Цена

*** Второй день на службе оказался, несомненно, намного легче предыдущего. Работы было все еще много, да и домой Зигфрид звонил довольно часто, но, несмотря на ночное недоразумение, вчерашнего напряжения уже не чувствовал. К тому же, поразмыслив, он пришёл к выводу, что вёл себя действительно не очень умно. Кого можно опасаться в охраняемом доме? Уж во всяком случае, не фрау Марту и Фриду. До такого даже его фантазия не доходила. Ну ладно, ночью, спросонья, примерещилось нечто несуразное, – но утром-то вроде мог бы уже сложить два и два, подумать, что несёт откровенную чушь... тем более что ничего необычного в действительности и не произошло. Всё же верно Райнхард время от времени называет его параноиком. Увидеть потенциальную угрозу там, где её нет и быть не может – это уметь надо. Нет, причина-то понятна – страх за друга и леди Аннерозе, желание оградить их от новых гадостей в стиле той анонимки... Но, похоже, Райнхард, пережив первый шок от грязи, которой его облили Флегель с Тоддом, приобрёл иммунитет к подобного рода пакостям, так что все опасения были совершенно излишними. «Если бы мы только поговорили об этом раньше...» – в который раз подумал Кирхайс. Однозначно, события последних дней сказываются на нём не лучшим образом. Нужно срочно взять себя в руки, иначе это чревато действительно серьёзными ошибками, а он на них не имеет права – в особенности сейчас. К счастью, день выдался почти спокойным, не считая того, что Ройенталь в очередной раз умудрился устроить скандал, крупно поругавшись с оперативным отделом первого адмиралтейства. Но, хотя Зигфриду и пришлось улаживать конфликт с тамошним начальством, он был полностью на стороне Оскара: если в относительно мирное время задержка информации – не более чем досадная неприятность, то во время активных боевых действий или при подготовке к ним она может стать причиной смерти тысяч, если не миллионов. Уже во второй половине дня Биттенфельд доложился с орбиты о начале работ, – и, судя по всему, за это направление можно было не волноваться: рыжий вице-адмирал точно не допустит никаких сбоев в процессе перевооружения кораблей. В итоге, несмотря на небольшую задержку на службе, домой Зигфрид приехал с твёрдым намерением хотя бы на один вечер забыть обо всех проблемах и просто отдохнуть с книжкой или поупражняться в стрельбе. Дома, как оказалось, тоже всё было вполне мирно. Райнхард чувствовал себя сносно и с удовольствием воспринял идею о том, чтобы после ужина выйти во двор прогуляться. Как оказалось, охрана выполнила все пожелания Лоэнграмма, и на краю лужайки теперь красовались новенькие, несомненно, позаимствованные с ближайшей тренировочной базы мишени и небольшой деревянный барьер. При этом, стоило двум адмиралам подойти поближе, как с лужайки тотчас ретировались все свободные от смены нижние чины, оставив её в их полное и безраздельное распоряжение, чем Зигфрид и решил воспользоваться. В отличие от друга, Райнхард не проявил особого интереса и уселся на вкопанную рядом с барьером лавочку. Как подозревал Кирхайс, это демонстративное равнодушие было вызвано более чем посредственными успехами в стрельбе, которые Лоэнграмм продемонстрировал сегодня днём. Райнхард рассказал ему о том, что выходил сегодня пострелять, но вот о своих результатах, конечно же, умолчал... только, как следовало из доклада начальника охраны, ушёл он из импровизированного тира крайне раздражённым, и было нетрудно понять, отчего. Впрочем, спустя пару минут Райнхард всё же не утерпел и подошёл поближе, а после первой серии выстрелов и сам взялся за оружие. Точность стрельбы, как и предполагалось, намного уступала обычному результату Лоэнграмма. Правда, он, видимо, уже понял, что ожидать иного бессмысленно, поэтому всего лишь язвительно, но почти беззлобно комментировал свои промахи и не зацикливался на них. Следующий день прошел вполне спокойно, вплоть до вечера, который преподнёс очередной сюрприз. После ужина и прогулки они с Райнхардом устроились в гостиной, и Кирхайс принялся читать вслух последние новости. Особенно их заинтересовал раздел светской хроники, в одной из статей которого неоднократно упоминалась графиня Грюнвальд. Хотя, к большому сожалению обоих, вся информация сводилась к описанию вечерних нарядов и новых украшений, замеченных пронырливыми журналистами. О фаворитке кайзера пресса писала не то чтобы очень часто – ведь с её именем не было связано ни единого скандала, на которые так падки читатели, но всё же совсем без внимания не оставляла. Райнхард от подобных статей обычно злился и ещё долго потом шипел, как рассерженный кот, а Зигфриду приходилось его успокаивать. Но всякий раз, увидев в заголовке или тексте имя Аннерозе, оба не могли устоять перед возможностью прочитать текст – пусть даже очередное повествование о приёме, бале или ещё каком-нибудь дворцовом мероприятии. Впрочем, на этот раз от обсуждения прочитанного их быстро отвлёк донёсшийся из прихожей шум. Но не успел Зигфрид встать, чтобы пойти проверить, что там случилось, как на пороге комнаты возник начальник охраны. –Ваше превосходительство, – десантник вытягивается по стойке «смирно» и обращается к Лоэнграмму, – к вам посетитель. Зигфрид с Райнхардом удивлённо переглядываются. Они не слишком привыкли к визитёрам: в последнее время, кроме Миттельмайера с Ройенталем и доктора Штромейера, к ним никто не приходил, но все они предупредили бы заранее. Баронесса фон Вестфален не в счёт, она дама, а охранник явно имеет в виду мужчину. –Он представился? – удивление на лице Райнхарда постепенно сменяется явным интересом. –Да, он назвался капитаном Фернером, мы проверили его документы, похоже, они подлинные. Судя по интонации, с которой лейтенант это произносит, он был бы рад, если бы удостоверение личности оказалось фальшивым. Тогда нежданного посетителя можно было бы с чистой совестью не пускать, а может – и сразу же задержать. Да и высокое начальство, скорее всего, приказало бы то же самое. Услышав фамилию капитана, Зигфрид сразу вспоминает, что она ему знакома, – и