Гугл, что делать, если дома завелись извращенец и мужик-домохозяйка?

      -И так, — немного нервно курил сигарету Шигараки, сидя с духом лиса и пса за столом, пока я сидела на коленях у Коккури и грызла яблоко, — Нам нужно думать, как вернуть Хаято — тян в прежнее состояние. А то она нас своей гиперактивностью в могилу сведёт. — Клин клином вышибают. Мы можем дать ей воды старения. И она достигнет опять своего возраста, — протянул недовольный Инугами, сидя насупившимся, из — за того, что ему не давали теперь даже на шаг ко мне подойти. — Ты дурак?! Вот ты дурак?! — взревели измученный Коккури, пока я стала играться с его волосам, завязывая из них запутанные морские узлы, которые потом невозможно было развязать, — Если мы ей дадим хоть на грамм больше нужного, то она может стать старухой! — истерик он, а затем заметил, что я натворила с его волосами и лис потерял дар речи просто, — Х… Хаято… Мать твою… — Ого, а когда она была малышкой, то всегда знала, что надо делать с надоедливыми женоподобными духами лисов, — довольно произнёс Инугами. — Я всегда знаю, что надо делать! — своим звонким и детским голоском провозгласила я и спрыгнув с колен ошарашенного и измученного лиса, побежала к направлении своей комнатки, где я всегда рисую, дабы приукрасить тот хаус во всей квартире, что я создала лишь за пять минут. — Держите её пока не поздно, — вздохнул Тануки немного утомлённо, выпуская изо рта колечки дыма, пока я уже во всю расхреначивала яркими фломастерами светлую одежду Коккури. — Хаято! — схватили меня в этот же момент за шкирку, — Нельзя так делать! Нельзя! — истерично орал он, тряся меня за плечи. Я удивлённо похлопала глазами, глядя на него и решив, раз одежду лиса нельзя малевать, то его самого можно. С этими мыслями я открыла ярко — сиреневый фломастер и стала разрисовываться лицо парня. Пока Коккури, с дёргающимся глазом, ела сдерживался, что бы меня не пришибить, то Инугами решил действовать и подхватил меня в мнгновение ока на руки. — Моя дорогая, ты в любом возрасте идеальна. Выходи за меня! — скулил он, тиская меня и залезал культяпками мне под одежду, которая была мне слишком велика. — Педафил! — рявкнула вдруг я, потеряв всю свою няшность и зарядила духу собаки по лбу, от чего он меня выронил из своей крепкой хватки, а я не теряя времени, скрылась в недрах разрушенной квартиры. — В тихом омуте черти водятся, — встал Тануки из — за стола и пошёл меня искать, — Хаято — тян, милая! У меня есть конфетки! — искал он меня везде, залезая во все углы и щели, в которые я могла протиснутся, — Куда ж она делась? — ААААААА!!! — кинулась вдруг я на него со шкафа, завернутая в белые простыни с ног до головы. — Ох бл*ть, как в «Заклятии»*! — испуганно отшарахнулся от нас Коккури, спрятавшись решив, что это точно не для него, попутно наблюдая, как я душу бедного духа енотовидной собаки.

***

Ребята смогли меня поймать и успокоить. А ещё и повязать крепко, что бы я не убежала и не натворила ничего. — Ну и чего мы будем делать? — спросил немного измученно Инугами с дёргающимся глазом, прикладывая кусок льда к опухшему лбу. — У нас два варианта. Либо ведём её к шаману, либо сами ей даём воду старения. Две — три капли. Для осторожности, — серьёзно проговорил Тануки, которому я выдрала пару клоков волос, когда прыгнула на него со шкафа. — Давайте не будем ломать психику шаману, а сами справимся, — произнёс дух лиса, осторожно подходя ко мне с пипеткой, в которой была волшебная вода старения. Мне дали несколько капель. Первые секунды ничего не происходило, но потом я вспыхнула розовой дымкой, как происходило тогда, когда я стала мелкой, и когда дымка рассеялась, то перед ними сидела я, но только чуть постарше. Волосы были у меня длиннее и заплетены в две косички. — Хм? Вы кто такие? Зачем повязали?! Вы маньяки?! Извращенцы! — вдруг звонким голосом стала истерить я. — Все равно бес. Продолжаем, — напряжённо прогудел лис и дал мне воды из пипетки, но только больше. На этот раз перед ними сидела я подростком, лет 14-15, с розовыми крашенными волосами, пирсингом и недовольным взглядом. — Хаааа? — раздраженно протянула я — Что за черт? Э — э, ушастый, что творишь? Развязал быстро, а то… — А это вообще Сатана! — нервно пропищал Коккури, пока Инугами с Тануки отошли на шаг назад на всякий случай от меня и аж перекрестились, Коккури схватил одной рукой меня за лицо, оттягивая нижнюю челюсть вниз, открывая мне рот и пытаясь мне влить воду старения, пока я покрывала его трехэтажным матом. В итоге, мне с горем пополам, влили эту воду в рот. Опять розовая вспышка. И наконец, я с нормальными, привычными, светлыми волосами и без пирсинга. Обычная серая мышка. Прежняя. Ошарашенная, немного в шоке, но прежняя. — Моя дорогая! — взвыл дух пса и кинулся меня обнимать. Я даже не сопротивлялась. — К… Какого… Что за херь с моей квартирой? Почему я связана? — шокированно говорила я. — Как же люди с возрастом меняются, — покачал головой Тануки. — КАКОГО ТУТ ПРОИСХОДИЛО?! БЫСТРО РАЗВЯЗАЛИ МЕНЯ И ПРИВОДИТЕ КВАРТИРУ В ПОРЯДОК! — заорала я вдруг и высвободив одну руку, дала в глаз бедному духу пса, что аж тот отлетел. — Нет. Не меняются, — прижав в страхе лисьи уши, пропищал Коккури.