***
Отряд сквайра Лукания вернулся из патруля перед рассветом. На этот раз он предпочел сначала доложить капитану Амроду, благо старый вояка просыпался ни свет ни заря. Через полчаса Луканий и Амрод уже стучались в двери Главного Зала. - Войдите, - ответили им. Накрывать на столы еще на начали, и в зале были только двое — Стилфист, как обычно сидящий в своем кресле и красная от стыда эльфийка у его ног. Когда офицеры вошли, рабыня поспешно поправляла одежду, а храмовник гладил ее по макушке. Луканий невольно задался вопросом, от какого же занятия он снова оторвал начальство. «Рабыня лорда Стилфиста такая умелая, - подумалось юноше. - Она знает, как выполнять его желания, а лорд Стилфист знает, чего от нее хочет. А мы с Мелони оба не знаем, что делать.» - Присаживайтесь, господа, - предложил храмовник своим офицерам, указывая на стулья. - Луканий, если ты голодный после патруля, можно послать на кухню за едой — наверняка уже что-то готово к завтраку. - Нет, сэр! - поспешно отказался сквайр. - Так что вы хотели мне сообщить, господа? Капитан Амрод многозначительно посмотрел на Лукания, предлагая тому начать самому. - Сэр, вчера вечером во время патрулирования моим отрядом был обнаружен отряд имперской кавалерии рядом с деревней Кейвд Бридж, - доложил юноша. - И я... предполагаю, что вражеский командир — Иканн-рейдер. - Да ну на... - вырвалось у храмовника, но годы воспитания помогли ему не закончить фразу — лишь рука, гладившая макушку рабыни, сжалась в кулак. - Рин, иди погуляй. - Господин? - переспросила эльфийка, услышав непривычный приказ. - Найди Лессен и вымойте вместе полы в тренировочном зале на первом этаже, - переформулировал Стилфист. - Скажи Клаусу, что я приказал. - Поняла, - кивнула Рин, поднимаясь и направляясь к выходу. - И чтобы я пляшущей на столе Лессен в Главном Зале больше не видел! - крикнул храмовник вдогонку. - Я передам, - с улыбкой отозвалась волшебница. - Луканий, - обратился Стилфист к сквайру, когда рабыня покинула зал. - А ты ничего не перепутал? - Я не уверен, сэр... - промямлил юноша. - Я не знаком с сэром Иканном, и в деревне... я видел только издалека. Но... герб был его — серебряный бык, бодающий рогами, на лиловом поле — я точно помню по книге «Благородные графы, лорды и рыцари Империи», сэр! - Верно, герб его, - подтвердил храмовник. - А что сам рыцарь? - Он выглядел так, как должен выглядеть сэр Иканн. Наверное... блондин средних лет, с копьем, тяжелые доспехи и сбруя коня. И я точно уверен, что с ним были императорские гвардейцы — всадники с лазурными флагами. - Тогда, наверно и правда он, - вздохнул Стилфист. - Что они делали в Кейвд Бридже? - Мы не стали проверять, сэр. Нас могли обнаружить и... - начал оправдываться сквайр. - И вы вернулись, оставив одного улана для наблюдения, - закончил за него храмовник. - Я правильно понял? - Ну, в общем да... - Правильно сделали, - одобрил рыцарь. - Капитан Амрод, какие предложения? - Нужно уведомить всех и провести общее совещание, - сказал старый воин. - Возможно, еще не поздно вернуть Элки... - Нет, Элки мы вернуть не можем, - покачал головой храмовник. - А совещание, конечно, еще будет, но я спрашивал ваше мнение об Иканне. Вы ведь, как и он, один из Десяти. - И я на три позиции ниже него, - усмехнулся старый капитан. - А о нем... Ну что тут скажешь? Он не так страшен, как о нем говорят — просто прославился за счет пары дерзких операций. Есть пределы того, на что способен в бою конный рыцарь, и в этих пределах он почти совершенен... и всеми недостатками конного рыцаря тоже обладает в полной мере. - Так я и думал, - кивнул Стилфист. - В таком случае его отряд представляет сейчас большую угрозу, чем он сам. Много их было? - Мы видели человек сорок, - ответил Луканий. - Все конные. - Понятно, тогда наша кавалерия ничем помочь не сможет... После завтрака офицерское совещание — обсудим все как следует.***
Выйдя из зала, Рин направилась в рабскую комнату. Она прекрасно осознавала, что ее выгнали с совещания, чтобы она не услышала лишнего, и хотя такая осторожность казалась излишней, эльфийка не обижалась — в конце концов, она и так собиралась поучится у Лессен мытью полов. Однако, войдя в комнату рабынь, Рин не обнаружила там Лессен — зато на табуретке возле одной из кроватей сидела Вивиан. Абсолютно обнаженная — только железный ошейник на шее — она уперлась руками в колени и закрыла лицо ладонями. - Вивиан, - осторожно окликнула ее Рин. Ведьма встрепенулась и посмотрела на бывшую начальницу заплаканными глазами. - Госпожа Ринонса... - прошептала она, поднимаясь на ноги. Рин во мгновение преодолела разделявшее их расстояние и обняла Вивиан, прижимая к себе. Она не знала толком, что должна была делать, но помнила, что когда она сама лежала в этой комнате, рыдая после своего первого раза со Стилфистом, Лессен прижимала ее к себе и нежно гладила по спине. Сейчас Рин пыталась сделать тоже самое для Вивиан. - Он снова с тобой что-то сделал? - спросила волшебницы. - Почему ты без одежды? - Вы знаете про вчерашнее? - со всхлипом