обстоятельства, связанные с этим, особо добрыми не назовёшь. Райнхард, видимо, замечает изменившееся выражение лица друга и тут же спрашивает: –Кирхайс, ты его знаешь? –Да, он служит у Брауншвейга, вернее, служил, когда я о нём слышал. Именно он командовал отрядом, посланным арестовать Клопштока, – Зигфрид отставляет на журнальный столик ноутбук и пересаживается поближе к креслу друга. –Хм, кажется, ты мне об этом докладывал, – Райнхард задумывается, явно вспоминая прошлогодние события, затем поворачивается к лейтенанту и задаёт новый вопрос: – Он сказал, что ему надо? –Так точно, – лейтенант докладывает в строгом соответствии с уставом, только Зигфрид всё равно чувствует в его словах неодобрение происходящего. – Капитан Фернер заявил, что желает лично встретиться с вами, Ваше превосходительство, или с Его превосходительством контр-адмиралом Кирхайсом. –Что конкретно ему от нас нужно, он не уточнял? – фраза звучит как вопрос, но она больше похожа на продолжение какой-то мысли Райнхарда, не высказанной вслух. –Никак нет, – и, после секундной паузы: – Прикажете его задержать? Райнхард слегка кривится: излишнее рвение охранника, очевидно, начинает его раздражать. –Кирхайс, у тебя есть какие-нибудь идеи насчёт того, зачем офицеру из свиты герцога могло понадобиться требовать встречи с нами? – Райнхард начинает выбивать пальцами здоровой руки на деревянном подлокотнике неровный ритм, но тут же резко обрывает себя и накрывает правой ладонью неподвижную левую. –Ничего конкретного. Зависит от того, пришёл он по собственной инициативе либо его прислал Флегель, – Зигфрид действительно пока теряется в догадках. Одну, хотя та и кажется ему слишком маловероятной, он всё же решается озвучить: – Ну, и нельзя полностью исключать возможность… Райнхард, до этого вполне спокойно слушавший друга, резко взмахивает рукой, останавливая его, и недовольно произносит: –Нет, это даже для них слишком… – фраза остаётся недосказанной, но оба прекрасно понимают что каждый из них имел в виду. Кирхайс в принципе согласен с другом. Задумай Флегель новое покушение, оно бы наверняка было обставлено совершенно иначе, но сбрасывать со счетов фантастическую наглость этого субъекта, особенно после его попытки связаться с Аннерозе, они не имеют права. –Лорд Райнхард, давайте я сам с ним переговорю, тем более, он сказал, что моя кандидатура его устраивает. Райнхард медлит с ответом, при этом чуть наклоняет голову набок и прикусывает нижнюю губу. Взгляд его серых глаз постепенно приобретает опасный блеск отточенного клинка. Затем он выпрямляется и тоном, не терпящим возражений, заявляет: –Нет, я хочу его видеть, – и, обернувшись к охраннику: – Лейтенант, приведите капитана Фернера. –Слушаюсь. Тот отдаёт честь и уже разворачивается, чтобы выйти, но Зигфрид его останавливает. Охранник застывает, а Райнхард бросает недовольный взгляд на друга, но пока молчит. Кирхайс делает вид, что не замечает холодный блеск в его глазах, и спокойно приказывает: –Лейтенант, перед тем, как вы приведёте этого человека сюда, пусть его тщательно обыщут. На лице охранника мелькает едва заметная довольная ухмылка, он щелкает каблуками, снова вытягивается и произносит: –Слушаюсь. Я могу идти? –Идите, – отпустив охранника, Зигфрид обращается к другу: – Лорд Райнхард, пересядьте, пожалуйста, в то кресло. Кивок в сторону кресла, стоящего по другую сторону от дивана, вызывает новый яростный взгляд, но после секундного замешательства Райнхард все-таки встаёт и переходит в указанное кресло. Кирхайс тоже поднимается со своего места и переставляет журнальный столик так, чтобы он оказался между Райнхардом и тем, кто войдёт в комнату. Лоэнграмм, наблюдающий за его манипуляциями, громко фыркает, но опять-таки оставляет их без комментариев. Зигфрид, не обращая на это внимания, достаёт из кобуры бластер и, обойдя кресло, становится позади, – но так, чтобы иметь возможность моментально открыть огонь. Ожидание несколько затягивается, и Райнхард, всегда отличавшийся нетерпеливостью, снова принимается нервно выстукивать ритм, напоминающий старинный код для передачи информации. Минут через десять, видимо, окончательно потеряв терпение, он оборачивается к Кирхайсу и спрашивает – с явным намёком на то, что считает виновником задержки именно его: –Что они там так возятся, решили рассматривать все его вещи под лупой? –Не знаю, – Зигфрид чуть улыбается, чтобы как-то снять царящее в комнате напряжение, – но не думаю, что нам стоит вмешиваться в действия охраны, мне они кажутся вполне компетентными. –Ну, тебе виднее, – это произносится уже с меньшим раздражением, но пальцы всё так же выбивают дробь. Естественно, ему виднее, ведь помимо всего прочего Кирхайс успел побывать и в роли начальника корабельной службы безопасности, так что прекрасно знает все процедуры и предписания устава насчёт организации охраны. А вот Райнхард никогда не считал подобные вопросы интересными и, похоже, выбросил из головы все знания, связанные с уставом караульной службы, сразу же после сдачи зачёта в академии. Проходит ещё несколько долгих минут, и наконец-то хлопает входная дверь, а затем в комнату заглядывает начальник охраны. –Ваше превосходительство, согласно с приказом мы произвели досмотр капитана Фернера, оружия обнаружено не было. Разрешите впустить? –Да, пусть войдёт, – в голосе Райнхарда отчётливо слышатся привычные командные нотки. Лейтенант оборачивается, что-то тихо говорит стоящим в коридоре солдатам, и затем в комнату входит относительно молодой, – во всяком случае, точно не старше Миттельмайера или Ройенталя, – светловолосый человек в штатском. За ним следуют двое охранников, и в небольшой гостиной становится совсем тесно. –Лейтенант, спасибо, подождите с вашими людьми за дверью, – Лоэнграмм явно не собирается беседовать с посетителем в присутствии посторонних. Хотя Кирхайсу и не слишком нравится такая перспектива, но он вынужден согласиться с другом. Какова бы ни была причина прихода Фернера, более чем вероятно, что посвящать в неё десантников не стоит. Поэтому, заметив, что