Сохранить себя

*** Крэнг задумчиво постукивал щупальцем по складке, которая служила слизню подбородком. На гигантском обзорном экране развернулась полная схема энергосистем Технодрома. Не в отличном состоянии, конечно, всю станцию на Землю не переместишь, да и некоторые отсеки пришлось отключить полностью - но очень и очень ничего. Солнечные батареи, которыми теперь была вымощена верхушка Технодрома, давали гораздо больше энергии, чем способен был дать Шредер - даже при том, что кремния на астероиде хватило лишь на две с небольшим сотни квадратных метров. Так или иначе, портал работал - Бибоп и Рокстеди без проблем переместились на Землю и обратно и теперь сидели с виноватым видом в дальнем конце зала. - Эти праклятые черепушки, - обиженно бурчал Рокстеди. - Падкрались и застали нас врасплох! - Точняк! - хрюкнул Бибоп. - И это они схыватили боса и держат его в заложниках! - Да понял я уже, понял! - взвизгнул Крэнг, взмахнув тентаклями. Пухлое андроидное тело тоже взмахнуло неуклюжими руками, и мутанты испуганно притихли. - И почему я не догадался вшить Шредеру в мозги жучок?.. Выразительно вздохнув, Крэнг потянул за рычаги, приказывая механоидным рукам перенаправить на портал питание от консоли видеоигр. К счастью, мутанты слишком тупы, чтобы заметить нововведение раньше, чем провозятся пару дней в попытках запустить эту самую консоль. Черепашки держат Шредера в плену. Оно и неудивительно, наверняка зеленые твари не упустят такую возможность - расквитаться со своим врагом, пока он бессилен! Впрочем, что-то хорошее в этом тоже есть. По крайней мере, Саки не умер, как боялся Крэнг. Темпераментный японец всегда был слишком живуч для обычного человека, и мутагены тому только способствовали; но бессмертия невозможно достичь даже с помощью самых совершенных реактивов и технологий. А быстрая откачка большого количества жизненной энергии - и вовсе верный билет на ту сторону. - Вы знаете, где логово черепашек? - Нет, хру, Крэнг, - признался Бибоп. - Они жывут где-та в канализацыи. Но гыде именна, хру, мы не знаем. Говорящий мозг нахмурился, клыкастый рот неодобрительно скривился. Канализационная сеть Нью-Йорка огромна, ее и за неделю не обойти. К тому же всегда есть шанс, что черепашки блефуют или хотят заманить тупоголовых мутантов в ловушку... С другой стороны, даже если Бибоп и Рокстеди потерпят неудачу, местоположение Шредера так или иначе станет известно - черепахи могли сорвать любую операцию захвата, но разведывательную - никогда. А узнав, где Саки, можно придумать тысячу способов его достать. И поручать это задание кабану с носорогом вовсе не обязательно. - Вот что! - повысив голос, Крэнг развернул андроида и сурово уставился на мутантов. Те поежились и вжались в спинку дивана, на котором сидели; Рокстеди поспешно спрятал за спину упаковку чипсов, словно боялся, что слизняк их отберет. - Сегодня ночью вы оставите черепашкам послание. - Кыкое паслание? - Рокстеди почесал между ушами. Нижняя губа носорога удивленно отвисла. Крэнг коварно улыбнулся. - А какое вам будет по душе. Крушите, ломайте, главное, чтобы было больше шума и вас опознали. А потом постарайтесь сделать так, чтобы черепахи гонялись за вами. В тесный контакт не вступайте! - Крэнг, но как жы мы найдем боса? - обеспокоенно спросил Бибоп. - Найду я его и без вас, - проворчал слизень, разворачивая механическое тело обратно к приборной панели. - Ваша задача - отвлечь черепах. - Это мы, хру, умеем! - довольно прищурился кабан. Крэнг уже не слушал. Неуклюжие толстые пальцы андроида стучали по кнопкам, передавая новую программу роботам-шпионам. Конечно, утащить Шредера в портал им не под силу. А вот отыскать логово черепах и просканировать его на предмет человеческих жизненных форм - элементарно. Равно как и проследовать за черепахами туда, где в действительности может быть Шредер. А остальное - дело техники. Уж что-что, а затащить Шредера в Измерение Икс мутанты смогут. Возможно, даже при помощи черепашек. *** Поджав под себя ноги на дальнем краю дивана, Эйприл рассеянно смотрела на расслабленное лицо Саки. Он заснул сидя, откинувшись на мягкую спинку; розовый халат был узок в плечах и потому не сходился на груди, но с тем, чтобы прикрыть тело ниже пояса, справлялся. Одежда