спросила Вивиан. - Да... я слышала, - ответила Рин, не решившись признаться, что наблюдала за наказанием ведьмы из окна, прогнувшись под Стилфистом. - А ночью вину искупала, - с горечью произнесла ведьма. - Я должна его «образцово обслужить», чтобы получить назад свои трусики и в следующую ночь еще раз — за лифчик. Если получается не «образцово» — то порка и следующая попытка в следующую ночь. Сегодня не получилось... - Я не понимаю! - воскликнула Рин. - Это все еще продолжение того же наказания? Неужели этого ужасного... даже не знаю, как назвать то, что с тобой делали во дворе... неужели этого еще недостаточно для наказания? За что он вообще тебя так? - За наглость, - отозвалась Вивиан с такой усмешкой, что волшебница усомнилась, в своем ли несчастная рабыня уме. - Скажите, ваш господин заставлял вас делать что-нибудь столь унизительное, что вы никогда бы не согласились на это? - Ааа... - Рин быстро перебрала в уме все то, что Стилфист над ней вытворял, и пробормотала, - ну... он берет меня в постель в сапогах. - А мой заставляет меня лизать его сапоги... - Э-это... - волшебница просто не знала, что сказать. - А еще кушать с пола на четвереньках, как животное... Он не позволяет мне спать в постели — попользуется мной и прогоняет спать на пол, под кровать. - Тише, тише, - Рин погладила рыдающую ведьму по спине, но та уже не могла остановиться и продолжала говорить и говорить, поведав волшебнице печальную историю своего рабства... В первую же ночь после пленения — в ту, что остальные эльфийки провели в темнице, — Артур забрал свою рабыню к себе в палатку и жестоко лишил невинности — заткнул ей рот кляпом и грубо отымел, затем вынул кляп, заставил выпить семя и снова заткнул рот. Это повторилось четыре раза, а после пятого паладин связал эльфийке руки и выгнал ее из палатки — рыдающую в голос, связанную, обнаженную и перемазанную семенем — сунув в руки плетку и приказав, чтобы к утру «задница была готова к использованию». Вивиан, уверенная, что остальные эльфийки находятся в заложниках и будут казнены, если она не будет всеми силами угождать новому хозяину, провела ночь, рыдая и растягивая попку рукояткой плети. Наутро Артур... проверил качество ее работы. Как оказалось, рукоятка плети в недостаточной степени подготовила ведьму к тому, что ее ожидало. На этот раз паладин сделал все прямо посередь лагеря и без кляпа, сказав что это — наказание за халатность и приказав к вечеру исправить упущение. Работать над изнасилованной попкой было очень больно, но Вивиан уже поняла, что невыполнение приказов черевато последствиями и вечером ожидала господина в полуобморочном состоянии, зато растянутая. Закончилось все закономерно — во время очередного изнасилования она упала в обморок. Выкидывать из палатки беспамятную эльфийку Артур не стал, но наутро объявил, что будет «тренировать ее выносливость». Отряд двинулся в путь и на каждом привале паладин либо нагибал рабыню, либо прислонял ее к дереву. Если Вивиан начинала кричать или пыталась заговорить с ним, то получала в рот кляп. Когда отряд прибыл в замок Райен, ведьма даже вздохнула с облегчением — хотя это и лишало ее надежды на скорое освобождение отрядом Талинора, Вивиан уже начинала бояться, что еще пары дней путешествия просто не переживет. В замке у Артура было много забот — свою комнату он покидал рано утром, а возвращался поздно вечером. Ведьма получила новую одежду, включающую лишь черное кружевное белье и ошейник с цепью. Ее повседневные обязанности сводились к поддержанию порядка в комнате и к поддержанию в порядке собственного тела... но кроме повседневных обязанностей были еще и повсенощные. Рин поняла далеко не все объяснения Вивиан — большинство из тех издевательств, о которых она услышала, никогда и в голову не пришли бы ей и, как она была уверена, — Стилфисту. Вивиан не имела права заговаривать со своим господином без разрешения, и ртом она пользовалась в основном для того, чтобы дважды в сутки — наутро и ночью, после сношения — ублажать господина. Вначале ей полагалось вылизать член, очистив его от остатков семени и собственных соков, затем — мошонку, затем — ноги, и закончить вылизыванием подошв его сапог. Ведьма героически терпела это и другие издевательства, но когда на вторую ночь она пролила изо рта на пол немного семени, паладин приказал ей вылизать языком полы во всей комнате и эльфийка взбунтовалась, в грубой форме отказавшись выполнять приказ. Тогда Артур просто выпорол ее ремнем и отправил спать, но наутро Вивиан не только не стала умолять о прощении, но и вовсе молчала в ответ на любые слова паладина и тогда паладин взял ее за цепь на ошейнике и вытащил во двор, подвергнув тому самому наказанию, свидетельницей которого и стала Рин. - И...иногда мне кажется, что ему противно на меня смотреть, - пожаловалась Вивиан. - О...он ненавидит всех эльфов. Го...говорит, когда он был ребенком, дикие эльфы сожгли его деревню. Э...