лейтенант собирается возразить, Зигфрид отрицательно качает головой, давая понять, что спор сейчас неуместен. Как только охрана покидает комнату, Райнхард тут же начинает разговор, больше похожий на допрос: –Итак, капитан, вы хотели видеть нас с контр-адмиралом Кирхайсом, причём предпочли явиться к нам домой, а не в адмиралтейство, из чего я делаю вывод, что дело, по которому вы пришли, не терпит отлагательства. –Так точно, – Фернер вытягивается по стойке «смирно», несмотря на то, что одет в гражданское. Держится капитан неплохо, хотя охрана наглядно продемонстрировала, что пока ему здесь откровенно не рады. Жаль, что в свое время Зигфрид не озаботился просмотреть его досье, но нельзя же изучать личные дела всех офицеров, с которыми так или иначе сталкиваешься на службе. –И что же это за дело, капитан? – Райнхард чуть наклоняется вперёд. –Ко мне попала информация, что на вас и на контр-адмирала Кирхайса готовится покушение, – слова звучат чётко, без единой запинки, но Зигфрид всё же замечает тщательно скрываемое за этой чеканностью волнение. Именно волнение, а не страх. Само по себе такое поведение ни о чём не говорит, но всё же не может не вызывать уважения, даже если он и послан сюда Флегелем. –Что вы имеете в виду, и откуда у вас эта информация? – тон Райнхарда моментально становится ледяным, выражения лица Кирхайс, конечно же, не видит... но может представить застывшую на нём сейчас холодную маску гнева. Фернер едва заметно передёргивает плечами, но взгляд зелёных глаз остаётся практически таким же спокойным. Только на мгновение в них проскальзывает что-то отдалённо похожее на досаду – и тут же исчезает. Капитан снова выпрямляется и продолжает, так же тщательно подбирая каждое слово: –Я служу в части, непосредственно подчинённой Его светлости герцогу Брауншвейгу. Сейчас я нахожусь в отпуске, но сегодня утром ко мне пришёл посыльный от племянника герцога, барона Флегеля, с приказом немедленно явиться к нему домой. Поскольку я был не в курсе того, что барон находится под домашним арестом, я выполнил приказ. Фернер на мгновение замолкает, и Райнхард тут же задаёт новый вопрос: –Я так понимаю, что вы смогли встретиться с ним? Об аресте ни Зигфрид, ни Райнхард ещё не слышали. Видимо, кайзер был совсем не в восторге от того, что племянник опального герцога посмел потревожить госпожу Аннерозе, но сейчас важно не это, а то, что даже в таком положении Флегель имеет возможность связаться с подчинёнными Брауншвейга. Похоже, что ему удалось как-то подкупить полицию. –Да, несмотря на то, что перед домом барона стоит пост военной полиции, нас с посыльным беспрепятственно пропустили, – капитан снова делает паузу в своём рассказе, словно бы ожидая нового вопроса. –Капитан, продолжайте и не заставляйте меня каждый раз вас подталкивать. Это ведь вы пришли ко мне, вот и извольте рассказывать всё как есть. Райнхард раздражён, но пока ещё более-менее контролирует себя. Впрочем, если так пойдёт и дальше, всё же придётся вмешаться. Пока это делать рано, иначе он, наоборот, разозлит Лоэнграмма ещё больше. Да и Фернер вроде бы вполне справляется со своими эмоциями. –Прошу меня простить, – он слегка наклоняет голову и возобновляет рассказ: – Барон Флегель в курсе того, что я неоднократно исполнял конфиденциальные поручения как самого герцога, так и его адъютанта, полковника Ансбаха, и, видимо, исходя из этого решил быть со мной откровенным. Судя по его словам, он больше не рассчитывает на покровительство кого-либо из Брауншвейгов, но при этом совершенно уверен, что всё ещё может избежать любых репрессий, если избавится от основной опасности, которую видит в вашем лице. Вы являетесь важным свидетелем по обоим делам, в которых обвиняют его дядю, и к которым он сам имеет непосредственное отношение. Именно для решения этой проблемы он и решил использовать меня, – а капитан либо слишком смел, либо… что намного хуже, слишком глуп, раз в открытую признаётся в том, за что его вполне можно заставить отвечать. Хотя тут возможен ещё один логичный вариант: Флегель прижал Фернера к стенке, ему попросту некуда деваться, вот он и предпочёл спасаться таким рискованным способом. – После того, как его первоначальный расчет себя не оправдал... Насколько я понял, его попытка предложить кайзеру свои услуги по окончательной дискредитации герцога Брауншвейга через графиню Грюнвальд провалилась, более того, барон уверен, что именно графиня способствовала тому, что он снова оказался под арестом, – как же тяжело слушать, как кто-то походя упоминает имя госпожи Аннерозе, да ещё и в таком контексте. Хорошо, что Райнхард оставляет это заявление без комментариев, видимо, тоже понимает, что не стоит переносить своё отношение к Флегелю на того, кто всего лишь озвучил его планы. – Учитывая всё вышеперечисленное, барон разработал новый план, согласно которому он собирался устроить похищение контр-адмирала Кирхайса – и затем, используя шантаж, вынудить вас, Ваше превосходительство, вступить в переговоры, во время которых он рассчитывал убить вас обоих. Ему нужен был компетентный исполнитель для организации похищения и дальнейшего убийства, поэтому он обратился ко мне. Фернер замолкает и только теперь позволяет себе слегка изменить стойку, но совсем немного, при этом взгляд его тоже меняется – в нём появляется нечто похожее на надежду. Всё же очевидно, что Фернер увяз в этой истории несколько больше, чем пытается показать, и для него это – действительно единственный способ выпутаться из неё с минимальными потерями. Райнхард новых вопросов не задаёт, видимо, обдумывает услышанное, а вот у Зигфрида вопросы есть, и он решает, что стоит попробовать кое-что выяснить... и понаблюдать при этом за реакцией, которую вызовут его слова. –Капитан, вы упомянули, что выполняли поручения герцога, – в зелёных глазах моментально зарождается тревога, Фернер явно прикидывает, о чем его сейчас спросят. – Скажите, это ведь вы вскрыли сейфы в наших кабинетах и забрали копию отчёта комиссии по расследованию махинаций фон Фрича? Капитан слегка бледнеет, затем