время, которое он незаконно держал ее в своем Царстве, — в земном эквиваленте. Шесть месяцев сверх тех шести, что он задолжал. Но больше он не сможет добавить ни одного дня. Как только истекут двенадцать месяцев и закончится следующее лето, ей придется вернуться в Подземный Мир. Еще один день на поверхности, и зерна, которые она проглотила, окажут свое полное, смертельное действие. Если их срок не будет соблюден, они начнут использовать свою темную магию и отравят ее. Она смертельно заболеет и будет больна до тех пор, пока ее не вернут на землю, к которой зерна привязали ее. У нее есть время до полуночи последнего дня следующего августа, чтобы вернуться в его мир. «Еще минута, еще день», — подумал он, когда его взгляд вновь обратился к бесконечной бездне Ада, — и он больше не сможет контролировать разрушения, что вызовут зерна в ее теле.***
Прошло три дня с тех пор, как Сакура вернулась на поверхность. Это время она провела, общаясь со всеми друзьями, которые навещали ее. Знакомые лица, по которым она скучала и которые была так рада видеть. Хината, Неджи, Шикамару и Сай прибыли первыми. Затем пришли ее преподаватели Академии: Куренай и Асума. Это был сюрреалистический опыт — смотреть на своих наставников по-новому открытыми глазами, зная, кем они были на самом деле: могущественными древними богами, которые выдавали себя за обычных людей. Джирайя, высокий мужчина, с которым она сталкивалась всего несколько раз в жизни, который делал нерешительные попытки пофлиртовать с ее равнодушной матерью и у которого, казалось, всегда была бутылка саке за пазухой, навещал ее ежедневно вместе с Какаши. Каждое из старых лиц, которые она знала, было божеством или, как Сакура недавно обнаружила, серафимом. Стражем, обязанным служить бессмертным, которых они поклялись защищать, как это было в случае с родителями Ино и Неджи, двоюродным братом Хинаты. Она также познакомилась с другими: Ирукой и Гаем — оба работали в Академии, но с ними у нее не было занятий в расписании. К удивлению Сакуры, даже Рок Ли был серафимом. Она смущенно сносила его заявления о накрывшем его облегчении так терпеливо, как только могла, когда он прибыл, чтобы передать свои наилучшие пожелания, прежде чем что-то бормочущая Ино почти утащила его. Ино и Наруто тоже ежедневно навещали ее. Сакура была рада. Их непрерывная болтовня помогала ей отвлечься от мрачных мыслей, которые закрадывались ей в голову всякий раз, когда она оставалась одна. Также Сакура провела много времени в глубоком сне. Она знала, что тело восстанавливается после сурового испытания в другом мире, где время, казалось, текло совершенно в другом темпе. Всякий раз, когда она просыпалась, мать или Шизуне были рядом и давали ей амброзию, чтобы успокоить нестабильный Фрагмент внутри нее. Казалось, они находились в постоянном напряжении, будто опасались худшего. Но не только они были напряжены. Теперь, зная, чем они были, и все чаще получая видения во сне, каждый раз, погружаясь в сон, Сакура задавалась вопросом, проснется ли она снова. Однако на третью ночь сон ускользнул от нее. Она беспокойно лежала в постели, уставившись в потолок, и ее мысли беспокойно метались. Она думала обо всем, что обнаружила. Обо всем новом для нее. Она подумала о трагической смерти Коры, о древней войне, о своей семье и друзьях. Она подумала о Сущности. Своей душе. Своей новообретенной истинной личности. Она снова подумала о той участи, которую претерпевала бесчисленное количество раз и которую никогда не могла вспомнить. Сколько раз в прошлых жизнях она вот так лежала без сна, думая об одном и том же? Пыталась придумать способ разорвать порочный круг, который никто так и не нашел? Она думала обо всех этих вещах… и она думала о нем. Его глаза. Его голос. Его ухмылка. Его непринужденная грация и неоспоримая сила. Она подумала о его Царстве. Время, которое она провела с ним. Все, что произошло между ними. Она пыталась игнорировать трепет в животе, каждый раз, когда ее разум останавливался на реальности того, что она была возрожденной Корой, а он был Аидом, и всего, что это должно было означать, несмотря на то, что ни один из них не мог вспомнить ничего из этого. Сакура взволнованно повернулась на бок, пытаясь принять удобное положение в постели. Она получила то, что хотела. Она была дома. И она была рада этому. Но у нее все еще было так много вопросов, в ответах на которые она нуждалась. Вопросы о зернах, которые она съела — о том, что это означало. Саске дал слово не вмешиваться в ее жизнь на поверхности, как заверил ее Наруто. Но как насчет зерен граната? Саске уже настоял на том, что даже он не может отменить их связывающие эффекты. Что это значило для нее? Неужели у нее действительно было шесть месяцев на поверхности? А как насчет смены времен года? Как она могла вернуться в Подземный Мир перед началом весны? Ее разум в тысячный раз задался вопросом, почему он вообще не мог вспомнить Кору... И тогда она, наконец, провалилась в прерывистый сон.***
Кора дрожала в темном углу своей камеры, забившись как можно дальше от железных прутьев, насколько это было физически реально. У двери ее клетки стояла миска с едой. Она была нетронутой. Она не стала бы есть их еду. Она слышала рассказы о том, что их пища была проклята, и сказала себе, что скорее умрет с голоду и превратится в одни кости, чем проглотит хоть один кусочек. Спрятав лицо в колыбели рук, она впала в отчаяние. Как она могла быть такой глупой? Лес пытался предупредить ее. Флора велела ей бежать. Афродита тоже предупреждала ее никогда больше не вступать в контакт с Аидом. Почему она не послушалась? Кора не знала, как долго ее держали в плену в Подземном Мире. Она понятия не имела, сколько времени прошло. Она жаждала выбраться на поверхность. Ради солнечного света и тепла небесного мира. Слезы навернулись на глаза. Даже когда она знала, что плакать бесполезно, она не могла удержать их от появления. Ненависть к себе разъедала ее изнутри. Она презирала себя за свою наивность, понимая, что мать имела полное право защищать ее, прятать в своем храме. Мир был злым, жестоким местом. Кора была обманута. Введена в заблуждение. Использована. И хотя она ненавидела себя за свою глупость, она ненавидела его еще больше за то, как он столь бессердечно предал ее. Внезапный звон ключей и щелчок поворачиваемого замка заставили ее напрячься и поднять голову: она сразу же почувствовала напряжение, сердце бешено заколотилось в груди. Неужели Кронос вернулся за ней? Но это был не Кронос. Вместо него там стояла торопливо жестикулирующая фигура в плаще. Кора застыла, думая, что это какой-то трюк. Но затем до нее донесся знакомый, ненавистно ровный голос. Она моргнула, ошеломленная его неожиданным появлением. Ей казалось, что сердце сжимает рука, выкованная из чистого льда, что вызывала невыносимую боль глубоко в груди. — Вставай. Скорее! — Ты!.. — она ахнула, не веря своим глазам, слезы гнева и боли затуманили ее зрение. — Думаешь, я буду тебя слушать?! — Покачав головой, она