это можно понять, но... - Нет, это нельзя понять! - воскликнула Рин. - Он отыгрывается на тебе за злодеяния, в которых ты не повинна... Это ужасно. Я не знаю, что можно сделать, но что-то делать надо, иначе он тебя уморит... В этот момент дверь осторожно приоткрыли — похоже, возмущенные крики волшебницы было слышно в коридоре — и в комнату осторожно протиснулась Мелони. Рин не видела ее с самого прибытия в замок, и выглядела эльфийка точно так же, как и тогда — в туфельках на низком каблучке и красном белье, с легким румянцем на щеках — девушка все еще смущалась ходить по замку в таком виде. - Госпожа Вивиан... - произнесла Мелони, прикрывая за собой дверь. - Какая я тебе теперь госпожа... - фыркнула в ответ ведьма. - То, что случилось вчера это ужасно, - прошептала юная волшебница. - Я от Лессен слышала... - Да что вы заладили «ужасно, ужасно», - воскликнула Вивиан сквозь слезы. - Скажите как есть — упрямая дура! Сама ему сдалась, да еще и вас уговорила — так надо было уж в ножках валяться и лизать что прикажут, а не обиженную изображать. Окончательно утратив над собой контроль, ведьма зарыдала в голос. - Побудь с ней немного, ладно? - попросила Рин младшую волшебницу. - Не говори ей сейчас ничего, просто посиди рядом. Мне нужно идти полы мыть... Кстати, ты где Лессен-то видела? - Она сейчас у меня в комнате, - шепотом сообщила Мелони. - Моего... господина нет, и она пришла пожаловаться на своего... - А с ней-то что сделали? - испугалась Рин. Вчера Лессен говорила, что ее господин не злой и грозовая волшебница предположила было, что у жрицы все не так уж плохо. - Она сказала... - Мелони пыталась подобрать более пристойные слова. - Что ее господин остался недоволен ее... работой и ночью ушел... к госпоже Гвеннет. Теперь Лессен боится ему на глаза попадаться. Рин представила, как среагировала бы она, если бы Стилфист остался недоволен ее «работой» и ушел к проститутке, и, оставив Вивиан на попечении Мелони, отправилась в комнату Лукания.***
Минут через пятнадцать Вивиан, немного успокоившись, сообщила, что ей нужно идти прибираться в комнате, и удалилась. Мелони тоже решила отправиться в свою комнату — дожидаться Лукания. Она не знала, когда именно сквайр должен вернуться и испытывала смешанные чувства. Три дня назад Луканий взял ее с собой в патруль — по совету начальства. Кроме них в патруле было еще трое солдат. Мелони ехала на одном коне с Луканием, сев позади седла и обхватив всадника руками. Это было не слишком удобно и очень страшно. Вдоволь наездившись по округе, солдаты встали на ночлег и разбили две палатки — одну для младших чинов и вторую для Лукания и Мелони. Сквайр и девушка вошли внутрь, а солдаты остались снаружи, прекрасно зная, чем их начальник и эльфийка будут заниматься. Не было на этот счет сомнений и у начальства, посылавшего сквайра в патруль вместе с рабыней. Единственные, кто не знали, что делать — сами Луканий и Мелони. - Мы ведь должны это сделать? - тихо спросила эльфийка, выводя этим Лукания из задумчивости. Он нерешительно кивнул. Палатка была небольшой, так что им двоим едва хватало места сидеть на разных концах и не касаться друг друга ногами. Девушка вдохнула воздуха, чтобы сказать что-то еще, но Луканий ее опередил. - Я не хочу причинять тебе боль или делать еще что-то неприятное, поэтому, если тебе будет совсем уж противно, просто зажмурься, хорошо? - и прежде, чем Мелони что-либо ответила, пододвинулся к ней. Эльфийка переборола себя, чтобы не отодвинуться. «Если я не буду ему сопротивляться, все закончится быстро и, надеюсь, не слишком больно», - решила для себя Мелони, посмотрев прямо в глаза молодому сквайру. Правда практически сразу покраснев и опустив глаза. Каким бы стойким не было ее решение, со своим смущением она ничего поделать не могла. Луканий улыбнулся, чтобы хоть немного успокоить девушку, весь вид которой вопил о ее страхе. Луканий ненавязчиво провел рукой по ее руке, Мелони дернулась как от удара. - Как тебя зовут? - спросил он, возобновляя легкие поглаживания руки. - Мелони, - тихо ответила эльфа, прислушиваясь к ощущениям. Неприятными они не были, даже скорее наоборот. - Луканий, - представился сквайр. Девушка кивнула, внимательно глядя на него. Вроде бы, он не стремился повалить ее и тут же овладеть, как она опасалась, глядя на состояние своих старших подруг, уже переживших соитие. Больше всего Мелони боялась, что не понравится своему хозяину и будет отправлена в бордель к своей наставнице Гвеннет — там уж точно никто не станет заботиться о том, чтобы не причинить ей боль. Юная волшебница пообещала себе, что постарается угодить сквайру, хотя не имела не малейшего понятия, как это сделать... и ничего не могла поделать с тем, что дрожала от страха. Тем временем Луканий перешел к более решительным действиям. Парень провел пальцами по обнаженной коже бедра, от чего Мелони захотелось вскочить и бросится бежать, но девушка заставила сидеть себя на месте и продолжала прислушиваться к ощущениям. Луканий, похоже, истолковал дрожь Мелони, как следствие холода — в конце концов из одежды на ней было лишь нижнее белье — сквайр резким движением сгреб девушку в объятия, теперь