сглатывает, явно пытаясь справиться с подступившим к горлу комком, но всё же берёт себя в руки и отвечает: –Да, приказ об этом исходил от герцога и был передан мне полковником Ансбахом. Так, первая догадка оказалась верной, стоит попробовать ещё одну: –Вам известен текст письма с угрозами, которое было направлено Его превосходительству? –Я не видел самого письма, но барон упоминал о нём, – Фернер отвечает без запинки, этот вопрос точно не вызывает у него никаких опасений. –Вы участвовали в похищении Его превосходительства? –Нет, – вот так, без всяких пояснений и оправданий. Понимает, что либо поверят, либо нет, а проверить, был ли капитан среди напавших, довольно легко – нужно только спросить сидящего у Ройенталя пленного Ну, и последний вопрос, ответ на который для Кирхайса, в принципе, уже очевиден: –Вы осознаёте, что сейчас признались как минимум в должностном преступлении, и мы будем вынуждены задержать вас и передать военной полиции? Фернер опускает взгляд, но отвечает так же решительно, как и раньше: –Да, я готов дать показания. Зигфрид чуть отступает в сторону, хотя всё так же продолжает удерживать его в поле зрения. –Лорд Райнхард, если у вас нет больше вопросов к капитану, я предлагаю пока передать его нашей охране и связаться со следователем. Райнхард, до этого так же, как и Кирхайс, внимательно следивший за Фернером, на мгновение оборачивается к другу, но тут же садится ровно и произносит: –Капитан Фернер, вы останетесь под охраной моих людей до прибытия военной полиции. В дальнейшем разбирательстве вы будете участвовать как свидетель – о взломе им пока ничего не известно, так что эту подробность можете опустить. Кирхайс, проводи капитана. –Слушаюсь, – Зигфрид делает шаг вперёд, Фернер без всяких возражений разворачивается и позволяет вывести себя из комнаты. Вернувшись, Кирхайс застает Райнхарда всё так же сидящим в кресле, только в более свободной позе, – и, похоже, настроение друга заметно улучшилось. –Ты созвонился с полицией? –Да, сказали, что пришлют людей забрать Фернера в течение получаса. Не хотите чаю? Я сегодня принёс новый, у него довольно интересный вкус. Райнхард слегка кривится, но после секундной паузы всё же произносит: –Я бы с удовольствием выпил вина, но ладно, давай уж свой чай... хотя, как по мне, то они все одинаковые. Зигфрид не возражает, – да и зачем, друга не переубедить, к тому же, он и сам больше любит кофе, но Райнхарду пока ещё рано переходить на привычный напиток, а об алкоголе тем более не может быть и речи. Просто после такого разговора хочется как-то расслабиться, да и за чаем обсудить все вероятные последствия будет проще. Гостиная находится на первом этаже, поэтому на то, чтобы передать просьбу Фриде, уходит всего несколько минут. Снова вернувшись в комнату, Кирхайс первым делом переставляет на место журнальный столик, после чего устраивается в кресле напротив Лоэнграмма. –Так что ты думаешь насчёт нашего сегодняшнего гостя? – Райнхард сидит, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Кажется он при этом совершенно спокойным, но выражение глаз – совсем как в бою, когда противник допускает фатальную ошибку. –Если это не игра с двойным дном, то у нас появился неплохой свидетель – и есть шанс, что его слов окажется достаточно, чтобы Флегеля осудили. Нам в этом случае не придется раскрывать подробности вашего спасения. В том, что на игру это совсем не похоже, Зигфрид практически уверен, только всё же предпочитает делать окончательные выводы после тщательной проверки. –Мне кажется, что Фернер не лжет. Знаешь, Кирхайс, мне понравилось, как он держался. Особенно то, что он не стал себя выгораживать. Лоэнграмм часто поддаётся эмоциям, оценивая людей, но при этом его суждения почти всегда оказываются верными. Похоже, что сейчас налицо именно такой случай. –Мне тоже так кажется, хотя я дождался бы реакции следствия, – услышав это, Райнхард неопределённо хмыкает. Он явно пока что не слишком высокого мнения об официальном расследовании. – Всё же я должен заметить, что последнее время военная полиция действует достаточно оперативно и вполне адекватно. –Ты ещё скажи, что они намереваются довести дело до конца и наказать Брауншвейга так, как он этого заслуживает! Злость и сарказм звучат в каждом слове Лоэнграмма, но они точно направлены не на друга, поэтому Кирхайс только отрицательно качает головой. От продолжения беседы их отвлекает вошедшая в гостиную Фрида, и Зигфрид, воспользовавшись случаем, поднимается ей навстречу, чтобы забрать поднос. Пока он расставляет на столе все принесенное и наливает в чашки чай – действительно очень ароматный, – Лоэнграмм молчит. Но, стоит Кирхайсу сесть, как разговор сразу же возобновляется. Впрочем, небольшой перерыв, видимо, дал Райнхарду возможность немного успокоиться и взглянуть на ситуацию в несколько ином ракурсе. –А Флегель оказался ещё большим идиотом, чем я думал – он же сам себе вырыл яму. –Он привык к безнаказанности и не может осознать, что его излюбленные методы не всегда приводят к желаемому результату, – а кроме того, барон недооценил реакцию кайзера на попытки втянуть в грязные интриги госпожу Аннерозе, но об этом лучше лишний раз не напоминать. – Он просто не сталкивался с ситуацией, в которой шантаж и подкуп бесполезны. Зигфрид на мгновение задумывается над тем, положить ли в чай сахар или ограничиться клубничным вареньем, и останавливает свой выбор на варенье, вазочка с которым стоит возле Райнхарда. Тот, заметив его движение, тут же пододвигает её ближе к Кирхайсу, причём делает это левой рукой, – и тут же замирает, с изумлением уставившись на зафиксированные лонгетой пальцы. –Лорд Райнхард, что такое? – Зигфрид привстаёт со своего места и наклоняется через стол, чтобы лучше видеть руку друга. –Мне показалось, что пальцы немного шевельнулись, – голос Лоэнграмма звучит очень неуверенно, но при этом в его глазах, кроме удивления, возникает отблеск надежды, пока ещё очень слабый. –Ну, я вам говорил, что всё будет в порядке, нужно только регулярно заниматься, – Зигфрид улыбается, и