задохнулась: — Почему? Как ты мог?! Она увидела, как напряглась фигура. Его скрытое тенью лицо дернулось влево, как будто он услышал что-то — или кого-то. Снова обратив свое внимание на нее, он с усилием распахнул дверь камеры и жестом приказал ей выйти, нетерпеливо произнеся резким шепотом: — Не сейчас. Следуй за мной! Когда она не пошевелилась, Аид раздраженно выдохнул "тч", прежде чем произнести ее имя тоном, который не оставлял абсолютно никакого места для дальнейших споров. Тоном, который заставил ее встать. — Персефона! Вставай! Вставай. Громко произнесенные слова задержались в голове, когда глаза Сакуры распахнулись. Сонная, она уставилась на будильник в форме цветка на прикроватном столике, когда он появился в фокусе. Часы показывали 10:04 утра. Она растерянно моргнула. Неужели она действительно проспала так долго после того, как сильно понервничала прошлой ночью? Застонав, она потерла лицо, прогоняя последние остатки видения. Легкий стук в дверь известил ее о приходе матери — и о завтраке. Цунаде не выпускала Сакуру из виду с момента ее возвращения из Подземного Мира. Сакура порой задавалась вопросом, когда она вернется к работе в госпитале, но еще не спрашивала мать об этом. — Доброе утро, Сакура, — поприветствовала Цунаде, ставя поднос на прикроватный столик. Поцеловав дочь в макушку, она внимательно оглядела ее. — Ты хорошо спала? Сакура кивнула. Помимо ощущения легкой дезориентации от столь внезапного пробуждения, все остальное, казалось, было в порядке. Восхитительный запах мисо-супа донесся до носа Сакуры, когда она с благодарностью приняла поднос с завтраком в постель. — У тебя были еще какие-нибудь сны? Слишком голодная, чтобы беспокоиться о том, что она невежливо проглатывает еду, Сакура ответила с набитым ртом, вызвав удивленный взгляд ее матери: — Ммм, я не помню. Это не было полной ложью. Сакура не помнила, чтобы видела что-то еще, кроме Коры в камере и Аида, который, по-видимому, прибыл, чтобы выпустить ее. Но она почему-то подумала, что будет лучше, — учитывая то, что Ино сказала ей о том, чтобы никогда никому не упоминать о том, что произошло между Аидом и Корой — что она пропустила подробности любых снов, связанных с ними. Взгляд Цунаде прошелся по ее лицу. — Как ты себя чувствуешь? Сакура сделала паузу между очередным глотком еды. — Все так странно, — тихо ответила она. — Я имею в виду, все так изменилось. В это трудно поверить, потому что я действительно не могу вспомнить. Цунаде понимающе кивнула. — Это каждый раз шокирует, — согласилась она. — Хотя на этот раз ты восприняла все довольно хорошо, учитывая произошедшее. Сакура встретилась взглядом с матерью. Она молча предположила, что похищение в Подземный Мир помогло смягчить большую часть шока. В конце концов, она уже испытала большую часть паники, когда впервые столкнулась там со сверхъестественным. — Я думаю, потому что я видела Подземный Мир… — ее голос затих, когда другая мысль пришла ей в голову. Она хотела выяснить, как много Суйгецу рассказал Цунаде. — Мама, ты послала Суйгецу найти меня, не так ли? Ее мать кивнула. — Он сказал что-то о мече в обмен. Ты действительно доверяла ему? Цунаде закатила глаза. — Характер Суйгецу так же изменчив, как и океаны, которые он контролирует. Нам нужна была его помощь, чтобы исследовать воды, но он никогда ничего не делает, не получив чего-то взамен. Есть мифический клинок, о котором он всегда мечтал, называется Самехада. Мы заключили с ним сделку: если он вернет тебя в целости и сохранности, мы найдем и отдадим ему клинок. Мы также обещали ему место в Совете, но, к счастью, он не выполнил свою задачу. — И, — с любопытством спросила Сакура, — ты нашла это? Цунаде кивнула. — Да, — призналась она. — Я хотела спросить тебя об этом. Он помогал тебе сбежать? — Да, — ответила Сакура. — У нас почти получилось, но потом, когда мы выбрались из Подземного Мира, он ясно дал понять, что не собирается просто так отдавать меня, пока ты не выполнишь условия своего соглашения. — Ясно, — Цунаде поджала губы, нахмурившись. Сохраняя свой тон как можно более небрежным, Сакура рискнула спросить, желая знать, как много ее мать знала о том, что произошло в Подземном Мире: — Так что он тебе сказал? Цунаде вгляделась в лицо дочери. Через мгновение она ответила: — Не так много, кроме того, что Саске запер его в камере, чтобы он не мог сообщить нам, где ты был. Он сказал, что должен был ждать там, пока ты не приведешь в исполнение план, который он придумал, чтобы вызволить тебя. Но это заняло много времени. — От того, что она спросила дальше, желудок Сакуры неприятно скрутило. — Почему, Сакура? Что там произошло внизу? Облегчение захлестнуло ее. Если это было все, что раскрыл Суйгецу, то Сакуре не нужно было вдаваться в дальнейшие неприятные подробности. Стараясь, чтобы голос звучал ровно, она объяснила: — Нам пришлось подождать, пока Саске не перестанет наблюдать за нами. — И как тебе это удалось? — спросила Цунаде. — Мы отравили его, — сказала Сакура. — Таков был наш план: добавить несколько капель яда в его напиток и вывести его из строя на достаточно долгое время, чтобы он мог сбежать. Удивление отразилось на красивых чертах лица ее матери. — Это было опасно, — заметила она. Сакура пожала плечами. По ее коже побежали мурашки. Она все еще не гордилась тем, что сделала, особенно зная, что Саске все равно собирался ее освободить. Она знала, что две ошибки никогда не приведут к правде. — Сакура, — мать слегка коснулась ее щеки. — Будь честна со мной. Он не причинил тебе вреда? Сакура покачала головой. — Почему он похитил тебя?.. — Мать пристально посмотрела на нее. — Он вообще упоминал что-нибудь о своих намерениях? Сакура проглотила внезапную сухость в горле. Ее сердце бешено заколотилось, но вместо ответа она просто снова пожала плечами, качая головой. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что утаила информацию от матери. Но почему-то "о, он влюблен в меня", по ее мнению, не было чем-то таким, что она могла бы просто небрежно озвучить. — Суйгецу не узнал? — она осмелилась прощупать почву. — Он сказал мне то же самое — что Саске нелегко прочитать, — тяжело вздохнула Цунаде. Сакура не могла в это поверить. С какой стати Суйгецу не сообщил ее матери о том, что он видел, ожидая в камере? Разве это не было бы в его интересах? У нее закружилась голова. Почему-то его молчание смущало даже больше, чем перспектива того, что он расскажет ее матери правду. — Я подозреваю, что это как-то связано с войной, — продолжила Цунаде, отвлекая Сакуру от ее мыслей. — Тот факт, что наши враги тоже начали действовать, несомненно, не совпадение. — Увидев озабоченный хмурый взгляд Сакуры, мать откинула назад еще одну непослушную прядь ее волос. — Не беспокойся об этом сейчас. Тебе нужно еще немного отдохнуть. Легкая морщинка на лбу Сакуры стала глубже. Она просидела дома взаперти уже четыре дня. Она понимала опасения матери. Они были оправданы: в конце концов, она провела месяцы в Подземном Мире, и весна не полностью