убеждаясь. Сначала та пыталась вырваться, и отпихнуть от себя. Наконец, поняв, что с ней не творят что-то ужасное, а всего лишь пытаются согреть, Мелони прекратила вырываться. - Раз уж тебя отдали мне, не хочу чтоб ты мерзла, - объяснил сквайр свои действия. Было ли это правдой, или просто благовидный предлог, чтобы ощупать ее тело, волшебница не знала. Она раньше слышала от госпожи Ринонсы, что люди привыкли прятаться под личиной добрых и заботливых, со временем обнажая свою истинную натуру, и сейчас Мелони очень хотелось, чтобы это не относилось к Луканию. Она не испытывала сильного страха перед ним, скорее страх перед неизвестностью, и его поведение никак не способствовало тому, чтобы она стала к нему хуже относиться. Он оказался честнее, чем она ожидала. В этот момент Мелони вдруг вспомнила, что является собственностью этого человека и ему вообще-то совсем не нужен благовидный предлог, чтобы что-то с ней сделать... и что вообще-то это она должна делать ему приятное, чтобы не оказаться в борделе или еще каком-нибудь очень нехорошем месте. Не зная, что еще она может сделать, Мелони сомкнула руки на спине сквайра и положила подбородок ему на плечо — так, по крайней мере, не будет видно, насколько побагровело ее лицо от смущения. В ответ на свои действия она услышала удивленный вздох. Осмелев, Луканий мягко взял ее за щеку, развернул ее красное от стыда лицо к своему, не менее красному и прильнул к ее губам своими. Девушка попыталась отстраниться, но сделать ей этого не позволили, а ощущения, к ее удивлению оказались приятными. Раньше волшебнице о таком приходилось только слышать от более взрослых эльфиек или фантазировать. Мелони попыталась что-то сказать и выпутаться из рук Лукания, но тот не отпускал, начиная входить во вкус. Девушка мелко дрожала, не понимая, что творится с ней и почему желание освободиться пропадает с каждым мгновением, оставляя после себя странные ощущения. Теплые руки заставляли ее чувствовать что-то странное, что-то, что она не могла бы описать словами. Руки Лукания перебрались на грудь эльфийки, сжимая ее поверх лифчика. Сердце девушки бешенно билось, она не могла пошевелить ни рукой ни ногой — лишь крепче обхватить руками плечи юноши и полностью предоставить свои губы и тело в его распоряжение. Руки сквайра прошлись от грудей по бокам и нашли на спине застежку лифчика... Девушка поспешно высвободила руки и прикрыла обнаженные груди. Лицо сквайра было красным — от смущения или от возбуждения — но глаза жадно пожирали тело эльфийки. - Слушай, - произнес юноша, поднимая голову Мелони за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза, - я уже сказал, что постараюсь не делать тебе неприятно, и если тебе от этого станет легче... Только скажи, и я остановлюсь. «Я — его собственность, - напомнила себе девушка. - Он добр ко мне, а если я не подчинюсь ему, то попаду к кому-то вроде того паладина, который издевается над госпожой Вивиан. Я обязана сделать это — теперь это моя работа.» Почему-то смириться с этой мыслью было намного проще теперь, когда ее тело отчего-то вдруг стало горячим, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Эльфийка кивнула и медленно опустила руки. Луканий откровенно любовался ею. - Очень красиво, - прошептал он и Мелони потупила взгляд — она впервые получала от мужчины комплимент и то, что мужчина сделал этот комплимент после того, как внимательно изучил ее обнаженную грудь, делало ситуацию еще более смущающей. Взгляд Лукания скользнул от грудей и живота Мелони к ее трусикам и замер. «Должна ли я снять их сама? - подумала девушка. - Он этого ждет? Или это будет слишком дерзко? Судя по тому, что я слышала о рабынях, я вообще должна была с самого начала раздеться сама и умолять его, чтобы он овладел мной... но я так не могу, и похоже его пока все устраивало...» Сквайр развеял сомнения девушки, положив горячие руки ей на бедра и начав стягивать трусики. Осмелившись заглянуть юноше в глаза, Мелони увидела в них желание... но это не были глаза хищного зверя, которые волшебница так боялась увидеть. Она замерла и не стала сопротивляться раздеванию. Избавив девушку от белья, сквайр обхватил ее ягодицы. - Не надо... - хотела произнести эльфийка, но стоило ей приоткрыть рот, как Луканий закрыл его поцелуем. Его руки гладили ее бедра, а затем она почувствовала между своих ног что-то еще — что-то твердое и теплое... Все произошло очень быстро и неловко и девушка запомнила лишь, что крепко прижимала сквайра к себе, а Луканий крепко прижимал к себе ее, и то неописуемое ощущение перед тем, как все закончилось. А потом сквайр укрыл ее теплым одеялом и вышел из палатки. Мелони почти сразу же уснула, а наутро ей было так стыдно, что она не смела поднять на сквайра глаз до самого возвращения в замок. В замке ей показали ее комнату — точнее, это была комната Лукания, но он так и не ночевал там ни разу — тем же вечером он снова ушел в патруль и на этот раз без Мелони. С той ночи они не обменялись и десятком фраз и девушка так и не осмелилась спросить — а сквайр никак