***
...в темноте было спокойно. Карла облегченно выдохнула и напряжение исчезло. Они оторвались от задир и теперь все будет хорошо. Девушка ощущала чье-то горячее дыхание на спине и нежное прикосновение рук на своих плечах. Ее в миг бросило в жар. Нежный поцелуй коснулся ее шеи, мочки уха, волос. Она буквально таяла в этой палитре ощущений: ловкие и крепкие руки доставляли неземное наслаждение, чужое дыхание успокаивало, а легкие поцелуи сводили с ума. Карла мягко улыбнулась и обернулась. Ее счастливое лицо в миг переменилось гримасой ужаса, когда она увидела Стэнли: юноша прижимал ее к себе и, не веря своему счастью, ласково покрывал губами ее лицо. Девушка пыталась вырваться из его стальных объятий, но попытка не обвенчалась успехом. Теперь все его действия, касания были совсем неживыми, а лицо не выражало никаких эмоций. Стэнли взял девушку за талию и придавил телом к стене; Карла не могла поверить в то, что ситуация повторяется вновь. Все тело ее будто не слушалось, все больше растворяясь в ласке, но она не сдавалась. — Успокойся, детка, — мягко прошептал юноша сквозь поцелуи, которые дорожкой прокладывал вниз до ключиц, залезая руками под ее мятую блузку. — А то братик услышит. Карла слышала собственный всхлип. Слезы предательски покатились по щекам, и Стэнли поспешил их убрать языком, игриво, губами собирая крупинки. Она всем сердцем ненавидит его. Все происходящее так напоминало тот день, о котором девушка так отчаянно пыталась забыть. И промолвить она ничего не могла. Грязь. Снова. Она была категорически против осознавать, что ее самый близкий друг готов сделать то, отчего обещал защищать. Но теперь ей было все равно. Пусть он сделает с ней все, что угодно, но будет знать: девушка никогда и ни за что не простит его. Стэнли продолжал нежно касаться ее и не спеша снимать с нее брюки. Карла закрыла глаза и попыталась забыться во всем. Но все закончилось. Она больше не ощущала ни прикосновений, ни отвращения, что, казалось, теперь прижилось в ее душе навсегда. Девушка медленно открыла глаза и встретилась лицом к лицу со Стэнфордом. Его лицо тоже не отображало никаких эмоций. Он стоял перед ней и прямо глядел ей в глаза. Карла была готова в сотый раз за всю свою гребаную жизнь провалиться в землю. Только не сейчас, когда она смогла полностью открыться ему. Девушка доверяет ему, но доверяет ли он? — Я бы мог забыть, — как-то слишком искренне начал Стэн, отчего Карла побледнела. — Но ты не представляешь, как я поверил твоим словам, которые ты несколько минут назад произнесла Бэну... — Бэну? — девушка непонимающе завертела головой. — Но его здесь нет, я ничего ему не говорила! Стэн одарил Карлу странным взглядом, и его брови полезли на лоб. — Ты шутишь? Пронзительный крик застыл в ушах и, казалось, остановил время. Теперь она видела в отражении зеркала Бэна, который прижимал ее к раковине... Карла резко очнулась и крепко вцепилась за край одеяла. Сон. Черт возьми, ее счастью не было предела. Девушка тут же потерла глаза и ощутила влагу. Дрожь во всем теле и слабость, отдающая в ноги твердили «доброе утро, Карла Маккоркл», но ей было совсем не до шуток. Приподнявшись с измятой кровати, она на миг закрыла глаза и коротко выдохнула. Так не может продолжаться. Или все же это только начало? Девушка ощущала себя подавленно. Ей не хотелось возвращаться ко всем событиям вчерашнего дня, но мысли о Стэне возвращали ее обратно. Как он? Что на данный момент чувствует? Карле казалось, что сейчас она просто взорвется, но что взрывать, если она уже давно пуста... Утреннее солнце было удивительно нежным; не раздражало глаза, как обычно оно дело в это время дня, и под пеленой откуда-то взявшегося тумана выглядело изумительно красивым — нежно-желтым, с тающими, слегка розоватыми облаками. Оказывается ночью шел дождь. Отец сидел за столом, попивал черный кофе и обводил заинтересованным взглядом свежую газету; мать, как и всегда, сновала по всей кухне и пыталась найти лопаточку, чтобы скорее перевернуть жарящиеся на сковородке оладья. Да, теперь Карла впервые по-особенному глядела на утро. Оно было прекрасным. — Карла, — настороженно позвала свою дочь миссис Маккоркл, пока та преспокойно собирала рюкзак к школе. — Ничего не хочешь сказать нам? Девушка немного опешила, однако ничего не ответила. Отец отвлекся от такой занятной каждодневной информации и со всем сосредоточенным видом посмотрел на дочь. — Да, Карла, в кои-то веки ответь, — строго сказал он и вновь уперся лицом в газету. — Мы все беспокоимся за тебя. — Что я могу ответить? — нетерпеливо спросила она, уже быстрее собирая сумку. — Мы тебя почти не видим дома. — Не волнуйтесь, мне просто нужно время, хорошо? Родители тут же удивленно переглянулись и не успели опомниться, как от Карлы и след простыл.***