расцвела на поверхности в тот год из-за ее исчезновения. Урожай был скудным и уже не станет обильным. Последние три дня она провела за просмотром новостей, узнавая о состоянии мира, который пострадал из-за ее исчезновения. Это было сюрреалистическое ощущение — знать, что она несет ответственность за то, как растения боролись за цветение в тот год. И это также было еще одним — не требовавшимся — подтверждением того, кем она является. Сакура поняла, почему мать попросила ее отдохнуть несколько дней. Никто не знал, какое влияние возвращение на поверхность окажет на ее физическое тело — вот-вот должна была начаться осень. Они все были на взводе и, по понятным причинам, хотели внимательно следить за ней. Но Сакура больше не могла жить такой защищенной и ограниченной жизнью. В частности, она отказывалась сидеть сложа руки и позволять другим делать все и принимать решения за нее. Она не могла вечно сидеть дома, прячась от всего мира. Теперь она знала, что единственный способ преодолеть страхи — это встретиться с ними лицом к лицу. В конце концов, она много раз делала это в Подземном Мире. Она смотрела на саму Смерть, стоя на самом краю проклятой ямы Тартара. Глубоко вдохнув, она решила поделиться своими мыслями с матерью, надеясь, что та оценит ее точку зрения. — Мама… — она серьезно посмотрела на женщину, сидящую перед ней: самую жестокую, самую добрую из всех, кого она знала. — Я знаю, ты боишься потерять меня. Я знаю… то, что ты мне рассказываешь, происходит со мной снова и снова. Мне тоже страшно. Я знаю, ты хочешь, чтобы я отдохнула, и я отдохнула. Но я не могу продолжать прятаться. Я терпеть не могу чувствовать, что не могу контролировать свою собственную судьбу. Я просто... — она сделала паузу, подыскивая правильные слова, прежде чем продолжить, — я хочу знать, что происходит. Может быть, если мы все будем работать вместе, и я буду участвовать во всем, что происходит, может быть, мы сможем разобраться в этом, найти способ разорвать этот порочный круг. Я не… — она почувствовала, как глаза защипало от слез, но поборола их, когда дрожь страха прошла по ее телу. — Я не хочу умирать. Я так много хочу сделать и увидеть… Цунаде долго молчала. Материнский инстинкт внутри нее кричал ей сказать Сакуре, чтобы та не волновалась, что она все уладит и что все будет хорошо. И все же самым ужасным было то, что она не знала этого наверняка. Во всяком случае, она знала только то, что было неизбежно, что всегда происходило на протяжении веков. В конце концов цикл заберет девушку, сидящую перед ней. То, что это была самая древняя из сохранившихся реинкарнаций, ничего не значило. Это давало Цунаде слишком мало уверенности. Она провела бесчисленные столетия, тысячелетия, пытаясь найти способ спасти Сакуру от жизни, только для того, чтобы дать ей умереть и жить снова, снова и снова. Она уже много раз говорила Сакуре правду, и они много раз пытались найти способ покончить с повторяющимся проклятием. На сердце у Цунаде было тяжело. Хватит ли у нее сил попробовать еще раз, когда каждый инстинкт побуждал ее надежно укутать Сакуру и продолжать держать ее под пристальным наблюдением? Могла ли она действительно осмелиться надеяться, раз ее дочь вернулась в место, где никогда не была со времен своего первоначального облика, что, может быть, на этот раз все сложится по-другому? Ее светло-карие глаза смотрели на девушку, которую она любила больше всего на свете. Это было трудно — бороться против того, что ее материнские рефлексы говорили ей делать: продолжать укрывать Сакуру, самостоятельно решать вопросы, касающиеся ее. В прошлом она всегда выбирала, чем поделиться со своим ребенком, а о чем держать его в неведении. Но, возможно, это было ее самой большой ошибкой. Это и привело к ее похищению. Цунаде уже давно поняла, что в том, что ее дочь похитили прямо у нее из-под носа, не было ничьей вины. Это была только ее неспособность сообщить Сакуре правду. Неспособность, что лишила ее знаний и понимания, в которых она нуждалась, чтобы помочь себе. Когда она посмотрела на свою дочь, которой было девятнадцать, ее поразило полное осознание и принятие того, что Сакура на этот раз дожила до совершеннолетия. И поэтому она не могла продолжать обращаться с ней как с ребенком. Дальнейшие попытки прятать ее и скрывать от нее что-то, душить ее, только увеличили бы вероятность того, что Сакура взбунтуется и станет действовать за ее спиной, чтобы выяснить все самой. Тем более что теперь она уже так много увидела и узнала в Царстве Саске. Цунаде знала, что это повредит их драгоценной связи и доверию. — Мам? — нежный голос Сакуры достиг ее ушей. Опека на этот раз не защитит дочь. Единственный способ убедиться, что она наделена всеми полномочиями и осведомлена о том, что происходит, состоял в том, чтобы вовлекать ее во все будущие решения, касающиеся ее. Цунаде моргнула и приняла решение. Она знала, что ей нужно делать – что делать правильно, – хотя неизвестные последствия этого пугали ее больше всего на свете. — Когда закончишь и будешь готова, спускайся вниз, — сказала она. — Остальные здесь, и нам нужно обсудить важные вопросы. Я хочу, чтобы ты была там. Я хочу, чтобы ты была проинформирована. — Она сделала паузу, прежде чем признать: — С моей стороны было неправильно держать тебя в неведении обо всем, хотя я объяснила свои причины. Отныне я хочу, чтобы мы были открыты и честны... во всем, что происходит. Твоя безопасность, — она убрала за ухо Сакуры взъерошенную со сна прядь волос, — значит для меня все. Сакура моргнула, глядя на нее, приятно удивленная тем, что ее мать была такой отзывчивой и понимающей. Затем она кивнула, когда ее Цунаде встала и открыла занавески. Яркий солнечный свет струился в окна, возвещая о начале нового дня. Асума и Куренай сидели на одном диване. На другом рядом с ее матерью и Наруто расположился Какаши. Ино, Шикамару и Хината также присутствовали, как и Шизуне. Джирайя стоял, прислонившись к самой дальней стене. Сакура заметила, что Сай пропал, как и другие серафимы. Цунаде указала на пустое место рядом с собой, когда вошла ее дочь. — Проснись и пой, Сакура-чан! — Наруто весело поздоровался. — Привет. Всем доброе утро, — ответила Сакура, садясь рядом с матерью. — Извините, я опоздала! После обмена любезностями Джирайя, смотревший в окно, получил сигнал от серафимов, стоявших снаружи, что вокруг никого нет, и заявил: — Мы можем начинать. Цунаде окинула комнату мрачным взглядом. — Мы здесь, чтобы обсудить особенности договоренностей, которые были приняты для обеспечения безопасного освобождения Сакуры. — Она сделала паузу, прежде чем продолжить: — Теперь, когда Сакура знает правду, она будет иметь право голоса во всех вопросах, касающихся ее. — Она взглянула на дочь, которая одарила ее легкой благодарной улыбкой. Затем Цунаде кивнула Какаши, приглашая его начать разговор. Какаши слегка вздохнул, опуская роман, который он читал. — Саске подтвердил, что, находясь в Подземном Мире, Сакура добровольно съела шесть зерен