Шредера весело булькала в стиральной машине в ванной, доспехи заняли место на полу рядом с диваном. "Наверное, у него дома всё выглядит так же", - мелькнула мысль. Нагнувшись, Эйприл подобрала наладонник и принялась вертеть в руках. Осторожно дотронулась пальцем до кончика стального когтя. Такой острый... Человек в ярко-розовом халате, безмятежно спящий рядом, совершенно не был похож на Шредера, вечно злобного, вечно погруженного в свои коварные планы. И дело не только в отсутствии брони на теле. Саки снял броню и с души, рассказав журналистке такое, чего, наверное, не стоило знать никому. И теперь Эйприл не знала, что с этим делать. Она уже связалась со Сплинтером. Всего рассказывать не стала - лишь объяснила, что Шредер не хочет быть на одной стороне с давним врагом, что слишком глубока его обида на Хамато Йоши, чтобы забыть ее даже перед лицом смертельной опасности. Ведь Сплинтер наверняка помнит, в чем дело? Старый грызун слушал, кивал, тер пальцами мохнатый подбородок. А затем произнес именно то, что Эйприл ожидала услышать: - Я поговорю с Ороку Саки сам. Сообщить новость подопечному девушка не решилась. Вдруг опять выйдет из себя, а то и вовсе закроется? Или попытается уйти? В хрупкое перемирие и так не до конца верилось. Саки и Шредер настолько разные, словно две души в одном теле; после утренней вспышки гнева Эйприл начала бояться, что вместе с утраченными силами вернется и прежняя злобная личность. Положив часть брони на место, Эйприл придвинулась чуть ближе. Обнаженная грудь Саки мерно вздымалась в такт спокойному дыханию. Тоже покрытая шрамами, хоть и не так, как спина. Журналистка вздрогнула, глядя на аккуратные круглые следы, словно от дробинок. Мать тушила об него сигареты. Как... отвратительно. И он все равно рассказал, стоило задать вопрос. Морщась и глядя в сторону, но рассказал. Спокойным, обыденным тоном. Облизнув губы, Эйприл невольно положила руку на закрытое махровой тканью плечо; Саки еле заметно улыбнулся во сне. Откуда такое доверие? Разве о подобных вещах рассказывают кому попало? Кого попало и не целуют так, напомнил внутренний голос. Щеки Эйприл вспыхнули. Черно-белый мир на глазах приобретал оттенки и полутона, и теперь вражда между Шредером и черепашками казалась совсем нелепой. Да, амбиции, жажда власти и мести. Но никогда раньше и в голову не приходило задуматься - откуда все это взялось. И можно ли остановить Шредера мирным путем, вернув к жизни Ороку Саки - такого, каким он был бы, если бы от жизни не пришлось прятаться в утыканную шипами броню. Такого, как сейчас. Смешно ворчащего во сне. Перемазанного в мыльной пене и вполне довольного этим. Улыбающегося, теплого и уютного. *** - Учитель, мы на месте. Сплинтер кивнул, глядя на свое отражение в отключенном мониторе радара. Пятнадцать лет подряд одно и то же. Серо-коричневая шерсть вместо смуглой кожи и черных волос, когтистые лапы вместо рук, хвост, огромные желтоватые резцы, способные разрубить кирпич или толстую доску и не сломаться. И - запах. Настырный, приторный, сладковатый запах крысиного пота, от которого невозможно избавиться. Не будь Сплинтер все еще наполовину человеком, это не было бы проблемой. Человек бы не прожил в канализации столько лет, усмехнулся Сплинтер и взмахнул розовым хвостом. И не смог бы так хорошо понимать собственных необычных учеников. - Йоу, ребята! - воскликнул Микеланджело откуда-то снаружи. - Чур, я остаюсь на улице! - Ни за что, - суровым тоном перебил Рафаэль. - Тупоголовых буду ждать я. И пусть только попробуют сунуться, - хищно усмехнувшись, черепашка прокрутил в руке сай. - Спокойно, мои черепашки. - Грызун тяжело спрыгнул с трапа и сложил лапы на рукоятке трости. - Вы оба останетесь здесь. А Леонардо и Донателло пойдут со мной и последят за Эйприл, пока я буду беседовать со Шредером. Рафаэль обернулся; глаза в прорезях красной маски смотрели недоумевающе. - Но учитель, вам слишком опасно оставаться наедине со Шредером! - Не волнуйся, - засмеялся Сплинтер. - Я побеждал его в полной силе, смогу удержать и теперь. Это дело только между ним и мной, Эйприл здесь не поможет. Даже напротив. Вот почему я прошу вас побыть с ней. Вы нужны ей, ученики мои. Четыре головы в разноцветных повязках дружно