Он ожидал увидеть все: злость, ненависть, печаль, огорчение. Все, но только не это, если это можно было вообще как-то назвать. Стэнли Пайнс глядел на Карлу, а та, в свою очередь, неловко поглядывала на него, чуть скрыв за книгой свое бледное лицо. Если бы ему только хватило той хваленной смелости, о которой он уверял себя на протяжении всей жизни, юноша бы подошел к ней, встал перед всеми наблюдающими на колени и принялся бы раз сто молить о прощении. Однако что будет потом? Она никогда не простит его за это. И сейчас, глядя на ее безжизненное и пустое выражение лица, его сердце болезненно сжалось. Если бы она дала ему ту самую возможность, Стэнли бы объяснился с ней, рассказал бы о чувствах, которые испытывал к ней. Но теперь уже поздно. Юноша поспешил скорее отвести свой тяжелый взгляд от нее, но тут же об этом пожалел — все это время из самого дальнего угла за его действиями следила Амелия, которая, недовольно подперев рукой подбородок, одарила Стэнли суровым и колким взором. Кто бы мог подумать. Сейчас он находился в самой что ни на есть глупой ситуации. Да, чтоб ему провалиться, он готов душу продать, лишь бы вернуть те самые прекрасные дни, проведенные с Карлой. Чуть ли не готов. Его до сих пор терзали мысли о напрасности этих страданий, ведь... ей хорошо со Стэнфордом, правда? Она любит его, и теперь все отлично. Да. И через некоторое время Стэнли поклянется себе, что боле никогда не помешает счастью подруге. Никогда и ни за что. И глубокий вздох, кажется, заставит тяжелый груз совсем немного слезть с его сердца. Юноша еще немного покрутился около выхода из класса и кинул рыжеволосой девушке легкую ухмылку, при этом еле видно подмигнув. Та расплылась в сладкой и наивной улыбке. Странно, и потом ему больше не хватило сил на остальные эмоциональные переживания: лимит был исчерпан. Как будто из каждого выжали все, на чем должен быть построен это день. Ему стало невероятно дурно. Ему всегда дурно. Стэнфорд уже ждал того за другой партой с хмурым видом и что-то увлеченно писал в тетради, не обращая внимания ни на кого. «Нет уж, все действительно сговорились». — Если бы только в мыслях можно было что-нибудь ударить и ощутить эффект, к нему бы непременно вернулся хотя бы злоба. Но ничего не было. «Ничего» теперь друг каждого из тех потерянных друзей, чья неизбежная судьба — недосказанность. И она убивает медленно... Его мысли прервал громкий хлопок двери, ведущей в аудиторию. — Так-так! Подъем, бездельники! — В кабинет ворвался мистер Малкин в сопровождении миссис Бэгман и торжественно хлопнул в ладони. — Слышали? Скоро мы с учителями развеем эту тяжелую тучу над вашими умными головами! В кабинете повисло молчание. Ученики тут же переменились в лице и стали косо глядеть на своих школьных мучителей, гадая, что же еще такое этот чудак устроит им в школе. Каждый был сбит с толку и не до конца понимал, что происходит, отчего директор устало поморщился и снова объявил: — Отныне вы все будете поголовно украшать спортзал к предстоящему пиршеству учителей! Ученики не могли сдержаться от раздосадованных стенаний и комментариев к этому заявлению, беспрестанно перешептываясь друг с другом. — Ну, все! — развел руками мужчина, чьей активной жестикуляции миссис Бэгман старалась избежать. — Все! Вы что, правда не хотите украшать зал во время некоторых занятий? Последняя фраза заставила всех вскочить к директору и слезно умолять о том, что готовы бескорыстно помогать в творческой деятельности школы. Мистер Малкин довольно улыбнулся и поспешил удалиться из класса. — М-да, этого еще не хватало, — последнее, что произнес вслух Стэнли и, бросив быстрый взгляд на Карлу, которой вообще и дела не было до всего этого, лениво устроился за партой.***