Запретного Плода. Пульс Сакуры начал ускоряться, когда она поняла, что они говорили о том самом, что не давало ей спать так поздно прошлой ночью. Шизуне, Хината и Ино ахнули от этого открытия. По комнате пронесся шепот, в котором все обменялись обеспокоенными взглядами. Сакура увидела, как сильно сжалась челюсть матери при этих словах. Та посмотрела на Сакуру с глубоким сожалением и болью, но жестом призвала всех к тишине, побуждая Какаши продолжать. — Сакура, — Какаши обратил к ней единственный глаз. — Знала ли ты о связующей природе зерен, когда ела их? — Нет, — честно ответила Сакура. — Я узнала от Суйгецу. — Что? — Куренай в замешательстве посмотрела на Какаши. — Он позволил ей есть плод, не сказав ей об этом? — воскликнула Ино, выглядя оскорбленной. — Черт возьми, — выругался Наруто себе под нос, его руки сжались в крепкие кулаки. Он выглядел разъяренным. — К-как это может быть? — тихо вопросила Хината, тревожно поднеся руку ко рту. — Это противоречит законам даже его мира, верно? — Шикамару, который лениво откинулся на спинку дивана, жуя зубочистку, открыл один глаз. — Это верно, — ответил Джирайя со своего места у окна. — В этом отношении он действительно совершил большой проступок. — Сакура-чан, — глаза Шизуне встретились с ее глазами. — Ты съела эти зерна добровольно? Тебя не заставляли? Воспоминание о руке Саске, призывно подносящей фрукт к ее губам, всплыло в сознании Сакуры. Ее никто не заставлял. Возможно, соблазнял. Но вынуждать? Нет. Она ела по собственной воле. — Я не знала о них, — сообщила она Шизуне. — Я съела их охотно, но я не знала, что это значит. — Это была его обязанность — сказать тебе, — произнес Асума. Шикамару поднял брови. — Это не та пища, которую с готовностью дают живым. — Есть способ обратить это вспять, верно? — Ино в отчаянии посмотрела на Шикамару. — Я имею в виду, если ей даже не сказали обо всем заранее, наверняка должен быть способ обойти это? — Он должен предстать перед Советом, — Цунаде явно изо всех сил пыталась оставаться спокойной. — Их действие должно быть отменено, как-нибудь. — Нет, — коротко ответил Джирайя. — Это невозможно. Действие фруктов необратимо, независимо от того, как они попадают в организм. Мы все это знаем. — Ага. И после попадания в организм их нельзя вывести. — согласился Какаши. — Именно по этой причине этот фрукт известен как "Запретный плод». — Только сами обитатели Подземного Мира невосприимчивы к его воздействию, — подтвердила Шизуне. — Тогда что же получается? — Куренай оглядела комнату. — Шесть месяцев за шесть семян? — Но с тем, как обстоят дела, — указала Ино, — это означает, что Сакура вернется, когда начнется весна. Брови Сакуры сошлись на переносице. Через шесть месяцев они придут к концу февраля – и запланированному началу весны. — Невозможно! — Цунаде озвучила свой гнев. — Это вызвало бы большой стресс как для тела Сакуры, так и на поверхности! Она должна быть на поверхности, чтобы запустить цикл. Я этого не допущу! Я сама выну из нее зерна! — Ты не можешь! — предостерегающе возразил Джирайя. — Будь благоразумна, Цунаде! Съеденные зерна укореняются. Даже сами Учиха не могут их удалить! — О чем именно вы договорились? — требовательно поинтересовалась Цунаде, сердито глядя на Джирайю. — Ты кажешься удивительно спокойным, учитывая это! — Мы расскажем тебе, — Джирайя твердо выдержал ее взгляд. — Вам это может не понравиться, но мы сделали все, что могли, чтобы обеспечить ее безопасное возвращение. — Ну и что? — нетерпеливо настаивала Цунаде. Какаши вздохнул еще раз. — Поскольку Сакуру держали под стражей уже шесть месяцев, прежде чем вернуть на поверхность, она уже провела шесть месяцев в Подземном мире в этом году. Начальный эффект зерен нельзя обратить вспять, но его можно отсрочить, по крайней мере, на тот момент, когда она впервые выйдет на поверхность. — А? — Ино нахмурилась в замешательстве. Сакура, столь же сбитая с толку, покачала головой. — Подожди, что это значит? Отсрочить на сколько времени? — На сумму, эквивалентную месяцам, которые ты провела в Подземном Мире, — упростил Джирайя. — Тогда… — Асума медленно произнес: — Это значит, что они не будут активироваться в течение первых шести месяцев? — Ага, — подтвердил Какаши. — Саске согласился предоставить Сакуре год с нами. Поскольку она уже провела шесть месяцев в его Царстве, прежде чем семена активировались на поверхности, есть лазейка, которой он может манипулировать, которая позволяет добавить время, которое она уже провела в его мире, как время, причитающееся ей – но только для ее первоначального возвращения. — «Таймер» на зернах начнет отсчет шести месяцев в феврале. — К полуночи последнего дня августа, — добавил Джирайя, — она должна вернуться в Подземный Мир. Сердце Сакуры сильно колотилось, пока она с изумлением слушала это. Год? Саске дал ей вдвое больше времени... Потому что она уже потратила почти столько же, сколько ей причиталось месяцев в том году, прежде чем съесть зерна? Она едва могла в это поверить. Он дал ей столько времени, сколько мог. «Год», — снова подумала Сакура про себя. Пройдет целый год, прежде чем ей придется вернуться в Подземный Мир? Она не ожидала, что получит так много, и удивлялась, почему он согласился предоставить ей дополнительное время. Возможно ли, что он сделал это из-за угрызений совести? Компенсировал то время, которое он украл у нее? Какая еще причина или цель у него была, чтобы задержать и отсрочить начало действия плода? Это не имело для нее никакого смысла, учитывая то, как он был так зол на нее перед тем, как они расстались. Но она помнила его страстный, обжигающий поцелуй. Она вспомнила, чем закончились его прощальные слова, обращенные к ней. «Ты такая раздражающая». Возможно ли, что он искренне... сожалел о том, чему позволил случиться? — Саске дал слово, что не будет вмешиваться в дела на поверхности, — голос Наруто отвлек Сакуру от ее мыслей. Не будет вмешиваться? Означало ли это, что она не увидит его и не услышит о нем целый год? Ее мысли лихорадочно метались. Но со всем, что она узнала, со всеми вопросами, которые у нее были к нему, с тем, как он только что отпустил ее без какого-либо подобия финала для них обоих… Целый год? — И это все? — Цунаде перевела взгляд с Какаши на Джирайю, на Наруто и обратно в полном недоверии. — Таковы были условия? А как насчет условий с его стороны? Он просто вернул ее без каких-либо собственных просьб? Наруто открыл рот, но Какаши заставил его замолчать настороженным взглядом. Он знал, что то, что он собирался сказать дальше, еще больше разозлит мать Сакуры. — В обмен на ее освобождение Саске потребовал, чтобы мы гарантировали, что его не вызовут на Совет. Еще один потрясенный вздох прокатился по комнате. — Что?! — Взорвалась Цунаде, вскочив на ноги; ее руки сжались в крепкие кулаки. — Только не говори мне, что ты согласился на это безумие! — В-вы серьезно? — у Ино отвисла челюсть. — У нас не было выбора, — защищался Наруто. — Это был единственный способ вернуть Сакуру-чан! Асума поднял