По законам военного времени

Пески наконец, заканчиваются, и Темари не может скрыть облегчения, появившегося на ее лице, стоит только показаться яркой зелени на горизонте. Тени убывают и им повезло добраться до леса до того, как вся тяжесть солнечного жара окончательно не придавит к барханам. Скоро их спрячет от жары полный света и запахов лес, укроет от палящих лучей светила и укутает прохладой. Темари оживляется, выбрасывая из головы неприятные мысли, ее шаг ускоряется, а вот Канкуро, кажется, лишь больше мрачнеет. Она слышит его фырканье и оглядывается, сводит светлые брови, слушая его насмешливые слова, и хмурится по-настоящему, чувствуя досаду. Неужели ему еще не надоело мусолить эту тему? Она кожей ощущает его тяжелый взгляд и игнорирует, старательно и с успехом. − Хьюга давно мертва и, надо думать, похоронена по всем канонам своей семьи, - нехотя отвечает она и отворачивается обратно, делая первый шаг под раскидистую тень дуба. Эти штучки сегодня не сработают, Канкуро. Просто наслаждайся нашей пешей прогулкой, когда еще тебя выпустят из деревни, а? Трава пружинит под подошвами, на кожу падает мягкая тень, ласково остужая, лес приветствует ее пряным свежим запахом и переливами птичьих песен, наполняя ощущением свободы. Настоящее блаженство после жаркой оранжевой пустыни. На минуту перестав обращать внимание на брата, куноичи оглядывается, выискивая знакомое дерево, под которым привыкла переводить дух после марш-броска, и, найдя, уверено двигается к нему, на ходу снимая тяжелый веер. Возможно, это странно, но сейчас Канкуро не вызывал у нее раздражения, не мог омрачить удовольствие от возвращения, разве что утомление от того, что снова поднял неприятную им обоим тему. А ведь ей казалось, это дело давно закрыто, выверено до мелочей и проштамповано службой безопасности, как нечто чрезвычайно важное. Пустые изыскания. Темари фыркает своим мыслям, плавно двигаясь к своей цели и наслаждаясь легким ветерком, чуть сильнее раскрывая ворот кимоно, ловя прохладу влажной кожей. Канкуро умеет получать нужную ему информацию, а что до Темари, то скрывать ей особенно было и нечего, так, лично для нее важные моменты, свидетели которых вроде как должны отсутствовать. Говоря откровенно, скрытничает она больше из чистого упрямства, нежели от действительно большого количества совершенных дисциплинарных нарушений. Сугубо личное дело. − А не слишком ли ты зациклился на ней? На этой Хьюга, – с дразнящей улыбкой спрашивает она. В этом подлеске ей комфортнее, привычнее, и она без предупреждения опускается на землю, намекая, что здесь и сейчас она больше никуда не пойдет, пока не переведет дух. Отчего-то вести подобную беседу о погибшей Хьюга ей было на удивление просто, несмотря на то, что была неплохо знакома с ней и была неприятно удивлена ее смертью. На тот момент ей действительно хотелось помочь группе шиноби Листа найти злоумышленников, тогда ее вел командный дух и адреналин с дофамином в крови. Сейчас же Темари не испытывала ровным счетом ничего, белоокая девица ушла в прошлое, у куноичи в жизни происходили потери по серьезнее, так что она могла сейчас без всякого стыда шутить над братом, упоминая имя погибшей. Очень даже, сознательно нарываясь на склоку. Когда они вообще просто дурачились в последний раз, что ей кажется забавной идея подоставать его подобным образом? А может, это небольшая месть за допросы. − Можно подумать, что скорбишь, понравилась еще с экзамена? А я-то думаю, с чего ты так взъерепенился… Ехидно хмыкая, она приглашающе хлопает ладонью по траве рядом и откидывается спиной на ствол дерева, запрокидывает голову и смотрит в переплетение толстых ветвей. Кривая улыбка медленно пропадает с ее лица при долгом взгляде в небо, она прислушивается к ответу брата, загипнотизированная хороводом белых