Занятия прошли, на удивление, незаметно, и Карла в который раз поспешила скрыться в безлюдных коридорах ненавистной школы. Она изо всех сил пыталась избежать какого-либо контакта с близнецами, но, кажется, никто особо-то и не решался с ней говорить. Особенно Стэнли. Ужасный сон тут же запутался в ее мыслях, отчего у девушки вновь заледенело все тело. Как можно вообще сосредоточиться на каких-либо других делах, ведь никаких чувств и ощущений больше не было, только холод? Но она желала этого. И никак того, что пустота будет поедать ее изнутри, оставляя ее с одной лишь оболочкой в виде растерянной и грустной девочки Карлы Маккоркл. И все же... один сон был: прекрасный и манящий. Карла до сих пор чувствовала его руки на своей талии. И невесомые поцелуи руках, на лбу, на щеках, мокрых от слез. На губах. Вот и он — прекрасный и нежный сон. Каждое воспоминание, связанное со Стэном, было прикосновением. Мягким, теплым и крепким. А губы всегда касались несмело, осторожно, будто боялись сделать больно. И его взгляд... Девушка судорожно поднесла ладони к щекам и коротким еле весомым движением смахнула быстро покатившиеся крупинки слез. Солоноватый привкус ощущался на губах настолько горько, а поступивший ком в горле будто готовил ее к новой волне слез, и она поспешила закрыть глаза и заставила держать себя в руках. Хоть на некоторое время. Она не хотела, чтобы он забывал. Ее инициатива. Ее намерение. Юноша с самого начала понимал, что это приведет к летальному исходу. —... Стэн... я не хочу, чтобы ты забывал, — вполголоса ответила девушка, уткнувшись носом в его плечо. — Я люблю тебя... я хочу... «...хочу быть с тобой», — договорила про себя ту саму строчку, которую тогда так бесцеремонно оборвал своим приходом Стэнли. Но теперь она осознавала, что больше не может доверять своим мыслям, словам. Она больше не узнает себя в этом лабиринте ошибок, которые, сама же и не подозревая, совершила. Ах, как же глупо. Она чувствовала себя омерзительно и, впрочем-то, на протяжении всей этой путаницы. И да, она допускала мысль и том, как все происходило бы в жизни, если б она не повстречала близнецов в тот прекрасный день их первого знакомства, переросшего в крепкую дружбу... Но они все еще здесь, рядом, хотя на деле — так далеко. Черт, ей сейчас ужасно не хватало их привычного азарта в глазах. Как бы она хотела вернуть время вспять и вновь ухватиться за беззаботные дни, проведенные вместе с ними. И казалось, за всем этим она забывала самое главное: она по уши погрязла в собственных чувствах, которые испытывала к близнецам. Если бы не это внезапное существо, которое заставило ее потянутся к Стэнли... Она бы нашла выход. Карла все еще ощущала его горячее и прерывистое дыхание сквозь шею, и потому это заставило ее невольно дотронуться пальцами сначала до мочки уха, а потом проведя кончиками пальцев ниже, до ключиц. Девушка стала забывать, что есть грань между сном и реальностью. А вдруг она просто спятила и непременно рванет из окна, навстречу холодному и мокрому асфальту? Наваждение... сводит с ума. Она повернула направо и встретилась с пустым и тихим коридором, — вот, чего в данный момент просила ее душа. И оставалось ли Карле только догадываться, что ее могли погубить собственное спокойствие и мысли, если бы не Стэн, который тут же преградил ей путь. И вот, сердце забилось до такой степени, что у девушки мигом перехватило дыхание. Теперь она не сможет сказать ни слова, потому что... Взгляд. Карла не поднимет голову, она боится его и его взгляда. И от волнения у нее будет гореть лицо, и если юноша заметит это, она рано или поздно все равно убежит. Но девушка ждет. Она надеется хоть на что-нибудь, что будет высказано из его уст. Нет, видно молчание будет длиться вечно. Момент... она вырывается из невидимой преграды, и все тело вновь приобретает подвижность; девушка, словно легкий порыв ветра, устремляется прочь, но Стэн мертвой хваткой взял ее ладонь в свою. Карла подняла голову удержала свой стеклянные взор на друге. Девушка впервые почувствовала дикий страх. Стэнфорд грустно глядел на подругу сквозь толстую линзу очков. — Я думал, все будет намного хуже, — спокойно ответил он, и его голос чуть дрогнул. Глаза Карлы метались по его лицу, будто она пыталась запомнить каждую мелочь, здесь и сейчас. — Стэн... — слабо и неуверенно начала она, но он не дал ей договорить, схватив ее за плечи и прижав к своей груди. Девушке как никогда были нужны его объятья; губы пересохли от того, что за все время, проведенное в школе, она не промолвила ни слова, но это было неважно. К ней будто с новой силой вернулись все ощущения, и даже самые маленькие детали уже вызывали непреодолимый восторг. Бывает ли такое, чтобы кто-то мог вытянуть человека из могилы, что подготовил он для себя сам? Да. И это самое лучшее чувство во всем мире.