Райнхард отвечает ему тем же. –Кирхайс, я же не отказываюсь! – серые глаза радостно сверкают из-под длинной чёлки, но веселье из них моментально пропадает, стоит только взгляду вернуться к всё так же неподвижным пальцам. – Только… – голос становится глуше, – это слишком долго. Райнхард вздыхает и опускает голову, не желая смотреть на покалеченную руку. –Вы снова торопитесь, – в словах Зигфрида нет и намёка на упрёк, наоборот, он старается ободрить и поддержать друга. – Мы ведь только недавно начали упражнения, а травма была очень серьёзной. –Да, ты прав, – Райнхард пока не поднимает взгляд, но всё же его согласие не кажется притворным. *** За следующие несколько дней на службе ничего необычного или тревожного, слава богам, не происходило, и Кирхайс смог провести оба выходных дома. Правда, этот участок фронта был еще сложнее: на выздоравливающего Райнхарда вынужденное безделье действовало не лучшим образом, любая мелочь вызывала вспышку раздражения, отчего становилось всё сложнее удерживать его от необдуманных поступков. Но опыт и терпение Зигфрида пока перевешивали в этих столкновениях, и друг, хоть и с трудом, но принимал приводимые доводы. Касательно расследования причин для волнения пока тоже не было. Благодаря всё тому же Мюллеру появились сведения о том, что Флегель взят под стражу, – так что на данный момент все основные фигуранты обоих дел временно были изолированы. Кроме того, полицейские, подкупленные бароном, понесли строгое наказание, и можно было ожидать, что хотя бы некоторое время остальные любители лёгких денег поостерегутся иметь с ним дело. Кирхайс, впрочем, знал об этом чуть больше. Ему надоело быть в неведении относительно происходящего, а такие ненадёжные источники информации, как слухи, раздражали его ничуть не меньше, чем Райнхарда. Но, находясь в вынужденном отпуске, Зигфрид слушался друга и не рисковал лезть в базы данных полиции и дворцовой канцелярии. Забраться туда со служебного компьютера было намного проще и безопаснее, поэтому, сопоставив все за и против, Кирхайс всё-таки решил нарушить запрет и пройтись хотя бы по полицейским файлам. Как он и предполагал, сделать это оказалось не слишком трудно, – и, судя по всему, его посещение так и осталось не замеченным военной полицией. Зато в результате удалось получить доступ ко всем протоколам допросов фон Фрича, его племянника, барона Флегеля – и Фернера, а также остальных свидетелей. А вот протоколы бесед с Брауншвейгом отсутствовали, но тут Зигфрид справедливо решил, что их вполне могли вести от руки и не вносить в общую базу данных – слишком уж титулованным оказался подозреваемый. Из полученной информации можно было сделать следующие выводы: во-первых, расследование велось вполне компетентно и определенно имело поддержку на самом верху. Другое дело, как именно распорядятся полученной информацией те, кто будет принимать решение... Во-вторых, Кирхайс не ошибся в своих выводах относительно Фернера. Капитан знал достаточно и активно сотрудничал со следователем, – но, судя по протоколам, не был замешан ни в чём, что могло гарантированно подвести его под трибунал. Видимо, для особо грязных дел у герцога имелись другие исполнители. Из интереса Зигфрид просмотрел и личное дело капитана. Как оказалось, Фернер прошёл подготовку аналитика и имел опыт работы в разведывательном управлении флота. Так что присмотреться к нему однозначно стоило. К концу рабочего дня пятнадцатого мая у Оскара фон Ройенталя оставались нерешёнными только два, но очень важных для него лично вопроса: куда пойти вечером и как уговорить Вольфа присоединиться к намеченному походу. И если с первым всё было более-менее ясно, оставалось только выбрать ресторан, позвонить и заказать столик, то со вторым всё обстояло намного сложнее. Услышав на прошлой неделе от Кирхайса о так кстати появившемся свидетеле, готовом дать показания против Флегеля и остальных, а потом и об аресте барона, Оскар с Вольфом решили слегка отметить столь знаменательное событие. Вот только это «слегка» в итоге приобрело существенно большие масштабы. Друзьям, конечно же, было не привыкать, в их богатой на приключения жизни и не такое случалось... но утром, когда они явились на службу, их угораздило столкнуться с Кирхайсом. Зигфрид, конечно же, промолчал, – как младший по званию, он и не имел права возмущаться, – только взгляд его был намного красноречивее любого выговора. На совесть Миттельмайера, во всяком случае, подействовало. Впрочем, времени с этого неприятного момента прошло уже достаточно много, да и так напиваться, как в прошлый раз, Ройенталь точно не собирался, ведь повод был не настолько серьёзен – просто паршивое настроение. Всё, что ему было нужно, – немного расслабиться в компании друга. Теоретически, существовал ещё один способ избавиться от хандры – во всяком случае, Оскару женское общество всегда помогало. Но его последняя пассия уехала навестить родственников, а завоевывать новую и даже вызывать профессионалку желания не было. Зато, открыв страничку одного из ресторанов, он был приятно удивлён тем, что за то время, пока он игнорировал это заведение, там открылся биллиардный зал. А с учётом того, что кухня там раньше была очень неплохая и репутация у ресторана с тех пор не испортилась, появился вполне реальный шанс уговорить Вольфа изменить своё мнение. К сожалению, кто-то из богов сегодня точно пребывал в ещё более худшем настроении, чем Оскар. Едва лишь Ройенталь собрался сделать заказ, как раздался входящий звонок комма, и секретарь сообщил о том, что пришёл командор Зиммель. Взглянув на часы, Оскар несколько удивился. Естественно, не тому, что Зиммель вообще просил его принять. Командор возглавлял отдел, ответственный за связь с первым адмиралтейством и военным министерством, и именно через него проходили оперативные сводки и аналитические материалы, получаемые из этих ведомств. А поскольку Оскар в их ещё не совсем оформившейся структуре отвечал именно за вопросы, связанные с планированием, то Зиммель у него в кабинете появлялся практически ежедневно. Но