руки. — Подожди минутку… — начал он. И в то же время вмешалась Куренай: — Но он нарушил так много законов... — Если бы мы не договорились, он бы не вернул ее обратно! — настаивал Наруто. — Наруто-кун, — пробормотала Хината в смятении, когда объект ее привязанности, в свою очередь, поднялся на ноги, обращая умоляющие глаза к Цунаде: глаза, которые умоляли ее понять, признать, что у них не было другого выбора. — Наруто, сядь, — Какаши потянулся к нему, но Наруто оттолкнул его руку. — У него не было бы выбора в этом вопросе! — огрызнулась в ответ Цунаде. — Совет имеет право вызвать его силой, и по нашим законам он не может отказаться! Это было ваше так называемое "решение"? Я бы справилась лучше, если бы сама спустилась за ней! — Что это за законы? — хладнокровно заметил Шикамару. — Последний раз, когда мы проверяли, Саске не следовал никаким, кроме своих. Шизуне покачала головой. — Пожалуйста, все… — она попыталась восстановить некоторое подобие спокойствия, но все продолжали спорить друг с другом. — Я не могу поверить, что ты согласился на это! — разглагольствовала Цунаде. — Он должен быть вызван, чтобы объясниться и понести ответственность за последствия, точно так же, как любой из нас был бы наказан, если бы мы сделали что-то, что нарушает законы нашего мира! — ХВАТИТ! — Прогремел низкий голос Джирайи. — Все вы! Сакура уставилась на высокого седовласого мужчину. Он отставил бутылку саке, которую держал в руке, и отошел от окна. Все следы веселья исчезли с его грубоватого красивого лица, он выглядел внушительно. Остальные притихли и слушали, хотя ее мать продолжала кипятиться. Сердито глядя на Цунаде, он серьезно сказал: — Это не идеальное соглашение. Но мы должны были принять его. Ее возвращение в обмен на пропуск от вызова в Совет. А теперь, прежде чем мы все сойдем с ума от идиотизма, подумайте минутку. Какими бы ни были причины, по которым Саске решил забрать Сакуру в свой мир и позволить ей есть фрукты, это может сработать в нашу пользу! — В нашу пользу? — Эхом повторила Цунаде, резко рассмеявшись. — Я не понимаю, каким образом возвращение моего ребенка в Царство Мертвых в компании предателя олимпийцев становится каким-то одолжением для нее или для нас! — Он не предатель, — возразил Наруто. — Он сражался со своей семьей так же, как мы сражались со своей! — Он был твоим другом, — напомнила Цунаде. — Ты поручился за него, сказал, что он присоединится к нашему делу. — Он собирался… Я же говорил, должно быть, что–то случилось, и он изменился — мы пытались остановить Кроноса еще до того, как дело дошло до этого! Сакура внимательно слушала. Она в основном молчала, но сейчас Наруто заговорил о части истории, о которой Саске не упоминал при ней. Она задавалась вопросом, что именно произошло между Саске и ее семьей и друзьями во время войны, и сделала мысленную заметку спросить у Наруто в следующий раз, когда они останутся наедине. — Он предал нас всех, — напомнила Куренай с выражением сомнения на лице. — И теперь он связал Сакуру с Подземным Миром. И ты все еще продолжаешь защищать его? — Нет, — на лбу Асумы появилась глубокая морщина. — Этому не может быть оправдания. Независимо от того, что было обещано, он должен ответить за то, что сделал. — Саске может действовать в другой сфере, чем мы, но он такой же бессмертный, как и мы, и отвечает перед тем же Советом, как и его семья, – сказал Шикамару. — Да, — кивнула Шизуне. — Он должен ответить. — Вы не понимаете, — Наруто провел рукой по своим солнечным волосам, преуспев в дальнейшем их растрепывании. — Саске не нужно было давать Сакуре год. Но он это сделал. Он мог бы так же легко вернуть то время назад. Это то, чего вы хотите? Почему вы не можете просто забыть об этом?! — Мама, — Сакура напряженно потерла лоб. — Пожалуйста, если вызов его в Совет означает, что мое время на поверхности сокращается, тогда оставь это. Какаши быстро продолжил, прежде чем Цунаде смогла высказать дальнейшее неодобрение: — Независимо от того, призван он к ответу или нет, это не меняет того факта, что Сакура должна возвращаться в Подземный Мир на шесть месяцев каждый год, начиная с конца следующего лета. — Вы хотите знать, как это работает в вашу пользу? — Наруто разочарованно махнул рукой. — Саске правит Мертвыми! Пожалуйста! Если есть какой-то способ вернуть его на нашу сторону, может быть, он сможет нам помочь… он может помочь Сакуре-чан! Может быть… просто, может быть, он во всем этом — недостающее звено, которое поможет нам разорвать порочный круг. Цунаде издала звук абсолютного недоверия, но Наруто продолжал настаивать. — Вызов его в Совет разорвет нашу сделку и Сакура вернется в Подземный Мир до следующей весны. Мы все испортим! Это просто снова подвергнет Сакуру-чан опасности, потому что она больше не будет находиться на поверхности и не сможет вызвать весну. Цунаде в ужасе уставилась на него. Неужели они действительно думали, что Саске, который в прошлом доказал, что ему нельзя доверять, когда-нибудь добровольно поможет им? Она становилась все более подозрительной из-за того, насколько уверенным и полным надежд казался Наруто. — Цунаде, — умолял ее Джирайя. — Не позволяй своему упрямству повлиять на благополучие девушки. Как сказал Наруто, Саске — могущественный союзник в этом деле. Если она связана с Подземным Миром, это означает, что он, скорее всего, позаботится о том, чтобы она осталась в живых. Он может обеспечить ее благополучие. — Подождите минутку, — Ино покачала головой. — Саске не разрешается вмешиваться в выбор времени смерти. Если ей суждено умереть, он не должен этому препятствовать. — Это также нарушает его законы, — согласилась Шизуне. — Он не должен вмешиваться — но он может. — Какаши напрягся. — Ты хочешь сказать, что если бы Сакура собиралась умереть, теоретически, он мог бы сохранить ей жизнь из-за зерен, которые она съела? — спросил Шикамару, недоверчиво приподняв бровь. — Верно, — подтвердил Какаши. — Зерна обеспечивают прямую связь между Сакурой, Подземным Миром и Саске. Он не может предотвратить приступы, но он может помочь стабилизировать ее состояние и предотвратить их смертельный исход. Сердце Сакуры забилось быстрее, когда она с удивлением слушала. Зерна, из–за которых она была так расстроена, могли случайно помочь ей? — Что?.. — Цунаде резко вдохнула. — Это было еще одно условие, о котором мы договорились с ним, — сообщил ей Джирайя, его голос был пронизан резкостью. — Что в обмен на помилование, и в обмен на то, что мы не будем вмешиваться в его дела, когда Сакура вернется в свой мир, он сделает все необходимое, чтобы гарантировать, что она выживет. Сакура подняла руку к горлу в встревоженном недоверии. Саске согласился следить за ней и поддерживать ее жизнь в случае, если она подвергнется каким-либо дальнейшим приступам на поверхности? — Тогда он знает о Сакуре, — Цунаде медленно села, страх завязался узлом глубоко в ее груди. Она констатировала, а не задавала вопросы — как будто уже была уверена в ответе. — Он знает о Сущности. — Да, — ответила