склонились. - Да, учитель. Сумерки только начинали сгущаться, так что Микеланджело и Рафаэль отошли к палисаднику; шаг назад, под сень деревьев - и черепашек уже невозможно было заметить. Только поблескивали белки глаз при резких взглядах в сторону. Определенно облик животного идеален для искусства скрытности. Леонардо выглянул из-за фургона, вскинул раскрытую ладонь, затем кулак. Донателло и Сплинтер застыли. Под шаркающий шелест собственных шагов из тени выплыла грузная дама с крохотной белой болонкой на поводке. Собачонка вертелась, прыгала, завязанные яркими резиночками хвостики на лохматой макушке забавно тряслись. Потянув носом в сторону Сплинтера, болонка зашлась визгливым лаем. - Успокойся, Мими, - произнесла дама размеренным грудным контральто. - Это всего лишь фургон. Он даже никуда не едет. Обиженная непониманием, собачонка несколько раз подпрыгнула чуть ли не на фут, гавкая еще более неистово. - Мими, веди себя прилично, - пробасила дама, потянув за поводок. Пышные формы колебались в такт походке. - Ты не будешь нюхать этот фургон. Мы идем домой. Мими жалобно заскулила и поплелась за хозяйкой, понуро опустив вихрастую голову. Сплинтер усмехнулся в усы; Донателло с облегчением выдохнул. - Я уже думал, эта шавка нас спалит. - Даже в таком теле собака остается верной своим охотничьим инстинктам, - произнес грызун. - Никогда не забывай про истинную сущность того, кто стоит перед тобой, даже если внешность обманчива. Высунув круглую голову из-за фургона и оглядевшись, Леонардо кивнул. Стараясь держаться стены дома, мутанты гуськом пробрались к знакомому подъезду. Сплинтер бросил взгляд на палисадник, туда, где притаились Рафаэль и Микеланджело. Темнота. Никого. Слабоватое зрение крысы не различало черепашек на таком расстоянии; значит, кабан с носорогом тоже не заметят. Впрочем, от Бибопа и Рокстеди можно спрятаться и без ниндзютсу. На счастье, в подъезде было пусто, так что до квартиры Эйприл удалось добраться без приключений. Журналистка открыла быстро, словно с минуты на минуту ждала гостей; мутанты шагнули внутрь, щурясь в полумраке после освещенной лестничной площадки. - Заснул, - пояснила девушка шепотом. Сплинтер понимающе кивнул. Донателло привычно скользнул к кладовке. - Я откачаю немного энергии, чтобы он не смог никому повредить. Эйприл жалобно приподняла брови, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать; чешуйчатая трехпалая ладонь Леонардо легла журналистке на плечо. - Спокойно, Эйприл. Мы не причиним Шредеру вреда, - вполголоса произнес лидер. - Это все для нашей общей безопасности. Мы не можем ему доверять. Горестно скривив губы, Эйприл потупила взгляд. Черепаха нахмурился. Что-то не так. Возможно, Рафаэль не так уж и ошибался, настаивая на том, что попытки девушки защитить Шредера выглядят странно. Это уже не просто желание обезопасить свой дом от насилия. Нечто большее. Зеленые пальцы сжались крепче. - Эйприл, нам нужно поговорить. Девушка испуганно подняла глаза. - Наедине, - добавил лидер. - Кухня подойдет?.. Леонардо бросил взгляд в полутемную гостиную. Донателло возился возле Шредера. Тот по-прежнему спал. Уже не на полу - на диване. В одном только банном халате, небрежно застегнутом, разметавшемся на груди. Брови под синей повязкой резко сдвинулись к переносице. - Я сказал - наедине. Пойдем на крышу. Сплинтер молча кивнул; блестящие темные глаза крысы проводили взглядом журналистку и черепаху. Хорошо, что Рафаэль остался внизу. Такое зрелище непременно вывело бы вояку из себя... Старый грызун покачал головой. Видимо, в каплю мутагена, доставшейся Рафаэлю, попала капля горячей, как расплавленный металл, крови Шредера. Донателло вернулся из комнаты, толкая перед собой агрегат. - Учитель, я закончил. Он сможет прийти в себя и говорить, но не будет способен ни драться, ни даже встать, - произнес изобретатель. - Где Леонардо и Эйприл? - На крыше. - Пара неторопливых шагов - и Сплинтер остановился, опираясь на трость и с прищуром глядя в карие глаза Донателло. - Спасибо, мой ученик. Присоединись к ним. Есть разговоры, которые не терпят свидетелей. У меня и Саки - свой. У вас с Эйприл - свой. Черепаха поклонился; смутный блик блеснул на отполированной спинной пластине. - Да, учитель. Ганбатте кудасай!