облаков. Ветер плавно покачивает ветви, шелест листвы и чистый запах действуют на редкость умиротворяюще, как и пение птиц, быстро возобновившееся после их появления. Радоваться таким мелочам она научилась рядом с ним. Раньше ей и в голову не могло прийти так бездарно тратить время вместо того, чтобы тренироваться, но Нара показал ей, как прекрасен мир, если остановиться и как следует оглянуться вокруг. Интересно, а сможет ли это увидеть Канкуро? Он так долго был заключен своими обязанностями в деревне, что казалось, окончательно потерял что-то важное в себе. Внутри охристых стен, с демоном Кровавого Песка он только и делал, что искал врагов-отщепенцев и «выкорчевывал» гнилые корни измены. Наверное, ей повезло больше, она дышала свободой, общалась с людьми вне их новой системы и просто не могла видеть тех, кто старался нарушить покой и убить Казекаге. Она могла сохранить свое сердце, не марая руки в крови соотечественников, а что с Канкуро? От этой мысли ей хочется посмотреть на брата. Поговорить. Не могут же они только лишь собачиться каждый раз, когда встречаются по итогам своей работы, верно? − Отдохнем тут немного? – не к месту предлагает она, кидая быстрый, внимательный взгляд на кукловода. Ему, должно быть, куда более жарко, чем ей, стоит дать ему чуть больше времени на отдых. Она наклоняет прислоненный к дереву веер к себе и прикасается лбом к его остывающей поверхности. На ощупь достает пищевую пилюлю и с громким хрустом раскусывает, вновь глядя сквозь листья в ярко-синее, летнее небо. Не может отделаться от мысли, что эта миссия должна оказаться чем-то большим, и дана не только для того, чтобы они доставили Хокаге важный свиток. Гаара больше никак ее не проинформировал о задании и Темари не нравились его слова. В них крылась какая-то опасная мысль, двойной смысл. Но почему-то с каждой минутой было все сложнее думать о задании, а в голову, не спрашивая, лезли мысли о возможной встрече с Нара. Ее вдруг начало очень тревожить, а будет ли он в Листе, когда они прибудут? С одной стороны, так лучше для всех, если нет, ведь она не одна, Канкуро может наслушаться тех дружеских шуточек, что постоянно преследуют их с Шикамару, стоит им встретится – чаще совершенно случайно – его добрые напарники отчего-то считают, что их постоянные пересечения на миссиях неспроста, и сейчас, после недавнего поцелуя (она до сих пор не понимает, как же это так вышло?) действительно начинало складываться впечатление, что это именно так… Бред! Да и все шутки, конечно, больше с целью похихикать, чем действительно намеки на что-то между ними, но Канкуро из тех людей, что может не понять. Он не знает, что она годами сотрудничала и воевала совместно с разными шиноби Конохи, и чаще всего, плечом к плечу с Нара. В ее послужном списке десятки миссий, где со стороны Конохи командиром отправляли именно его, отчего, она не знала. Но она привыкла к нему, его невообразимому образу мышления, юмору, кислой мине и бесконечным несерьезным препирательствам, на которых строится все их общение. Пожалуй, даже слишком привыкла, потому что ей в действительности все сильнее начинает не хватать его присутствия. И зачем только он это сделал… Невообразимый человек, и сейчас, думая о нем, она чувствует смущение и волнение, так что жуя солено-сладкую пилюлю старается отвлечься, обмахиваясь ладонью, словно причиной ее румянца стала духота, а не какие-то дурацкие сантименты. Она ведь всегда была серьезной и решительной, и вот так вот, так по-детски краснеет из-за ничего, по сути. − Так и сколько же должна занять по времени наша миссия, чтобы я сразу могла избежать «проволочек»? Что вообще такого важного в этом свитке? – прокашлявшись после попытки проглотить пилюлю, спросила она, избегая смотреть на брата. Не хватало только чтобы он ее щеки разглядывал.