обычно он докладывал с самого утра, и сегодняшний день не был исключением, – следовательно, случилось что-то требующее его немедленного внимания. И, стоило командору войти, как Оскар быстро определил по его виду, что новости будут скверными. –Ваше превосходительство, – начал Зиммель сразу же, как только закрыл за собой дверь. – Из первого адмиралтейства только что пришло сообщение, что крепость Изерлон захвачена мятежниками. –Что? Они там окончательно с ума посходили? – с трудом нашел цензурные слова Ройенталь. Поверить в подобную чушь он был просто не в состоянии, но командор подошел к столу и протянул вице-адмиралу несколько скреплённых между собой листов бумаги с имперскими орлами и всеми положенными подписями. –Я пока не знаю подробностей, но как видите, сообщение пришло от заместителя фон Зеекта, и у меня нет причин ему не верить. –Твою… – на сей раз Оскар не сдержался, от души приложив и мятежников, и изерлонское командование, но легче от этого не стало. – Командор, это всё, что они прислали? –Так точно. Судя по тому, что мне удалось у них выяснить, более подробных сведений на данный момент нет. –Ясно. Можете идти. Примерно в это же время Райнхард, вопреки всем врачебным рекомендациям, читал книгу. Та была очень интересной, и как-то так получилось, что ему она до сих пор не попадалась на глаза. Впрочем, ничего удивительного: у Лоэнграмма уже давно практически не оставалось времени на чтение чего-то помимо служебных документов, не говоря уж о художественной литературе. За те две недели, что Кирхайс был дома, удалось несколько восполнить досадный пробел, но этой книге не повезло – друг как раз начал её читать перед своим выходом на службу, а продолжить всё никак не выпадало возможности. По вечерам они старались выйти во двор и позаниматься с оружием. С каждым днём получалось всё лучше, и Райнхард уже подумывал снова попробовать тренироваться с дуэльными пистолетами. Особой надобности в этом, конечно же, не было, но попасть в мишень из тяжелого, неудобного оружия – намного увлекательнее, чем из привычного бластера. Кроме прогулок и стрельбы, у них также всегда находились темы, требующие обсуждения: Кирхайс подробно рассказывал обо всём, что происходило в адмиралтействе и в целом за стенами дома, и Райнхард не мог оставить эти новости без комментариев и замечаний. Заставлять же усталого друга после напряженного рабочего дня и насыщенного вечера еще и читать на ночь было как-то неправильно. В итоге любопытство и желание узнать, чем же там всё закончилось, пересилило. Конечно, он не сразу проигнорировал настоятельные просьбы Кирхайса воздерживаться от подобной нагрузки. Точнее говоря, память о них действовала ровно неделю, а потом Райнхард решил, что чувствует себя уже вполне сносно: голова практически перестала кружиться, а слабость хотя и накатывала время от времени, но уже намного реже. Первый раз его хватило меньше чем на полчаса. Почувствовав первые признаки приближающейся головной боли, Лоэнграмм тут же закрыл книгу, но ничего страшного в тот раз не произошло. Может быть, потому, что он догадался сразу же выйти во двор и немного посидеть на лавочке, наблюдая за тренировкой охранников. Следующие попытки читать оказались более успешными. Райнхард всё же старался не злоупотреблять и останавливаться прежде, чем уставал. Этому очень способствовало постоянное опасение попасться за недозволенным занятием, к чему он пару раз был очень близок. Спрятать книгу от фрау Марты удавалось без труда, благо кресла в кабинете были глубокими, а реакция отработана за много лет занятий на тактических тренажёрах, но чувствовал Райнхард себя при этом почему-то отвратительно, как будто и правда совершил нечто не очень хорошее. Сегодня он зачитался несколько дольше, чем обычно, и, наконец-то взглянув на часы, тут же понял, что Кирхайс – если, конечно, не задерживается, но друг ни о чём таком не предупреждал, – должен появиться с минуты на минуту. Следовательно, книгу нужно срочно отнести на место. Выглянув в коридор и не обнаружив там ни фрау Марты, ни Фриды, Райнхард быстро пересёк пространство, отделяющее его от двери в библиотеку. Сделал он это как раз вовремя – стоило только поставить книгу на полку, как внизу хлопнула входная дверь. В связи с ремонтными работами на одной из улиц, по которой Зигфрид обычно возвращался домой, сегодня пришлось ехать в объезд, но новый водитель, назначенный вместо убитого сержанта Шлимана, прекрасно ориентировался в столице. Выбранный им путь оказался ничуть не длиннее обычного, да к тому же пролегал вдоль ботанического сада. В другое время Кирхайс обязательно воспользовался бы возможностью и полюбовался на цветущие вдоль ограды деревья, но сегодня ему было не до красот природы. Перед самым уходом со службы к нему зашел Ройенталь – и в весьма импульсивной форме сообщил о взятии Изерлона мятежниками. Возмущал Оскара не столько сам факт взятия крепости, – хотя нужно было очень постараться, чтобы проиграть врагу при таком численном перевесе, не говоря уж о наличии Торхаммера, – сколько то, как «оперативно» важная информация была передана им из первого адмиралтейства. Высказавшись, Ройенталь ушел – скорее всего, отправился к Миттельмайеру. Как подозревал Зигфрид, сегодняшний вечер для этих двоих закончится примерно так же, как и один из вечеров на прошлой неделе. Но, пока это не мешало работе, Кирхайс не собирался ни во что вмешиваться, хотя и не считал подобный способ расслабления эффективным. Зигфрида сейчас волновало совершенно другое – как отреагирует Райнхард на неприятную новость. Скрывать беспрецедентное событие от друга он точно не собирался. В принципе, можно было слегка повременить, но зачем? Разве что совсем немного, чтобы подготовить Лоэнграмма... К счастью, тот воспринял новости намного сдержаннее, чем Ройенталь. Кирхайс не стал вываливать новость с порога, справедливо посудив, что пока о таких вещах лучше говорить наедине. После ставшей уже привычной вечерней прогулки, когда они оба расположились в кабинете, обстановка куда лучше располагала к