не дал понять — хорошо ли она выполнила свои обязанности. В комнате девушка только убиралась и вытирала пыль, наслаждаясь отдыхом после трех самых трудных и страшных дней в своей жизни, но отсутствие Лукания — и то, что во второй патруль он уехал без нее, заставляло ее волноваться. Вдруг это означало, что ему не понравилось, и ее больше не желают видеть — а значит скоро избавятся, отослав с глаз долой? Выслушав рассказ Лессен о том, как ее разгневанный хозяин ушел к проститутке, Мелони потихоньку начала паниковать... Возвращаясь в комнату, Мелони встретила госпожу Ринонсу и Лессен — и те сообщили ей, что Луканий вернулся и ждет ее в комнате. Девушка пустилась туда едва ли не бегом, но достигнув двери замерла в нерешительности — Луканий ждет ее. Чтобы еще раз овладеть ею или чтобы выгнать? Луканий же в этот момент вовсе не думал о Мелони. На самом деле девушка ему очень понравилась и их первая ночь — его первая ночь с женщиной, — была просто замечательной. Они оба очень смущались, но смущение Мелони было очень даже милым. Ее кроткие, слегка напуганные глаза, дрожащее гладкое тело, круглые ягодицы и небольшая аккуратная грудь — все это нравилось сквайру. Но сейчас его мысли были целиком заняты предстоящим сражением с отрядом прославленного Иканна. Сквайр и раньше участвовал в битвах, но почти во всех у отряда Стилфиста было значительное численное преимущество, а среди врагов никогда не было никого столь знаменитого... а Иканн был знаменит не какими-то там благородными подвигами, а умением насаживать на копье по три человека за раз. Вернувшись в комнату после доклада Стилфисту, Луканий неожиданно обнаружил там двоих рабынь-эльфиек, ни одна из которых не являлась Мелони — это были рабыня командира по имени Рин, и блондинка ефрейтора Клауса, имени которой Луканий не знал. Они о чем-то разговаривали, сидя посереди комнаты, и наряды обеих были столь откровенны, что у сквайра глаза полезли на лоб. Он неловко кашлянул и эльфийки испуганно замерли, заметив его. Первой сориентировалась блондинка. Она бухнулась на колени и произнесла: - Прошу простить нас за вторжение, господин Луканий. Мы зашли, чтобы увидеть Мелони. Вторая эльфийка последовала примеру подруги, опустившись на колени рядом с ней. Перед сквайром впервые стояли на коленях, а что перед ним когда-нибудь окажутся на коленях две прекрасные и скудно одетые женщины, он и представить никогда не мог. Сквайр смутился, невольно подумав о том, как поступил бы командир Стилфист, увидав такую картину. Между тем эльфийки замерли, всем своим видом выражая покорность. - А где Мелони? - спросил Луканий, наконец придя в себя. - Она отошла в рабскую комнату, господин Луканий, - ответила рабыня-блондинка. - Мы обязательно скажем ей, что вы ее искали. Позвольте нам удалиться? - Да, конечно, - поспешно кивнул сквайр, отгоняя все лишние мысли подальше. Эльфийки покинули комнату, и Луканий вернулся к мыслям о предстоящем сражении. Но через некоторое время в дверь робко постучали, и вошла Мелони. Сквайр хотел улыбнутся ей, но она, не глядя ему в глаза, вдруг встала на колени. - Здравствуй, мой господин, - произнесла девушка. Такое поведение ошарашило Лукания, но все-таки это была все та же Мелони — для того, чтобы принять такую позу и произнести три таких слова, ей пришлось покраснеть от плеч до кончиков ушей. Сквайр же был слишком занят своими мыслями, чтобы прямо разбираться в том, почему девушка ведет себя именно так. - Здравствуй, Мелони, - просто ответил он. Поняв, что эльфийка намерена продолжать стоять на коленях, сквайр добавил: - Встань, пожалуйста. Девушка поспешно поднялась и замерла, сложив руки за спиной и устремив взгляд в пол. Луканий нервно ходил по комнате — ему хотелось с кем-то поделится своими опасениями насчет Иканна, но тот факт, что командир Стилфист выгнал свою рабыню с совещания, едва прозвучало имя Иканна, говорило о том, что разглашать эту информацию не стоит. Мелони же начинала дрожать от страха, полагая, что волнение Лукания вызвано гневом на нее. - Простите меня, господин! - наконец воскликнула эльфийка, не в силах больше сдерживаться. - За что? - удивленно спросил сквайр, останавливаясь. Он подошел к Мелони и, приподняв ее подбородок, заглянул девушке в глаза. Губы юной рабыни дрожали и она была готова расплакаться. - Мое поведение позавчера ночью было непозволительным... - тихо, но четко произнесла она. - Я была недостаточно старательна и не выполнила свой долг, как подобает. Прошу, дайте мне второй шанс. Выговорив эту почти невозможную для себя фразу, Мелони была готова вновь упасть на колени, но сквайр, наконец забыв о Иканне и предстоящем сражении, схватил ее за плечи. - Мелони, - решительно сказал Луканий. - Все было отлично. Мне очень понравилось. - П-правда? - сквозь слезы спросила девушка, удивленно распахнув глаза. - Конечно, - уверил ее сквайр. - Прости, я должен был сразу сказать... Я просто думал, что тебе нужно немного времени, чтобы... со всем разобраться. «И боялся, что ты ненавидишь меня после того, что я сделал», - добавил он мысленно. - Н-но... - пролепетала Мелони. - Я же все делала не так, как должна делать рабыня... Я не становилась... ра... - она запнулась от смущения, но все же заставила себя повторить слово, - раком и не под...