Сакура. — У меня были приступы в Подземном Мире, мама. Вот как он, должно быть, узнал об этом. — И что сделал Саске, когда они у тебя были? — С любопытством спросила Куренай. — Он стабилизировал их, — посмотрела на нее Сакура. — Он дал мне амброзию. Он убедился, что я проснулась. Все обменялись удивленными взглядами. — Видите! — в голосе Наруто послышалось облегчение, и он, наконец, сел обратно, закрыв лицо руками и выдохнув. — Это не идеально, — Какаши потер голову. — И то, что сделал Саске, позволив Сакуре есть фрукты, было неправильно, без сомнения. Но, возможно, это может помочь нам. — Ты хочешь сказать, что он может остановить ее от полной смерти? — пробормотала Ино, осмеливаясь надеяться. — Конечно, есть предел, — слегка нахмурился Джирайя. — И есть неприятные последствия, если душа будет вынуждена вернуться в тело, как только она покинет его. Но, безусловно, в его силах отсрочить смерть и уход ее души или, по крайней мере, выиграть нам больше времени, пока мы пытаемся найти способ разорвать порочный круг. Мы не знаем, каковы полные эффекты Шарингана в отношении стабилизации Сущности — возможно, у него есть способ замедлить весь процесс. Цунаде долго молчала. Сакура видела, что та все еще была явно расстроена, но теперь, казалось, в ней появилась ясность, тогда как раньше была только ярость. Наконец, она тихо спросила то, от чего у Сакуры скрутило живот. — И зачем Саске помогать моей дочери? Зачем ему забирать ее, привязывать к своему миру и оказывать ей какие-либо милости, когда она дочь тех самых богов, которые подняли оружие против его собственной семьи? Сакура украдкой взглянула на Ино, сердце застряло в горле. ‘Не надо’, — телепатически взмолилась она. — ‘Не говори ей, пожалуйста…' Ино слегка наклонила голову вправо в знак отрицания, давая понять, что не будет, но это не она произнесла слова, которые Сакура боялась услышать в присутствии своей матери. — Потому что, — сказал Наруто так же тихо, напряжение в его плечах было ощутимым, когда он сжал руки в кулаки, — я думаю, что Саске нравится Сакура-чан. Хината, Ино и Шизуне ахнули. Наступила тяжелая, изумленная тишина, в которой все взгляды устремились на Наруто со смесью шока, изумленного ужаса и недоверия. Все, кто был, кроме Какаши и Джирайи. Сердце Сакуры бешено колотилось. Она не осмеливалась встретиться взглядом с Ино. Рядом с ней застыла Цунаде — все ее тело напряглось, как туго намотанная спираль. По мелкой дрожи, пробежавшей по плечам матери, Сакура могла видеть, что та едва сдерживала гнев. — Что, — наконец выдавила из себя Цунаде, — ты сказал? — Я… я имею в виду, — пробормотал Наруто, поднимая обе руки, чтобы успокоить грозное старшее божество. — Я имею в виду, я просто предполагаю, но зачем еще ему похищать Сакуру-чан, позволять ей есть зерна, соглашаться сохранить ей жизнь, если не потому что он к ней неравнодушен? Подумайте об этом! — Конечно, причин может быть много, — добавил Джирайя. — Саске может делать все это ради собственной выгоды, по причинам, которые мы не до конца понимаем, но его сотрудничество в наших делах, безусловно, нехарактерно, учитывая наш прошлый конфликт с его семьей. Почему он должен заботиться о ком-то из наших? Челюсть Цунаде сжималась и разжималась. Она посмотрела на Сакуру, которая увидела открытое недовольство в ее глазах. И Сакура поняла, что это, хотя и совершенно неправильно, было именно тем, почему Саске похитил ее… Было очевидно, что у него не было никаких шансов когда-либо появиться у двери ее матери с цветами и просто попросить Цунаде разрешить ухаживать за ее дочерью. Сакура видела, что ее матери определенно ни капельки не нравилось божество Смерти. — Сакура, — ее мать пристально посмотрела на нее. — Это правда? ‘Скажи правду’, — телепатически донесся до нее голос Ино. — ‘Но ей не нужно знать о прошлом’. Глубоко смутившись, Сакура взволнованно ответила: — Я знаю, что он интересовался мной, но я отравила его, чтобы сбежать, и он разозлился прямо перед тем, как отпустить меня. — Он не знал, что в себе скрывает Сакура, когда забирал ее, — Ино покачала головой. — Только то, что она ваша дочь. — Как он узнал, кто она такая? — требовательно уточнила Цунаде. — Приступы, — сказала Сакура. — Они продолжались. Должно быть, он каким-то образом узнал, что они означают. Я не знаю как, этого он не сказал. — Или, — Цунаде бросила ледяной взгляд на Наруто. — Кто-то ему сказал. Наруто побледнел и выругался себе под нос. Наконец он выпалил: — ЛАДНО. Я действительно сказал ему! Но только потому, что было очевидно, что он не был заодно с Кроносом! — Наруто! — рука Шизуне в тревоге взлетела ко рту. — Ты что сделал?! — даже обычно невозмутимый Шикамару выглядел сердитым, когда Цунаде схватила Наруто за воротник его кофты. — Ты дурак! — она яростно встряхнула его, сдергивая с дивана. — Что ты наделал?! Хината поднялась на ноги. — П-пожалуйста, Цунаде-сама… — взволнованно взмолилась она. — Я ... я подумал, что это поможет, если он узнает, и это помогло, потому что он согласился, чтобы он... ой! — Мама! — Сакура пыталась отделить свою мать от Наруто, так как Куренай, Какаши и Асума также вмешались. — Остановитесь, пожалуйста! Хината беспомощно наблюдала, сцепив руки. Конфликт в комнате вызывал у нее беспокойство. Но Цунаде была в ярости. — Ты рассказал Учиха о Сущности? — она бушевала, тряся Наруто сильнее. — Когда именно Учиха отравил ее! — Кронос, — прохрипел Наруто, — это был Кронос! — Всем успокоиться! — воскликнула Ино. Куренай, наконец, удалось умолить Цунаде освободить Наруто. Та отпустила его грубо, метая в него кинжальные взгляды. — Откуда нам знать, что Саске не причастен к краже фиала? Учитывая все, что происходило в последнее время? — А откуда мы знаем, что он причастен? — Наруто поморщился, потирая шею. — Ты просто предполагаешь, что, поскольку он Учиха… — Наруто! — Предостерег Какаши. — Хватит! — И когда ты сказал ему это? Когда ты забирал ее? — Цунаде ополчилась на Какаши. — Или вы знали, где моя дочь была все это время, и предпочли не говорить мне?! Потому что, если это так, то Саске не единственный, кто должен отвечать за свои действия! — Цунаде! — Прогремел Джирайя. — Мы решили не сообщать тебе об этом сразу, потому что знали, что обращение к тебе напрямую приведет именно к той реакции, которую ты сейчас демонстрируешь! Мы должны были работать над ее освобождением — и именно это мы и сделали! — Вы хотите сказать, что знали? — Если бы взгляды могли убивать, Сакура подумала, что Джирайя вполне мог бы рухнуть в этот самый момент. — Как долго? — Цунаде не спрашивала — она требовала ответа. Какаши обменялся взглядами с Джирайей. Наконец он покорно вздохнул: — Незадолго до того, как Суйгецу вернулся на поверхность и сам рассказал тебе. Пожалуйста, прими это. — Я не могу поверить, что ты скрывал это от меня! Вы сделали это, чтобы добиться условий освобождения, или потому, что пытались защитить его? — Цунаде усмехнулась. — Достаточно, — Джирайя сузил глаза. — Никогда не задавайся вопросом, кому