обсуждению успехов противника. Проверив, закрыта ли дверь, Зигфрид вызывает на шахматной доске последнюю недоигранную партию и обращается к другу: –Лорд Райнхард, – Лоэнграмм отрывает взгляд от фигур и вопросительно смотрит на него, – сегодня пришло сообщение с Изерлона. Крепость захвачена. Райнхард на мгновение замирает, затем откидывается на спинку кресла и произносит, обращаясь скорее к самому себе: –Он все-таки смог это сделать, – в голосе слышится если и не восхищение, то уж точно уважение к противнику. –Да, у Яна Вэньли хватило сил и удачи, – Кирхайс полностью разделяет мнение друга, ведь вражеский командир уже успел доказать свою компетентность и неординарность мышления. –А Штокхаузену с Зеектом не помог и Торхаммер! – Райнхард зло усмехается. – Хотя от них иного и ожидать не стоило. Кстати, подробности уже есть? –Нет, но думаю, что завтра что-то может появиться, – Зигфрид и сам бы хотел узнать, как подобное стало возможным. – Из донесения заместителя фон Зеекта ясно только то, что на момент захвата флот находился вне крепости, и мятежники воспользовались Торхаммером, в результате чего фон Зеект погиб, а оставшиеся корабли вынуждены были отойти под угрозой уничтожения. –Скажи уж лучше – сбежали, – Лоэнграмм недовольно кривится. – Кирхайс, постарайся выяснить, что там произошло в действительности, а то от официальных отчётов толку всё равно мало. –Да, конечно, – Зигфрид чуть склоняет голову. – Но должен заметить, что в последнее время качество информации, получаемой нами из первого адмиралтейства, упорно падает, а сводки опаздывают более чем на сутки. Сведения о Изерлоне поступили ещё вчера вечером, а к нам они попали только сегодня под конец дня. –Ты думаешь, это делается намеренно? – Райнхард прищуривается, и его глаза становятся темнее. –Нет, не думаю. Они ничего не добились бы, затягивая передачу данных. Скорее всего, это вызвано несогласованностью наших служб и отсутствием должной дисциплины, – Ройенталь, правда, назвал сложившуюся ситуацию несколько иначе, но повторять те эпитеты и сравнения у Кирхайса особого желания не было. Зато конкретную идею Оскара насчёт кардинального решения проблемы Зигфрид счёл вполне уместной. – Вице-адмирал Ройенталь сегодня высказал на этот счет одно предложение, которое, как мне кажется, стоит принять. –И что это? – гнев постепенно сменяется любопытством, но оттенок глаз Райнхарда всё еще напоминает о грозовых тучах, хотя молнии уже улеглись. –По мнению вице-адмирала, нам необходима собственная разведывательная служба, – Кирхайс замолкает и смотрит на друга, а тот, задумавшись, слегка прикусывает нижнюю губу. – Я понимаю, что это не самый оптимальный вариант, и в результате обязательно будут случаться накладки и дублирование функций, но то, что происходит сейчас – не лучше. –Хм… – Райнхард несильно ударяет ладонью по подлокотнику кресла, – мне это тоже не очень нравится, но Ройенталь, видимо, прав. Нужно только подумать, кому из наших офицеров подошла бы такая работа. Кажется, у Мюллера есть соответствующая подготовка, но для него это было бы явным понижением. –Кстати, а что вы решили насчёт Фернера? – Зигфрид уже обдумывал, куда бы пристроить капитана, и они с Райнхардом недавно говорили на эту тему, но пока не пришли к единому мнению. Кроме, естественно, собственно перевода под командование кого-либо из адмиралов Лоэнграмма – вне зависимости от исхода суда капитан заслужил, чтобы о его дальнейшей судьбе позаботились, и ему это наверняка понадобится. А ведь в подобной области опыт работы Фернера будет как нельзя кстати, и его не слишком высокое звание... –Ну, если контр-адмирала для этой должности слишком много, то капитана – слишком мало. Впрочем, ничто не мешает повысить его в звании, и думаю, что такая перспектива его вполне устроит, – Райнхард улыбается, вполне довольный своим решением, но примерно через минуту выражение его лица снова становится серьёзным, и он довольно-таки резко заявляет: – Кирхайс, я больше не могу сидеть дома. –Но, лорд Райнхард… – резкая смена темы разговора застаёт Зигфрида врасплох. Он всё же пытается возразить, однако Райнхард тут же перехватывает инициативу: –Я знаю, что ты хочешь сказать, но повторю ещё раз – я не намерен оставаться дома. Мне надоело то, что я не могу оперативно реагировать на происходящее. Кирхайс, не спорь, я нормально себя чувствую – и завтра же выхожу на службу. Спорить с другом, когда он настроен так решительно, практически невозможно, но Зигфрид всё равно пробует: –Лорд Райнхард, вы ведь знаете, что доктор Штромейер уехал на конференцию, он появится только к концу следующей недели, и я думаю, что всё же стоит дождаться его, а потом уже решать, достаточно ли вы здоровы... Серые глаза опять опасно сверкают, и тон становится отчетливо приказным: –Я, кажется, ясно выразился, что не намерен спорить на эту тему. Я здоров, Кирхайс. Зигфриду всё происходящее страшно не нравится, но друга сейчас ничто не переубедит, можно только нарваться на очередную резкость. Впрочем, похоже, Лоэнграмм и сам понимает, что сказал лишнее. Опустив взгляд, он произносит менее раздражённо: –Кирхайс, ты же должен понимать, что наше доблестное начальство очень скоро захочет вернуть Изерлон, и мы обязаны быть к этому готовы, – правая рука накрывает изуродованную левую, и пальцы сжимаются. Кажется, этот жест уже становится привычным. – У нас почти половина флота небоеспособна, а Мюкенбергер и остальные мало чем отличаются от альянсовских адмиралов, пославших Яна Вэньли на взятие неприступной крепости. –Ну, как оказалось, не настолько Изерлон и неприступен, – Зигфрид невесело улыбается. – Раз Яну удалось... –Вот именно, но у меня нет желания внезапно оказаться в такой же ситуации, так что завтра я буду в адмиралтействе. Для Вольфганга Миттельмайера этот день с самого начала выдался совершенно дурацким. За завтраком он умудрился разбить чашку из любимого сервиза Эвы. Крамольная мысль – зачем выставлять каждый день посуду, которой так дорожишь, – в его голову закрадывалась давно, но говорить об этом вслух Вольф всё