подмахивала вам. А еще я пыталась вырываться и вам пришлось раздевать меня едва ли не насильно... Луканий крепко прижал окончательно разревевшуюся девушку к груди. - Все в порядке, - сказал он. - Мне и так очень понравилось. И кстати, - добавил он, смутившись, - ты подмахивала... - Правда? - переспросила эльфийка. - Я такая неумелая... Я буду учиться, обещаю... Не отдавайте меня никому, хорошо? - Я не собирался тебя никому отдавать, - заверил Луканий. - Почему ты вообще так решила? - Лессен была недостаточно хороша, и ее господин ушел от нее к проститутке... А Эссу даже из публичного дома прогнали — отдали какому-то вампиру. Я из всех них самая неумелая, вот и решила, что меня тоже прогоните... - Не прогоню, - пообещал сквайр. - Спасибо... Вы очень добрый... - Мелони, чтобы хоть как-то выразить свою признательность прикоснулась сомкнутыми губами к подбородку сквайра. - Давай присядем... - предложил юноша. - Ой... - произнесла эльфийка, понурив ушки. - Вы же из патруля, устали, а я повисла на шее... Аааай! - она взвизгнула, потому что сквайр, впервые в жизни увидевший, что эльфийки могут шевелить ушами, не смог удержаться от того, чтобы погладить их. От прикосновения ушки немедленно встали торчком, а девушка едва не всплеснула руками, но сдержалась и просто стояла, съежившись в смешной позе, тихонечко попискивая от удовольствия, пока Луканий с любопытством ощупывал ее ушки. - Прости... - сказал он, наконец заметив, что эльфийка зажмурилась и издает странные звуки. - Я не смог удержаться... - Пожалуйста, еще... - взмолилась девушка. Комната Лукания была рассчитана на проживание только одного человека, и оттого кресло в ней было всего одно. Сквайр устроился на нем, а эльфийка хотела бы опустится на пол у его ног, но юноша притянул ее поближе и усадил к себе на колени. - Пол холодный — опять замерзнешь, - сказал он, продолжая гладить девушку по ушкам. «Господин очень добрый, - подумала Мелони, млея от смущения и удовольствия. - Но все же ему нравится щупать мое тело... А я либо ничего не делаю, как бревно, либо вовсе вырываюсь... Он должно быть ожидает от меня большего, чем это, даже если и не говорит...» Взяв свободную руку Лукания, покоившуюся у нее на коленях, она приложила ее к груди. - Я же знаю, вам нравится... - пролепетала она в ответ на удивленный взгляд сквайра.***
За весь день у Рин не выдалось возможности поговорить со Стилфистом. Сначала она мыла полы и пропустила завтрак. Потом храмовник был на совещаниях и пропустил обед. Артур, увидев Рин праздно шатающейся у дверей Главного Зала в ожидании Стилфиста, приказал ей пойти вымыть коридор первого этажа и прихватить с собой «бездельницу Вивиан». Волшебница едва сдержалась, чтобы не наорать на человека, который каждую ночь безжалостно гонял свою рабыню до седьмого пота, а потом еще и называл ее бездельницей. Рин вовсе не была уверена насчет того, насколько она обязана выполнять приказы Артура, но вспомнила, что прошлой ночью ее выпороли по его просьбе и предпочла подчиниться. Она могла только представить, насколько непросто будет Вивиан мыть полы в коридоре нагишом, но получила также представление о том, сколь чудовищным будет наказание, если ведьма посмеет отказаться от этой работы. Волшебница отыскала подругу и они вместе отправились на первый этаж. Лессен, все еще отсиживавшаяся в рабской комнате, вызвалась им помочь, но даже втроем они едва закончили работу до ночи — коридор был очень длинный. В любой другой день на ползающих на четвереньках рабынь, особенно на обнаженную Вивиан, посыпался бы град непристойных насмешек и совсем уж позорных предложений, но сегодня по всему замку стали заметны признаки подготовки к битве — солдаты собирались не во дворе или возле борделя, а в оружейных и тренировочных залах. Все были напряжены до предела. Когда рабыни закончили работу, уже смеркалось. Вивиан бегом помчалась в комнату к своему хозяину, сделав весьма откровенное предположение о том, что с ней сделают, если Артур окажется дома раньше, чем она. Лессен же, напротив, не хотела идти к хозяину. - Пойду спать в рабскую комнату, - сказала она. - Все равно он хочет не меня, а проститутку. Тот факт, что проститутка являлась ее бывшей сослуживицей Гвеннет, которая вовсе не была рада своей работе, в мозгу жрицы, похоже, не отложился. Рин с удивлением осознала, что Лессен говорит о женщине, которую ее господин предпочел ей, почти с ненавистью. - Если ты не придешь, то точно пойдет к проститутке, - припугнула подругу волшебница. - Лучше иди к нему, извинись, пообещай что будешь стараться лучше, назови себя каким-нибудь непристойным словом... ну знаешь, мужчинам это нравится. - Но я даже не понимаю, что я сделала не так... - прошептала Лессен. - Ну и что? В наш первый раз мой господин вытолкал меня вон, да еще и без одежды, и я до сих пор не до конца