мы преданы. — Извини, если я это сделаю, когда узнаю, что ты что-то скрываешь от меня, — выплюнула Цунаде. — Было неправильно с твоей стороны скрывать это от нас, — покачал головой Асума. — И я не уверен, что это хорошая идея — позволить Саске узнать о Сущности, даже если он может остановить смерть. Что мы знаем о том, что он мог бы сделать с этой информацией? — Знаете что? — Наруто вызывающе поднял подбородок, глядя на них всех. — Если бы я ничего не рассказал Саске об этом, вы думаете, он бы вообще отпустил ее? Мне ни черта не жаль! Теперь у нас есть сделка, которая может помочь Сакуре-чан. Разве это не самое важное здесь? — На холодный, неубежденный взгляд Цунаде, он разочарованно махнул рукой. — Ах, просто забудьте об этом, — пробормотал он, встал и выбежал из комнаты. Сакура услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, и оглянулась на свою мать. Шикамару вздохнул. — Я прослежу, чтобы он не наделал глупостей, — он встал и побрел за Наруто. Хината и Ино извинились и быстро последовали за ним. — Наруто был неправ, сделав то, что он сделал, но в его словах есть смысл, — сказал Асума после долгого молчания. — Если они заключили соглашение, которое означает, что Саске сможет отсрочить смерть Сакуры, тогда мы сможем уладить все остальные детали позже. — Вызвать его на Совет — это единственный способ поговорить с ним, — возразила Шизуне. — Если мы поясним ему, что это не для того, чтобы судить... — Ты думаешь, он в это поверит? — Джирайя окинул собравшихся вопросительным взглядом. — Мы едва смогли уговорить его согласиться на встречу с нами! Цунаде, — он посмотрел на сердитую женщину, которая расхаживала по комнате. — Я знаю, что это тебе неприятно, и ты имеешь полное право злиться, но не теряй самообладания. Если мы поступим разумно, то сможем извлечь выгоду и, возможно, спасти девушку. Если мы будем действовать разумно, мы сможем выяснить, каковы именно мотивы Саске и насколько он вовлечен в происходящее. — Мы не сможем этого сделать, если будем яростно палить из пушек, обвиняя его во всем, — задумчиво размышлял Какаши. Куренай вздохнула. — Что ж, в их словах есть смысл, — признала она. — Может быть, Цунаде-сама, лучше присматривать за всем тихо? — предложила Шизуне. Цунаде остановилась. Слова, казалось, наконец дошли до нее, потому что она медленно села обратно, проводя руками по волосам. Наконец, она, наконец, ответила, недовольно пробормотав: — Хорошо. Но я получу свои ответы. Этому отродье Учиха не сойдет все с рук, а что касается вас троих… если ты еще раз что-нибудь от меня утаишь, я переломаю тебе все кости в каждом из твоих тел! Сакура встретила веселый одинокий взгляд Какаши, затем отвела взгляд. [Несколько часов спустя] После собрания все покинули дом, за исключением Шизуне, которая осталась с Цунаде. Сакура извинилась и ушла в свою комнату, где обдумала все, что обнаружила. Чувствуя беспокойство и напряжение, она вошла в свою учетную запись Академии впервые с тех пор, как вернулась на поверхность, стремясь отвлечься от хаоса своих мыслей. Она обнаружила бесчисленное количество непрочитанных сообщений и заданий. Ее глаза защипало от новых слез, когда она просмотрела нераспечатанное содержимое писем. Сообщения, информирующие ее о пропущенных сроках. Сообщения от Тен-тен, спрашивающей, где она. Переписка с одноклассниками и преподавателями. Она знала, что все задавались вопросом, куда она исчезла, и спрашивали о ее местонахождении. Ино сказала ей, что они только что сообщили людям, что из-за чрезвычайных семейных обстоятельств она на некоторое время уехала к родственнику в другую страну. Это было странное чувство, — подумала Сакура, открывая последнее задание, которое она сдала на пятерку, — пытаться собрать кусочки своей старой, нормальной жизни, когда все изменилось. Она знала, что пропустила выпускные экзамены в конце года, а это означало, что ей нужно было подать заявление на повторную сдачу экзаменов, если она хотела поступить в медицинскую школу. Время, проведенное в Подземном Мире, не изменило ее амбиций. Оно укрепило ее решимость стать врачом, чтобы спасать жизни теперь, когда она лучше и яснее понимала смерть и знала, как устроена загробная жизнь; теперь, когда она видела вещи, которые смертные могут испытать только после того, как их души покинут их тела. У нее был год до того, как ей придется вернуться в Подземный Мир. Сакура вспомнила все, что слышала на собрании ранее, и решительно сжала челюсти. Ее мир изменился — и она тоже планировала внести изменения. Больше никаких колебаний, никакого невежества, никакой надежды на то, что другие защитят ее и сделают что-то для нее. Она знала, что хочет сделать, и она пойдет и сделает это. Теперь, когда она знала, что случилось с ее прошлыми формами, ей не терпелось ловить каждый день, жить. Даже с помощью Саске не было никакой гарантии, что он сможет продолжать бесконечно продлевать жизнь в ее теле, поддающемся проклятию цикла Сущности. Она должна была максимально использовать то время, которое у нее было. И она начала бы с того, чтобы успешно окончить школу и поступить в медицинскую школу. Схватив свой сотовый телефон, она набрала номер Академии.***
— Осторожно, Кабуто, — проскрежетал голос позади него. Дрожащими руками доктор поместил пипетки в чашку Петри, внимательно наблюдая через объектив микроскопа во время их введения в ядро клетки. Это была деликатная процедура. Он должен был точно определить точку введения, чтобы завершить последнее испытание — успешное слияние двух образцов спор. Один черный. Один белый. Он чувствовал, как на лбу у него выступили капельки пота, когда он с кропотливой тщательностью соединял образцы вместе. Откинувшись на спинку стула с облегченным вздохом, он кивнул. Теперь им оставалось только ждать. — Отличная работа, Кабуто, — похвалил Орочимару. Кабуто почувствовал прилив гордости в груди, когда ставил оборудование на пол. Это было все, чего он хотел, чтобы Демон Страха признал его, чтобы лорд Орочимару одобрил его. Затем его накрыла внезапная волна тошноты. Он попытался бороться с этим, когда отпрянул назад, согнувшись пополам, с сухой рвотой. Чья-то рука схватила его за плечо, и он покрылся холодным потом. — Прости меня, Орочимару-сама, — глубоко выдохнул Кабуто. — Я... я не очень хорошо себя чувствую. Комната начала вращаться, и он вцепился в край лабораторного стола, за которым сидел, пытаясь справиться с побочными эффектами сильнодействующего яда, который он позволил ввести себе в кровь. Поначалу все начиналось так незначительно. Головная боль то тут, то там. Приступы головокружения. Но чем больше проходило времени, тем сильнее усиливались побочные эффекты. — Не сопротивляйся этому, — голос Орочимару обволакивал его, как болезненная, чувственная ласка. — Позволь яду стать единым целым с твоим телом. Твоя трансформация почти завершена... Он наблюдал, как седовласого медика вырвало темной черной жидкостью на пол. Он мог видеть, как кожа Кабуто под рубашкой покрывается рябью, видоизменяется. Мрачная ухмылка украсила его змеевидные губы, когда Кабуто внезапно схватился за голову, раскачиваясь взад и вперед, постанывая от боли, которая вскоре переросла в вопли боли, когда его тело исказилось. Он, пошатываясь, поднялся на ноги, мотаясь влево и вправо, словно сражаясь с собственным разумом – или теряя его. Орочимару мрачно улыбнулся. Все шло точно по плану.***