же не решался. Женская логика слишком непредсказуема, и он уже давно оставил попытки её понять. Только вот смотреть на расстроенную из-за его неловкости жену было тяжело. В адмиралтействе тоже ничего не ладилось: для начала выяснилось, что заболел его секретарь, а присланный из канцелярии на подмену старший лейтенант оказался редкой бестолочью и умудрился буквально за час перепутать всё, до чего только смог дотянуться. Волк и без того не слишком любил бумажную работу, благодаря же этому горе-секретарю ему пришлось, вместо того чтобы заниматься делами, полдня переписывать резолюции на изрядной пачке документов. Встретившись в обед с Ройенталем и Кирхайсом, Вольф пожаловался на нерадивого помощника, но понимания с их стороны не дождался. Кирхайс, выслушав возмущённую тираду, невозмутимым тоном заметил, что, раз присланный офицер не справляется, то нужно позвонить начальнику канцелярии и попросить его заменить, а Оскар добавил, что от дураков следует вовремя избавляться. Вернувшись с обеда, Волк всё же решил проявить милосердие и дать лейтенанту ещё один шанс. Отдав приказ ничего не трогать и никого не пускать, он наконец-то занялся серьёзной работой. Но и тут всё пошло не так, как он рассчитывал – нет, с простым заданием секретарь вполне справлялся, но те, кому не удалось попасть в кабинет, стали методично набирать номер комма Миттельмайера. И, хотя он отключил звук и игнорировал почти все звонки, но постоянно мигающий сигнал входящего вызова всё равно страшно отвлекал. В том числе и поэтому докладная записка о сферах разграничения ответственности флотов, приписанных к двум адмиралтействам, еле ползла, зато настроение ухудшалось более чем стремительно. В итоге, когда позвонил Оскар и предложил куда-нибудь сходить вечером, Вольф отказался. И дело было вовсе не в том, что последний раз они с Ройенталем несколько перебрали, просто после такого бестолкового дня совершенно не хотелось куда-то ещё идти. Как бы там ни было, но к концу дня Вольф всё же нарисовал большую часть необходимых схем и решил, что остальное доделает завтра на свежую голову. Он как раз заканчивал заполнять последнюю сравнительную таблицу, когда в дверь постучали, а затем та немного приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова секретаря. Его лицо было подозрительного кирпично-красного оттенка. –Ваше превосходительство, там… – договорить ему не дают – дверь распахивается, и в комнату входит Оскар фон Ройенталь. –Миттельмайер, скажи наконец своему секретарю, что на меня всякие запреты не распространяются, – друг выглядит очень раздражённым, но при этом в его голосе отсутствует малейший намёк на сарказм. Упомянутый же старший лейтенант тут же вытягивается по стойке «смирно», имея при этом весьма жалкий вид. –Лейтенант, вы свободны. Волк кивает в сторону двери, и секретарь, козырнув, моментально исчезает. Ройенталь хмыкает, но, видимо, решает, что со списком тех, кого и когда можно пускать в кабинет, разберется и позже. –Оскар, что уже случилось? – друг пришёл не уговаривать его составить ему компанию в посещении очередного ресторана, это ясно и так, но Вольф всё-таки очень надеется, что проблема – не из разряда требующих сиюминутных действий. Ройенталь, проигнорировав приставленные к столу стулья, подходит к окну и опирается на подоконник. –Ничего неожиданного – кроме захвата Изерлона тем самым куцым тринадцатым флотом так называемого Альянса свободных планет... ну, и сущей мелочи, то есть гибели фон Зеекта вместе с половиной его кораблей, – на лице Ройенталя появляется ухмылка, и он складывает руки на груди. –Оскар, ты шутишь? – в голосе Вольфа сквозит явное возмущение, но оно тут же пропадает, стоит их взглядам встретиться. Ройенталь отрицательно качает головой. –Если бы. Я не доверяю этим идиотам из первого адмиралтейства, но такого и они бы сочинить не смогли. –Ну да, – Миттельмайер запускает руку в волосы. Всё же новость кажется слишком невероятной. Вольф знает, что Штокхаузен и Зеект не обладали особыми талантами, но как можно было проиграть сражение несопоставимо меньшему по численности флоту – и это не учитывая всех возможностей самой крепости? – Ты Кирхайсу сказал? –Да, я только что от него, – Оскар отрывается от окна и наконец-то подходит ближе. – И знаешь, у меня такое впечатление, что он не слишком удивился. Вольф тяжело вздыхает и с тоской косится на экран ноутбука, где открыта последняя из написанных страниц, на которой красуется недоделанная таблица. –Хель, ну вот какого йотуна они не могли взять этот … Изерлон хотя бы на пару дней позже? –Ну, я так думаю, что именно там, где ты сказал, фон Зеект сейчас и отчитывается, но чем тебя не устраивает дата? – Ройенталь обходит стол и заглядывает в ноутбук. – А, понятно, ты таки написал эту хрень... –Именно, там доделать совсем немного осталось, а теперь все придется переписывать заново, – Миттельмайер снова вздыхает и поднимает голову. –Волк, – ухмылка Оскара становится ещё шире, – чем бы тебе помогла пара дней? Записку пришлось бы переделывать в любом случае. –Ты не понимаешь, тогда было бы не так обидно, – Вольф, взглянув ещё раз на своё творение, опускает крышку ноутбука. –Хм, – Ройенталь облокачивается на спинку кресла позади друга, – не знаю, но я не вижу особой разницы. Наоборот, чуточку меньше дурной работы. Поблагодари за это господ демократов. –Знаешь, я склонен сказать спасибо нашим доблестным воякам, – Миттельмайер на минуту замолкает и начинает собирать разложенные по всему столу бумаги. Сунув всё в папку, он снова оборачивается к другу. – Как думаешь, что дальше будет с Изерлоном? –Да ничего особенного. Как был бардак, так и останется, только теперь не наш, а демократический. Ну, и танцы вокруг него будем устраивать мы, – Оскар наклоняется чуть ближе и произносит тоном, не терпящим возражений. – Так, ты как хочешь, но я считаю, что без хорошей выпивки сегодня не обойтись. Вольф вначале хочет возразить, но после минутных раздумий всё же соглашается: –Ладно, только поехали ко мне, у меня нет никакого настроения куда-нибудь тащиться.