понимаю за что, - поделилась Рин. - На следующее утро я извинилась, он назначил мне... наказание, - на самом деле ее тогда не наказывали, а милостиво предложили «отработать» новую одежду, что она с великим усердием и сделала, но об этом Лессен было знать не обязательно. - И больше он меня не прогонял. А если ты будешь упрямится, он ведь может не только сам к проститутке уйти, но и тебя в бордель продать. Наконец жрица поддалась на уговоры волшебницы, и Рин проводила ее до самых дверей комнаты Клауса. Затем она вернулась в комнату Стилфиста который, как она и предполагала, все еще был на совещании. Эльфийка как раз успела раздеться — оставив, разумеется, столь полюбившиеся храмовнику сапожки, поправить растрепавшиеся во время работы волосы и сесть на колени напротив двери, как вошел ее господин. - Приветствую, мой господин, - учтиво произнесла Рин, раздвигая коленки как можно шире и выпячивая вперед груди. Она собиралась обратиться к рыцарю с непростой просьбой, и успех будет напрямую зависеть от того, насколько хорошая она рабыня. - Ваша раба ожидала вас. Она опасалась, что Стилфист будет таким же усталым, как после вчерашнего торжественного ужина, и ничего не захочет слушать. Однако штабные совещания, похоже, не только не утомляли храмовника, но и заряжали его дополнительной энергией. Он ухмыльнулся, осмотрел коленопреклоненную рабыню и опустился в кресло, знаком приказав Рин развернуться к нему. Эльфийка поспешно повернулась и подползла поближе, уставившись на храмовника преданными глазами. - Ты прямо светишься желанием служить, - улыбнулся храмовник. - Снова плохо помыла полы и собираешься угодить мне до того, как придут жаловаться? - Нет, я хорошо помыла! - сообщила Рин с оттенком гордости. - Мы весь день трудились... - Хм, тогда наверное нагрубила Артуру или Сарье? - Не нагрубила, хотя и хотелось... А Сарью я сегодня и не видела даже. - Ладно, сознавайся уже, что натворила, проказница длинноухая. Обещаю не наказывать ничем кроме собственного члена. «Обнадеживает», - подумала Рин. - Я не знаю, могу ли я о таком говорить, и могу ли я вообще о таком знать... - начала она. - Но если я скажу что-то лишнее, прошу, накажите меня, а не Вивиан... я ее силой заставила мне все рассказать. - Пытки? - с усмешкой поинтересовался храмовник, отлично зная, что последняя фраза — чистое вранье. - Ну да, - бессовестно соврала Рин. - Я о вашем заместителе хотела сказать... Он очень жесток с Вивиан. Вы не знаете наверное, но это Вивиан уговорила нас сдаться вам живыми... Она хорошая девушка и готова служить... она совсем не упрямая, не как я... но Артур... сэр Артур просто издевается над ней! Он отыгрывается на ней за то, что эльфы когда-то сожгли его деревню. Если бы Стилфист сказал, что это все — не ее дело, она бы извинилась и умолкла, боясь еще более отягчить участь Вивиан, но храмовник кивком предложил рабыне продолжать. - Я понимаю, непослушных рабынь наказывают... - произнесла волшебница. - Но за одну провинность он ее высек, публично изнасиловал, отдал на изнасилование еще двоим, а теперь отобрал одежду из заставляет ее из кожи вон лезть, чтобы заработать ее обратно... - Я припоминаю еще одну непослушную эльфийку, у которой отобрали одежду и которой это пошло на пользу. - Да, пошло, - согласилась Рин. Она готова была признать даже это, чтобы помочь Вивиан, а как только сказала, поняла, что и правда в это верит. - Я была наивной... наивной и наглой, и вы указали мне на мое место. Я не хочу, чтобы вы снова наказали меня подобным образом и поэтому угождаю вам всем, чем могу... Но с Вивиан все не так! Она уже готова выполнять любые приказы и боится наказаний до безумия. А он продолжает над ней издеваться, и когда она срывается и дает ему повод, наказывает ее со всей жестокостью. Я... я боюсь, что она руки на себя наложит. - Я, на самом деле, почти ничего не могу сделать, - сказал рыцарь, заставив Рин оторопеть от честности этого признания и от того, что в его голосе прозвучала жалость. - Твоя ведьма — собственность Артура, и он вправе требовать от нее выполнения любых своих приказов и наказывать, если эти приказы не исполняются надлежащим образом. Я не могу указывать ему, как ему вести себя с его рабыней, и я не могу забрать ее у него — она была моим подарком ему, а подарки назад не требуют, тем более — у образцовых подчиненных. - Неужели ничего нельзя сделать? - тихо спросила эльфийка. Сейчас господин был для нее воплощением надежды. - Кое-что — можно, - отозвался Стилфист. - Нам предстоит серьезное сражение и прежде, чем оно начнется, мы будем должны провести всестороннюю разведку. Я собирался поручить это дело надежному и исполнительному человеку и теперь уверен, что этим человеком будет Артур. Он оставит замок на несколько дней, и он не такой человек, чтобы брать с собой рабыню на столь серьезное дело. Пусть твоя ведьма передохнет и успокоится немного, а дальше... пусть готовится приветливо встретить Артура, когда он вернется. Если мы победим, у всех будет эйфория, да и вина будет выпито немало. Если, как ты