[Три дня спустя на поверхности] Легкий стук в дверь отвлек внимание Цунаде от того места, где она печатала медицинские заметки. Прошло много времени с тех пор, как она была на работе, после длительного отпуска после похищения Сакуры. Но с благополучным возвращением Сакуры на поверхность, она знала, что должна вернуться ко многим обязанностям, которыми пренебрегала во время отсутствия дочери. Быстрый взгляд на часы сообщил Цунаде, что уже больше восьми вечера. Она выпрямилась, массируя шею, и посмотрела вверх, когда Сакура открыла дверь в кабинет. Ее дочь несла поднос с горячим чаем и свежеиспеченным печеньем, которое она приготовила ранее. — Я подумала, ты захочешь сделать перерыв, — сказала Сакура, входя в комнату и ставя поднос на стол, за которым сидела мать. — Спасибо, — та благодарно улыбнулась, принимая горячий напиток, который налила ей дочь, и опустила экран ноутбука, более чем счастливая взять перерыв в наборе текста. Прошла уже неделя с момента возвращения Сакуры домой. Они потратили время на то, чтобы узнать, что произошло на поверхности и в Подземном Мире соответственно, как обстоят дела в больнице, обсуждая, какие у Сакуры были варианты для медицинской школы, посмотрели университеты, которые она могла посещать, и перенесли выпускные экзамены Сакуры, чтобы пересдать их через месяц. Часть Цунаде не хотела возвращаться к нормальной жизни так скоро, старые привычки нашептывали неуверенность и страх. Часть ее просто хотела держать Сакуру под пристальным наблюдением, зная, что назревало что-то, о чем они еще недостаточно знали. Но она также чувствовала перемены в своей дочери, жажду новых знаний и то, как сильно Сакура хотела действовать, взять под контроль ситуацию, в которой ей было бы легче сидеть сложа руки и чувствовать себя жертвой. Сакура согласилась провести первую неделю в основном дома, чтобы позволить наблюдать за собой, пока ее тело приспосабливается к жизни на поверхности. Но Цунаде знала, что она была готова вернуться в Академию, выйти, увидеть мир и наверстать упущенное время, украденное у нее Саске. Мысль о выжившем Учиха вызвала горький комок в горле Цунаде. Она ничего так не хотела, как встретиться лицом к лицу с ним и вырвать ему глаза из орбит за то, что он осмелился взглянуть на ее дочь. Но она знала, что должна подавить свои личные желания ради общей картины, ради того, что было самым важным. Благополучие и выживание Сакуры. И если это означало, что она должна была оставить все как есть в отношении привлечения его к ответственности на некоторое время, то это было то, что она неохотно должна была сделать. Когда дочь выдвинула стул из-за книжных полок, чтобы сесть перед ней, Цунаде оглядела ее, еще раз пораженная тем, насколько она была похожа на свою первоначальную форму. Она знала, что все дело в глазах и цвете волос. Чуть бледнее, чем это было так давно, но не менее красиво. Наконец-то она увидела свою дочь взрослой молодой девятнадцатилетней женщиной. Больше не маленькая девочка. Она добилась этого почти до конца своих подростковых лет. — Мама, — сказала Сакура, сделав глоток своего чая. — Я хотел спросить тебя о чакре. — О? — Цунаде посмотрела на нее с интересом. Сакура уже оживленно рассказывала ей о множестве существ, которых она видела в Подземном Мире, и нарисовала картину, настолько противоречащую тому, каким Цунаде представляла себе Царство, что это было довольно удивительно. — Я узнала о ней в Подземном Мире. Все боги могут призвать ее, верно? — Чакра есть у всех живых существ, — поправила Цунаде. — Чакра — это сочетание духовной энергии и физической выносливости, слитых воедино во что-то, что ты можешь физически проявлять и контролировать. Это основа наших сил, но люди тоже могут использовать их, хотя и в гораздо менее эффективной степени, и обычно ограниченными способами, такими как исцеление или медитация. — Я видела, как ее используют, — Сакура вспомнила, как легко Саске призвал чакру, изменил ее элементарную природу. — Я была в состоянии контролировать ее некоторое время, когда мы сражались с монстрами. Цунаде удивленно моргнула. — Каким образом? — Амброзия помогла мне легче направлять чакру, но мне нужно дальнейшее обучение. — Понимаю, — мать задумчиво смотрела на нее. — У нее бывает разная природа, не так ли? — спросила Сакура. — Да, — кивнула Цунаде. — В первую очередь есть пять элементов, которые могут изменять чакру: Огонь, Вода, Молния, Земля и Ветер. У каждого живого существа есть естественная склонность хотя бы к одному из них. Некоторые склонны к нескольким, но один всегда будет самым сильным. — А у тебя какая? — полюбопытствовала Сакура. — Земля? — Да. И твоя тоже. Хотя я также могу использовать высвобождение Инь-Ян. — Что это такое? — Манипулирование Инь и Ян является источником неэлементарных техник, таких как медицинские техники и иллюзии. Цунаде удалось полностью захватить интерес Сакуры. — Медицинские методы? Как это работает? Цунаде мгновение смотрела на нее. Затем, допив чай, она сказала Сакуре подождать в комнате, а сама встала и вышла. Быстро запихивая печенье в рот, Сакура ждала. Через минуту ее мать вернулась с чашкой и положила на стол кусок ткани. Сакура с любопытством посмотрела на него сверху вниз. Золотая рыбка из маленького аквариума, который стоял у стены в гостиной, побарахталась на ткани, прежде чем замереть. Сакура автоматически протянула руку, чтобы подхватить рыбку и вернуть в чашу с водой. Но мать подняла руку, жестом приглашая ее посмотреть, как она держит ладонь над безжизненным существом. Сакура наблюдала широко раскрытыми от удивления глазами, как мягкое сияние света, исходя от ладони ее матери, проникало в рыбку. Мгновение спустя рыбка начала переворачиваться, возвращаясь к жизни. Цунаде быстро вернула ее обратно в стакан с водой, который принесла с собой. — Это невероятно! — Сакура изумленно выдохнула. Она подумала о пользе, которую такая способность принесла бы в области медицины. — Научи меня, — она потянулась, чтобы схватить мать за руку. — Пожалуйста, мама! Цунаде мгновение обдумывала просьбу. Она знала, что чакра ее дочери была надежно заперта внутри печати, наложенной на нее. Но если Сакура смогла как-то дотянуться до нее в Подземном Мире и с помощью амброзии, то почему у нее не было причин не попытаться научить дочь базовой технике исцеления, которая могла бы помочь ей защитить себя? А еще лучше... Она могла бы научить ее еще нескольким трюкам. Техникам, которые были бы скрыты от глаз смертных, но которые могли бы помочь ей, если когда-нибудь возникнет необходимость сражаться. Она встретилась с твердым взглядом дочери, слегка улыбнулась и кивнула.