говоришь, твоя ведьма — послушная и усердная рабыня, может быть ей удастся донести это до Артура, и он посмотрит на нее по-новому. - Благодарю вас, господин, - Рин низко поклонилась, коснувшись лбом пола. - Если я когда-то называла вас жестоким, то была неправа. Простите меня. - Ты там по ходу дела сказала кое-что интересное, - припомнил храмовник. - Призналась, что не знала своего места, пока я тебя не наказал. То есть теперь ты знаешь? - Да, господин, - с готовностью отозвалась эльфийка, отлично понимая, что обязана со всем усердием отблагодарить своего хозяина за участие, проявленное к Вивиан. - Я — раба у ваших ног, готовая ублажить вас каждой из своих дырочек... - Ну-ка, посмотрим насколько ты готовая, - усмехнулся рыцарь. - Показывай. Волшебница первым делом открыла ротик и облизала язычком губы, легонько усмехнувшись — понимала, что ротиком осмотр не закончится. - Теперь попку, - потребовал храмовник. Эльфийка повернулась спиной и встала на четвереньки, задрав попу и услужливо раздвинув руками ягодицы. Дырочку она, помня о вчерашнем, разрабатывала несколько раз в течение дня. Унизительный осмотр отчего-то заводил волшебницу, и когда Стилфист проверил готовность ее попки, вставив в дырочку палец, рабыня сжала его, за что немедленно получила легкий шлепок свободной рукой храмовника. Не дожидаясь приказа, эльфийка развернулась, села на попку, широко расставила ножки, прогнулась назад и раздвинула пальцами свои нижние губы. - Господин, трахните меня уже... - попросила она. - Недостаточно мокрая, - произнес рыцарь, проверив влажность ее киски. - Поработай губами для начала, а к тому времени, как я кончу тебе в рот, хочу чтобы твоя дырка уже текла — не просто намокла, а текла. - Слушаюсь... - отозвалась Рин, одной рукой доставая из штанов член храмовника, а другой лаская себя между ног. Еще три дня назад волшебница не смогла бы поверить, что отсасывание члена станет для нее столь привычным и само собой разумеющимся занятием. Впрочем, Стилфист и тут сумел внести разнообразие. Рин только-только начала облизывать головку самым кончиком языка, скользя пальцами по стволу, как рыцарь остановил ее. - Не так. Обе руки в киску, а член в рот целиком. Он и раньше трахал свою рабыню в горло, но сегодня она впервые заглатывала член сама. Сомкнув губы на самом основании, она замерла и устремила на господина вопросительный взгляд. - Оттрахай себя в рот, - распорядился тот. - И ручками работать тоже не забывай. Орудуя у себя в киске пальцами обеих рук, эльфийка заскользила губами по члену, то принимая его в горло, то оставляя во рту только головку. Через некоторое время ей пришлось сделать передышку. - Простите, господин... - произнесла она, вынимая член изо рта и тяжело дыша. - Я... сейчас... - Киска готова? - поинтересовался Стилфист. - Да, господин. - Покажи. Эльфийка откинулась назад, упершись в пол руками и предоставляя полный обзор. Ее киска обильно источала соки. - Предложи себя, - усмехнулся рыцарь. - Предложить? - переспросила эльфийка. - Прошлый раз ты сказала «трахните меня уже». Теперь скажи так, как должна говорить рабыня. - Господин... - прошептала Рин дрожащими от унижения и возбуждения губами. - Прошу, позвольте вашей рабе ублажать вас... - Скучновато. Соси дальше. Бросив на храмовника обиженный взгляд, рабыня снова взяла в рот. - Ручки снова бездельничают, - напомнил ей храмовник и эльфийке пришлось запустить пальцы в и без того возбужденную киску. Почувствовав, что Стилфист вот-вот должен кончить, Рин перестала заглатывать член и сомкнула губы на головке, скользя по ней язычком, но рыцарь безжалостно приказал: - В рот целиком и замри. Эльфийка помедлила, умоляюще воззрившись на хозяина и тогда тот, взяв ее за затылок, натянул на член и через несколько мгновений извергся ей в горло. Волшебнице ничего не оставалось, кроме как замереть, поглощая семя и сдерживая рвотные порывы. - Господин, это было жестоко, - пожаловалась она, когда ее рот оказался свободен. - А у самой ушки торчком и красные, как две морковки, - усмехнулся Стилфист, уже давно догадавшийся, что по поведению ушей можно легко понять настроение эльфиек. - Развратная сучка. Разоблаченная Рин внимательно изучала носки сапог храмовника, не зная, куда деться от стыда. - Итак, попытка номер два. Предложи себя. Эльфийка уже догадалась, что если не придумает достаточно развратную фразу, то всю ночь будет только сосать, и выдала самое непристойное, что только смогла вообразить: - Киска развратной сучки готова к использованию и течет от нетерпения... Могу ли я угодить вам? - Ладно, - усмехнулся рыцарь. - Иди сюда. Волшебница, уже изнывавшая от нетерпения, залезла ему на колени и издала глубокий стон, когда храмовник натянул ее на член по самые яйца. Не дожидаясь приказа, она заскользила киской по члену. - Теперь будешь предлагать себя каждый раз, - сказал ей Стилфист. - Будет и от твоего острого язычка польза. - Господин... - простонала Рин. - «Вы извращенец» - хотела сказать она, но вдруг закончила совсем иначе: - Хорошо, что мой хозяин именно вы.